Мамаев Курган имел большое стратегическое значение. Здесь было сосредоточено множество наших наблюдательных пунктов. Отсюда был хороший обзор ко всем подступам Сталинграда. С этой высоты за движением гитлеровских войск наблюдали наши командиры и вели по врагу сокрушительный артиллерийский огонь. Поэтому немцы сбрасывали на него тысячи снарядов. В один из таких дней, находившийся на НП командир связи, сержант Скобелев, погибает. Он был житель Сталинградской области. После его гибели, командиром отделения связи нашей третьей батареи, назначают меня. Натиск фашистов постепенно увеличивался. В бой они бросали все свои силы и, не смотря на потери, все ползли и ползли к Волге. У них была цель: во что бы то ни стало, овладеть Мамаевым Курганом. Несколько раз пытались взобраться на его вершину, но с большими потерями откатывались назад. Комбат Кацман умело вел огонь по противнику. Часто ему приходилось командовать всем 141-м мин. полком. И когда немцы пятились назад, он улыбался и говорил:
- А-а, что, фашистская гадость, получила награду.
Гитлеровцам не удавалось забраться на курган, они решили окружить его и заставить наших командиров, находившихся на вершине кургана, сдаться в плен. Для этого немцы бросили на город большие силы авиации. Бомбы летели почти без перерыва. Одни самолеты улетали и тут же появлялись другие. Гул самолетов, взрывы снарядов издавали такой грохот, что приходилось закрывать уши, прятать голову. Город горел! Баки с запасом нефти, бензина и других горючих материалов, рвались на берегу Волги. Огонь гигантским шаром от взрывов поднимался в небо. Со всех сторон кургана гитлеровцы вклинились в нашу оборону. Шел сентябрь 1942 года. На кургане дежурила первая батарея. Мне сообщили, что связь с курганом прервана. Связисты на кургане и те, которые должны были устранить повреждение, «вышли из строя». Я посылаю связиста и наказываю ему:
- Исправишь связь или нет, самое главное чаще подключайся и сообщай, где ты находишься. После ухода связиста, проходит около часа, но никакого сигнала нет. Посылаю второго. Прошел еще час, и опять тишина. Связь прервалась не только с наблюдательным пунктом, но и со штабом полка. У нас в батарее должно быть шестеро связистов, кроме командира связи, а их осталось всего трое и один из них, раненый в ногу, лежит на «узле связи» возле телефонного аппарата. Наступила ночь. Очень темно. Ко мне приходит политрук, лейтенант и говорит:
- Майор Высоков, приказывает вам лично пойти по связи и устранить порыв. Если это не удастся, вам надо пробраться на вершину кургана и сообщить, что бы наблюдающие на КП «снимались» и возвращались в штаб полка.
Как выполнить приказ? Зная, что несколько связистов не вернулись, и причина их исчезновения неизвестна. Но дан приказ и его надо выполнять. Я знал, что те бойцы-связисты, которых я послал, сами к гитлеровцам не пойдут, будут обороняться до последнего патрона.
- Что же за преграда, которую они не могли преодолеть? - Размышлял я. Главная версия была такой:
- На линии связи, порвав ее, засели вражеские разведчики и ожидают нашего связиста, который обязательно придет ремонтировать ее. Здесь его взять легче всего. Другой версией было то, фашисты уже обошли курган и попытка наших связистов прорвать кольцо, провалилась.
С такими предположениями, я направился на курган. Поскольку считал, что встреча с врагом неминуема, я вытащил из бокового кармана партбилет и спрятал его подальше, чтобы враги не смогли его найти. В то время я был уже обут в кирзовые сапоги, поэтому я перемотал обмотки, переобулся, подцепил еще две гранаты лимонки, заложил за голенище финку, проверил патронташ, прибавил патронов, повесил телефонный аппарат, взял карабин и ушел. Ночь была очень темной. Кабельная связь тянулась по разрушенным домам и по сгоревшим дворикам и изгородям, по кручам и воронкам. Сначала связь тянулась на запад, потом резко повернула на север, и по круче пошла на вершину кургана. Я не пошел по кабелю, побоялся. Проходил здесь десятки раз, и хорошо знал, где он лежит. Я шел недалеко, параллельно кабелю, а в надежных местах подходил, подключался и проверял, возможна ли передача. Так я проверил в нескольких местах и убедился, что связь в сторону батареи исправна, а вот НП не отвечает. За время моего пути, несколько раз поднималась ракета и освещала так, что хоть иголки собирай. В этот момент я залегал и осматривал местность. Когда ракета падала и наступала темнота, я поднимался и бежал вперед, на столько хватало сил. Нередко под ноги попадался камень или окоп, и я с разбегу падал, поднимался и снова вперед. Так я добежал до подножья кургана. Здесь слышалась сильная стрельба, автоматная и пулеметная трескотня, трассирующие пули летели надо мной, как мошкара. Они освещали мое передвижение и выдавали свое место возникновения. Добрался до кручи, которая вела на бугор. По ней я шел очень осторожно, держа карабин на боевом взводе, каждую минуту ожидая встречи с фашистами. Ночь была тихая, лишь пулеметные и орудийные выстрелы нарушали тишину. Не доходя до вершины кургана, я услышал какой-то гомон и речь. Я остановился, прислушался, действительно с вершины кургана идут люди и разговаривают. Наши! Группа бойцов из шести человек. Среди них был старший лейтенант. Я представился и доложил, по какому делу послан. Хотел двигаться дальше, но лейтенант приказал :
- Бегом за мной!
Мы побежали к железнодорожной насыпи. Вражеские пули свистели по правую и левую сторону кургана, но мы успели прорваться до соединения вражеского кольца. Это было последнее мое «восхождение» на курган.
Остальную часть ночи я провел в тоннеле, по которому текла вода. Тоннель был высокий, в нем были сооружены ярусные нары, на которых мы и находились с командиром роты Кацман. Он постоянно расстилал карту, зажигал «бензинку» и по телефону командовал третьей батареей. Цель ему сообщали из пехотных стрелковых частей, которые соприкасались с врагом. Передовая линия наших войск находилась над нами, наверху тоннеля. Поэтому наши пулеметы вели частый огонь рядом с нами, по наступающему противнику. Гитлеровцы настойчиво пытались овладеть насыпью и тоннелем, но у них это не получалось, наши давали им решительный отпор. Тогда они пошли на хитрость. Немцы находились выше по течению воды, которая текла у нас под ногами. Они решили запрудить балочку, а когда наберется много воды, выпустить ее и «вылить» наших бойцов из тоннели, как сусликов из норки. Ночь близилась к концу. Я не выдержал, и уснул на самых верхних нарах. Просыпаюсь, в тоннеле темно. Слышится шум воды. Среди бойцов паника. Опустил руку и ощутил холодную воду. Окликнул командира, ответа нет. Что же делать? Пока раздумывал, вода ушла не причинив никакого ущерба, если не считать промокших с ног до головы, некоторых бойцов. В эту ночь гитлеровцы заняли нашу высоту, Мамаев курган. Наш наблюдательный пункт теперь был в тоннеле, а связь проложена по глубокой балке.
Утром связь прервалась. Отделение связи состоит теперь из двух человек. Я и раненый связист, который по-прежнему находился у телефона. Бегу по связи, ликвидировав порыв, бегу назад на наблюдательный пункт. Оставалось всего метров пятьдесят, и вдруг над моей головой раздался взрыв. Меня обдало горячей волной и отбросило в сторону. Карабин отлетел от меня на несколько метров. Я вскочил, схватил карабин и побежал в тоннель. Ребята увидели меня и захохотали. Я не понимал, в чем дело. А они сквозь смех: «Жаль нет зеркала, а то бы ты посмотрел на кого похож». Оказывается, меня так обдало гарью, что я был черный с головы до ног, и был похож на трубочиста. К тому же я был весь оборван. Брюки-галифе протерты на коленях, гимнастерка на локтях тоже сияла дырами. Это был результат моих частых передвижений по-пластунски. Решил привести себя в порядок. Умылся, благо протекала вода. Снял галифе и начал накладывать заплатку из парусины. Не успел я вытащить иголку, как «зазуммерил» телефон, и поступил приказ:
- Смотать связь.
Отсоединяю телефон, беру катушку и мотаю связь. Вдруг пулеметная очередь, разрывными пулями, бах, бах, в стену кручи. Я упал, снял пилотку, стал поднимать ее кверху. Снова очередь автомата, рядом со мной. Я на четвереньках пополз по круче. Прополз метров тридцать, поднялся и побежал, быстро сматывая кабель. Здесь круча закончилась, а кабель лежит на ровном месте. Двигаюсь дальше, продолжаю сматывать кабель, поднимаюсь на бугорок, и снова пулеметная очередь. Я падаю, ползу по-пластунски и осматриваю местность, откуда летят пули. Я так увлекся пулеметом, что не заметил, что бомбардировщик сбрасывает бомбы. Бросился в первую попавшуюся воронку. Меня обдал невыносимый запах. Там оказывается лежало несколько убитых солдат. Они лежали здесь уже несколько дней. Запах был такой зловонный, что нельзя было находиться рядом ни минуты. Поднял голову, там второй вражеский самолет, и я уже слышу душераздирающие звуки падающих бомб. Вылез все-таки из траншеи и пополз по-пластунски дальше, по связи. И на этот раз я смотал связь благополучно. В этот день мне сообщили, что командование полка, за выполненное боевое задание, вынесло мне благодарность.
продолжение