Алеша – белокурый мальчишка девяти с половиной лет. Он живет в маленьком городе, приютившемся под склоном огромной горы с длинным названием, запомнить которое в состоянии только взрослые, ненормальные люди. Они, судя по всему, специально придумывают разные заковыристые слова, чтобы потом вставлять их в учебники для старших классов. Ну, кому это нужно, если гора – она и есть гора? У Алеши нет времени на такие пустяки, обычно он занят более серьезными делами – такими, к примеру, как обслуживание своего велосипеда, ремонт машины на пульте управления, да много всего. В-общем, он человек труда, знающий о жизни именно то, что о ней знать необходимо. Кстати, мальчик разбирается не только в средствах передвижения, на днях он сам отремонтировал мамин утюг, что в его возрасте под силу далеко не каждому. В ответ на её восхищение, Алеша опустил глаза и сказал:
- Мама! Ничего особенного не случилось. Все мужчины должны разбираться в технике, я же глава семьи, в конце-то концов!
Бабушка, успевшая испытать утюг и потому уже по достоинству оценившая способности внука, это тоже слышала, а потому поддержала сказанное:
- Конечно, Лена: ну, на кого же нам еще надеяться, если не на Лешку? Мужик в доме – это тебе не шуточки, это наша опора.
Без папы, конечно же, было не очень интересно: соседские ребята часто катались с отцами на всякие там рыбалки, шашлыки, дачи…. Алеша давно привык, что общаться с ними можно было исключительно тогда, когда они никуда не ездили. Зато он лучше, чем друзья, понимал в бытовых проблемах, а они не знали даже, почему работает электродвигатель. Слабое преимущество, он осознавал это, но надо ведь было чем-то утешать себя…
- Леха! Поедешь с нами в лес? – голос дяди Андрея из пятого подъезда не нравился ему, как, собственно, и сам дядя Андрей. Женатый, серьезный мужик, а приставал к его матери с дурацкими разговорами, типа: «Леночка, красотка моя неприступная! Давно пора тебя раскудрявить». Что она ему – прическа, что ли?
- Нет, дядя Андрей, у меня дел невпроворот.
- Ну, как знаешь. Мамка-то дома?
- Она еще с утра ушла куда-то. Да вы езжайте сами, мы с ней заняты будем весь день.
Мальчик опасался за семью, ведь дядя Андрей мог запросто придти к ним домой и сделаться его отцом, а это означало бы, что он обязательно «раскудрявит» маму. «Пусть кудрявит свою толстую жену…» - Алеша недовольно попрощался с приставучим дядькой и побрел в сторону новостроек.
Рабочий день был в разгаре и большие желто-оранжевые подъемные краны уже давно, словно гигантские насекомые, хватали цепкими лапами различные предметы и переносили их с места на место. На площадке объекта было всё: от неиспользованных патронов к строительным пистолетам до валявшегося тут и там инструмента различного назначения. По пути Алеше встретился Федор Берестин – парень из четвертого класса их школы – худющий и огненно-рыжий, словно охотничий пес сеттер с настенного календаря. Обменявшись рукопожатиями, ребята зашагали так, как будто спешили на работу.
- Ты знаешь, Федька, я решил мотоцикл собрать из деталей. Мне сейчас главное – раму подходящую найти, да двигатель помощнее, остальное ерунда. Честно говорю: почти всё уже собрал. Ну, не собрал, конечно,… фигня, в общем, осталась.
- Не ври, Леха! Чтобы мотоцикл собрать, надо столько деталей купить…. Ты еще скажи, что машину сделать собираешься. Ха-ха, или космический корабль…
«Ну и не верь, дурак рыжий. Когда буду ездить – фиг тебе прокатиться дам» - Алеша, хотя и неслабый для своих лет мальчик, опасался говорить такое вслух, а потому ограничился просто мыслью. Щуплый Федя имел влиятельных друзей в среде старшеклассников, оберегавших его от оскорблений – за сигареты, которые тот таскал у собственных родителей (отец и мать курили так много, что не заметили пропажи ни разу). «Пусть себе думает, что хочет».
Дорога к стройке со стороны города шла по огромному кладбищу, расположенному практически у самого моста через реку. Стоило только спуститься по насыпи, да преодолеть километр погоста – и ты уже в пятнадцати минутах ходьбы от забора с надписью «БСУ-1». Слева от надписи есть лаз, прикрытый неокрашенной доской, а за ним…. Алеше и сравнить-то это место было не с чем – разве что с раем (красочно описанным набожной до умопомрачения матерью), или с районным магазином «Детский мир», а это для него, по большому счету – синонимы. Вот если бы рабочие не прогоняли детей с территории объекта, то стройка и рай с «Детским миром» заняли бы в списке самых значимых его ценностей второе место. Или, скорее, третье, на второе он все же поместил бы автомобиль несуществующего отца. Первое место было занято, конечно же, мамой и бабушкой.
Скатившись по гравию к узкой лесополосе, отделявшей берег реки от кладбища, мальчишки сорвали с березы по паре веток, чтобы отмахиваться от комаров и двинулись по грунтовой дорожке между оградок. Было солнечно, безветренно, хотелось поскорее преодолеть это неприятное место и, отодвинув заветную доску, проникнуть на вожделенную территорию. Минут через двадцать, максимум – двадцать пять…
- Леха, ты здесь ночью бывал когда-нибудь?
- Где – на кладбище? Нет, конечно. А ты, что ли, бывал?
- Сам нет, а пацаны из восьмого «Б» были.
- Врут.
- Не-а, не врут. Они мне фотки показывали, - Федор сделал серьезное лицо и добавил. – Я тебе клык даю, что сам видел: они у Скобаря на могиле снимались, у него же газовые фонари ночью зажигаются.
Алеша остановился и с опаской и недоверием взглянул на попутчика. Солнце заливало ярким светом всё вокруг, но, представив ночной мрак и освещенную могилу одного из самых известных в городе и даже за его пределами бандита, мальчик не на шутку испугался. Федор почувствовал это и хлопнул его по плечу:
- Ты чего – стреманулся, да? Не боись, мы с тобой тоже как-нибудь сходим к Скобарю… ночью.
- Слушай, Федька: давай сейчас к нему сходим, фонари посмотрим. Ты знаешь – где?
- Нет, не знаю. Надо у пацанов спросить. То есть, потом спрошу.
- А как они тебе объяснят-то? Тут же – не улиц, не домов…
Рыжий задумался, почесал затылок и, после короткого молчания, выдал стоявшему без движения Алеше:
- Вроде бы они говорили, что свет издалека виден. Точно не помню.
- Нет, Федька, я к Скобарю ночью не пойду. Сейчас пошел бы, а ночью фиг.
- Ну и трус!
- Пошли сейчас. Сам-то боишься сейчас идти?
- Нет, днем никто не боится. Пошли ночью?
- Мать не пустит…
- Ладно, давай сейчас. Только искать долго придется.
- Поищем, а на стройку завтра, если не успеем до темноты. Я, Федька, не трус вообще-то…
Становилось душно, и в воздухе начинало парить – как перед сильным ливнем. Мальчишки огляделись, насчитали четыре варианта маршрутов и, решив не выбирать долго, зашагали по ближайшей к себе и параллельной реке, тропе. Было около полудня, солнце стояло почти в зените и припекало так, что жгло затылок. Алеше, честно говоря, не было необходимости посещать могилу преступного авторитета, он и не знал его даже, и ни разу не видел. Ребята во дворе говорили что-то, но увлеченному серьезными делами мальчику было, как обычно, не до того.
Отправиться на поиски бандитского захоронения его заставило редкое для детей такого возраста желание: проверить себя на способность отказа от удовольствия, коим был, без сомнения, визит на стройку. Именно испытание, а вовсе не боязнь быть опозоренным Федькой, стало причиной того, что Алеша ступал сейчас не по запорошенному цементной пылью бетонному полотну, а по узкой тропе между облупленных оградок и горок из мусора и прошлогодней листвы. Хотя и холодок по спине все же малость погуливал, небольшой такой, учитывая хорошее, то есть светлое, время суток.
- Кажись, не туда зашли, - Федор выругался по-взрослому и окликнул Алешу. – Леха! Давай назад, а то заблудимся еще. Надо было влево двигать, где дорога пошире была…. А ты помнишь, куда нам сейчас надо, чтобы на старое место выйти?
- Не-а, не помню. Наверное, туда. Я не знаю, Федька, ты же вел.
- Я что, все должен запоминать? Блин,… а ты речку слышишь?
- Нет, а ты?
Ребята поняли, что заблудились, да заблудились не где-нибудь, а на самом настоящем погосте. И единственное, что в случае продолжения блужданий гарантировано им на все сто процентов – это перспектива наступления ночи. Среди крестов, скамеек, гранитных памятников, металлических тумб, оградок и всего остального. Под «остальным» мальчишки, конечно же, понимали покойников, только боялись признаться в этом даже самим себе. Паника, сопровождаемая беспорядочными пробежками по тропинкам, чуть было не привела к тому, чтобы мальчики потеряли еще и друг друга. Оба хотели пить и есть, обоих терзали комары и мошки, обоим становилось невыносимо страшно, но деваться им было некуда…
Прошло не менее восьми часов с тех пор, как Федор и Алеша ушли со двора, и обеспокоенные родители несовершеннолетних страдальцев начинали подумывать над возможными маршрутами движения своих непослушных чад. Со стороны Алешиной мамы в роли добровольного следопыта выступил, конечно же, дядя Андрей. Федины родители имели в собственности автомобиль, а потому начали поиск сына сами, независимо от матери-одиночки Лены. Она же, согласившись с дядей Андреем, и пообещав ему что-то вроде приглашения в гости, села на заднее сиденье его новых «Жигулей» и запричитала:
- Господи, помоги Алешеньке, не дай ему пропасть – кровиночке моей. Боженька! Защити его – раба твоего непослушного, да неразумного…
- Ты чего это там бормочешь, Лен? Религия – опиум для народа!
Лена вздрогнула и, сверкнув глазами, громко произнесла:
- Молчи, Андрей. Бог всех слышит, и все знает, от него никуда не скроешься. Лучше перекрестись поскорее, да прощения у господа попроси за дерзость свою…
- И не подумаю. Надо сына твоего искать, а не молитвы читать почем зря. Слушай, Ленка: ты с ним сегодня, где была?
- Я? Да я Лешку с утра самого не видела, как на работу ушла.
- Вот врунишка! А мне говорил, что у вас с ним дел – на весь день. Он с кем дружит во дворе?
- Ни разу ни с кем не видела… он один всегда: ковыряется с чем-нибудь, мастерит.… И друзей-то у него нет, поди.
Тем временем, на скамейке одной из могил городского кладбища, под густой кроной огромной, метров десяти, березы, сидели виновники родительских переживаний и тихо, без стеснения, плакали. Уже почти стемнело, в воздухе затрещали сверчки, а где-то не очень далеко послышался звук лодочного мотора. Пару часов назад, когда солнце достаточно хорошо освещало погост даже сквозь листву деревьев, ребята сообразили бы, что жужжание двигателя могло доноситься только со стороны реки. Сообразили – и добрались бы до водоема, нашли переход, да поднялись по склону и вышли бы на дорогу к дому…. Сейчас же они не соображали вовсе. Все внимание их было сконцентрировано исключительно друг на друге: нужно было обязательно держаться за руки и внимательно следить за тем, что еще не успела поглотить тьма. На звук мотора они попросту не обратили внимания – как не слышали они и скрипа поворачивающихся строительных кранов. Сознание детей было настолько подавлено обстановкой, что любые звуки за пределами зоны видимости, для них не существовали. Зона эта становилась все меньше и меньше, а ребята мысленно опутали себя коконом из страха и безумных предположений так плотно, что, когда меж двух рябинок, прижимающихся к оградке, возникло что-то белое – они и на это почти не обратили внимания. Заметно холодало, начинал моросить дождь. Белое пятно обнаружило себя повторно – на этот раз в полуметре от скамьи – и несчастные дети впились в него глазами. Тьма растворилась, территория могилы ярко зазеленела влажной травой, стало светло и тепло, как днем. Время остановилось и, медленно пульсируя – начало обратный отсчет.
- Ты что же это делаешь, Лена? – дядя Андрей настолько вошел в роль супруга растерянной от переживаний матери Алеши, что позволил себе обнять её и поцеловать в губы. Она, недолго думая, отвесила ему сильнейшую пощечину. Несостоявшийся ловелас отпрянул. – Я ей ребенка искать помогаю, а она руки распускает. Дура!
- Бессовестный ты, Андрей! Пользы от тебя – никакой, только и думаешь: как бы об чужую бабу потереться. Побойся бога – я же сына ищу, а не свидания тут тебе назначаю. Да ну тебя…
Она подбежала к освещенной уличным фонарем машине, подобрала с заднего сиденья свою сумочку и с силой хлопнула дверцей. Андрей с сожаленьем проводил взглядом стройную молодую женщину и крикнул вдогон:
- Как же я домой пойду с такой щекой, а? Пожалеешь еще, что руку на меня подняла,… я тебя еще накажу за это. Тоже мне – монашка нашлась…
Лена остановилась и замерла. От прежней богобоязненной женщины не осталось и следа. Спустя пару секунд, она резко обернулась и выпалила садившемуся в автомобиль обидчику:
- Если хоть что-нибудь не по-моему сделаешь, или скажешь что не так…. Короче, я всем расскажу, что ты ко мне приставал, и жене твоей – в первую очередь…. А сейчас ты меня в милицию отвезешь, потом в больницу!
Ни в приемном покое, ни в дежурном отделении, она ничего не узнала. Андрей уехал домой, а милицейский «УАЗик», громыхая на каждом повороте, повез её по ночному городу. Было уже совсем темно. «Ну, Лешка: если ты и вправду попал в беду…. А если шкодишь где-то – запорю до смерти, паразит ты этакий» - сейчас ей надо было не просто вглядываться в ночной город, а хоть о чем-то думать и, желательно, без слез. Пожилая мать, да единственный сын – составляли всю её жизнь. Да что и говорить: коль за девять с половиной лет она не наказывала ребенка ни разу, то, окажись он даже самым хулиганистым мальчиком в городе – не наказала бы всё равно…
- Леха! Ты видишь?
- Вот это да! Может – мы спим сейчас?
- Нет, не спим. Когда спишь – всё как-то не по-настоящему делается, а тут нормально вроде…
- А вокруг – темно. Разве в жизни так бывает?
- Не знаю. Наверное, мы с тобой умерли от страха. Хотя… почему-то не страшно ни капельки. Интересно – сколько уже времени?
Слабый порыв ветра задел рябину и ребят окатило водой. Под деревом показался чей-то силуэт: он раздвинул мокрые ветки и вышел к мальчишкам, с любопытством его разглядывающим. Именно с любопытством – потому как никаких признаков страха в их поведении заметно не было.
Седой мужичок в накинутом на худую фигуру зеленом плаще оперся на оградку и, улыбнувшись, сказал:
- Здравствуйте, ребятки. Вы чего это здесь делаете – заблудились, что ли?
- Дедушка! Как нам выбраться отсюда? Нам на дорогу надо, к мосту.
Мужичок прищурился, потом усмехнулся и приблизился к ним, причем калиткой для этого не воспользовался: он прошел так, словно ограды вокруг могилы не было вовсе – но ребята этого не заметили, а продолжали, с интересом и надеждой на спасение, смотреть на странного визитера. Между тем, тот снова улыбнулся и спросил:
- А где родители ваши? Или вы одни сюда ходите?
Алеша подумал, что ответить, но в голову приходила одна ерунда. Он, действительно, не помнил, как здесь оказался. Посмотрев на Федора, мальчик догадался, что и тот ничего не понимает. Единственное, чего хотелось им сейчас больше всего – это найти дорогу домой.
- Дедушка! Мы с Федькой на стройку шли – за деталями к мотоциклу, а потом… непонятно, как здесь очутились. Домой хотим.
- Так идите домой. Слышите речку?
И Федор, и Алеша сразу же услышали шум воды и переглянулись. Потом почти одновременно посмотрели на небо и зажмурились от яркого солнечного света, пробившегося сквозь кроны деревьев частоколом лучей.
- Вы, ребятки, по течению шагайте, а через пять минут прямехонько к дороге и выскочите. Только на стройку не ходите сегодня. И завтра не ходите – нечего там делать, послушайте старика.
Уже подходя к городу, молчавшие почти всю дорогу мальчишки, замедлили шаг. Хотя, вернее было бы сказать: «молчавшие о главном», потому как говорить-то они, естественно, говорили – да только не о том, что действительно их волновало. Пару раз в пути они останавливались, конечно: ополоснуть лицо у родника, спугнуть ворон на старом тополе, ну и вообще. Но ни разу не заговорили ребята про то, что случилось ночью. Стыдно было друг перед другом за то, что пришлось испытать. Теперь же, перед самым возвращением домой, просто необходимо было определиться: как именно объясняться перед родителями. Первым начал Федор:
- Леха, ну так чего?
- Что – чего?
- Матери-то, что будешь говорить?
- Не знаю. Скажу, наверное: в лесу заблудились – еле дорогу нашли,… а ты?
- А надо про деда рассказать – как думаешь?
Алеша не знал – что ответить приятелю. Он надеялся на то, что мать ничего у него и не спросит, что простит за самовольный уход «в лес» - и не станет продолжать. А бабушка покричит, понятное дело – но тоже успокоится. Так уже было: в прошлом году он у дяди Андрея переночевал – просто так, для интереса. Сказал ему, что отпросился у матери – и на ночь остался. Она тогда вообще ничего не спросила. А сейчас?
- Слушай, Федька: а может – это вовсе и не дед был?
- Как это: не дед? Ты чего?
- Ты заметил – как он появился? Я думаю, что он этот,… как его?
- Приведение?
- Нет, не приведение…. Вот, вспомнил: ангел. Ангелы всегда людей спасают от напастей, мне мама про них рассказывала. Черти гадости всякие делают, а ангелы с ними борются и людям помогают – особенно детям.
- Нет, Леха, он – не ангел. Ангелы всегда с крыльями, а этот – просто дед какой-то, с бородой.… Взял, да и пришел с утра на кладбище. Мало ли, кто туда приходит: может, у него там родственники похоронены…
Договорились, что скажут дома про лес. Мол, пошли за грибами – ну и заблудились. Лето, каникулы. Родители, понятное дело, хвалить не будут – но и наказывать сильно не станут, пожалеют. Главное: никому и ни за что не проболтаться насчет кладбища – все равно не поверят и засмеют. Чего доброго, в школе все узнают. Ребята поклялись друг другу в молчании и распрощались.
Подходя к дому, Алеша увидел у соседнего подъезда машину надоедливого дяди Андрея. Попытка мальчика, проскочить незаметно, не удалась: почти открыв дверь, он отчетливо услышал позади себя:
- Леха! Поедешь с нами в лес?
Алеша чуть было не вскрикнул от удивления – вчера дядя Андрей спрашивал у него то же самое, причем таким же голосом, на том же месте с тем же рюкзаком в той же самой руке. И машина его стояла так же, как и вчера.
- В лес,… без крыльев…. Я понял: у него крылья под плащом были спрятаны. Ну, дела... А вообще-то, даже если даже и не ангел - что с того?
-Чего ты там бурчишь, а? – дядя Андрей поставил в багажник рюкзак и посмотрел на мальчика.
- Нет, дядя Андрей, не поеду – нечего там делать!
- Ну – как знаешь…. Мамка-то дома?