«Из уст в уста» и письменное слово. – Сказка египетская. – Писал ли Христос? – Книга не выбирает читателя. – Письменное слово берет верх. – Семейное чтение.
«Читай не так, как пономарь;
А с чувством, с толком, с расстановкой».
А.С.Грибоедов, «Горе от ума».
Появлению слова письменного предшествовала речь. И обучение, и развлечения сопровождались словом учителя, мастера, сказителя... До сих пор существует поверье, что молитвы и заговоры надо запоминать, усваивать только на слух, не записывая, чтобы они были доходчивы и действенны. Именно это и обозначает выражение «из уст в уста» (не в уши даже!), известное и сегодня.
Удивительно, но письменное слово стало сразу соперничать с устным, хотя они вполне могут сосуществовать. Наверно, это можно объяснить социальными причинами – неравенством, неоднородностью общества, и стремлением к новизне, и консервативным тяготением к традициям... Но надо учесть и то, что речь сторонняя и собственная, ее восприятие (речевой слух), умение читать (распознавать буквы и складывать их) обеспечиваются разными центрами мозга и его участками. Даже речевую, голосовую информацию расшифровывает левое полушарие, а эмоции говорящего – правое! То есть слова произносятся одни и те же, а понимаются и принимаются по разному. Многие запомнили «...два правила. Первое: даже «здравствуй» можно сказать так, чтобы смертельно оскорбить человека. И второе: даже «сволочь» можно сказать так, что человек растает от удовольствия» (А. и Г.Вайнеры, «Эра милосердия»).
И не все тонкости еще изучены.
Письменность долго – буквально веками! – уступала слову. Египтяне, «письменный» народ, сохраняли грамотность как привилегию жрецов. Самая древняя в истории египетская литература донесла до нас любопытную сказку «О красноречивом поселянине».
Некий крестьянин по дороге на рынок был ограблен: у него отняли ослов и продукты. Крестьянин обращается к важному чиновнику с жалобой. Повествование гласит, что чиновник настолько был поражен красноречием поселянина, что велел ему произнести еще несколько речей, приказал записать их, все девять, и отправил фараону! В итоге обидчик был наказан, а талантливый оратор вознагражден. Действие происходит в 21 веке до н.э.. Мораль этой сказки не только в том, что жаловаться надо уметь, но и насколько важно, весомо, значимо Слово! А письмо – второстепенно.
Христос не писал своих заповедей, и проповеди его воспроизводились по слуху и памяти годы и годы спустя. Известно лишь некое упоминание в Притче о жене-грешнице, приведенной на суд книжниками и фарисеями. По закону Моисея ее следовало побить камнями, но Христос ее простил.
«6 Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что;нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания.
7 Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень. 8 И опять, наклонившись низко, писал на земле. 9 «(Иоанна 8:6-9).
Никто этих записей не видел... Писал ли Он?
Толпа всегда сплочена одной своей уязвимой мыслью. Посеяв сомнение, нельзя встретиться глазами ни с кем, чтобы не бросить вызов первому. Возможно, Христос просто наклонился, чтоб не смущать людей, которые тем временем потихоньку, не глядя друг на друга, разошлись, оставив женщину одну... Между женщиной и толпой встало Слово, и камень не был брошен.
Несомненны первичность речи и вторичность письма. Мысль должна быть облечена в слова, слова – выражены символами, знаками, перенесены на вполне материальный носитель (сегодня – и виртуальный!), сохранены и доступны всем, знающим шифр, ключ, код, шрифт – грамоту... Эта досягаемость веками смущала древних мудрецов. Рассказчик легко выбирает слушателей, и в его власти изменить повествование. Написанное в книге – незыблемо («Написано пером, не вырубишь топором»), а книга не может выбрать себе читателей. Одно из предназначений цензуры – в ограждении и книги, и читателя…
Нашим ученым предкам представлялось, что гораздо лучше упражнять и развивать свою память, нежели пользоваться письмом. Об этом писал Климент Александрийский в конце II века. Примерно так нас иногда склоняют отказаться от интернета и вернуться к традиционным источникам информации и продолжать читать книги... Правда, при этом оскорбительно называют настоящие книги «бумажными»...
Но человек уже преодолел барьер между реальным и виртуальным миром, как некогда между речью и письмом.
Письменное слово стало преобладать над устным после IV века н.э., медленно и неуверенно. Проявилось это явление... чтением «про себя»! Св. Амвросий.Медиоланский, возможно, был одним из первых, читавшим в молчании.
Именно о нем рассказал его ученик Блаженный Августин, сохранив для нас значение этого удивительного для современников события – перехода к «молчаливому» чтению!
Почему так трудно совершался переход? Казалось бы, нет никакой сложности – просмотренный текст произнести! Но, помимо традиций и некоего морального барьера надо учесть и особенности письма.
Древние тексты уже после изобретения алфавита зачастую не имели не только знаков препинания, но даже пробелов между слов. Для примера можно обратиться к старославянскому письму с титлами. Попробуйте раскрыть хотя бы букварь и незаметно начнете проговаривать прочинанное... Примерно то же у нас, русскоязычных, происходит с болгарским языком, где в основном все понятно, но пропущены многие гласные буквы.
Книга не выбирает читателей, но читающий вслух может выбрать слушателей!
Книг было мало, как и умеющих читать. С появлением первых книг читали обычно вслух. Кто-то – отчетливо и выразительно, кто-то – менее внятно и маловразумительно. Торопливое проборматывание называли: «читает, как пономарь». У слушателей же должно было создаваться впечатление привычного устного слова... В переходное время возникла и паразитирует до сих пор речь «по шпаргалке», имитирующая красноречие.
С тех пор, как книга начала заменять устную речь, сказание, менялись и ее значение, и ценность.
Конкуренция слова устного и письма сохраняется по сей день, и этот процесс, видимо, будет продолжаться в различных вариациях, осложняясь и неоднозначным развитием письменной и устной речи, и техническим прогрессом, и прочими сопутствующими факторами. Чтение вслух отчасти возвращает нас к древности, где мы оказываемся слушателями, и сказителями, при этом в нас проявляется изрядно подзабытое восприятие.
Хотелось бы возродить традиции семейного чтения. Представьте, что на досуге женщины занимаются рукоделием, а глава семейства читает вслух… Или отец что-то мастерит, а ему читает кто-то из детей! Часто ли это встретишь? А почему бы не почитать хозяйке вслух, пока она готовит? Не надо лезть с помощью – на кухне это может раздражать, как и безделье домочадцев. И утробное бурчание телевизора окажется ни к чему…
Разговор заслуживает продолжения, и оно последует...
Январь 2021 г. г.Гирне, Северный Кипр