В одном горном ущелье жили скотоводы, но среди них был один чудак по имени Серафим, который не хотел заниматься разведением овец и баранов, а мечтал вырастить фруктовый сад. Освободил от камней небольшой участок земли, привёз благодатной почвы, купил плодовых саженцев у жителей цветущей долины и посадил. В неустанных трудах и заботах пролетали его дни. Деревья прижились под ласковым солнцем, омытые живительной влагой дождей, и зацвели.
Юная красавица, пробегая мимо, каждый раз с интересом заглядывала в его сад. Сорвёт украдкой цветочек, воткнёт в пышную чёрную косу и убежит. Серафим, заметив её, подкрался однажды и накинул на плечи шёлковый платок. Испугалась девушка, хотела убежать, но юноша остановил:
— Постой, красавица! Я не обижу тебя! Мне самому лестно, что ты приходишь сюда. Коли согласишься быть женой, то сам украшу волосы цветами.
Как отказать красивому жениху, ежели о том сама мечтала. Повенчались они и зажили дружно. Сад разросся вширь и в высоту, деревья гнулись от множества плодов. Вечерами их совместный труд награждался приятным отдыхом в саду. Лёжа на мягкой травке, муж вкушал сочные фрукты и слушал, как любимая жена баюкает трёх дочек, и чувствовал себя вполне счастливым.
Летели годы, родители не заметили, как девочки стали ладными красавицами, послушными да трудолюбивыми. Но случился засушливый год. Тучи безжалостно обходили ущелье стороной. Под знойным солнцем пожухла трава, высохли ручьи, исчезли птицы и сникли деревья. Собрались чабаны на деловой совет и решили искать другое место для жилья.
Люди стали перебираться в далёкие ущелья, где журчали ручьи и росла густая трава. Только садовник не хотел уходить. Сосед попытался уговорить его:
— Серафим, без воды тебе не выжить.
— А я вырою колодец. Под землёй всегда имеется вода. Рано или поздно, но докопаюсь до неё.
— Это невозможно. Куда не глянь – везде камень.
— Неужели ты не понимаешь, что не могу я бросить сад? — воскликнул отчаянно тот, ударив себя в грудь кулаком.
— Серафим, пожалей хоть жену и дочерей!
Но упрямый садовник молча отвернулся. Сосед, махнув на него рукой, поспешил за отарой овец. Без людей в ущелье стало тихо и одиноко. Серафим взял лопату и врубился в землю. Сухая твёрдая почва поддавалась с великим трудом. Большие камни приходилось разбивать на куски, прежде чем жена и дочери могли их поднять наверх.
На второй день Серафим наткнулся на каменное дно. Долго простукивал киркой, прикладывая ухо, затем печально промолвил:
— Это кусок скалы. Что делать? Я не знаю.
Жена ласково обняла за плечи мужа и сказала:
— Не отчаивайся. Пошли отдыхать, темно уже, а утром решишь, что делать.
На заре, когда в доме ещё крепко спали, Серафим сел возле колодца – усердно молится. Подъезжает древний старец на сером ослике:
— Добрый человек, напои моего осла.
— Рад бы напоить, да воды нет, колодезное дно кусок скалы перекрыл.
Старец слез с осла, заглянул в колодец и уверенно произнёс:
— Я скажу, что делать и тогда каменное дно исчезнет, но придётся чем-то пожертвовать.
— Согласен на любую жертву, — не задумываясь, ответил Серафим.
— Тогда подними с земли обрывок верёвки, что у ног твоих лежит, и кинь в колодец.
Больше старец ничего не сказал, сел на ослика и отправился дальше.
Не поверил он ему, но на всякий случай поднял с земли толстую растрепавшуюся верёвку, похожую на раздувшуюся сытую змею, и кинул в колодец. Посмотрел, а вместо каменного дна – песок речной виднеется. Радость-то какая! Из дома в это время вышла супруга, муж кинулся поделиться новостью, а ноги её в землю вросли и обернулась она берёзкой. Понял садовник, кем пожертвовал.
Погоревал отец с дочками, вытер горькие слёзы и принялся за работу: садовник колодец рыть, а девушки в вёдрах землю поднимать. Весь день трудились, не покладая рук. Старшая дочь увидела у отца кровоточащие мозоли, наложила лечебную мазь и, перевязав ладони, отвела в дом отдыхать.
Вернулась к колодцу и сказала недовольно:
— Три дня работаем, да всё напрасно!
Средняя сестра, согласно кивнула головой:
— Верно, сестрица. На одиннадцать сажень колодец прорыли, а воды, как не было, так и нет.
Младшенькая, жалея отца, громко возразила им:
— Напрасно вы возмущаетесь! Коли отец взялся рыть колодец, то вода непременно должна появиться! Нужно только в это крепко верить.
Их начавшийся раздор прервал древний старец, что подъехал на маленьком сером ослике:
— Красавицы, напоите моего осла.
Старшая дочь резко ответила ему:
— Рады бы напоить, да воды нет.
Старец слез с осла, заглянул в сухой колодец, улыбнулся девушкам ласково и уверено произнёс:
— Я скажу, что делать, и тогда появится вода, но придётся чем-то пожертвовать.
— Мы согласны на любую жертву, — ответили хором сёстры.
— Тогда возьмите каждая по бубну из бараньей кожи, и бейте по ним, пока гром не грянет и молния не сверкнёт.
Больше старец ничего не сказал, сел на ослика и отправился дальше.
Не поверили они, но решили попробовать. Взяли бубны и стали бить по ним. Глухие звуки «тухи-тухи-тухи» понеслись ввысь, тревожа небеса. Облака, недовольно хмурясь, потучнели и столкнулись лбами. Молния ударила в колодезное дно и забил оттуда прозрачный источник. Чем больше колодец наполнялся водой, тем глубже девушки врастали ногами в землю, превращаясь в кудрявые берёзки.
Серафим, услышав журчание, выбежал из дома с радостными криками:
— Вода! Вода! Вода!
Он пил прохладную воду, плескал себе в лицо и безудержно смеялся от счастья. А рядом шумели зелёными веточками берёзки. Отец увидел белоствольных красавиц и сразу всё понял. Сидит возле них, горюет. Потом решил, что слезами горю не поможешь, и принялся поливать деревья. Сад быстро окреп. Узнав о колодце, скотоводы вернулись в ущелье, восторгаясь:
— Серафим, да ты герой! Такой колодец вырыть не всякому под силу!
Довольный от похвал, садовник поил каждого встречного. Вода была холодная и прозрачная как утренняя роса, хоть и стояла под жгучим солнцем. Слава о нём гремела по всей округе. Люди при встрече уважительно кланялись в пояс. Казалось, радуйся почёту, но жизнь омрачалась воспоминаниями о жене и дочках.
Однажды у колодца появились три юных молодца, все на одно лицо. Только один – хромой, второй – немой, третий – слепой. Их посохи у основания измочалились в щепы, одежда местами порвалась, а губы потрескались от жажды. Хромой с низким поклоном спросил хозяина воды напиться. Серафим зачерпнул большим ковшом и подал ему. Тот сначала поднёс слепому, придерживая так, чтобы удобно пить тому, потом передал немому, затем лишь сам припал к воде. Такая забота понравилась садовнику:
— Скажи-ка, мил человек, кто вы? Откуда путь держите да куда?
— Родные братья мы. А идём мы из таёжных лесов, да по свету счастья ищем. Многие считают нас оставленными Богом, и чураются. Потому, где привечают, останавливаемся, а где гонят прочь – зла не держим, уходим.
— Интересно, за какие грехи вы так наказаны?
Хромой, горько усмехнулся:
— Однажды, когда мы были ещё детьми, отец принёс с охоты убитого лосёнка и велел матушке зажарить его. А нам рассказывает, как ловко детёныша подстрелил одной стрелой в ногу, второй – в шею, а третьей – в глаз. В это время в окне промелькнула лосиха. Обрадовался отец, побежал за ней охотиться. Матушка накормила нас, а сама не коснулась лосятины, всё ждала отца. Утром я проснулся хромым, средний брат – немым, младший – слепым. А отца охотники нашли мёртвым на дне пропасти. Говорят, это лосиха отомстила нам за своего детёныша. Когда мы повзрослели, матушка дала нам по шёлковому платочку для невест в подарок и благословила в дальний путь жену искать да семью создавать. Три года уж ходим по свету, а счастья так и не найдём.
— Эх, молодцы, судьба-то она такая, кого по головке ласкает да радость дарит, а кого за чуб таскает да к смирению призывает. Но вы не отчаивайтесь. Коли матушка послала вас в дальний путь, знать сердцем чувствует, что найдёте счастье. Только помните, счастье-то сберечь ещё надобно.
Садовник тяжко вздохнул, ибо на собственном опыте знал, какое хрупкое оно. Кряхтя и жалуясь на боль в спине, поднял корзину с фруктами, предложив их путникам:
— Отведайте мои наливные яблочки с медовыми грушами да отдохните у меня в саду, а я вам расскажу свою печальную историю.
Братья расположились под душистой тенью деревьев – сладкие фрукты едят да скорбную исповедь слушают. Оказывается, в жизни и такое случается. В конце Серафим, повесив голову на грудь, закончил уныло:
— И остался я один-одинёшенек. С моими берёзками как с живыми людьми разговариваю. Ни пить, ни есть не могу, совсем обессилел от тоски по жене и дочкам. Может, останетесь пожить у меня? Всё не так тоскливо будет.
Посоветовались братья и хромой ответил гостеприимному хозяину:
— Уважаемый, благодарим за оказанную милость, будем почитать как отца родного. Не гляди, что калеки мы, работать любим. Я – старший. Хоть и хромой, да кузнец славный. Средний брат, пусть и немой, да охотник меткий. Младший же слепой, да язык птиц разумеет.
Стали братья надёжной опорой садовнику. Хромой быстро основал кузницу, заказы брал. Второй брат на охоту ходил, дичь приносил, а третий дорожку к саду вслепую изучил, чуткими руками спелые плоды срывал и в корзины складывал. Серафим фрукты на рынке продавал. Тем и жили.
Как-то раз слепой брат присел отдохнуть под развесистой яблоней и слышит разговор двух птиц:
— Чив-чив! Давно сюда не залетали. Вижу, поселились здесь три красивых молодца! Жаль, что калеки.
— Чив-чив! Им бы сходить, где три реки сбегаются и морю поклоняются, ибо нынче ровно в полночь начнётся дивный звездопад.
— Чив-чив! И послать бы им в тот благодатный час калёную стрелу в середину моря, тогда вынырнет кит и станет развиться. Море всколыхнётся и выплеснет на берег огромную жемчужину. Та раскроется и покажет миру сияющего ангелочка.
— Чив-чив! Но сияние его вынесет лишь слепой и оттого прозреет. Омоет стопы ангелочку колодезной водой и зачерпнёт со дна жемчужины целительной воды. Ежели даст попить немому – тот заговорит, а хромому плеснёт на ноги – недуг исчезнет.
Птицы улетели, а младший брат поспешил сообщить благую весть своим братьям. Старший немедля сковал калёную стрелу, средний наполнил кувшин колодезной водой и все трое спустились узкими тропками туда, где три реки сбегаются и морю поклоняются. Вышли к берегу на указанное место и замерли во тьме под звёздным небом, ожидая благодатного часа. В полночь осветилось небо вспышками звёздного дождя. Увидев предсказанное птицами знамение, немой брат выпустил стрелу, что со свистом понеслась по лунной дорожке и, войдя в середину моря, растревожила гигантского кита. Вынырнув из глубины, тот увидел красочный звездопад и давай радостно плескаться, взметая до небес солёные брызги.
Заволновалось море и вынесло пенистыми волнами на берег огромную жемчужину, что раскинула лепестки, словно дивный цветок, и предоставила миру сияющего ангелочка. Старшие братья, испугавшись ярких лучей, спрятались за каменный валун, лишь слепой не боялся света и потому прозрел. Подойдя к невинному ангелочку, омыл его розовые стопы колодезной водой и зачерпнул кувшином живительную водицу. Лепестки сомкнулись и скрыли ангелочка от случайных глаз. Волны подкатились с шумом и, подхватив жемчужину, унесли в море.
Младший брат дал немому отпить чудотворной водицы и тот сразу заговорил:
— Какое счастье – речь ко мне вернулась!
Хромой полил на ноги воду – недуг пропал. Братья крепко обнялись и запрыгали ровно дети малые, торжествуя, что немощь покинула их тела. Довольные вернулись в ущелье. Рассказали хозяину, что ночью с ними приключилось, и отдали ему кувшин с остатками воды. Видя их счастливыми и здоровыми, Серафим обрадовался и принял в дрожащие руки чудесную водицу. Но её было так мало, что смог лишь окропить свои родные берёзки. Почувствовав целебную силу, они разволновались и заколыхали зелёными веточками, но чуда не произошло. Младший брат обнял поникшего садовника за плечи:
— Отец, не теряй надежду. Может не время ещё увидеть тебе жену и дочерей прежними.
В это время подъезжает старец на ослике:
— Добрый человек, напои моего осла.
Серафим молча налил в ведро колодезной воды и поставил у ног ослика. Когда тот напился, древний старец изрёк:
— Невозможно напоить осла, который не хочет пить. Знать, нет в тебе обиды на меня.
На что ему ответил хозяин так:
— Уважаемый старец, глупо обижаться на ночное небо, что не светит, на потухший огонь, что не греет, и на совет, которому следуешь.
— Тогда прими мой последний совет. Вспомни, как ты впервые накинул на плечи юной девушке платок в саду и предложил ей стать женой. Найди его и повяжи на ствол жены-берёзки. И вы, добрые молодцы, доставайте свои шёлковые платочки, что матушка дала для невест, да повяжите на эти три кудрявых деревца. Они уже впитали силу благословенной водицей, теперь ждут от вас особого внимания.
Больше он ничего не сказал, сел на ослика и отправился восвояси.
Садовник и братья нашли заветные платочки и всё сделали, как сказано. По белым стволам потекли тонкие прозрачные ручейки, но это был не сок берёзовый сладкий, а слёзы радости капали. Весело закружились берёзки и приняли свой прежний образ. Серафим, увидев жену и дочерей здоровыми да невредимыми, кинулся обнимать и целовать, а когда успокоился, повёл знакомить их с ладными молодцами. Сёстры застенчиво потупили свои взоры, братья же наоборот не в силах глаз отвести от чернобровых красавиц.
Время тянуть не стали, три свадьбы разом справили и зажила каждая пара отдельной семьёй.
Брат-кузнец прославился в округе славным мастером, ибо умел ковать булатные мечи, да копья острые. Со всех сторон съезжались знатные воины и, не жалея злата-серебра, заказывали оружие да доспехи. Быстро разбогатев, он выстроил дом каменный с высоким забором, да слуг завёл. Детей у них с супругой не было, зато хлеба и скота, да всякого добра много нажили. Трапезничали только из золотых блюд, одежду носили самую лучшую, достатком кичились и кой-кому уже не кланялись.
Брат-охотник тоже жил безбедно. В горы на охоту ходил, богатый улов приносил. Жена продавала мясо и шкуры диких зверей на рынке, а трудолюбивый хозяин выстроил высокий терем с широкими резными ставнями и огородил его крепким частоколом. Вскоре родилась у них дочка красавица. Ели они из блюд серебряных, одежду носили добротную.
Младший брат срубил небольшой домик в саду и поставил вместо забора невысокий плетень, чтоб от зайцев саженцы уберечь. Появились у него два крепких сыночка да умница дочка. Обедали все из глиняных блюд, одежду носили хоть и простую, да опрятную. Муж за садом ухаживал, жена по дому хлопотала, а дед Серафим с бабушкой нянчились с внуками.
В одно прекрасное утро в ворота кузнеца постучала клюкой старая женщина. Её платье обветшало от знойного ветра, лицо загрубело от палящего солнца, а ноги в кровь изранились от дальней дороги. Позвала она хриплым голосом:
— Сынок, твоя мать пришла, впусти меня.
Хозяйка дома велела слугам отворить ворота и спустилась с крыльца навстречу свекрови, которую ни разу в глаза не видела, но муж ей крикнул из открытого окна:
— Не верь этой старой нищенке! У моей матушки лицо белое, глаза лучистые, на щёчках ямочки. Подай алтын, и пусть ступает прочь.
Он захлопнул окно, а жена послушно сунула алтын нищенке в руки. Слуги поспешили закрыть за ней ворота. Взгляд бедной женщины потух от горя. Уходя прочь, она кинула монету через плечо и с горечью произнесла:
— Алтын не заменит мне сына.
Слуги бросились в драку монету поднимать, поглядывая на окно, вдруг хозяин увидит и отнимет. А бедная мать устало побрела в сторону высокого терема и постучалась клюкой в расписные ворота:
— Сынок, твоя мать пришла, впусти меня.
Хозяйка дома открыла ворота, хотела в дом пригласить, но охотник, выйдя на широкое крыльцо, остановил её:
— Не верь этой грязной нищенке. Моя матушка стройная, платье носит достойное. Дай ей серебряный рубль и пусть ступает дальше.
Жена подала милостыню и скрылась вместе с мужем в доме. Лицо матери потемнело от печали. Уходя прочь, она кинула рубль через плечо и молвила грустно:
— Деньги не заменят мне сына.
А их дочка красавица увидела, как у самых ворот покатился целковый, подняла его и догнала женщину:
— Бабушка, возьми рубль, юбку себе купишь, твоя-то совсем износилась.
— Оставь внучка, деньги себе. Сходи в лавку и накупи там сладких гостинцев, половину отцу отдай, а другую половину отнеси родному дяде-кузнецу.
Девочка побежала вприпрыжку в местную лавку, а сгорбленная женщина смотрела ей вслед с благословенной улыбкой. Затем направилась к невысокому плетню и постучалась клюкой в маленькую калитку:
— Сынок, твоя мать пришла, впусти меня.
Молодая хозяйка вышла навстречу и, радушно приветствуя, распахнула перед ней калитку, приглашая войти. Муж услышал их разговор, бросил работу в саду и тоже подошел. Он не знал лица родной матери, ибо мал был, когда ослеп, помнил лишь голос её звонкий, а голос этой женщины дребезжал как ржавое колесо телеги. Несмотря на это, он поклонился низко и молвил учтиво:
— Матушка, коли ты назвала меня сыном, значит, так оно и есть. Милости прошу в наш дом.
— Какое счастье мне видеть, сынок, что ты прозрел!
— О, матушка, я премного благодарен вам за это. Здесь и недуг мой прошел, и хорошую семью нашёл.
Увидев пожилую гостью у дома, бросили ребячьи игры розовощёкие сыночки. Подбежали к бабушке и осторожно повели за руки, чтоб случайно она не задела о порожек. Хозяин дома усадил дорогую гостью в красный угол:
— Матушка, отдохни с дороги. Сейчас жена накроет обед, дочка постелет мягкую постель, а я омою твои ноги колодезной водой.
Мать поцеловала сына в лоб и ласково молвила:
— Сынок, оттого, что продолжаешь чтить старших, жизнь твоя будет долгой и счастливой!