Прошедший службу в лётном полку, Владислав, оглядывая прошедшие годы, думал, как важно воспринимать жизнь сквозь призму лёгкой смешинки, сквозь артистизм уверенности в себе. Он понимал, что нет никакой уверенности ни в чём, более того, сомневаться - лучше, и что сомнение – признак ума.
Отношения зятя и тёщи в русских семьях - обычно конфликтные, но Владислав находил с Таисей Феофановной, обычно приезжавшей из Заволжска к дочерям на зиму, общие темы для разговора. И - настоящий философ - Влад любил легонечко подтрунивать, показывая своё превосходство в глубоком юморе - особенно к концу пребывания тёщи, к весне, намекая ей на отъезд. Но сама Таисия Феофановна была уверена в своём авторитете, гордилась и дочками, и зятем, и без него знала, что весна зовёт домой, к огородам-помидорам, рассадам-посадам.
На Пасху Влад решил показать тёще вместе с её дочерьми красивую природу горы Ай-Петри. Говорили, что по старой Бахчисарайской дороге путешествие бывает интересным из-за особого сочетания дикого леса, скал и причудливой линии дороги.
За день до этой поездки он прочистил и смазал двигатель, все гаечки-шестерёночки своих хороших «Жигулей» 6-ой модели. Катя решила надеть пальто из нубука и новые итальянские полу-сапожки на тонкий чулок. А сестра, причёсываясь перед выходом, у зеркала, спросила её:
- В кожаном пальто не будет жарко? Посмотри – пчёлы летают, тепло.
- Да не будет - у меня и блузка, и сапожки лёгкие, - ответила Катя.
- Погуляем на плато недолго, а потом спустимся в Ялту да посидим там в ресторанчике, - говорила Олеся, припудривая свой нос.
Кругом не только пчёлы, но бабочки и майские жуки с радостью садились на ветки цветущих абрикосовых и миндальных деревьев. Стояла прекрасная, безветренная пасхальная погода с ароматами куличей из окон, с далёким звоном колоколов, с празднично одетым людом вокруг.
Предвкушение поездки по экзотической горной дороге добавляло всем четверым приподнятости духа - и когда они отъезжали от дома, и при выезде из города под шутки водителя и весёлый смех пассажирок. Поднявшись осторожно в тёмную лесную часть горной дороги, Влад сделал остановку и попросил всех женщин расположиться для недолгого привала на парапете, благо – он был высоким.
«Странно – откуда столько влажности на старом асфальте? А там - что это, у обочины – серо-белого цвета? Снег?» - думал Влад, внимательно осматривая дорогу, поднявшись пешком ещё выше. «Да, старый снег и лёд в тенистых местах. А это вообще нормально для конца апреля? Дорога уж больно узкая, с колеёй, разъехаться со встречной будет трудно…». Влад понял, что при таких обстоятельствах дорога будет опасной…Но отменять поездку было нельзя, стыдно перед тёщей, к тому же риск – благородное дело!
Когда он подошёл к месту привала, три его пассажирки приготовили праздничный Пасхальный стол - с разноцветными яйцами, куличами, колбасками и зелёным луком на белой салфетке. Всё было ярким, аппетитным. Женщины пригубили коньяку, а Владислав отведал вкуснейшего пушистого, облитого белой помадкой кулича, и сказал:
-Там, выше по склону, по обочинам, ещё лед. Местами. Но он тает на глазах.
И никого это не смущало, ведь никто и не подозревал, чем в апреле чреват оставшийся с зимы снег и лёд в горах. А пока Влад пошёл заводить машину, Катя рассказала историю, связанную со словом «местами», произошедшую с ней давным-давно в поле, по возвращении с работы:
- Надо было около трёх километров идти от садика до станции – довольно прилично, но родители сельского детского сада обычно подвозили меня - учительницу их детей - машиной до электрички, когда им по пути. Да, приходилось подрабатывать на нескольких работах - на костюмчик, на путешествие. Привычный шум мотора сзади меня уже нарастал, становился всё ближе, но это нарастание звука двигателя мне показалось совсем не обычным - слишком долгим, - продолжала Катя. - Вот сейчас оно станет тише, тормоз, и водитель, как всегда, предложит мне сесть – ему по пути. И что-то заставило меня оглянуться.
Но ни одной машины на дороге не было, а страшная белая стена дождя высотой от Земли до неба, наступала на меня, на одиноко идущую по краю асфальтной дороги женщину! Всё вместе – и солнце, и темнейшая туча, и дождь – не были редкостью для тех мест. Но от ужаса, от вида надвигающегося потока, из-за внезапности я была в оцепенении, - рассказывала Катя.- Угнетала беспомощность перед гигантским количеством воды - «местами». Платье через секунду стало мокрым, но через 2-3 минуты уже высохло, - закончила рассказ Катя.
Влад пригласил всех сесть в машину – надо было продолжать путь.
- Горные дороги проложены в Крыму очень давно верующими, курьерами и военными, и это настоящий подвиг – прорубать среди скал путь, удобный для перехода монахов и проезда лошадей, - рассказывал он. - Граф Воронцов в 19-м веке построил отличную дорогу из Симферополя до Алушты и Ялты, а затем и в Севастополь, и она до сих пор исправно служит людям. А эта бахчисарайская дорога, по которой мы едем сейчас, считается старой, узкой, хоть и крепкой.
Ему просто не хотелось в машине говорить о костях, на которых и построена та дорога. Прорубка её была связана с болезнями и риском, многие умирали от ран и увечий.
Лесная дорога отличалась значительной тенистостью, частыми поворотами-серпантином над высокими обрывами. Из-за обилия зелени, создающей преграду назойливым солнечным лучам, она удобна для жаркого летнего периода.
Но машина скользила на гололёде, всё чаще встречающемся на их пути, и через пятнадцать минут езды Катя поняла, что эта дорога – для экстремалов. Влад вёл аккуратно, но машина не всегда его слушалась на поворотах, приближалась к краю обрыва через каждые десять метров. Кате в правое окно было видно то, куда всем можно легко улететь - глубоко и надолго, но скрывала своё беспокойство от других. Ей становилось страшно и тревожно за жизнь мамы.
И Катя сказала:
- Может, вернёмся, Владислав? Ведь смотрите – льда встречается всё больше, как и снега.
Она почувствовала странное ощущение «под ложечкой», будто что-то неладное готовилось им.
- А по этой дороге развернуться негде, так что путь - только вперёд, - сказала Олеся. Она часто была "штурманом" у мужа.
Их обогнала машина с велосипедами на крыше, а потом - одинокий велосипедист-профессионал, преодолевающий снег и лёд с завидной лёгкостью. Его мышцам необходима тренировка, и лучшего места для этого - снежного пути в гору – не найти.
Вдруг впереди все увидели рейсовый автобус, стоящий поперёк дороги, которая в этом месте была довольно широкой. Первое широкое место около скалы, встретившееся им, было тёмным, неудобным. Небо и весь пейзаж стали жуткими, даже зловещими.
- Что ж это случилось там? И люди внутри сидят, пассажиры, видно. Помощи ждут, - спросила и ответила Таисия Феофановна. Она от всех чувств и переживаний решила прочитать молитву «Живый в помощи» и «Богородице, Дево».
Пока она шептала тихо молитвы, Катя увидела, что та же машина с велосипедами на крыше вдруг оказалась сзади них, как и велосипедист. «Наверное, застряли в гололёд», - подумала она об автобусе. В машине во время движения постоянно ощущался опасный наклон к краю обрыва.
Катя уже была в предынфарктном состоянии, выглядывая в окно и видя каждый раз их слабенькие колёса в 10 см от обрыва, а Ай-Петри ещё не виднелась. Остальные члены «адреналинового экипажа» сидели спокойно, по крайней мере – внешне. Она просила сделать остановку, потому что представляла, как все они в снегу и прутьях зимнего кустарника лежат в крови с поломанными рёбрами рядом с их упавшей машиной, которая вот-вот взорвётся, и ждут помощи. Катя была почти уверена, что они улетят в пропасть на каком-нибудь повороте.
Да-а, а поездка переставала быть весёлой.
Но Влад – лётчик, а сестра - бывшая парашютистка - что им до её мыслей о возможной аварии? Они продолжали шутить над чем-нибудь, смеяться, мама тоже вместе с ними, и Кате вдруг стало так плохо – от жуткого контраста мнений, скрывания от пожилого человека всей трагичности их положения. И она просто потребовала остановки на одной из снежных полян-поворотов.
Машина остановилась, и Катя, негодуя внутри себя, вышла. Воздух был ледяной. Её ноги не понимали, что можно без наклона вправо, как в машине, стоять ровно, в снегу слоем около 7 сантиметров, после пения птиц и летания пчёл, буквально – час назад. Новенькие кожаные итальянские сапожки утонули в самом настоящем сугробе, и Катя почувствовала заволжский холод в ногах и пальцах, всё вокруг ей казалось обледенело- зимним: и кустарник, и деревья. Одно только солнце смеялось вверху ярким светом на фоне абсолютно чистого синего неба. Катя прошлась к обрыву, не смея признаться в причинах своего выхода из машины, и увидела чёрно-белый овраг с заросшим склоном. Внизу слабо журчал ручей.
- Заходи скорей, мы уже почти у цели! – сказал весело Влад, и Катя окатила его злым взглядом, чуть не кинув в него сугробом.
Продолжили ехать уже менее весело. Снова замелькали велосипедист и машина, снова была обледенелая дорога, и Катя уже перестала просить вернуться, потому что ей стало как-то безразлично.
И вдруг машина внезапно легко поехала по ровному, именно ровному снежному полю! Нет, она летела, парила! Рядом с Катиным окном проносились улыбающиеся лыжники, саночники, сноубордисты в больших пилотных очках. Светило ослепительное солнце!
- Наконец-то! Ура! – кричали и аплодировали мама и сестра, и Катя, щурясь от щедрого солнца, присоединилась к их восторгам. Тело с непривычки испытывало такой комфорт от правильного положения, что из машины не хотелось выходить. Влад искал свободное место на стоянке, потому что машин было очень и очень много – все захотели на Пасху покататься под солнцем на горных лыжах!
Наконец-то свободное место нашлось, и когда они подъехали, то увидели, что колёса всех стоящих машин находятся в снежном плену, лишь наполовину утонув в нём от собственного тепла. Однако радости туристов не было предела:
– Вот это да – «мороз и солнце, день чудесный!», - процитировала великого Пушкина Таисия Феофановна. Ей при выходе из машины даже помощь не понадобилась – она просто выпрыгнула из неё. Любопытство разбирало её – неужели это возможно - после солнца с пчёлами окунуться в зимнюю атмосферу, в настоящие блестящие на солнце сугробы? Затем все подумали о том, чтобы перекусить, но стало холодно и дамам пришлось только выпить чуть-чуть коньячку.
- Мам, видишь, во-он там – это Ялта, мы туда сейчас поедем, - сказала, стоя на ветру у обрыва, Олеся. Она показывала рукой левее под гору.
- А вот там – Севастополь, оттуда мы выехали,- показала Катя рукой в правую сторону.
- Катя, а помнишь, как мы здесь отмечали твой день рождения, как мы с подругой твоей прибыли в трамвайчике по "канатке", сели на Ай-Петри, свесив ножки в сторону моря, а у тебя был чудесный коньяк, но фужеры ты забыла. И ты почистила от семечек красные болгарские перцы, разрезала вдоль и налила всем в них коньяк, помнишь? – спрашивала Олеся.
- Конечно, помню! Было здорово, просто незабываемо, – ответила Катя.
Влад ходил, разговаривал с разными водителями, обменивался шутками, и минут через двадцать сказал своим путешественницам:
- По коням!
Все снова расселись по своим местам, машина попыталась тронуться с места, с образовавшейся под ней колеи. Но холодный ветер уже создал под машиной лёд, и гололёд не позволял колёсам выполнять «сопротивление материала». Тогда все женщины вышли из машины, Влад вырулил на подходящее место, затем все сели и поехали. Обратная дорога была более покатой, через лесистую часть Ялты, мимо Поляны сказок, и никакого снега на ней не было. Внизу виднелись золотые купола церкви, сверкающие на Пасхальном солнце.
Через полчаса в Ялте они уже подъехали к знаменитой «Ореанде», поставили машину, чтобы прогуляться по Набережной.
Таисия поразилась снова:
- Как жарко - настоящая Пасха! Ветерок с моря мягкий, чайки летают, ну просто сказка.
- А вот и бабочки. И пчёлы жужжат на цветах, - сказала, улыбаясь, Катя.
В кафе все расположились у гигантского окна, через которое было видно море, выпили вина и горячего чаю с десертом. Влад отметил южнобережный пейзаж – сквозь тёмно-зелёные кипарисы, на фоне синего моря и голубого неба белые чайки особенно красивы, слышатся звуки музыки, кругом – светящиеся счастьем лица. Компания из четырёх человек отдыхала и все сейчас с улыбкой вспоминали свои недавние эмоции от рискованного горного подъёма.
- Ну вот, а ты боялась! – сказала Олеся Кате.
Катя смотрела на сестру и думала, почему у неё появилось это качество – лёгкость восприятия событий? В детстве она была всегда серьёзной и молчаливой. Но ведь недаром говорят, что муж и жена в течение их совместной жизни заимствуют друг у друга свои качества. К тому же, привычка переживать за мужа во время ночных полётов закалила психику Олеси, вселила уверенность, что всё будет хорошо. Да и начавшись с шуток и острот Влада, их совместная жизнь так и продолжалась в этом ореоле смеха и анекдотов.
Прогулявшись по исторической Набережной, все четверо вскоре отправились к машине. Путь на этот раз они держали в Симферополь, куда Катя с мамой едут перед её отъездом в Заволжск.
Таисия ещё не сформулировала свою мысль, чтобы в машине охарактеризовать ситуацию правильно – что это было? Они уже подъезжали к довольно прохладной и несколько облачной Алуште, когда она сказала:
- Так ведь это Сказка «12 месяцев»! Вот взгляните. Мы же побывали сегодня в четырёх временах года – выехали из Севастополя - Весной, продолжили путь и оказались в Зиме, в бахчисарайских горах, затем в Ялте окунулись в настоящее Лето, и сейчас в Алуште мы видим просто Осень! Посмотрите – вот это настоящий осенний лесок, - сказала Таисия, и все согласились с ней.
- Соседкам в Заволжске расскажете, порадуете их! - зло пошутил Влад, потому что знал, что соседки только умрут от зависти, если услышат рассказ Таисии Феофановны, и ничего поделать с этим нельзя было, они с этим качеством родились.
Поэтому Таисия, подумав, решила не рассказывать им о своём невероятном посещении сказки «12 месяцев», а оставить эти прекрасные воспоминания при себе. Ведь это было чудо. И её молитва снова помогла. Настоящая Пасха!