Мы три года честно отслужили
Чтобы заинтриговать и заинтересовать будущих читателей, это повествование можно было бы начать вот так:
” Безнадежно влюбился наш Сашка Климов. Ох, безнадежно! Будто молния пробежала по всему молодому телу его, от темечка, до самых пяток, в ту самую первую минуту, когда он увидел в клубе эту деревенскую красавицу. Вроде как одномоментно и током шибануло и шандарахнуло со всей силушки ”.
Да, уж! Здорово, конечно, но так только в книжках пишут. А, давайте-ка, мы начнем, как было на самом деле. По порядку.
Сашка Климов, это вчерашний гидроакустик, старшина 1 статьи, с большого противолодочного корабля “Маршал Ворошилов”, а корабль то его, это вам не… Краснознаменным был, между прочим, если кто еще не в курсах.
Этого высокого, красивого моряка, с полным набором знаков воинской доблести на груди, плюс еще и юбилейная ленинская медаль в придачу, в этой алтайской деревне, где он неожиданно для всех появился, вообще-то, никто и не знал и даже не видел никогда. Зато в деревеньке этой, небольшой, но уютной, очень хорошо знали своего земляка, и тоже старшину первостатейного, Серёгу Казакова. Сергея Анатольевича, если что.
Именно между Сергеем и Александром, закадычным другом Серегиным, был давний уговор, что после того, как им сыграют ДМБ, и они сойдут по трапу, под звуки марша “Прощание славянки”, на свой родной, 33-й причал, во Владике, друзья, в первую очередь, побывают в Сережкином селе.
Погостит там Сашка несколько денечков, а тогда уж пусть отправляется в свой соседний Казахстан, благо тут совсем рядышком. И уже там, в своем небольшом шахтерском городе, будет ждать ответного Сережкиного визита.
- Ну вот, Санёк, моя деревенька, родная, - Сергей показал на дома и домики, зажатые со всех сторон высокими горами. Он специально попросил водителя автобуса высадить их на пригорке, чтобы у друга была возможность посмотреть на село со стороны, куда его так долго везли, по пыльной, и не, ахти, совсем ровной, дороге.
Село, в вечерних лучах заката, смотрелось просто великолепно. Или это оттого, что даже Сашка, как бы заново его увидел после трехлетней разлуки. В этот июньский вечер и деревня и окружающие ее горы, всё утопало в зелени.
Зеленая трава на горах, молодые, ярко-зеленые листья, на белоствольных красавицах березах, что тут и там примостились на горах этих. Не хотят эти березки расти поодиночке, видать, в компании с такими же подружками, им веселее листиками своими шелестеть. Шептаться, секретничать, делиться самым сокровенным с соседками.
Молодым лиственницам, видимо тоже, комфортно жить среди березок этих, ишь, как распустили свои иголочки, нежные и совсем не колючие.
Поля над селом вспаханные и уже покрылись зеленым ковром посеянных злаков. И само село в это время утопает в зелени, в огородах вовсю растет картошка, на грядках мелочь, где лук, чеснок, где свекла с морковью.
И дополняет эту деревенскую идиллию голоса всевозможной домашней живности. Замри на минутку, остановись и прислушайся. Слышишь? Уметь слушать надо. Все голос подают, начиная с лошадей и коров, и кончая мелочью, типа хрюканья свиней, тявканья собак и даже мяуканья котов и кошек, дожидающихся своей пайки, парного, вечернего молока. Да, про кур с петухами и гусаков с гусынями, что уже вывели своих гусят, чуть не забыли. Все подают свой голос, все чего-то хотят. И не просто хотят, а требуют.
Ну, Сереге ладно, он местный, лизнуло сердце знакомое, чуть забытое чувство, а вот Сашке то Климову каково, впервые ведь видит парень село и его всевозможных обитателей. Да, и такие чудеса случались. Ну, вырос парень совсем в других краях, местностях. Бывает.
Сергей не сообщал родителям, в какой день приедет, да еще что с другом своим нагрянет, чем поставил своих немолодых родителей, дядю Толю и тетю Нину, в крайне неудобное положение.
- Ну что же ты, сынок, не предупредил то. И на стол то, поставить разу нечего. Неудобно то, как перед гостем твоим.
- А ничего и не надо! Простокиша холодненькая есть? Вот и славно! Как я тосковал на корабле по нашей простокише, да с хлебом и сахаром.
Видя недоумение своего городского друга, Сережка сказал:
- Э, парень. Да ты ведь даже и не знаешь еще, что такое простокиша. Это простокваша, если говорить, по-вашему, по-городскому. Сейчас по кружечке, другой, навернем, тогда и оценишь.
- Ну и как?
- Так это же сродни кефиру, только намного вкуснее.
- Слава богу, распробовал. Значит, не зря ехал к нам. Подожди, кроме простокиши, у нас и еще, кой чего, найдется в деревне, чего в твоём пыльно-угольном городе и днем с огнем не сыщешь. Да, чуть не забыл. Тут ты можешь много слов услыхать, для тебя диковинных, так ты не стесняйся, спрашивай, я тебе их враз, и расталдычу и растолмачу.
- Это как?
- Смеюсь. Переведу с местного на русский, значит.
- Так у вас что тут? Своя деревенская нация с языком своим?
- Увидишь. И услышишь. Да не боись, твой друг всегда рядом.
- Да не слушай его, Саша, мелет твой друг, что не попадя,- это уже Сережкина мать, тетя Нина, вмешалась.
За разговорами, расспросами, незаметно и летний вечер подкрался. Село, управившись со скотиной домашней, кто-то уже спать приготовился, кому, совсем рано, завтра вставать, а молодежь потянулась к клубу. Фильм не привезли, значит, танцы будут.
- Ну, что, мой друг первостатейный, теперь пойдем, посетим наш сельский очаг культуры. Ой, боюсь, сегодня нашим девушкам совсем не до сна будет.
Хоть и пошутил Серега, но, ведь согласитесь, не каждый вечер вот так, как снег на голову, на пороге клуба появляются два моряка. За тысячи километров от морей-океанов. Не киношные, настоящие, их даже можно потрогать и обнять, в бескозырках, в совершенно одинаковой форме и званиях, даже значки и медали, один в один. Поэтому и сами выглядят как близнецы-братья.
Танцы враз прекратились, старенькую радиолу остановили отдохнуть малость. Сергей познакомил всех со своим другом, попросил, как говорится, любить и жаловать его. Мог бы и не говорить. Прошли те времена, когда местные парни не очень гостеприимно встречали незнакомцев. А уважение к советским морякам присутствовало всегда и у всех, даже у самых отмороженных.
Сашка, как в таких случаях и подобает гостю, вел себя скромно и предупредительно, чего не скажешь о Сергее. Он парень местный, ему сегодня дозволено всё. Так получилось, что за три года службы, ему не удалось побывать в отпуске.
Совсем не потому, что он служил плохо, просто обстоятельства складывались так, что или многомесячные боевые службы, или заменить не кем было его на боевом посту. Вот и удивлялся он совершенно искренне, когда не мог узнать ту или иную, выросшую за эти три года, девчонку.
Когда первые волнительные минуты встречи остались позади, танцы в сельском клубе продолжились. Старенькая радиола, вздохнув и заскрипев всеми своими колесиками, в сотый или тысячный раз, пыталась радостно изобразить танцевальную мелодию.
Удавалось ей это, прямо скажем, с большим трудом. Игла, по заезженной, напрочь, пластинке, частенько съезжала, на добрый десяток дорожек, ближе к центру, посему тур вальса заканчивался почти всегда довольно быстро.
- А это у вас баян в углу стоит или только футляр от него?
Это Сергей у молоденькой девушки, что роль заведующей этим клубом изображала, спросил.
- Конечно, баян. Недавно для клуба приобрели. Да вот беда, так никто из парней и не научился на нем играть. Коля Клепиков играет на нем иногда полонез Огинского по одной кнопочке, но сегодня почему-то не пришел.
Но Серега уже не слушал ее. Вытащив баян из футляра, он через фойе, прямиком к своему, уже немного заскучавшему, другу.
-Ну-ка, Сашок, давай, родной, удиви и удовлетвори земляков моих, как нас на “Ворошилове” когда-то.
Моряк, старшина 1 статьи, да еще с баяном в руках, вообще шикарная картинка, но когда Александр заиграл, картина стала совсем уж красочной.
Три вальса подряд, “Дунайские волны”, “Амурские волны”, “На сопках Манчжурии” в его великолепном исполнении, произвели настоящий фурор.
И напоследок, под занавес, марш “Прощание славянки”, это уже после того, как свет три раза мигнул, предупредив тем самым, что у вас, дорогие товарищи, осталось всего пять минут, чтоб добежать до кровати.
Команда “Подъем” прозвучала для друзей довольно рано, почти как на корабле, который оставили они всего несколько дней назад.
Это дядя Толя, отец Сергея, уже завёл свой “Беларусь”, который мирно тарахтел за калиткой, с прицепленной к нему, тракторной тележкой, а сейчас будит вчерашних полуночников для ответственной работы.
- Подъем, орлы морские, коих, кажись, альбатросами кличут! Нужно нам всем быстро одно важное и неотложное дельце провернуть. По-быстрому завтракать и вот эту одежонку надевайте на себя. Сейчас поедем в Евсеев лог, и пока овечки внизу, в загоне, изловим там нашего барашка и домой привезем. Вот всем и работа будет, я везу, мать указывает, кого поймать, ну, а вам остается его только изловить, да в телегу закинуть. А городскому другу твоему, так вообще для его кругозора, прокатиться очень даже пользительно будет.
Вскоре “Беларусь” с телегой, тарахтя и прилично дымя, несгоревшей солярой, из выхлопной трубы, уже взбирался вверх по склону Евсеева ложка.
- Глядикося, как наш “Ворошилов” дымит, когда его наши с БЧ-5 подкачегарят малость.
- Да, сейчас только и остается нам, что вспоминать. Что-то рановато мы начали это дело.
Наконец, трактор остановился возле загона. Дядя Толя помог жене своей вылезть из кабины. Подошли к чабану, дяде Мише, бывшему фронтовику, что уже поджидал их возле изгороди. Оказывается, у них еще с вечера договоренность с ним была, чтоб придержал овец до их приезда.
Ребята спрыгнули с телеги, поздоровались за руку с чабаном. Старый вояка поздравил их с возвращением, попутно спросив, как там дела, на Дальнем Востоке. Оказывается, войну он закончил, громя японцев в Манчжурии, той самой, про чьи сопки играл вчера в клубе вальс Сашка.
А у Сашки, от увиденной картины, и глаза на лоб, от удивления и восхищения. Никогда в жизни, он не только не видел, но даже и представить себе не мог, что в одном месте можно увидеть столько овец, баранов и даже козлов. И даже бегать среди них, потом придется.
А вот когда его глаза научились в общей массе различать этих бородатых и рогатых, очень свирепых на вид, животных, Сашкино восхищение потихоньку стало перерастать в совсем другое чувство.
Он только на миг представил себе, что останется наедине, пусть даже вдвоём с Серегой, с этими тварями, которые неотрывно смотрят на тебя огромными, немигающими глазами, у вчерашнего, первоклассного гидроакустика, отличника всего Военно-морского флота СССР и кавалера юбилейной, Ленинской медали, под ложечкой противно засосало.
Действительно, впечатлений у Сашки от деревенской жизни, уже с первых часов хоть отбавляй. Парень просто обалдел, увидев, как один из козлов, грациозно запрыгнув на верхнюю жердь изгороди, пошел по ней, будто под ним не несколько сантиметров ширины жердины этой, а широкая тропа в горах. А на их закрученные рога так вообще лучше не смотреть.
- И как же в этом стаде матушка твоя найдет свою овечку или барана?
- В отаре.
- Что в отаре?
- То, что ты назвал стадом, называется отарой и человек, пасущий их, не пастух, а чабан. Усёк?
- А искать, в первую очередь, она будет, глядя на их морды, хозяева ведь всех своих овец и баранов в лицо узнают. А чтобы удостовериться окончательно, нужно потом рассмотреть и уши у овцы.
- Ну, дела! А уши то зачем разглядывать? Что, форма ушей у всех овечек и баранов разная?
- Да, совсем хреново, быть бестолковым, городскому жителю в селе. Хозяева, Саша, таким образом “пятнают” своих овец, просто берут и выстригают ножницами овечьими всевозможные комбинации на ушах. Одни, кончик ушей отстригут, другие треугольники всякие, короче, это такая длинная история, что враз и не расскажешь. Пошли, мать зовет, кажется, она вычислила своего барашка.
- Мася, мася, мася, - это тетя Нина так подзывала к себе молодого барана. И было удивительно, что среди пары сотен одинаковых овечьих морд, она нашла нужную.
Теперь пришел черед поработать и парням. Изрядно побегав по загону, они, слава богу, всё же умудрились поймать, эту животину. Дядя Толя, отец Сергея, связал бечевкой барану все четыре ноги, и, забросив ее в тележку, процессия двинулась в обратный путь.
- А скажи, друг Серега, зачем этот баран вдруг так спешно понадобилась твоим родителям?
- Во, даёт! Ты что, совсем не врубаешься, что ли? Это же мы везем будущие шашлыки на наш сегодняшний вечер, в честь нашего возвращения. Это, Саша, не город, в магазине нашем, мясо не продаётся. Так что, вот так.
- А что, без этого никак нельзя было обойтись? - Сашка с жалостью показывает на, лежащего на боку, барашка.
- Значит, никак. И не парься друг, ты в деревне и тут несколько другие порядки, чем в городе.
На разделку и приготовление мяса на шашлыки, друзей-моряков дядя Толя благоразумно не приглашал, видя, что слишком много впечатлений и так гость за день набрался.
Ребята выносили на улицу столы, где соберутся вечером гости, сходили с тетей Ниной в сельповский магазин, купили спиртного и кой чего из продуктов. Затем сгоняли в другой конец деревни, к дому заведующей клубом, попросили на вечер баян из клуба, заодно и девушку пригласили.
Принеся баян, Сашка пристроился на бревно в углу ограды, тронул лады, и над притихшей деревней зазвучала мелодия, нежная, доселе не слышанная, с какой-то ноткой грусти. Тетка Нина, вытирая на ходу фартуком мокрые руки, присела рядом, прислушалась. Запахло жареным мясом. Это у Климовых, отца и сына, процесс приготовления шашлыков вступил в завершающую стадию.
В большом казане, там же, доваривалась шурпа из баранины, вкуснейшее блюдо, приготовленное руками Серёжиной мамы, Нины Александровны.
Стали потихоньку подходить гости. Старшее поколение, из числа теток и дядей Серегиных, соседи, и, конечно же, почти вся вчерашняя молодежь, что была вчера вечером в клубе на танцах.
Во главе стола место определили виновникам торжества, двум морякам-тихоокеанцам, двум друзьям, двум старшинам-гидроакустикам, со славного, большого противолодочного корабля “Маршал Ворошилов”. По обеим сторонам от друзей сидели родители Сергея.
Как же красиво смотрелись ребята в своей морской форме! Сколько блестящего металла на груди каждого, в виде знаков воинской доблести. Сколько блестящей, золотой канители на лычках их погончиков. Гюйсы и тельники – красавцы, да и только!
Вечер прошел на ура! Вкусная еда, шурпа и шашлыки из молодого барашка были бесподобными. А культурная программа то какова! Песни и танцы под баян, наверняка слышала в тот вечер добрая половина села. Расходились гости далеко за полночь. Не беда, что не было уже света электрического, зато на ночном небе ярко светила луна, которую Сашка Климов, вот же мистика, будто бы впервые, в жизни своей, увидел так близко.
Три последующих дня были не менее насыщенными, чем первый день пребывания. Дневные походы по местным горам, езда верхом на лошадях, даже на совхозную пасеку заглянули, многочисленные встречи с сельчанами, молодыми и старыми, вечерние танцы и посиделки в местном клубе, где деревенские певуньи вдоволь напелись под аккомпанемент баяниста, моряка Тихоокеанского флота, Сашки, Александра Климова.
И вот уже рейсовый автобус, опять же вечером, как и несколько дней назад, увозил парня из села. Парня, который надолго о себе оставил самую добрую и долгую память у жителей села. Крепкие объятья друзей напоследок, обещания скорой встречи на казахстанской земле.
И как знать, может вот так же, когда-нибудь летним вечерком, остановится автобус из райцентра, выйдет из него знакомый парень, и скажет:
- Ну, здравствуй, село! Принимай на жительство, постоянное, меня.
Значит, первые слова этого рассказа, не такой уж и фантазией могли быть. Да, да, именно те, что про любовь с первого взгляда. Как знать, как знать…