Вот и наступил очередной банный день. По громкой связи, из репродуктора, что на крыше казармы висел, раздается на всю округу зычный голос мичмана Мудафричука:
- Личному составу построиться на плацу для перехода в баню.
Не сказать, что уж очень желал этот личный состав “переться” за тридевять земель в эту баню гарнизонную, но альтернативы почти никакой. Можно, конечно, в кочегарку к Сашке Христову напроситься, что в этом же здании казармы была. Но то зимой, а сейчас лето на дворе.
Ходили почти всегда по берегу бухты. Была там тропа, протоптанная, не одним поколением моряков. Преимущество такой дороги было очевидным. Почти до самой бани совершенно исключалась встреча с патрулем.
Пара десятков моряков, что гуськом растянулись по берегу бухты, с белыми свертками полотенец и нательного белья под мышками, при подходе к бане изобразили строй, свертки спрятали внутрь строя.
Так было всегда. И месяц назад и даже год. Но сегодняшняя помывка стала для ребят поводом для многочисленных шуток, а кой для кого, таких подтруниваний, что хоть из части беги.
- Мишка! А это правда, что ты вот так взял и сиганул?
- Мишаня, а ты хоть успел разглядеть ее? Не врёшь, случайно?
- Да ну, на хрен! Ни в жизнь не поверю!
Ну, а если по порядку, то начало помывки началась как всегда. Даже горячая вода была на сей раз. Загремели тазы оцинкованные, на длинных лавках кто-то уже себе голову намылить успел. А кто-то решил сначала трусы с тельником состирнуть, коли с водой горячей проблем не оказалось.
Шум-гам, из клубов пара раздаются взрывы хохота. Ну как тут удержаться, когда видишь как Вовка Уверданц, схватился обеими руками за мошонку свою и трёт её, бедную, так, будто тряпку какую стирает.
Постепенно веселье ребят стало стихать, так как, их молодые уши стали улавливать еще и звуки женского веселья. Конечно же, звуки пола женского, половина моряков радистами были, а у них слух то, ого-го, какой!
- А ну-ка тише! Да замолчите же, наконец!
“Знаток” пола женского, Мишаня Чистов стал крутить своей, пока еще не намыленной головой, во все стороны, пытаясь уловить, откуда тут, в мужском отделении бани, вдруг слышны женские взвизгивания и смех.
Тут надо пояснить, почему Мишка слыл знатоком женских душ и сердец. Этот парень любил стоять в нарядах помощником дежурного по части. И вот когда мичман ложился отдыхать в соседней, за дверью, клетушке в полном Мишкином распоряжении оказывался АТСовский телефон, стоящий на столике дежурного.
Где он находил номера телефонов обладателей женских голосов неведомо, скорей всего методом тыка. Но если разговор удался и из трубки на том конце провода слышались женские голоса, на Мишку без сострадания нельзя было смотреть.
Всё его существо выражало в тот момент, что вот немного, совсем чуть-чуть и парень ..., так уж он возбуждался.
Но один раз парень чуть было не … от испуга. Не обмочился, если уж по правде. Полное фиаско могло быть в штанах его.
А попалась ему в ту злополучную ночь, на телефонную удочку, не та рыбка, которую он бы хотел обольстить, сразив, напрочь, своим телефонным обаянием.
Скорей всего, это была жена, может даже командира базы или другого офицера, наверняка, с очень широкими погонами. Дурачок, Мишаня, даже не знал, что есть, так называемые не “отрубные” телефоны, то есть, твой телефон не разъединится с абонентом, пока тот не положит трубку на аппарат.
А там трубочку как раз и не положили. Мало того, с другого телефона узнали, а кто же это у нас такой любвеобильный мальчик висит на том конце.
И сколько не стучал незадачливый ловелас трубой по аппарату, долгожданного зуммера он так и не дождался.
Зато в ночи раздался шум, подъезжающего к КПП части, газика из комендатуры. Вышли дяди, с погонами, не такими уж широкими, но всё же достаточными, чтобы наш паренек вертелся перед ними, как ужаленный.
И знаете, как отшептало. С той поры Мишка Чистов смотрел на этот телефон, как на своего заклятого врага, отвечая только на звонки. А сам – ни-ни! Как и учил плакат на стене: Болтун-находка для шпиона!
Но вернемся к нашим “баранам”. К тем ребятам, коих в бане оставили. И Мишкин приказ, соблюсти тишину, чтобы уловить источник женских звуков. Нет, значит, не насовсем, тогда, дяди из комендатуры отбили Мишке желание общаться с особами противоположного полу.
А женское то веселье раздавалось из-за широкой двери, покрашенной за десятки лет такими слоями коричневой краски, что если даже сильно постараться, ни в жизнь не открыть.
Видимо, в былые годы, эта дверь вела в соседнее моечное отделение и в обоих залах мылись по очереди мужчины и женщины. Потом помещения изолировали друг от друга, и вот в одном из них, моются два десятка моряков, а в другом?
А в другом пока непонятки. Только звуки. Ну и черт бы с ними, с этими звуками, но Мишкино любопытство разыгралось не на шутку.
В самом верху, под потолком он увидел маленькое отверстие, попросту, дыру в стене, в которую и голова не пролезет. Для вентиляции, скорей всего, предназначалось.
При всём желании, заглянуть на сопредельную территорию, одному Мишке было не под силу, и он стал “подкатываться” к здоровенному матросу Лёхе, с соответствующим псевдонимом “шайба”.
У этого Лёхи, сибирского увальня, было, кажись, только два желания: поесть и поспать. Вот уж к женскому полу он был совершенно равнодушен, в отличие от своего кореша, Мишки.
Эти два парня скорешились еще с учебки на острове Русском под Владивостоком. Тогда поспорили они на кружку компота, что Лёшка донесет с овощехранилища мешок картошки на спине, на котором будет сидеть еще и Мишка. И ведь донес, хотя расстояние было метров за тридцать.
Было слышно, как Мишаня обозначает Лёхе свой план действий. Подвинем, мол, к стене эту тяжеленную скамейку, ты встанешь на нее, мне ребята помогут забраться на твои плечи, а когда загляну в эту дыру, буду вести вам репортаж с места событий.
Видно, начисто Мишка забыл недавнюю свою экзекуцию с телефоном.
Сказано – сделано. Общими усилиями лавку-скамейку придвинули к стене, поставить голого Мишку на голого Лешку было гораздо сложнее, но и с этим справились. Морское братство – великая сила!
Веселая картинка получилась, если на эту парочку посмотреть. Лёшка задом упершись в стену, руками своими поддерживает за ноги дружка, который, балансируя на склизких плечах “шайбы”, трепеща всеми членами тела своего, уже вставил свою голову в вожделенную дырку.
И тут случилось такое, что никто не ожидал ни увидеть, ни услышать. Посмотрев всего лишь пару секунд в дыру, Мишка с диким воплем так резко дернулся назад, что их “акробатическая фигура” вмиг рассыпалась.
Дольше и дальше летел тот, что наверху был. Сначала по воздуху, потом по лавкам, сметая в полёте тазы и зрителей, что хотели кусочек “кина” узреть. Приземление было очень жестким.
Не удержался на скамейке и здоровяк Лёха, растянулся тут же, на полу. Охи, ахи, верхолаз за руку схватился, как потом оказалось, трещина в кости образовалась. Лёха ногу повредил себе за компанию с товарищем.
Так что же, всё-таки, случилось там наверху, у того заветного и манящего окошечка? Когда к Мишке вернулась способность говорить, он поведал следующее.
- Когда я заглянул в дыру, сначала не мог ничего сообразить. Ведь я надеялся увидеть группу девушек, судя по их заразительному, игривому смеху. Но я увидел прямо перед своим лицом два глаза! Больших, немигающих пару глазищ, которые неотрывно смотрели на меня. Ну, я и …
Оказывается, за стенкой уже давно наблюдали в этот “телевизор” за голыми матросами. Наблюдали и комментировали. Отсюда их смех и веселье.
Обратный путь в часть прошел по берегу бухты в бурных обсуждениях. Кто же это был там, что за девушки, и такие наглые вдобавок? Каким образом они раньше нас смогли долезть, теперь уже до злосчастной дыры, со своей стороны?
Молчали только, идущие позади всех, наши две “не боевые” потери. Здоровяк Лёха, сильно хромавший, и любитель, теперь уже обнаженных, женских тел, Чистов Мишка, несущий на связанных полотенцах свою, немного поломатую, руку.