При достаточно накопленном сексуальном опыте я, к западному совершеннолетию - 21 году не имел реального представления о французской любви, то бишь, минете.
Нет, об этом я был достаточно наслышан, а мой первый в той сборной учитель и друг даже читал мне сочиненную им «Повесть о минете в туалете» и я уже намеревался воплотить полученные сведения с подходящими кандидатурами в жизнь, но как-то не получалось довести свой конец до логичного конца.
Как я рассказывал своему опытному другу, будучи в гостях у молоденькой балерины, я услышал от нее о том, что она отдает предпочтение французской любви, но даже там я побоялся оскорбить ее своим предложением разделить с ней эту любовь – а вдруг я ее не так понял. Друг тогда поднял меня на смех, сказав, что я оскорбил ее своим бездействием.
Но «все имеют свой конец, свое начало…» И вот, в начале месяца, в Новогорске появился очередной новый заезд. То ли поздняя весна была тому виной, но дамочки из этого заезда повели себя более агрессивно, чем их предшественницы. Особенно выделялась из них одна молодая, модельной внешности, девушка. По форме груди она имела, при нашем подсчете, сто очков впереди.
Да и поведения она была располагающего. Когда нас после тренировки привез автобус из Москвы, на широкой скамье у входа, в самом ее центре расположилась она – мимо не пройти.
Мы и присели по обоим бокам ее, в ожидании, когда нас позовут к обеду. Она же, уже отобедав, плотоядно улыбаясь, изучала наш коллектив, прикидывая, с кем она сможет насытиться дальше.
Вышедшая из столовой приглядывающая за нами жена тренера сборной, резко одернула особенно разошедшегося десятиборца, угрозой, что о его поведении расскажет его жене Зое. Наша сексобомба отпарировала, что она сама – Зоя. А эти здоровые мужики не нуждаются в детсадовском присмотре.
Тем не менее, вся наша великолепная семерка послушно поднялась и проследовала за тренершей в столовую. Я, пользуясь тем, что у меня был другой личный тренер, остался на «скамье нарушителей» и постарался вовсю использовать предоставленную мне свободу рук.
Отказавшись от обеда, я решил заменить его интересным времяпрепровождением и повел было эту знойную подругу к протекавшей в полукилометре отсюда реке и лодочной станции на ней. Но, уже нацелившись на лесную тропинку к ней, я наткнулся на своего тренера, который добрался сюда на своей машине. Он повернул меня к столовой, сказав, чтобы я подкрепился перед второй тренировкой и мне ничего не оставалось делать, как объяснить покинутой подруге как найти лодочную станцию, взять лодку у лодочника дяди Миши, и подождать меня там.
Быстро проглотив обед, я постарался незаметно улизнуть с глаз тренера. Хоть я действовал бегом и прошло не больше 15 минут, ни ее, ни лодок у причала уже не было. День был насыщенный, желающих покататься было много, но дядя Миша (лодочник)дал мне из своего резерва одну из оставшихся лодок, нуждавшихся в небольшом ремонте. А про мою даму он сказал, что она уплыла с офицерами.
Выслушав его, я налег на весла, угрожающе скрипевших в уключинах. Все-таки я догнал их на ближайшем повороте и приказал ей перебраться в мою лодку. Армия хоть и имела численный перевес, но по качеству эти малорослые защитники Родины явно проигрывали мускулистому амбалу, только что прошедшему «Курс молодого бойца».
И, поскрипывая зубами, бросавшие недовольные огненные взгляды, заявлявшие о своем первозданном преимуществе, кадровые военные вынуждены были капитулировать…
Я покатал свою ненадежную, нетерпеливую пассажирку по водохранилищу, образованному здесь, до поры, когда я сбросил боевое напряжение. Она, как я посчитал, чтобы загладить свою вину, все это время восхищалась моим телосложением и даже падала временами лицом на мои бедра, энергично сжимая их и бормоча, что-то, вроде: «только не здесь!» …
Лодку сдал в приемлемом качестве, т.е, не развалившуюся, и повел девушку к дому отдыха той же лесной тропой, какой и прибыли сюда. Вот здесь, в лесных зарослях, как раз и можно было с ней делать все, от чего она так патетически отказывалась в лодке.
Немного углубившись в лес, я нашарил глазами удобную ямку под вековой елью, в которой мы могли вполне поместиться вдвоем лежа. Я еще разглядел небольшой холмик, куда я приспособил обнаженные ягодицы моей партнерши. Одеваться после водной прогулки она не стала и мне достаточно было спустить до колен ее трусики и, приспустив свои, взгромоздиться на нее.
Она энергично двигалась подо мной, реализуя накопившуюся на лодочной прогулке энергию, потом темп движений стал нарастать и она уже не удовлетворялась поступательным ритмом, раскачивая меня из стороны в сторону. Но вдруг она буквально вырвалась из моих объятий, и, уставившись диким взглядом на внутреннюю поверхность бедер, стала лихорадочно стряхивать с них кровососущих насекомых….
Оказывается, я уложил ее как раз на муравейник, приняв осыпанный перепревшими елочными иголками холмик за натуральную подкладку, типа лесной подушки…
Я помог ей отряхнуться от набросившихся защищать свою территорию лесных муравьев, вычесал забившихся в укромные места и из своих обнаженных вместе с ней ног, проводил до корпуса, куда ее поселили, и ушел к себе, отдохнуть перед тренировкой от свалившихся на мою голову приключений.
Потом еще была двухчасовая тренировка. И ужин, после которого она меня отловила и повела в яблоневый сад, раскинувшийся перед главным зданием пансионата. Сделав круг, мы присели у административного одноэтажного здания под, казалось, прикрывающими нас от посторонних глаз кустов сирени.
В наползающих сумерках нам, казалось, ничто не мешало вдоволь целоваться, обшаривать перекрестно обоим свои интимные уголки. Пока вздыбившийся мой орган не выказал сожаление, что он не может получить прямо сейчас глубинное и запредельное наслаждение.
И тут, метрах в пятидесяти, прямо, если глядеть на корпус, я заметил активно любопытствующего отдыхающего, который аж присел, стараясь поудобней рассмотреть, чем занимается присевшая на садовой скамейке парочка.
(Если я не ошибаюсь, именно этого любопытствующего я видел через год в леске, росшем у берега реки, когда я с вновь приехавшей теперешней партнершей, в одних плавках поднялись на кручу, чтобы там, в уединении, совершить уже привычный акт. Того любопытного пришлось отгонять камнями. Он прыгал из стороны в сторону, прятался за деревьями, но долгое время не убегал)
Я завертел головой, ища более затаенное место, но тут меня остановили действия подруги. Она опять легла лицом на мои бедра и стала расстегивать мои брюки. Запустив в раскрывшийся брючный проем пальцы, она вытащила наверх обитателя трусов и вдруг жадно потащила его в рот…
Я запустив в ее волосы пальцы совершал неупорядоченные движения ее головой. Она, заглатывая, облизывая своего пленника, доставляла умопомрачительное, до сих пор неизведанное наслаждение. Мне было и очень щекотно, и безумно приятно, и я испытывал запредельное возбуждение в каждой своей клеточке, особенно в тех, что находились в ее рту.
Потом она так же неожиданно отстранилась от обрабатываемых моих деталей, с тем же рыдающим возгласом, что и на реке: «Ах, зачем я это делаю!»
Я, перехватив пальцами свой разгоряченный орган, продолжил было его поступательные движения. Но по сравнению то, что я только что испытывал, это было похоже на грубую подделку…
-«Ну что же ты? - забормотал я. – Почему перестала?»
- «Ты хочешь, чтобы я его опять целовала? Я больше не могу!»
- «Вот еще новости! – возмутился я. – Давай еще!» - И я прижал ее голову губами к своей боеголовке. Рот ее послушно открылся, и я медленно вплыл в ее верхние райские кущи.
И дальше было еще несколько минут безумного наслаждения…
Как ни странно, но больше я этого наслаждения с ней не испытал. Это было и потому, что мы сразу перешли к традиционным естественным отношениям. Она жила в отдельном номере – полагаю, снял его для нее какой-то спонсор, который решил присоединиться к своей возлюбленной на выходные. А пока она могла распоряжаться этими апартаментами по своему усмотрению.
Я этим и воспользовался. На следующий день вторгся на ее территорию и терроризировал ее часа два. За это время я успел взять ее миссионерским способом (когда партнерша на спине), простите, раком (ну, это всем известный способ), потом она залезала на меня и неслась к наслаждению вскачь.
Настораживало меня, что, по сути, я в нее так и не вошел по-настоящему. Мой инструмент продвигался сквозь ее стиснутые бедра – прикасался, в лучшем случае, к входу в ее «таинственную пещеру» и изливался между ее стиснутых ног. Наверное, это был ее фирменный способ – предохраняться. (Оставаясь снаружи). Что интересно, про минет я и не вспомнил. Наверное и потому, что мы были на сборах перед ответственными соревнованиями – Спартакиадой народов. И подсознательно берегли энергию, чтобы выступить лучше...
Недолго она изображала из себя «приличную девочку». Оставшись на время тренировки дома, я вдруг заметил, как мимо моего окна в коттедже два моих друга провели эту мою подругу. У обоих из сумок торчали горлышки бутылок и вели они себя по отношению к ней вполне раскованно.
Я вышел навстречу, как только они вошли в дом. Друзья немного смутились, а она повела себя настолько фальшиво, что я не мог понять, за кого она меня держит?
Она с радостным возгласом кинулась мне на плечи: «Меня ребята привели к тебе в гости, не обманули!» Они в то же время признались, что думали – меня нет дома. Открыли припасенным ключом одноместную тренерскую комнату, выставили на столик свои запасы и тихо удалились.
Я же сдуру принялся распекать свою якобы возлюбленную: хватило тебя на 2 дня?! Она нахально оправдывалась, даже стала говорить о любви.
И тут дверь в «кубрик» отворилась и вошел тренер, хозяин комнаты…
Я не сомневался, что моментально вылечу со сборов. Женщина – нарушение режима. Плюс – спиртное, в сумке 3 бутылки только водки.
Потом, вовсе неприличное и оскорбительное – залезть в чужую комнату к наставнику, нарушить его личное пространство…в комнате могли находиться его вещи, деньги, документы…И его постельное белье, на которое мы посягнули!...
И вытекающий из-за такого отношения провал выступлений на Спартакиаде!
Как ни странно, я остался в этом Центре и даже неплохо выступил на ближайших соревнованиях – тренер проявил благородство, не вынес сор из избы.
Но стоила ли она такого? Мне, с моей брезгливостью в отношениях, она перестала представлять сугубый интерес. Хотя мы встретились в интимной обстановке еще пару раз…