- Ну не обижайся, хорошо? Кто мог предположить, что все так обернется!
- Ты понимаешь, что мне одной отсюда не выбраться! Говорю только по английски, даже машину не взять напрокат - водить я не умею!
- Ну Аася, ну я же не знала, что так получится! Мы приедем завтра утром!
- Наташа, у нас вылет из Акапулько через неделю. Главное, к этому времени появись! - от злости на подругу я даже говорить толком не могла, цедила слова сквозь зубы.
- Ась, ну какая неделя? Я приеду завтра утром. Пабло говорит…
- Все, утром так утром.
- Не забудь про карнавал! Выйди посмотри хотя бы!
- Спасибо. Постараюсь.
Я бросила телефон на кровать.
Карнавал.
Карнавал ей, мать твою!
Поперлась куда-то со своим Пабло, а теперь придумывает отговорки, почему вернуться вовремя не может - перестрелка наркодилеров.
Перестрелка! Уж врала бы поубедительнее, что ли!
Я забегала по комнате, пытаясь унять ярость. Вот в этом вся Наташка! Жареный петух в задницу клюнул, унеслась куда-то, а я тут сиди!
Чтобы успокоиться, плеснула себе воды с лимоном. Ярость сменилась слезами.
Ну и что мне теперь делать?
Мы с Наташкой решили поехать в Мексику еще школьницами, на заре мексиканских сериалов.
Смотрели на удивительные дома с каминами и округлыми лестницами, зарисовывали фасоны нарядов, возмущались подлецом Луисом Альберто - но какое красивое имя, а?
Там еще АндрЭс был, не какой-то безвольный Андрей, и не бесформенный Андреас, а прямо конкистадор!
И вот, не прошло и двадцати лет, мы сидим в самолете Москва-Мехико. Вернее, Москва - Франкфурт. А потом Франкфурт- Мехико.
Наглотавшись таблеток, я дремала весь полет, а у Наташки завязался жаркий роман с сидевшим рядом молодым мексиканцем Пабло, живущим в Германии.
Вид Мехико из иллюминатора ошеломил.
Огромный человеческий муравейник.
Бесконечные квадраты жилых кварталов, поделенные широкими улицами.
Редкие островки зелени, небоскребы…
Одуревшие от перелета, мы были счастливы оказаться в снятом доме - точно, как в сериалах - чтоб гостиная, и камин, и лестница.
Но в тот день оценили мы только кровати - спали двенадцать часов кряду.
А утром началась сказка.
Небоскребы, фонтаны - и бесконечные прилавки с шоколадными и сахарными черепами и скелетами. Dias de los Muertos - День мертвых.
Кругом гробы, алтари, заставленные оранжевыми пахучими бархатцами. Маленькие скелетики в ярких платьях.
Дикость какая-то.
Высоченные пальмы вдоль улиц, просторные проспекты, и люди, люди...
Мы покупали острые тортильи с красным рисом в “Тортиллерии Сан Антонио” на углу - лепешки с острой пастой из фасоли, и мескаль, от которого вставали дыбом волосы на руках.
Для дезинфекции, как выразилась Наташка.
А потом приехал Пабло и повез нас в Оахаку.
… С улицы донеслась музыка.
Карнавал мертвых. Я вышла на террасу - город праздновал.
Совсем с ума посходили.
- Настья, ты там? - окликнула меня снизу Фрида, хозяйка дома.
Это была пожилая американка откуда-то из Детройта, живущая в Мексике лет двадцать.
Нам с ней повезло - это был единственный сдающий комнаты дом, где было указано, что хозяева говорят по английски. И вайфай.
Чудесный дом, сложенный из камней, утопающий в зелени, с двумя огромными кактусами с обеих сторон от входа наподобие экзотических колонн.
- Да, Фрида!
- А где Наташа?
- Они с Пабло вернутся завтра утром.
- Ну надо же, как жалко! Спускайся вниз, я сделала тебе матэ!
Чай. Как мило. Мне сейчас только чаю не хватает.
Впрочем, сидеть одна я тоже больше не могла.
- Сейчас спущусь!
Я натянула джинсы и футболку, достала колоду Таро и вытянула три карты - двойка монет, смерть, шесть мечей. Хмммм… Ну и что это значит? Перемены?
Или день мертвых?
Я вынула еще одну - 6 посохов.
И то хлеб. Две шестерки рядом - меня ждет приятный сюрприз…
… Стол был заставлен тарелками и тарелочками, лежал хлеб и сдобные булочки в сахарной обсыпке - хлеб мертвых.
Почувствовав запах сдобы, я сглотнула слюну - из-за Наташки я даже поесть забыла!
Пока мы пили матэ, в дверь влетели Анита и Джессика, внучки Фриды, и затарахтели по-испански.
От их вида у меня округлились глаза - джинсы и футболки сменили черные платья с широкими юбками, длинные волосы уложены в высокие прически и украшены цветочными венками.
Анита выложила на стол коробочки с гримом, блестки, кисточки. Фрида разрисовала одну, затем вторую.
На лицах девушек появились симпатичные белые черепа, украшенные блестками и цветами - зрелище диковатое.
Девушки стреляли в меня глазами. Я не улавливала ни одного знакомого слова - пила чай, улыбалась и смотрела на них.
Фрида болтала одновременно со всеми - по английски и по испански, и в какой-то момент сюрреализм происходящего захватил меня.
Вместе со всеми я лихо хлопнула рюмку мескаля, доела хлеб, рассмотрела зеленые штучки на тарелке, оказавшиеся жареными кузнечиками, и, чтобы удержать съеденное внутри, выпила еще.
Анита, старшая из сестер, потянула меня за руку, что-то горячо объясняя.
- Она хочет, чтобы я разрисовала лицо и тебе!
Мескаль ударил мне в голову, и я уселась перед Фридой.
Она нарисовала мне огромные светло-зеленые круги вокруг глаз, красивый цветок на лбу, наклеила стразы вдоль бровей, затемнила нос.
Косы мне было не из чего плести - ограничились венком на резинке.
Я отправила сэлфи маме - с нее смотрела жизнерадостная такая черепушка с блестками и стразами.
Тут же пришел ответ:
“Ужас какой!”
“Я не плохая, просто меня такой нарисовали. Мы пошли на карнавал” - и убрала телефон. Незачем маме волноваться.
Начало темнеть.
Внучки Фриды убежали, я поднялась к себе и сделала еще пару селфи. Постояла на террасе, послушала музыку - и, повинуясь порыву, схватила куртку и вышла из дома.
Не хочу откладывать мечты на потом!
На углу улицы, у витрины магазина с большим черным гробом, я присмотрела себе местечко.
Вокруг творилось что-то невероятное - ночь превратилась в день.
Взметались пышные юбки девушек, под ногами крутились раскрашенные дети, гремела музыка, смех …
Вид чужого веселья завораживал.
Я пожалела, что Наташки нет - ей бы понравилось.
Черт его знает, может, я зря на нее злюсь? Это же Мексика, может, и правда перестрелка?
Два парня остановились рядом со мной.
Один пониже, с бородкой, в клетчатой рубашке, другой повыше, в котелке и авиаторских очках, с кучей браслетов и цепочек на руках.
Тот, что повыше, что-то сказал мне по-испански, я только развела руками.
- Are you american?
- No, i’m from Russia! - ответила я.
- My name is Mike! - прокричал он.
Потом мы пили с ними мескаль, танцевали, и, кажется, я таки попробовала тех кузнечиков, chapullines.
Когда меня разбудила Наташка, ужасно хотелось пить.
- Что это такое? - спросила она меня, рассматривая мизансцену - куртку и обувь, сваленные у кровати, меня, спящую в одежде, черный котелок на зеркале, потеки грима на лице.
- Когда не сняла макияж после ночного клуба, - проворчала я и потянулась за бутылкой воды у изголовья.
В дверь постучали, и в щели появилась лохматая голова Пабло.
- Там внизу какой-то парень, требует Наститу! Говорит, что его зовут Майк.
А потом он заметил мое лицо с размазанным черепом, обалдевшее лицо Наташки - и захохотал.