Случился в деревне неурожайный год. Дождь с градом побил все хлебные колосья, оставив на пашне лишь прелую солому. Увидев, какой понесли урон, мужики голову ломают: как зиму прожить, чем весной засевать. Охают, ахают да погоду проклинают, глядя в хмурое небо. Дед Прокопий говорит им:
— Чего зазря на погоду серчать, да Бога гневить? Ежели пораньше начали хлеб убирать, глядишь, и остались бы с урожаем. А теперь у нас есть один лишь выход.
— Какой? — хором спросили мужики.
— Знамо какой, чудо-зёрнышко добыть!
— Ишь, чего вздумал! О том не только молвить, даже думать не моги.
— Ну, тогда ждите, когда хлеб с неба свалится да за брюхом побежит.
Услышал Егорка-пастух тот разговор и любопытно ему стало:
— Дед Прокопий, что за чудо-зёрнышко, о котором говорить все чураются?
— Забудь, Егорка! Неужто не видишь, что все мужики супротив.
Но пастух не унимался, пристал как репей: скажи да скажи. А тому самому поведать охота, оттого и славился первым болтуном на деревне:
— Ладно уж, слушай. Возле топкого болота живёт Баба-Яга в дряхлой избушке. Почитай, лет триста ей, не меньше. Каждую ночь она летает на серебряном селезне и жертву ищет, днём же на печи отсыпается. В погребе у неё хранится чудо-зёрнышко, а стережёт его змея с горящими глазами. Кто змеиный взгляд выдержит и не ослепнет, тому Баба-Яга и отдаст чудо-зёрнышко. Как посадишь его, урожая всей деревне на много зим хватит.
— Дед Прокопий, так пойдём к Бабе-Яге и попросим.
— Ты думаешь, один такой умный? Уже сколько молодцев пыталось добыть его, да все сгинули. Старуха, как увидит человека, в свинью превращает, в котле варит да ест, а косточки в болото выкидывает.
— Может, Баба Яга сразу чует, когда хотят украсть у неё чудо-зёрнышко? А вот попросили бы её по-хорошему, да без злого умысла, глядишь, и остались бы живы.
— Так в чём же дело? Коль ты такой смелый иди и попроси по-хорошему.
— А что, вот и пойду!
Сказано-сделано. Лишь скатилась луна, погасив ясны звёздочки, а рассвет едва замаячил, Егорка-пастух засобирался в путь. Бабушка положила любимому внуку в карман горсть землицы, чтоб домой возвратился, и тот смело зашагал в лес. Вскоре дорога разделилась. Вправо легла узкая тропа через густые заросли, а влево широкая тропа, но с множеством муравьёв, что бегали вереницами, ступить некуда.
«Не давить же мурашек» – подумал Егорка и отправился через заросли, раздвигая частые ветки. Долго пробирался, пока не вышел на солнечную поляну. Смотрит и диву даётся: а туда ли попал? Вместо дряхлой избушки чуть ли не царские хоромы у чистого озера, а не у гнилого болота, как Дед Прокопий сказывал. Рядом пасётся корова, пощипывая шёлковую травку, и на него внимания не обращает. Взошёл на крыльцо, дёрнул за кольцо, зазвенел внутри колокольчик, да никто не отзывается. Крикнул громко:
— Есть ли кто дома?
Никто не откликается. Открыл дверь в просторную горницу, а на столе горячие щи да каша едока дожидаются. Румяный каравай жаром пышет, в крынке душистый мёд, самовар парком клубится. Сел за стол, хозяйку ждёт. Время медленно идёт, а живот урчит от голода, ложка сама в руку просится. Не заметил пастух, как всё съел. Облизал ложку после мёда и завалился спать на тёплую лежанку, забыв, с чем и пожаловал.
Разбудил его сильный ветер, что захлопал ставнями. Это Баба-Яга на серебряной птице своей к крыльцу приземлилась. Поднялась она в горницу, легко ступая. Ей не скажешь, что триста лет: юная красавица, да и только, хоть под венец веди. И тут вспомнил пастух страшилки о ней – испугался. Не дай бог, в свинью превратит и в котле сварит! Бухнулся в ноги, прося милости:
— Баба-Яга, не губи меня! Не серчай, хозяюшка, что позарился на дармовую еду твою, очень уж голодным был! Готов я все харчи отработать, изволь лишь приказывать.
— Не вини себя, Егорка-пастух. У меня для гостей завсегда стол накрыт.
Глянул, а миски-то полны щами да кашей, каравай целёхонький, будто и не отламывал куски от него. Мёд в крынке до краёв налит, пузатый самовар кипятком пыхтит. Сели чай с медком попить да о деле поговорить.
— Вижу, тебя нужда ко мне привела. Хорошо, что не отправился по тропинке с муравьями, иначе сгинул бы в топком болоте как те смельчаки, что меня искали, да к Лешему попали.
Пастух, видя доброе расположение хозяйки, духом осмелел:
— Баба-Яга, смилуйся, дай чудо-зёрнышко на благое дело.
— Так у меня его нет и сроду не было. Но уж коли решил ты добыть чудо-зёрнышко, то должен нырнуть трижды в озеро, затем подоить волшебную корову и молоко её выпить до капли.
Егорка, не задумываясь, подошёл к голубому озеру, разбежался и прыгнул в серебристую гладь. Ледяной холод сковал так, едва сил хватило вылезти из воды, что внезапно покрылась тонким льдом. Баба-Яга вскинула правую руку и лёд растаял. Озеро заиграло золотыми искрами. Прыгнул пастух второй раз и чуть не сварился в кипятке. С отчаянным криком выскочил, а хозяйка вскинула левую руку, вода бурлить перестала, переливаясь радужными красками. Ох, как не хотелось третий раз нырять, но коли взялся за гуж, не говори, что не дюж. Зажмурился от страха: и вновь прыгнул, а водица оказалась приятной, весь бы день купался. Вышел на берег статным молодцем: ростом высок, лицом пригож, глаза сияют.
Подошёл корову доить, а та брыкается, но бывалый пастух сел на бережок, заиграл в рожок. Птицы слетелись, песни запели, корова успокоилась, и сама подошла. Егорка надоил целое ведро молока и выпил до дна – силы вмиг приумножились.
Баба-яга достала из золотого сундучка древнюю книгу. А она сама начала страницы перелистывать. Замерла на нужном месте и заговорила человеческим голосом:
— Есть волшебная страна, златом-серебром полна.
Древний замок там стоит, стены – чистый малахит.
В центре башня со звездой, комнат семь, но лишь в одной
Чудо-зёрнышко в плеве на столе трёхногом, где
Кольцами свилась змея, спит над ним блаженная.
Двери ты откроешь сам, коли первой скажешь – «Лам»,
А второй промолвишь – «Вам», третьей – «Рам», четвёртой – «Ям»,
Пятой – «Лам-вам-рам-ям-хам», и шестой тихонько – «Кшам»,
У последней – «Ом» пропой! В этой комнате седьмой
Чудо-зёрнышко, оно час творенья ждёт давно.
Хозяйка спрятала книгу в сундук и, заперев златым ключиком, строго-настрого наказала:
— Смотри, Егорка, когда окажешься в башне со звездой у дверей тайных комнат, то страж начнёт вопросы задавать, а ты не отвечай, иначе забудешь все слова волшебные.
Затем Баба-Яга вышла на крыльцо и крикнула зычным голосом:
— Ветер буйный, друг мой верный, отзовись, да ко мне явись.
Завыл Ветер над теремом, закружил вьюном у озера, деревья и кусты чуть ли не до земли согнул, затем стих и умиротворённо улегся у ног её:
— Добрая хозяюшка, зачем звала в час неурочный, в час полуночный?
— Друг мой, ты везде бываешь и всё на свете знаешь. Не видел ли древний замок, что стены – чистый малахит, а в центре башня со звездой стоит?
— Как не видеть! Живёт в нём Раджа с дочкой красавицей. Стены того замка охраняют неусыпно стервятники, златые ворота – грозные стражники.
— Окажи милость, доставь к замку моего гостя.
А Ветер завсегда готов послужить Бабе Яге, поднял молодца и понёс под облака. Внизу же страны мелькают, словно книга листает огромные страницы с картинками. Вскоре опустил он пастуха на площади рядом с малахитовым замком и улетел. Кругом лавки пестрят товарами. Одни манят дивными фруктами и пряностями, другие жемчугами и самоцветами, иные же одеждой и тканями. Но Егорка прибыл не товары заморские разглядывать, ему бы с местным царём потолковать. Постучался в златые ворота, но грозные стражники гонят прочь, да копьями грозятся заколоть.
— Что же вы злыдни какие?! Уж коли по-хорошему не хотите пускать, так я войду по-другому.
Достал свой рожок и давай веселить народ. Слыша дивные звуки, торговый люд и покупатели затихли. Любопытные зеваки собрались толпой вокруг чужака, а тот перед ними в пляс ударился. Распотешил прибаутками так, что хлопать стали, подпевать да притоптывать. Раджа услышал бурное веселье да неслыханное доселе пение, послал узнать, кто народ баламутит. Министр выбежал на площадь:
— Эй, чужестранец, как ты смеешь на дудке играть, да петь тут и плясать?
— Добрый человек, я человек вольный, где хочу, там пою и пляшу.
— Здесь никому не дозволено выплясывать! Эй! Охрана, схватить наглеца!
Стражники подхватили Егорку и потащили в замок, а тот рад радёхонек. Привели в златые палаты и бросили к ногам повелителя. На шум прибежала наследница его, восточная красавица Азида. Министр вытянулся в струнку и чётко доложил:
— О, великий Раджа! Вот тот человек, что поучал мирных жителей крамольным песням и чужеземным пляскам.
— Как звать тебя, балагур?
— Егорка-пастух.
— Почему же, Егорка-пастух, ты изволил нарушить покой в моём городе?
— О, великий Раджа, я только что прибыл в вашу страну и порядков ещё не знаю.
— Говоришь, не знаешь порядков. А верно ли, что под твою дудку люди плясали?
— Да, великий Раджа. Только это не дудка, а берёзовый рожок.
— Хотел бы послушать я твой рожок и воочию убедиться на что он способен.
А Егорка рад правителю ублажить. Полились его сладостные переливы, призывая к любви и ласке. У юной принцессы слёзы ручьём потекли, ибо вспомнила о своём девичьем одиночестве. Раджа недовольно поморщился:
— Прекрати, холоп! Надоели мне слёзы Азиды, а ты вновь заставил её плакать. Сыграй что-нибудь повеселей.
Наш молодец тряхнул копной русых волос, и зазвучала музыка бравая. А как пустился вприсядку кренделя ногами выделывать да частушки-прибаутки петь, так сам Раджа притоптывать стал каблучками, министр приплясывать, солдаты таранту отстукивать, а принцесса спрыгнула с трона и вокруг пастуха весело закружила. Правитель, спохватившись, закричал:
— Хватит, хватит, пастух! Это надо же, какой рожок заводной! Продай мне его.
— О, великий Раджа, продать не могу, а вот обменять на чудо-зёрнышко – пожалуйста.
— Ах ты, мужичьё безмозглое, с ума спятил!? Как ты смеешь предлагать мне, чтобы я своё сокровище на дудку поменял?! Моё чудо-зёрнышко с незапамятных времён в этом замке хранится, и я не позволю какому-то оборванцу забрать его!
— О, великий Раджа! Не себе, а людям прошу, чтоб не умерли с голода.
— Не хочу даже слушать тебя! Эй, охрана! Схватить негодного плутишку и бросить в тюрьму! Завтра же казнить на площади, пусть народ потешится! А рожок дайте сюда, коли денег не захотел – я так заберу.
Не думал пастух, что разговор не сложится. По наивности своей ожидал сочувствия, а оно вон как получилось. Солдаты бросили его в темницу, а рожок отдали правителю. Но как тот не старался дуть, окромя ужасных звуков ничто не выходило. Присутствующие, слыша их, кривились притворной улыбкой. Раджа, кипя от негодования, велел сию же минуту сжечь рожок, чтоб ни у кого не было соблазна сыграть на нём.
Азида уныло побрела в опочивальню. Няня, смекнув, отчего печаль, сказала:
— Принцесса, выбрось этого чужеземца из головы. Зачем тебе пастух без роду, да ещё без гроша в кармане?
— Нянюшка, ты же видела, какие глаза у него добрые и песни весёлые.
— Песнями сыт не будешь. Ложись лучше спать, я перину твою уже взбила.
Няня села в кресло и принялась обвязывать платочек кружевами, а красавица и не собиралась ложиться спать. Подкралась сзади и воткнула ей в причёску чудо-шпильку, та и забылась крепким сном. Азида всякий раз прибегала к этой уловке, желая поболтать с птичкой-невеличкой. Подойдя к золотой клетке, поведала верной подружке секрет о тайных чувствах к Егорке-пастуху и добавила:
— Завтра казнят его, а он всего лишь хотел людей спасти от голода. Не понимаю, почему отец не дал чудо-зёрнышко, у нас же не счесть богатства и народ не бедствует?
— Не плачь, принцесса. Я помогу тебе вызволить пастуха из темницы.
Птичка-невеличка коснулась девушки клювиком, и та превратилась в белую голубку.
Полетели они к окну темницы, где томился храбрый молодец. Голубка опустилась на пол
и вновь стала девицей красавицей:
— Егорка-пастух, я прилетела с птичкой-невеличкой, чтоб помочь тебе улететь домой.
— Азида, прежде чем улететь домой, мне надобно чудо-зёрнышко добыть.
— Но как мы откроем двери комнат, коли секрет лишь мой отец знает.
— Я тоже ведаю его из древней книги.
— Тогда летим скорее к башне со звездой.
Птичка-невеличка темечка коснулась принцессы и пастуха. Стали они белой голубкой и сизым голубем, взмахнули крылами и втроём устремились к башне. Влетев в круглое слуховое окно, опустились возле первой комнаты. Голуби вновь обрели человеческий облик.
Пастух молвил «Лам» и дверь открылась. Внутри была лестница, что вела наверх, но путь к ней преградил воин в белых одеждах с арканом и топориком в руках. Мгновенно накинув петлю аркана на плечи Егорки, притянул к себе и грозно крикнул:
— Кто позволил тебе, молодец, открыть эту дверь? Говори, а то голову снесу!
Тот молчит, памятуя наказ Бабы-Яги не отвечать на вопрос, но Азида выручила:
— Я позволила, ибо имею на то право, как единственная наследница чудо-зёрнышка.
Аркан слетел с крепких плеч и страж пропустил его к лестнице. Пастух, принцесса и верная их спутница птичка-невеличка поднялись ко второй комнате. Егорка произнёс: «Вам» и дверь открылась. Пред ними возникла другая лестница, возле которой стоял всё тот же воин и держал в руках древнюю книгу, что начала перелистывать страницы одна за другой. Замерев на нужном месте, книга заговорила человеческим голосом:
— Одно дело добыть чудо-зёрнышко, другое дело сохранить, а затем посадить в благодатную почву, чтоб взросло оно в великом множестве. Не каждому это под силу.
Книга замолчала, и воин захлопнул старинную книгу, спросив пастуха:
— Зачем тебе, молодец, зря рисковать, да силы терять? Не лучше ли домой возвратиться?
Пастух в ответ ни слова не говорит, зато принцесса не молчит:
— Не затем Егорка за тридевять земель прибыл, чтоб ни с чем домой возвратиться в то время, когда народ его голодает.
Пропустил его страж и поднялись они к третьей комнате, откуда раздавался богатырский храп. Егорка, чтобы не разбудить, прошептал: «Рам», и дверь открылась. У лестницы спал знакомый воин со счастливой улыбкой на устах. Удивился пастух, как же тот умудряется находиться сразу во всех комнатах, причём в одно и то же время? Хотел перешагнуть, но воин открыл глаза и, сладко потянувшись, молвил, позёвывая:
— Хорошо спиться, когда сытно. Скажи-ка, молодец, почему говорят, что есть пища для живота, а есть и для ума?
Пастух как воды в рот набрал, Азида же мудро ответ за него держит:
— Потому и говорят, что окромя хлеба насущного человек ищет веру истинную, что ум питает чистотой да святостью.
Пропустил страж его. Возле следующей комнаты Егорка сказал: «Ям» и дверь открылась, а у лестницы воин стоит с гремучей змеёй на шее:
— Знаешь ли, молодец, что чудо-зёрнышко охраняет огромная ядовитая змея?
Пастух молчит, за него Азида говорит.
— Знает, но эта змея не ядом жалит, а огненным взглядом ослепляет.
И снова пропустил его страж. Поднялись они к пятой комнате. Услышав чудесную мелодию за стеной, Егорка запел в такт музыки: «Лам-вам-рам-ям-хам» и дверь открылась. У перил крутой лестницы сидел воин, играя на золотой флейте. Отложив её, поинтересовался:
— А скажи-ка мне, молодец, кто и как сотворил чудо-зёрнышко?
И на этот вопрос принцесса ведала ответ и рассказала старинную легенду, что от родной бабушки в детстве слышала:
— Однажды внимая дивной музыке ветра, захотела Матушка-Земля слепить из глины чудо-зёрнышко. Окропив чистой росой и высушив нежными лучами солнца, запеленала его в золотую плеву и велела гремучей змее отнести в башню со звездой и охранять до нужного времени и часа.
Пропустил их страж. У следующей комнаты стояла такая тишина, что муха пролетит и услышишь. Пастух промолвил: «Кшам» и дверь открылась. Странно, но путь к лестнице был свободным. Белый воин стоял в стороне и творил молитву, закрыв глаза да сложив ладони пред собой. Наконец, они оказались возле последней комнаты, что под самым куполом башни, Егорка запел: «О-о-о-м-м-м» и дверь распахнулась, озаряя светом.
На маленьком трёхногом столике, обвив чудо-зёрнышко клубком, блаженно спала змея. Очнувшись, она медленно скользнула на пол и затанцевала изящно кольцами. Затем раскачиваясь, подняла высоко царственную голову и молнии засверкала из её глаз. Тут неожиданно возник белый воин с мечом на коне, загородив собою пастуха с принцессой. Змея, увидев его, сменила гнев на милость и бесследно растворилась в золотом облачке, а за ней исчез в никуда и воин с конём. Принцесса торопит:
— Егорка, бери скорей чудо-зёрнышко да лети домой.
— Азида, а как же ты? Ежели Раджа узнает, кто помог мне добыть его, тебе несдобровать. Летим со мной.
Красавица, конечно же, согласилась. Птичка-невеличка коснулась темечка пастуха и принцессы, обратив вновь в голубей. Сизый голубь взял в клюв чудо-зёрнышко и вылетел из башни, за ним последовала голубка с пташкой. Стервятники, заметив их, устремились в погоню, но неожиданно в небе возник белый воин на крылатом коне и снёс головы преследователям. Он как явился с конём ниоткуда, так и пропал в никуда.
Утром в замке был настоящий переполох. Охрана в панике! Куда исчез чужеземец? Прислуга сбилась с ног, ища принцессу, а няня – в беспробудном сне. Раджа понял, чьих это рук дело. Вынул чудо-шпильку из причёски няни, и та проснулась. Узнав, что случилось, взмолилась:
— О, Раджа, не вели казнить, дай вину искупить!
Обернулась в серую птицу лунь с чёрными крыльями и понеслась вдогонку. Долго летела всматриваясь вдаль. Вскоре узрела на зелёном дубе: белая голубка воркует, а сизый голубь своим крылышком её обнимает, рядом же птичка-невеличка мирно отдыхает.
— Воркуйте-воркуйте, голубки, теперь-то никуда от меня не денетесь. Заклюю до смерти противного воришку, а принцессу в замок верну. Да посмотрю, как Раджа непослушную свою дочь накажет.
Лунь поднялась к небу и, сделав большой круг, сверкнула ядовито-жёлтыми глазами, но только ринулась на несчастную жертву, как появился воин на крылатом коне и отрубил голову жестокой птице да тут же пропал в никуда. А спасённые беглецы взмахнули радостно крылами и последовали дальше.
Три дня прошло, а няню так и не дождался Раджа. Решил тогда сам пуститься в погоню. Обернулся коршуном и вылетел из замка. Видит на земле лежат его порубленные стервятники – удивился и дальше устремился. Вскоре у дуба встретил мёртвую няню – призадумался, но не повернул назад, а полетел ещё быстрей. Нагнал же беглецов почти у самой деревни Егорки-пастуха.
Услышав крик злого коршуна, белая голубка узнала голос отца, но не успела друга предупредить, как хищник клюнул сизого голубя в шею и тот выронил чудо-зёрнышко на землю. Коршун взмыл в небо, набирая свежие силы, и кинулся вниз, собираясь заклевать воришку насмерть, да неожиданно появился воин на коне, снёс голову злодею и пропал в никуда. Обессиленные голуби коснулись земли и стали прежними. Ходят по полю, да своё чудо-зёрнышко ищут, но найти не могут.
К счастью, мимо летела Баба-Яга на селезне. Пастух замахал руками:
— Баба-Яга, у нас беда! Чудо-зёрнышко в земле затерялось.
А Баба-Яга лишь весёлым смехом заливается:
— Да разве это беда? Забава одна! Гляньте, ваше чудо-зёрнышко уже проросло и стеной поднимается.
И впрямь нива поднимается да колосится золотыми початками. Егорка в деревню побежал, людей созвал, на пашню взглянуть приглашает. А его не узнают: ростом высок, лицом пригож, стоит как скала, рядом девица краса, на плече её сидит птичка-невеличка и человеческим голосом о чудо-зёрнышке вещает.
Как урожай-то увидел народ, обрадовался. Жито пожали, в снопы повязали, копны сосчитали и, поделив, по домам разобрали. Только в амбары уложили, а чудо-зёрнышко новые всходы дало. Урожай опять собрали, закрома доверху заполнили, лишнее на ярмарке распродали да подарки всем накупили.
Тут и за свадебку принялись. Людей близких и далёких созвали, не забыв по такому случаю Бабу-Ягу пригласить, благо дорогу к ней теперь знали. Столы ломились от вкуснейших яств да сладчайших напитков. Гости пили-ели, песни пели, на молодых любовались да счастью их радовались.