МАРЬЯНА.
Марьяна - двоюродная сестра Алисы, каждые полгода после Алисиного дня рожденья пребывала в приподнятом настроении, не преминув напомнить при встрече:
- А сейчас нам поровну!
Имелась ввиду цифра возраста. Против правды не попрёшь: Алиса соглашалась, улыбнувшись. Хотя, её лично это не трогало. Выглядела каждая не старше другой. Мало того, старая фотка детства, где Алиса была запечатлена годовалой на руках у мамы в окружении брата и Марьяны, хранила свой секрет вплоть до недавнего прозрения. Алисе казалось, что держа её на руках, мать свободной рукой держит запеленованную Марьяну. И уж это никак не укладывалось в голове. Нельзя ж полуторогодовалого ребёнка спеленать? Размер голов выглядел одинаково. И только на днях она разглядела, что мама притянула Марьяну за руку, дабы вместить в зону охвата фотоаппарата. Это объяснило, устаканив многолетнее замешательство, но никак не обрадовало и не огорчило. Но вот Марьяна каждый год, прибавляющий цифру к возрасту, переживала всерьёз. Зато никакая разницы в возрасте не отвадила от совместных проказ, ночных вылазок, переписок, обмена любовными похождениями и секретными рецептами кулинарных проб. Отсутствие рядом с Марьяной отца многие лета скрашивалось подарками Алисиных родителей. Если игрушки, то в двойном экземпляре, подарки в Новый год – одинаковые, зарытые секретики в детстве – на двоих. Вот любовь деда с бабушкой Марьяна делить поровну отказывалась. Впрочем, как и благосклонность двоюродных сестёр и братьев. Ласковое дитятко двух маток сосёт? Её. Что таить: родного брата смогла от сестрицы отвадить.
Это только в детстве росли – не разлей вода. И на пляж, и в кино, и в магазин, и за город с Марьяниным классом по её приглашению. После переезда Алисы с родителями с Чукотки на ПМЖ на ДВ в дом в двух ста метрах от Марьяниного, проказы обрели статус ночных. Умудрялись и дворовую черёмуху обобрать, взобравшись на чужой сарай, и цветов нарвать у бабушкиных завистниц во дворе. Лишь после поступления Марьяны в Новосибирский институт с диковинным названием на диковинное отделение геодезии и картографии, любовь меж ними постепенно стала остывать.
Распределение Марьяна получила в Хабаровск. Там встретила будущего мужа – геолога Романа - красавца блондина, геолога, крымчанина. Где Роман – там роман. Познакомились они в одном геолого - разведовательном подразделении крупного дальневосточного центра Хабаровска. Оба после окончания института. Там их любовь зародилась, за один год загребла в объятия и понесла над землёй.
Проживали прибывшие молодые специалисты в двух трёхкомнатных квартирах на одной площадке первого этажа жилого дома. Шесть парней и шесть девушек. Одна квартира – для мальчиков, другая - для девочек. По два человека в каждой комнату. Через год Марьяна с Романом сыграли свадьбу в них. Расписываться ходили пешком до ближайшего загса. Шиковать было не на что – конец восьмидесятых. Платье светло лилового цвета натурального шёлка с хризантемой из этой же ткани Марьяна заказала у портнихи. Волосы непоправимо сожгли химией перед самой свадьбой. И кареглазая стройная красавица со спортивной фигурой бывшей успешной баскетболистки с непокорно торчавшими ореолом мелированных волос, была один в один внешне почти Анджелой Девис – популярной в то время афроамериканки. Что никак не испортило ни настроения, ни свадьбы, прибавив улыбок и драйва.
Алису на свадьбу откомандировали единственным представителем от многочисленной родни из соседней области. Валентина – мать не решилась: толи не хотела молодёжи мешать, толи стеснялась отсутствием возможности помочь достойно отпраздновать свадьбу единственной дочери. Навертела пол сотни котлет из щуки, наморозила, подкупила продуктов: колбасы, сыра, конфет, шоколада, икры и отправила всё с Алисой поездом. Благо ехать часов десять. Там встретили с распростёртыми объятиями. Стол накрыли в одной из гостиных трёшек. Собственноручно нарезали, намазали, зажарили, потушили, испекли угощенья женской половиной гостей. Собрали, какие были столы в общий стан, накрыли. Отпраздновали свадьбу на славу. Веселились, танцевали, пели до утра. Утро запомнилось Алисе жуткой жаждой и полным отсутствием питьевой воды и в квартире, и в кране.
Квартира, где ночевали все, кроме молодожёнов, была закрыта снаружи. Кроме рассола в трёхлитровой банке – ничего жидкого не нашлось. Рассол – вещь необходимая после перепоя, но вчера все, кому не лень, ныряли в него за соленьями голыми руками. Это вызывало у Алисы, студентки четвёртого курса медицинской академии, чувство неистребимой брезгливости пару часов. Когда стрелки часов подошли к полудню, а ответа на звуковые позывные запертых о помощи чрез дверной и подъездный проёмы обитающим в другой квартире молодожёнам, не последовало, рассол был выпит. Помощь пришла часа в два. И не важно, что только в качестве спиртного. За водой ещё надо было смотаться в магазин и на колонку.
После семейная жизнь Марьяны завертелось в скоростном режиме. Через девять месяцев после свадьбы рожать первенца она отправилась к маме под тёплый бок. Там и помощь, и сочувствие, и угощенья по расписанию себе и сынишке. Кроме, как кормить ребёночка, который родился маленький, нервный и плаксивый, ничего по дому делать ей не приходилось. Мама стирала, гладила, готовила, ходила в магазин и работала. А уж если сыночек-первенец ночью не спал, то тут, кроме мамы, ещё и тётя Мария с Алисой подключались. Благо жили после сноса деревянных домов в одном подъезде на разных этажах друг над другом. По очереди качали, напевали, мурлыкали, сюсюкали. Вырос.
Муж Марьяны, чуть подождав, ещё до рождения сынишки переехал по её настоятельной просьбе к её маме. Тут развал и начался: и страны, и семейного счастья, и надежд на лучшую жизнь. В доме тёщи Роман стал никем. Хозяйкой была Валентина, привыкшая жить и справляться с трудностями сама, без чьей-либо помощи. Квартира её и правила ей она. Возраженья и потуги на свои решенья – не принимались. Куда не повернись – разрешения спрашивать надо. Что-то в Романе сломалось. Запил. Первый раз сразу после рождения сына пропал на несколько дней. Как бы проверяя: смогу ли, потяну, ли я эту лямку сорокоградусную? Выдюжу? Втянулся, выдюжил. Работы, как перчатки менял: с одной попрут, тут же другая под боком. Геологи – парни нужные. В поля на полгода не каждый поедет клещей да слепней с комарами кормить. А он завсегда готов. Полгода воюют, полгода Марьяна, отправив его на летние луга, отдыхает. Она и дочку родила в надежде, что Роман за ум возьмётся. Но куда там! Вытерпит недельку и опять за своё. Кодироваться ни в какую. К наркологу не затащишь. Откапается и за новой порцией хмельного. Пьёт и зарабатывает. Часть, понятно, на его интересы уходит. Но и Марьяне на её хватает.
- Могли б три машины купить! Обидно.- Жаловалась она Алисе.
- Лучше б квартиру купил вам. Жили б отдельно, глядишь и пить бы бросил. И жили б все дружно. А лучше б в Хабаровске осталась. Там все твои сокурсницы квартиры получили. Успели до развала страны.
- Опять ты за своё!
Марьяна психовала. Долго не разговаривала с сестрой. Ей и самой было жаль, что в Хабаровске квартира не досталась. Да иначе она не могла. Боялась один на один с ребёнком остаться без мамы под боком.
Дойдя до могилок дедушки с бабушкой по материнской линии, Алиса с Марьяной разложили по тарелочкам печенье, конфеты, треуголки домашнего кулича и крашеные яйца. Воткнули в землю подле надгробий искусственные цветы. Каждая покупала на свой вкус: Алиса изящные утончённые: то веточки орхидей, то сирени, то ромашки, то анютины глазки. Марьяна - яркие, ляпистые, непонятного рода племени, посыпанные золотистой пылью. У китайских «братьев» теперича на любой вкус и кошелёк.
На вафельное полотенце выложили бутерброды с сыром и ветчиной, увенчанные кругляшом тепличного огурца. Разлили по рюмкам вино. Помянули. Повспоминали родных. Марьяна выросла у бабушки с дедом. Они с матерью жили с ними до их кончины в одном доме. Вот и воспоминаний о них у неё побольше. А у Алисы лишь яркие вспышки летних «отпусков» детства. Хулиганские вылазки на соседские клумбы за георгинами и астрами, игра в казаки-разбойники с соседскими внуками. Общий двор, окружённый пятью деревянными домами бабулек и дедулек – незатухающий костёр сладких воспоминаний.
Вспомнили, как учась в выпускных классах: Алиса в девятом, Марьяна в десятом, ночью залезли на соседский деревянный сарай во дворе, чтобы нарвать спелой черёмухи – черёмухи их детства, с которой вместе росли. На ночную вылазку отправились, надев рабочие тёмно-синие халаты Валентины. Ягоды черёмухи чёрные, ночью не особо видятся. Собирали рясные кисточки в целлофановый пакет, подсвечивая фонариками, ели тут же, смеялись, пока не вышел на хохот соседский сын. Пригрозил в милицию сдать. Они притихли, но слезли с сарая, когда набрали по пакету ягоды. В милицию никто не сдал, зато впечатлений и «пилюль» от бабули с дедом наелись досыта.
- Вы ж могли сарай чужой проломить! Кто бы тогда его делал?- Сокрушалась бабушка.
- Здоровые дылды, а ума на грош.- Вздохнул дед.
Что тут ответишь? Весело было. Кто сейчас за черёмухой ночью с фонарём полезет в пятнадцать лет с ощущением собственного превосходства, драйва, удовольствия? А этот страж порядка лет через пять, оказывается, ещё к Алисе свататься с бутылкой «Яблочной» наливки приходил. Мать отказала. Алиса об этом узнала только лет через пятнадцать. Неудавшийся жених стал капитаном речного судна. Женился на женщине с ребёнком. Родил одного сына Дениса. Проживал до кончины с Алисой в одном сто квартирном доме. За двадцать лет так ни разу к ней и не подошёл. А в пятьдесят умер от сердечного приступа на улице. Никого не оказалась поблизости скорую вызвать, помочь.
Его мать Зоя - непростая женщиной, малообщительная, с соседями по двору не ладившая, заговорила с Алисой лишь после его кончины, проживая в этом же доме.
Бабушка пережила деда на два с половиной года. Два года после его ухода, проплакала и всё просилась к нему. И, как-то ночью встав по нужде, упала и умерла. Рюмка у деда с могилки пропадала каждый год, а бабушкин граненый стакан стоял нетронутым. Что характерно: дед при жизни почти не пил, а бабуля всегда застолье в праздник поддерживала парой рюмок.
23 августа 2015г. (история одной семьи с одной точки зрения:)