Я давно заметил повышенный интерес к себе со стороны женщин постарше. Собственно, они за этим и приезжали «отдыхать» в пансионат, где располагался наш Центр, в котором мы проходили круглогодичные сборы.
«Отдыхали» эти дамочки из относительно высшего общества, в основном, от своих мужей, занятых на государственной службе, чья деятельность, кроме руководства подчиненными, включала в себя почти еженощные застолья, и на месте работы, и в специально арендованных баньках, и в таких же пансионатах, но на чужой территории. Жены, которые часто были намного моложе своих кормильцев, практически, не общались с ними дома и компенсировали недостаток внимания с их стороны, выпрошенными «командировками» в зоны отдыха, где был достаточно богатый выбор временных партнеров, по возрасту более подходившим им.
Были, возможно, в нашей зоне и одинокие дамы, планировавшие устроить свою судьбу со второго, а то и третьего разу.
Не знаю, не выяснил, к какому разряду относилась моя новая знакомая, которая, опять-таки первая предложила мне «светское» общение.
Мне тогда очень льстило внимание интеллектуально развитых женщин современного бальзаковского возраста (т.е, от 30 до 40). Еще бы - у меня, 22-летнего получалось вызвать к себе интерес дамочек вдвое старше меня, как я полагал, своей начитанностью, умением конструировать оригинальные мысли, взрослым суждением о самых разнообразных предметах….Как потом они предоставляли мне разочаровываться в моих заблуждениях!
Эта моя новая собеседница и не думала скрывать свой возраст, я подсчитал – как раз вдвое старше меня. Она с пониманием внимала моей небольшой, но разносторонней лекции об особенностях нашего вида спорта, о преимуществах такой углубленной подготовки, на природе, в отрыве от цивилизации и зачем мне, с моим интеллектом, все это надо.
За занимательным разговором, мы не заметили, как оказались у только что наклеенной на доске объявлений киноафиши, где была представлена одна из картин Тарковского.
- «Пойдем?» - предложила она… Мы чинно высидели полтора часа сеанса и вышли, обмениваясь благостными впечатлениями о только что увиденном...
Несмотря на то, что вышедшие с нами из кинозала мои коллеги голодными взглядами рассматривали роскошные формы моей дамы и, с некоторым недоумением. мою чуть ли не демонстративно отстраненную позицию, я, не держал в голове ни единой греховной мысли, а упивался духовным, интеллектуальным общением.
Поглощенный умной беседой, я первоначально даже не обратил внимания на звуки музыки самодеятельного оркестра, несущиеся с верхнего этажа. Привлекла к ним мое внимание она: «А что там такое?»
Я объяснил, что на здешних танцевальных вечерах часто выступал самодеятельный музыкальный коллектив, который организовал один наш бегун, уже успевший стать кумиром у едва ли совершеннолетних местных девчонок.
«Молодняк под музыку «из подворотни» развлекается,- скептически отозвался я. – Дискотека, блин!»
«Ну, давайте посмотрим, мне интересно.» - остановила меня она.
Когда мы поднялись на этот третий этаж, где на пятачке, размером в зрительный зал, под музыку моих друзей-гитаристов в полумраке топталось несколько юных пар, она неожиданно для меня предложила:
«Да тут, действительно дискотека! Потанцуем?»
Я, немного смущаясь под взглядами своих ровесников: (отхватил, дескать, взрослую тетю!), осторожно взял ее за руку и за ту часть тела, где должна быть ее талия, стараясь, как на школьных вечеринках, держаться подальше от(все равно не уберечься!) нецеломудренно выступающей там учительской груди, сделал с ней несколько неуверенных шагов по паркету – но не тут то было!
Она просто сгребла меня в объятия и, подсаживаясь, приняла меня на подставленные мощные бедра, прижимая к моему, тут же проснувшемуся органу, свое разгоряченное хозяйство.
Меня хватило на один танец. Не желая быть объектом для наглого наблюдения своих коллег, я быстро увлек ее вниз, к гардеробу. Но уже на втором этаже, по пути, при тоже выключенном свете, мы взасос целовались – инициатива шла от нее, а я обшаривал ее роскошные прелести – спереди и сзади.
Мы одели верхнюю одежду и побродили немного по заснеженным аллеям. Моим рукам была предоставлена полная свобода,и я, плотно ухватившись за ее ягодицы, раздвигал ее бедра агрессивным своим… Все было бы хорошо, но для завершения акта эти заснеженные поляны все-таки не подходили…
Когда я, расставшись с ней, шел к своему жилищу, меня нагнал старший товарищ из научной группы, приглядывающей за действующими спортсменами.
«Где ты такую отхватил? – позавидовал он мне. – А подруги у нее есть? Давай завтра к нам, помещение мы подготовим.»
Назавтра я обсудил это предложение с ней – подруги у нее были – ровесницы.
Я провел 2 тренировки – одну в Москве, куда отвозили на своем автобусе, другую здесь, со штангой, на веранде. Вымотался я изрядно. Но после ужина все-таки был на старте.
Она прихватила с собой двух подруг (нас ждали тоже два друга). Дамы, лет под 50, явно уступали моей по качеству, но в комнате при входе в наш коттедж всех ждали с одинаковым нетерпением. Стол был накрыт – фрукты, торт, коньяк, шампанское...
После ужина, который заканчивался в 8 часов, наше застолье к полуночи было кстати – успели снова проголодаться. Но процесс сближения как-то не пошел, ее подруги явно проигрывали моей и друзья, как бы ненароком, прихватывали под столом больше ноги моей подруги, а предоставленных им явно игнорировали и откровенно хамили, рассказывая, слишком неприличные даже для нас анекдоты. Кончилось дело тем, что обе подруги потянулись к выходу и потрусили под падающим снежком к себе.
Я пожимал плечами, товарищи понимающе хмыкали...комнату для нашей брачной ночи все же предоставили…
Она, пытаясь оправдать бегство своих подруг, упрекала меня, что мои друзья повели себя вульгарно. Я тут ляпнул: а почему подруги вели себя, как девственницы, хотя сами годятся моим товарищам в матери. Тут я ее по больному ударил: «Ты хочешь сказать, что и я тебе…тоже в матери?!» - «А что, нет?» - чуть было не сорвалось у меня с языка, но вовремя спохватился, а то она - оскорбленная невинность - уже тоже чуть было не засобиралась, в знак солидарности, домой...
В комнатке, куда я ее увлек, стояли 2 кровати. На их пружинных сетках качаться она не захотела и я сбросил оба матраса на пол. Раздевались мы синхронно, но дальше я набросился на нее, как прибывший с голодного края... И все произошло так быстро, я даже, как следует и настроиться не успел...
На второй заход я пошел уже осмотрительней: тщательно размял ее выступающие эрогенные снаряды, запустил руку в ее только что наполненную артезианскую скважину. Приподнял ее, лежащую на полу, и, по какой-то прихоти, вставил свой напряженный рычаг между ее огромных молочных цистерн.
Любуясь, как бы со стороны, возникающими эротическими картинками - раздвигаемую моим членом ее мощную грудь можно было принять за не менее объемные ягодицы - пропахав по ее телу до выхода к горлу, я остановился там и будто бы незаинтересованно спросил: «А поцеловать его – сможешь?»
Она хохотнула, еще раз крепко прижала полушария груди к застрявшему моему «путешественнику». Вытащив его наверх, держа рукой, как микрофон, какое-то время с интересом разглядывала его. Потом, с размаха, шлепнула им себя по губам, раскрыв рот, справа налево, опять по губам…
Приостановив эти движения, она действительно поцеловала его взасос и, заглотив головку, продолжила эти всасывающие движения, все глубже заглатывая с каждым разом…
Когда я кончил, она, не давая мне расслабиться, снова погрузила в себя, уже в "нижний этаж" и через короткое время добилась повторного извержения…
Потом, дав мне поиграть с наполненными, чуть ли, не с ведра величиной, грудками. Зажав его ими с двух сторон, снова протащив через грудь, как через ягодицы, опять, шлепая себя по губам, добилась звенящей готовности и погрузила в свой жадный рот…
Она высасывала из меня последние соки, а я никак не мог отдать ей жизненную жидкость, хотя, напряженный, как струна, член, казалось, готов был уже лопнуть.
И, свершилось!... Из меня, будто порциями выдергивали энергию. От щемящего наслаждения я кричал в голос при каждом содрогании. И, не отдавая себе отчета, я с размаху бил ладонями по ее ягодицам – коль скоро она так удобно оказалась наверху…
Отпустив ее, я не пошел провожать – свалился на эти матрасы на полу и дрых до полудня. Не позавтракав, я вышел размяться на свежем воздухе, просто восстановить себя, привести в порядок звенящую голову.
На повороте дороги я увидел ее. Она ходила с подругой туда-сюда, дожидаясь моего появления из избушки, чтобы похвастаться своим обладанием.
Лишь через несколько дней после того, как она покинула наш пансионат, я понял, насколько удобной партнершей для меня она могла быть и дальше. Но сразу после нашего сеанса я смотреть на нее не мог – настолько она меня в ту ночь «обесточила» - до временного отвращения к самому приятному занятию в жизни.
Я так и не пересекся с ней до конца ее двухдневного "week-end". И она, обиженная моим невниманием, навсегда исчезла из моей жизни.