Родился у Марии долгожданный сыночек. Пеленала она его в пелёночки красные, баюкала песней нежною, умывала росою утренней и ласково называла Васильком за глазки синие, что цветочки на солнечной поляне. Так и жила в приятных материнских заботах и горюшка не знала. Вырос сынок, словно тополь высок, в плечах широк, шаг аршинный да голос дивный. Попросила запасти сено для коровы. Пришёл тот на лужок, косит под корешок, да весело напевает. От взмахов рук его грудь вздымается и огненные кудри качаются, а шёлковая травушка волной ложится.
В это время купеческая дочь, искупавшись в реке, мимо проходила. Заслышав песню, остановилась у ракитового куста, задушевным словам внимает да крестьянской сноровкой любуется. И так сладко её сердечко забилось, что сплела веночек из васильков и подошла к ладному молодцу. Увенчала им кучерявую голову да шутливо молвила:
— Коль по нраву – прими, а не по нраву – выброси.
Одарив жемчужной улыбкой, девица глянула ласково и скрылась легкой походкой за цветущим холмом. Неожиданная радость накатилась на молодца. Догнать хотел, да не посмел. Мечтал лишь обернуться ветерком и локона её коснуться, аль красным пояском и нежно талию обнять. Но грёзы прервала матушка, что принесла еду. Сын даже не притронулся к лепёшкам и не отпил из крынки молока.
— Василёк, не заболел ли ты?
— Матушка, жениться я хочу на Ольге.
— Где ж это видано, чтоб бедный женился на богатой. Да и как нам свататься-то без подарка? В избе пусто, хоть шаром покати. Давай найду тебе другую невесту.
— Не хочу я другую невесту!
Василий бросил наточенную косу на зелёном лугу и угрюмо зашагал к дому. Залез на полати и, уткнувшись в подушку, пролежал три дня. День и ночь у него поменялись местами. Никакие уговоры не действовали. Тогда Мария вышла за околицу и, припав к земле, взмолилась:
— О, Мать-Земля, взываю к мудрости твоей и силе! Мой сын жениться хочет на дочери купца. Он так страдает, а я вдвойне, скажи, что делать мне?
Услышав мольбу несчастной женщины, отозвалась Мать-Земля:
— Не печалься, Мария. Возьми горшочек с золотом, что рядом под кустом лежит и отдай купцу как выкуп за невесту.
Мать подняла ветки ближайшего куста и ахнула, там стоял горшочек, доверху набитый золотом. Поблагодарила она за щедрую милость и побежала к сыну:
— Василёк, не спрашивай меня, где и как добыла я золото, бери и пошли свататься.
Явились к купеческим хоромам, а слуга ворот не отворяет, ибо не велено бедный люд пускать. Мать сунула золотую монету, тот грубость на милость сменил и побежал хозяину докладывать. Заходят они в горницу, а отец с дочерью за столом сидят, медовую пастилу кушают да заморские чаи распивают. Ольга глянула прекрасными очами на статного молодца и зарделась румянцем. Догадалась, с чем пожаловали. Купец же хмуро смотрит из-под бровей да спрашивает неучтиво:
— О чём разговор поведёте, гости незваные?
Мария с низким поклоном отвечает ему:
— Да как Бог на сердце положит, о том и разговор пойдёт. Но наперёд примите от нас дорогой подарочек.
Василёк холщовую котомку с плеча скинул, горшочек с золотом вынул и на стол водрузил. У купца аж в горле пересохло. Откуда у голодранца столько червонцев? Не иначе, как украл, но допытываться не стал. Подарок принял. Гостей за стол усадил, чаю заморского налил и медовую пастилу предложил. Мать учтиво разговор продолжает:
— Теперь, купец, и о важном деле потолкуем. Ты дочь вырастил, а я сына. Стала дочь твоя красавицей, да и мой сын пригож – чем не пара. Отдай свою Ольгу за моего Василия.
Посмотрел купец на свою единственную наследницу и поинтересовался:
— Дочь моя, согласна ли замуж за простого крестьянина?
Призадумалась Ольга: «Коли золото добыл, значит, сделает всё, что захочу». И гордо вскинув брови, смело ответила отцу:
— Ежели три желания исполнит, тогда выйду замуж.
Василий от великой радости с лавки вскочил и с готовностью перед невестой правое колено преклонил:
— Приказывай, Ольга! Любую службу рад тебе сослужить!
— Тогда слушай моё первое желание. Есть на свете удивительная птица павлин. Когда хвост распускает веером, то в дом счастье входит. Добудь мне его.
Василий совсем не ожидал такого. Это ведь не лошадь запрягать и не сеять, не пахать, а птицу незнамо, какую искать. Идёт домой, на ровном месте спотыкается, мать же сына ласково утешает:
— Не переживай, Василёк, добудем ей павлина.
— Матушка, как же добудем, коли в глаза никогда не видывали и где искать, тоже не знаем. Эх, не судьба мне жениться на Ольге.
Василий так расстроился, что от еды отказался, залез на полати и уткнулся в подушку. Мария вышла за околицу и припала с горестною мольбою к земле:
— О, Мать-Земля, молю о помощи тебя! Невеста требует исполнить три желания! Сын мой страдает, а я не знаю, как помочь ему.
И откликнулась Мать-Земля на зов бедной женщины:
— Не печалься, Мария. Возьми посох с янтарным набалдашником, что перед тобой возник, и молви: «Зажги, янтарь, свой дивный луч и укажи мне верный путь». Как зажжётся луч от янтаря, следуй за ним.
Мария подняла с земли крепкий посох из молодой рябины с круглым жёлтым камнем наверху и произнесла заветные слова:
— Зажги, янтарь, свой дивный луч и укажи мне верный путь.
Волшебный янтарь заискрился в вечернем полумраке и золотистым лучом устремился к незнакомой дороге. Долго она шла через поля и леса. Наконец, вышла к озеру с белыми кувшинками, где гулял величавый павлин. На голове его сияла корона из золотистых перышек, а великолепный хвост внезапно раскрылся кружевным веером, переливаясь разноцветными звёздами. Заметив чудесный посох в руках Марии, он понял, что эта добрая женщина пришла к нему не ради любопытства, поэтому вежливо спросил:
— Скажи, матушка, какая беда тебя привела?
— О, царственная птица, мой сын надумал жениться,но невеста возжелала иметь павлина, иначе не выйдет замуж. Ежели сын не женится на ней, то умрёт с тоски.
— Так и быть, подарю тебе павлина, ежели окажешь мне достойное почитание.
Мария оглянулась вокруг и не увидела цветов в траве, лишь белые кувшинки плавали в озере. Вошла по пояс в воду, но только дотронулась до стебля, как цветок вырвался из рук. К другим кувшинкам потянулась и те увернулись. Мать обратилась к ним ласково:
— Милые кувшинки, вы такие чистые и прекрасные, что достойны быть украшением на шее повелителя всех птиц земных.
Услышав, для чего они нужны, цветы сами потянулись в руки. Мать сплела чудесный венок и с низким поклоном надела на шею царственной птице. От её глубокого почитания возвеличился тот и начал стократно множиться. Один за другим возникали павлины. Мария взяла одного и поспешила обратно. Войдя в дом, сказала:
— Василёк, не спрашивай, где и как я добыла павлина, неси его в дом купеческий.
Наш горемыка вмиг слетел с полатей и стрелой помчался к невесте, неся в руках диковинную птицу. Павлин гордо встал перед купеческой дочкой. Потоптавшись на коротких ножках, развернул роскошный хвост и громко приветствовал красавицу. Ольга сморщилась от ужасного крика, замахав руками:
— Фу! Слушать противно! Наш кочет и то приятнее поёт! Видеть его не хочу!
Павлин сложил радужное оперение в длинный хвост и был таков, а она вослед улетающей птице насмешливо крикнула:
— Невелика потеря! На свете есть гораздо лучше чудо! Василий, добудь мне к утру молоко медведицы. Я умоюсь им и стану краше.
«Куда краше-то» – удивился жених, но перечить не посмел. Понурый явился домой и рассказал о новом желании невесты:
— Матушка, разве медведица, да ещё с приплодом подпустит меня к себе? Вмиг разорвёт когтями. Эх, не судьба мне жениться на Ольге.
Расстроенный уткнулся в подушку, не желая ни есть, ни разговаривать. Как только сумерки настали, мать вышла с рябиновым посохом за околицу и произнесла:
— Зажги, янтарь, свой дивный луч и укажи мне верный путь.
Камень заискрился и золотистым лучом устремился по лесной тропке в глухой лес. Вскоре увидела она берлогу, где жила медведица с недавно появившимся на свет медвежонком. Та встала во весь рост и подняла угрожающе лапы, но заметив чудесный посох в руках Марии, поняла, что эта женщина пришла без злого намерения, а со своею бедой, поэтому спросила:
— Скажи, матушка, какое горе тебя ко мне привело?
— О, хозяйка леса, мой сын надумал жениться, но невеста возжелала себе медвежье молоко, иначе не выйдет замуж за него. Ежели сын не женится на ней, то умрёт с тоски.
— Так и быть, я дам молока, но сначала уложи моего детёныша спать.
Мария села возле забавного медвежонка и нежно запела ему колыбельную, ласково поглаживая по спинке мягкой материнской рукой:
— Голубые сумерки небо тьмой укутали,
Светлячки-жемчужинки засияли чудные.
Ветер стих в дубравушке в сонном состоянии,
Замер шелест травушки и земли дыхание,
Мошка золотистая спит, надёжно скрытая,
Под зелёным листиком цветика душистого
В мягких гнёздах птицы все клювики попрятали,
Смолкли голосистые до рассвета раннего.
В норке зайчик маленький видит сны спокойные.
Медвежонок славненький, спи под сводом ноченьки.
Детёныш сладко заснул под ласковое пение Марии, и медведица разрешила нацедить молока. К утру мать вернулась домой:
— Василёк, не спрашивай, где и как я добыла молоко, неси в дом купеческий.
Тот скорей помчался к невесте. Ольга умылась молоком и лицо её засияло как новое фарфоровое блюдце. Купец смотрит на дочку и возмущается:
— Ольга, желания твои какие-то бестолковые: птица сбежала, молоко твоё сразу же закончилось. Хоть бы терем попросила, и то больше проку.
— А мне, батюшка, что-то на ум никогда эта мысль не приходила! Василий, слушай моё последнее желание: построй к утру высокий терем, да такой, чтоб все люди, проходя мимо, завидовали красоте его.
Последнее желание казалось жениху самым невыполнимым. Возвратился домой, света вольного не видя:
— Матушка, как же я терем ей за ночь-то выстрою? Тут и большая артель не управится. Эх, не судьба мне жениться на Ольге.
В отчаянье сын зарылся опять с головой в подушку, а мать, дождавшись темноты, вышла с посохом за околицу, затем тихо произнесла:
— Зажги, янтарь, свой дивный луч и укажи мне верный путь.
Чудесный янтарь заискрился волшебным светом и закружился рябиновый посох с птичьим свистом. Вмиг слетелись дятлы и обернулись в умелых плотников. Застучали их топоры и запели пилы. Тяжёлый тёс быстро в стены уложили да под крышу венец подвели. К окнам ставни узорчатые повесили, а крыльцо резными столбами укрепили. К рассвету высокий терем окружили частоколом и, обернувшись птицами, разлетелись. А рябиновый посох устало мигнул Марии на прощание лучом и провалился сквозь землю, ибо исполнил он все три её желания.
Счастливая мать поторопилась домой к сыну с своею радостной вестью:
— Василёк, не спрашивай, кто и как построил терем, а веди в него невесту с купцом. Чует моё сердце, что ты женишься на Ольге.
Жених мигом слетал к ненаглядной невесте и пригласил её с отцом глянуть на новый терем, что возвышается над частоколом. Взошли все трое на высокое крыльцо да прошлись по светлым палатам. «Ого, – восхитился купец, – да за такого богатого жениха мне не стыдно дочь отдать». Долго думать да рядить не стали, немедля за свадьбу принялись. Мария украсила новую горницу луговыми цветами, испекла большой каравай и поспешила к резным воротам встречать с хлебом-солью молодых после венчания. Идут они со зваными гостями к ней, а невеста шепчет жениху:
— Как только я шагну за ворота, чтоб матери твоей и духу не было! Не хочу я видеть больше эту женщину. У неё даже наряда приличного нет.
Мария, не ведая о тайном их сговоре, протянула румяный каравай, но те даже кусочка не отломили и не откушали. Сын, пряча глаза от матери, молвил тихо:
— Мать, иди в свою избу, а в наш терем никогда не показывайся.
Мария ни слова в ответ. Взглянув печально на невестку, молча отправилась прочь. Только скрылась она за углом, а молодые как сквозь землю провалились. Гости бросились искать, да найти не могут. А те внезапно оказались в глухом лесу, где птицы не поют, лишь ворон противно каркает, да сыр-бор шумит, стволами поскрипывая. Они понять не могут: как очутились здесь и куда теперь идти? Видят, две заросшие тропы у самых ног легли на наперекрёст. Пошли наугад, а узенькая тропка то вправо, то влево кидается, мурава-трава за ноги цепляется. Змеи в их сторону ядом плюются, того и гляди ужалят. Кругом тени уродливые видятся, жуткие звуки слышатся. Невеста жмётся от страха к жениху, а у Василия один лишь страх – не потерять невесту любимую. За плечи обнимает и нежно успокаивает:
— Не бойся, Оленька, со мною ты никогда не пропадёшь.
Впереди показалась выжженная солнцем небольшая поляна, а посередине её на холме стояла заброшенная ветряная мельница. Деревянные лопасти с ужасным скрипом крутились на ветру, развевая грязными обрывками парусины. Вошли вовнутрь, а там тёмные углы густой паутиной затянуты. Вероятно, лет сто человек сюда не заглядывал. Выйдя на крыльцо, осмотрелись. Куда ни глянь, везде непроходимый бурелом стеной возвышается, а над головой чёрный ворон летает, противно каркая. Вернулись в лес к перепутью троп и зашагали в другую сторону, но попали всё к той же мельнице. Попытались третьим путём идти, затем четвёртым, сопровождаемые всё время крикливым вороном. Но в какую-бы сторону они не направлялись, как приговорённые, оказывались на забытой Богом поляне.
Солнце погасло и чёрный ворон, что неустанно летал над ними, скрылся в разбитом окне старой мельницы. Молодые поднялись по шаткому крыльцу, а навстречу им выходит мельник в фартуке белом от муки. Из-под тёмной шляпы смоляные волосы торчат как птичьи перья, да чёрные глаза сверкают, как у ворона. Василий крайне удивился, почему раньше его здесь не было. Несмотря на это, обрадовался:
— Мельник, укажи нам дорогу к селу.
— Непременно укажу, но вначале подсобите немного. Видите, вон то большое колесо? Оно не крутится, оттого жернова и не мелют, а тут ещё сильный ветер развеял всё зерно из мешка. Раскрути-ка, добрый молодец, колесо, а ты, краса, собери все зёрнышки в этот мешок.
Ольга недовольно поморщилась и нехотя взяла в руки мешок. Склонилась низко к земле, ибо зёрнышки в темноте разглядеть очень трудно, и начала собирать. Василий же навалился на мельничье колесо, только повернуть его никак не может. Налёг всем телом ещё и ещё раз. Жалобно скрипнув, оно тронулось по кругу и жернова затарахтели: «тах-тара-тах-тах». Шесть жерновов крутятся, а седьмой не двигается. Как ни старался быстрее крутить, ничего не получается.
А в родном селе гости сбились с ног в поисках молодых. Купец со слезами на глазах прибежал к избе матери жениха:
— Ой, беда, Мария! Нигде мою Оленьку и твоего Василия отыскать не можем! Куда могли запропаститься, не знаем?
— Купец, не волнуйся, иди домой, а я обязательно отыщу их.
Купец удалился, охая, а Мария вышла за околицу и припала со слезами к земле:
— О, Мать-Земля, прости, что опять потревожила тебя. Скажи, куда мой сын с невесткой пропали?
И отозвалась Мать-Земля на мольбу бедной женщины:
— Мария, подойди к чудесному дереву, что возникло пред тобой, да сорви плод, который ветку низко склонил. Вкуси его вместе с косточками и тогда найдёшь ответ на любой свой вопрос.
Мария сорвала плод с ветки, что от тяжести касалась земли и съела сладкую мякоть, когда же разгрызла твёрдые косточки, то познала мудрость священную и предвидеть стала будущее. Теперь она знала, куда ей идти и что делать надобно. Вошла в лес и деревья расступились. Прямая дорога легла до того места, где Ольга в свадебном измаранном наряде ползала по поляне, выискивая зёрна, а Василий в взмокшей от пота рубахе, ржавое колесо вращал. На крылечке грозный мельник стоял, плёткой по голенищу сапога постукивал да на молодых покрикивал.
Мария кинулась к нему, возмущаясь:
— Ты, пошто моего сына и невестку в неволе держишь? Отпусти их, сейчас же!
Хозяин сразу смекнул, что её ничем не запугаешь. Недовольно хмурясь, ответил грубо:
— Коли хочешь свободы им, то подсоби своей невестке заполнить мешок зерном, а сыну закрутить колесо, да так, чтобы жернова мои все семь заработали и перемололи зерно в муку.
Мать взяла мешок, вышла на середину тёмной поляны и обратилась ласково:
— Дай, землица, мне все зёрнышки,
Что в лучах растила солнышка,
Что поила тёплым дождичком,
Что развеял ветер в полюшке.
Поляна задрожала недрами и точно сито несколько раз подкинула зёрна в воздухе, что легли на голую землю, сияя, как частые звёздочки в небе. Мать обратилась к птицам:
— Птицы лесные, птицы небесные!
Живо слетайтесь, в мешок собирайте
С этой поляны зёрна чудесные!
Со всех сторон слетелось множество птиц. Быстро собрали зёрна в мешок, который Ольга завязала крепко-накрепко верёвкой, дабы не разнеслись снова по ветру, и сказала радостно:
— Матушка, идём Василию помогать.
Втроём они дружно налегли на колесо и седьмой каменный круг пришёл в движение. Вместо жуткого «тах-тара-тах-тах» жернова весело запели: «Дзогава! – Дзогава! – Дзогава!»
Ольга развязала мешок, а Василий высыпал в жёлоб зёрна и перемолол их. Мария заполнила сусек до краёв мукой. Все были настолько голодны, что решили хлеб испечь. Невеста замесила тесто, жених растопил печь, а мать испекла каравай. Вынув с пылу жару, поднесла молодым, ведь давеча они отказались откушать из материнских рук. Отламывая ароматные куски хлеба, макала в соль и клала каждому в рот, приговаривая:
— Хлеб румян и кругл как солнце, кормит он людей с любовью. Пусть горяч, но справедлив к тем, кто праведность забыл.
Василий и Ольга поняли, за что понесли наказание, стали молить прощения, а Мария отвечает им мудро:
— Чтобы вас простить, мне сначала обидеться надобно, — и добавила печально, — мне жаль, что так получилось, но ошибку всегда можно исправить, ежели её сердцем понимаешь.
Мельник, видя согласие да любовь, недовольно взмахнул руками как крыльями и, обернувшись вороном, улетел искать себе новую жертву. Василий, провожая взглядом чёрную птицу, сказал:
— А мельник нам дорогу обещал показать, коли выполним мы все его условия.
— И хорошо, сынок, что не показал. Путь его был бы долгим и унылым, а я вам укажу – короткий и радостный.
Мать вошла в лес и деревья расступились, прямая дорога легла до самого села. Купец и званые гости, увидев их, встретили свадебными песнями. Весёлой толпой поднялись в новый терем к праздничному столу. Ольга и Василий усадили с великим почётом свою спасительницу в красный угол.
Мария скромно улыбнулась и обратилась к молодым:
— Дети мои, благословляю ваш счастливый союз! Живите долго и радостно, да чтите неписаные законы; чтоб муж был уважаем, как солнце ясное, жена любима, как луна лучезарная, дети обласканы, как светлые звёздочки, а родители почитаемы, как мать-земля и как отец небесный.