В начале двухтысячных, когда в Балахне, рядом с прежним, строилось новое здание районного ОВД, при копке траншеи под канализацию строители обнаружили множество человеческих костей. А после того как ночью прошел дождь и часть траншеи обрушилась, пришедшие утром на работу люди с ужасом увидели уложенные штабелями черепа.
Эксперты-криминалисты РОВД, оцепив «нехорошее» место, пообещали разобраться во всем и установить – кто же захоронен в безымянной братской могиле в центре города, а о находке велели молчать. Однако в тот же день по Балахне поползли самые разные слухи и версии.
Согласно первым в XIX веке в особняке, где позднее размещалась городская управа, а потом и РОВД, жила некая одинокая графиня, прославившаяся жестокостью к слугам. А еще про нее рассказывали: «заманивала она к себе одиноких мужчин, развлекалась с ними и больше они из ее дома не выходили. По указанию графини, особо приближенные слуги, чтобы скрыть следы преступлений, замуровывали тела убитых в стены подвала. Об этом, якобы, кому-то рассказывал некий родственник, работавший сторожем-истопником в той самой городской управе. Именно он был свидетелем случайной находки тайной комнаты, в которой обнаружили орудия пыток и останки людей. Вот только шум поднимать тогда не стали, вновь заложили кирпичом разобранную в подвале стену, скрыв от посторонних глаз криминальную комнату».
По другой версии во всем были чекисты виноваты, которые в годы репрессий много народа погубили, в том числе и в Балахне. В одном из номеров районной газеты «Рабочая Балахна» под рубрикой «Возвращаясь к напечатанному» было опубликовано письмо некой безымянной жительницы Балахны, рассказавшей о муже, который в молодости работал на строительстве электростанции (НиГРЭС). И муж рассказывал, что на строительстве часто пропадали люди. А куда они девались, никто ничего не знал, но предполагали, что к тому причастно НКВД. К тому же, как правило, пропадали «ученые люди, а простых никто не брал».
Однако эти и другие версии не подтвердились... Вскоре в Центральном Госархиве Нижегородской области был обнаружен документ, который в некотором роде расставил многие точки над i. А именно – Доклад о деятельности Ученого Совета Нижегородской археолого-этнологической комиссии за 1923-1925 годы.
Кости – отдельно, черепа – отдельно
В сентябре 1923 г. к ученым-археологам, проводившим раскопки стоянки древнего человека эпохи неолита (в зоне прокладки временной ветки железной дороги для подвоза стройматериалов к площадке строительства НиГРЭС) обратились рабочие Элетростроя, которые случайно обнаружили захоронение (яму, наполненную человеческими костями). Эта яма находилась возле полотна железнодорожной ветки, в 100 саженях (чуть больше двухсот метров) на северо-восток от Главного здания НиГРЭС.
19 сентября ученые А.Я. Садовский и Н.М. Романов приступили к обследованию захоронения и сразу же определили, что никакого отношения к периоду неолита оно не имеет. Кости были найдены на глубине чуть больше метра. При этом человеческие черепа лежали отдельно от костей. Под этим слоем был еще один слой, кости лежали вперемешку с черепами. На некоторых черепах сохранились волосы, на одном они были заплетены в косицу. На самом дне могилы был найден нательный медный крест конца XVI века.
Внимательно изучив состояние черепов – многие из них были деформированы, а по состоянию оставшихся в челюстях зубам ученые определили, что в большинстве своем в захоронении лежали люди молодого возраста. И у них сложилось общее впечатление, что здесь были похоронены люди, после какой-то грандиозной казни. Тела обезглавленных были беспорядочно брошены в яму и засыпаны землей. Всех черепов было найдено около 120.
Находка креста и общее состояние костей говорили за то, что событие, повлекшее за собой такую казнь, могло быть в начале XVII века, а если точнее – в 1608 году.
Жестокий год жестокого столетья
В 1608 году над Русским государством, погруженным во тьму Смутного времени, взошла звезда Лжедмитрия II. В отличие от Лжедмитрия I, он так и не стал русским царем, хотя был близок к этому. Став лагерем в подмосковном Тушине он обладал властью едва ли не большей, чем законный царь Василий Шуйский, законность которого была весьма сомнительной. Возглавив восстание против Лжедмитрия I в мае 1606 года, после убийства самозванца Шуйский, по сути, сам стал самозванцем. Небольшая группа приверженцев выкликнула его имя на Красной площади, и на этом основании через несколько дней он был венчан на царство Новгородским митрополитом Исидором.
Историк С.М. Соловьев так описал происходящее:
«…19 мая, в 6 часов утра, купцы, разносчики, ремесленники, толпились на Красной площади… бояре, чины придворные, духовенство также вышли на площадь и предложили избрать патриарха, который должен стоять во главе временного правления, разослать грамоты для создания советных людей из городов. На предложение в толпе закричали , что царь нужнее патриарха, а царем должен быть князь Василий Иванович Шуйский».3
Здесь же Соловьев пишет так: «Он сделался царем точно так же, как был свергнут, погублен Лжедмитий, скопом, заговором, не только без согласия всей земли, но даже без согласия всех жителей Москвы».
Естественно, многие на Руси с такой узурпацией власти не согласились, и с самого начала правления Шуйского его авторитет упал совершенно. По всей стране вспыхивали бунты недовольных. И хотя был он хитер и изворотлив, опытен в интригах, но не обладал ни государственным умом, ни опытом управления.
Более того, когда в конце 1608 года Шуйский оказался заперт в окруженной врагами Москве. В это время он обратился за военной помощью к давнейшему врагу Российского государства – Швеции, пообещав территориальные уступки. И, по сути, в его действиях можно усмотреть признаки государственной измены.
В отличие от Шуйского, популярность Лжедмитрия II росла буквально каждый день. Обещания, которые он раздавал, были приятны для слуха крестьянина. Например, обещал восстановить Юрьев день, то есть возможность для крепостного уходить от ненавистного помещика. Далее издал указ о холопах, отдавая им земли «изменников-бояр» и позволял даже насильно жениться на боярских дочерях. Таким образом, присягнув самозванцу на верность, многие бывшие крепостные крестьяне не только получали свободу, но и сами могли стать дворянами.4
Приняв на веру обещаниям или испугавшись силы подступивших казачьих отрядов самозванца, уже вскоре Лжедмитрию присягнули Псков и Великие Луки, Астрахань и Муром, Суздаль и Ростов, Ярославль и Кострома, Углич и Владимир, Балахна и Арзамас. Среди крупных городов только Смоленск, Великий Новгород, Переславль-Рязанский, Нижний Новгород и Казань остались верны Василию Шуйскому.
Авторитет Лжедмитрия вырос еще от того, что в Тушино из Ростова к нему прибыл
митрополит Филарет (Романов), которого Лжедмитрий II возвел в патриархи.
В государстве, по сути, стало два царя, две Боярские Думы, два патриарха. А среди знати появились так называемые «перевёртыши», которые легко и без угрызения совести переходили из Москвы в Тушинский лагерь и обратно. У С.М. Соловьева также сказано об этом: «Некоторые, целовав крест в Москве Шуйскому, уходили в Тушино, целовали крест самозванцу и, взяв у него жалование, возвращались назад в Москву… Их Шуйский принимал ласково, ибо раскаявшийся изменник был для него дорог, возвращением своим он свидетельствовал пред другими о ложности тушинского царя. Возвратившийся получал награду, но скоро узнавали, что он отправился опять в Тушино».5
Расколотое Поволжье
Крупнейшими городами Среднего Поволжья были Нижний Новгород и Казань, и они оставались верны Василию Шуйскому.
Нижний Новгород к началу XVII века был шестым по экономическому развитию городом Русского государства. Городской посад насчитывал несколько сот дворов, а всего здесь проживало по разным оценкам от 3 до 3,5 тысяч человек. Также Нижний Новгород был центром уезда, в котором насчитывалось свыше шестисот селений. Еще два уезда, которые тогда существовали в регионе – это Арзамасский и Балахнинский, присягнувшие Лжедмитрию.
Как пишет в своем историографическом очерке «Смутное время» и Нижегородское Поволжье в 1608 - 1612 годы» руководитель комитета по делам архивов Нижегородской области Борис Моисеевич Пудалов: «С осени 1608 года в Среднем Поволжье происходили непрерывные бои между сторонниками Шуйского и тушинцами, которых поддерживали военные отряды из Речи Посполитой («литовские люди») и поволжские народы: татары, чуваши, горная черемиса (марийцы). Тушинские воеводы утвердились в Арзамасе (Ф.А. Киреев) и в Балахне (С. Голенищев); да и в самом Нижегородском уезде «царя Дмитрия Ивановича» поддерживали видные дворяне И.Б. Доможиров и князь И.Д. Болховской».6
То есть даже в Нижнем Новгороде не было единодушия. Однако когда 21 ноября (1 декабря по н. ст.) 1608 года из Тушина прибыл игумен Луговской и Тихоновской пустыни Иона с грамотой, увещевавший нижегородцев покориться «царю Димитрию», иначе их к покорности приведут силой, воеводы Александр Репнин, Андрей Алябьев и архимандрит нижегородский Иоиль ответили отказом.
В то же время в Балахне уже собралось большое войско, готовое «незамедлительно» выступить на усмирение непокорных нижегородцев. Представители Лжедмитрия казачий атаман Тимофей Таскаев и боярские дети – суздальцы Елизарий Редриков, Семен Долгов, Лука Синев и Иван Гриденков сумели привлечь на свою сторону балахнинского воеводу Степана Голенищева и земских старост Кухтина, Суровцева и Маркова. И хотя по плану наступление должно было начаться одновременно и со стороны Балахны, и со стороны Арзамаса, атаман Тимофей Таскаев принял решение действовать самостоятельно. За что, как показали дальнейшие события, и поплатился. Ведь он не знал, что накануне в Нижний из Казани пришло подкрепление.
Сеча у Козино
Приблизительно в одном километре от Большекозинской церкви (это если идти по прямой) в лугах установлен памятный знак – массивный камень с табличкой, на которой сделана надпись:
«2 декабря 1608 года на этом месте ратниками Нижегородского воеводы Алябьева был разбит отряд польско-литовских сторонников Лжедмитрия II-го, направлявшегося к Нижнему Новгороду. В этой битве (сече) участвовал Кузьма Минин».
Судя по этой надписи, ни о каких балахнинцах или казаках, составлявших значительную часть войска Лжедмитрия, речи не идет. Основной упор делается именно на «польско-литовских» наемниках, словно это они (и только они) делали набег на обнищавшую Русь.
Однако, если проследить за хронологией действий Лжедмитрия II, то мы видим, что накануне осады Брянска (ноябрь 1607 года) в его армии было не более 2,5 тысяч польско-литовских наемников). Позднее, в период создания Орловского лагеря, 27-тысячная армия самозванца включала в себя 5,6 тысяч польско-литовских наемников, 3 тыс. запорожских казаков, 5 тыс. донских казаков, а половину из общего числа армии составляли стрельцы, дворяне, дети боярские, боевые холопы и татары.
Как известно, в Тушинском лагере к декабрю 1608 года между Лжедмитрием II и польскими наемниками уже возникла напряженность, связанная, с одной стороны, с теми военными неудачами, которые начались при осаде Троице-Сергиева монастыря, а также из-за невозможности взять Москву.
Поэтому вызывает сомнение возможность направления Лжедмитрием II большого польского отряда к Нижнему Новгороду. Особенно если учесть, что среди руководителей отряда, вступившего в сражение с нижегородцами, не было ни поляков, ни литовцев. К тому же термин «люди литовские» означал жителей Речи Посполитой, которые населяли ту ее часть, где ныне расположены Украина и Белоруссия7. То есть, ни о каких ляхах даже говорить не приходится. Были казаки, стрельцы, дети боярские, боевые холопы, но никак не поляки в огромном числе. Участвовали и балахнинцы, мобилизованные перед походом на Нижний Новгород. Кто-то из них погиб в битве под Козино, кто-то был казнен после того, как войско Алябьева заняло Балахну.
В то же время, как свидетельствуют летописи, дружина воеводы Андрея Алябьева тоже не была однородной. Кроме обыкновенного городского воинства и разноплеменного отряда, присланного из Казани Шереметьевым, она состояла из литовцев, немцев, турок, валахов, сербов.8
Казнь и ее последствия
После поражения у села Козино остатки разбитого войска Лжедмития II попытались закрыться в балахнинской крепости, надеясь на скорое подкрепление, которое, как было известно, уже приближалось к Нижнему Новгороду. Однако же посадские люди открыли ворота и пустили войско Алябьева.
Главари тушинцев были схвачены и отправлены в Нижний Новгород. Балахнинский воевода С. Голенищев по одним данным был казнен вместе с Т. Таскаевым и суздальскими детьми боярскими, по другим – вместе с балахнинцами «целовал крест» царю Шуйскому и перешел на его сторону.
Казнили, однако, не только предводителей тушинского отряда, но и его ратников… Причем, казнили сотнями, безжалостно отрубали головы, а тела сбрасывали в яму, о чем, собственно, и свидетельствует найденное захоронение. Казнили казаков, стрельцов, что пришли вместе с суздальскими детьми боярскими, возможно, и балахнинцев, вступивших в тушинский отряд накануне похода на Нижний. Были ли среди казненных поляки и люди литовские? Наверное, были, но не в том числе, как это представляется победителями.
Большинство казненных, однозначно, - русские люди, которые стали участниками гражданской войны между двумя правителями, боровшимися за российский престол. И сегодня в Балахне многие задаются вопросом:
Неужели место захоронения этих людей не достойно быть обозначено крестом или иным знаком?
Иначе вновь случится так, как это уже случилось дважды:
Коммунальщики или строители будут копать траншею, и ковш экскаватора вытащит из земли множество костей.
Предатели и патриоты
В последние годы в Балахне появляется все больше людей, которые уверены, что на месте захоронения должен быть установлен какой-то памятный знак. И даже к властям по этому поводу ходили. Вот только нашлись чиновники, которые заявили: «Там захоронены предатели, которые не достойны увековечивания памяти!».
И в связи с этим невольно возникает вопрос: «А предатели ли они, а, если всё-таки предатели, то кого они предали?».
Во-первых, Смутное время потому и называется «смутным», потому что смешались многие понятия. По большому счету, ни Лжедмитрий II, ни Василий Шуйский не имели законного права на трон, и если бы Лжедмитрий тогда победил, то акценты официальной истории были бы расставлены по-иному, то есть предателями назвали бы нижегородцев, воеводу Алябьева и всех, кто сражался в его войске.
Во-вторых, каждая из сторон гражданской войны, как правило, убеждена в правоте своего дела, что именно они – патриоты, а противная сторона лишь сеет смуту и разоряет государство. И даже то, что для достижения своей цели приходится прибегать к помощи иностранных наемников, не всегда является «доказательством предательства» интересов страны. Если только в уплату наемникам не предлагается поделиться частью территории своей страны.
Из глубины веков пришли сведения, как русские князья для достижения своих целей нанимали себе на службу половцев, татар, венгров, поляков. И в Смутное время не только Лжедмитрии, но Шуйский пользовался услугами иностранных наемников. Причем за эти услуги царь пообещал отказ России от претензий на побережье Балтийского моря, а также отдавал крепость Корелу с примыкающим к ней уездом.9
И это, действительно, было изменой интересам государства.
А помните, что обещал полякам Лжедмитрий II? Я как-то не помню. В отличие от Лжедмитрия I, готового поделиться смоленскими и новгород-северскими землями, он подобных заявлений не делал.
Так, может, под словом «предательство» имеется в виду измена законному государю Василию Шуйскому? Однако как мы помним из истории, в июле 1610 года группа видных московских бояр свергла Шуйского с престола, а затем передала его польскому гетману Станиславу Жолкевскому. А уже в сентябре бояре тайно впустили поляков в Москву.
Вот уж, действительно, предательство интересов страны. Но, что интересно, после победы народного ополчения в 1612 году, почти все члены Семибоярщины остались «в фаворе» у нового государя и никто не стал обвинять их в предательстве. Более того, князь Иван Воротынский даже претендовал на престол, а когда выбор остановился на Михаиле Федоровиче Романове, стоял во главе посольства, которое направилось к избраннику с просьбой поспешить в столицу.
Сегодня время такое – идет переоценка событий и роли персон в этих событиях. И в нашей стране уже появились памятники героям Белого движения – Колчаку в Иркутске, Корнилову в Краснодаре, Маркову в Сальске, Врангелю в Керчи. Возможно, пришла пора и в Балахне прекратить «топтаться по костям» и хотя бы должным образом обустроить эту территорию?
ССЫЛКИ
1 Газета «Рабочая Балахна»
2 Деятельность Ученого Совета Нижегородской археолого-этнологической комиссии. 1923-1925 годы. Архивная справка. ЦАНО.
3 Соловьев С.М. Сочинения в 18 кн. Кн. IV. Т. 7 – 8. История России с древнейших времен/ - М.: Голос, 1994
4 Тюменцев И.О. Смута в России в начале XVII столетия: движение Лжедмитрия II
5 Соловьев С.М. Сочинения в 18 кн. Кн. IV. Т. 7 – 8. История России с древнейших времен/ - М.: Голос, 1994
6 Борис Пудалов «Смутное время» и Нижегородское Поволжье в 1608 – 1612 гг. Историографический очерк – Нижний Новгород: издательство «Книги», 2011.
7 Папков А. И. Содержание терминов «черкасы» и «люди литовские», использовавшихся в русском делопроизводстве XVII века для обозначения населения украинских земель Речи Посполитой.
8 Воевода Андрей Семенович Алябьев. Монография, составленная Ф.В. Алябьевым и по его материалам дополненная после его смерти Б.И. Алябьевым
9 Кацва Л.А. История Отечества: Справочник для старшеклассников и поступающих в вузы.- М., 2005