Освежить свои впечатления, произвести замену неудачной возлюбленной, я мог автоматически, на реже раза в полмесяца – именно в таком режиме происходила в нашем доме отдыха смена заездов отдыхающих. Женщины из нового заезда, поначалу, как из голодного края, набрасывались на аппетитных, накачанных спортсменов, которые кормились с ними в одной столовой.
Как пример, один из романчиков, который без всяких усилий с моей стороны, завязался у меня, двадцатилетнего, с тридцатилетней периферийной сотрудницей учреждений Госплана то ли из Омска, то ли из Томска, получившей двухнедельную путевку на «отстрел», постоянно пасущихся здесь спортсменов.
В первый же день заезда она подошла ко мне в вестибюле главного корпуса с нейтральным вопросом: «А что здесь с Вами, спортсменами, делают?» Я обещал все рассказать (и показать) после завтрака и, потрапезничав,пошел провожать ее до апартаментов второго корпусы, куда их поселили, как менее притязательных гостей. В Главном корпусе и в коттеджах селили больше москвичей, которые приезжали обычно парами и соблазнять дам, находившихся под постоянным наблюдением своих спонсоров, представлялось более затруднительным.
Из других регионов ознакомиться со столичными особенностями отдыха приезжали обычно одинокие дамы, которые охотно принимали лапшу, которые им вешали на уши набившие руку на доверчивых (или желавших выглядеть такими) провинциалками.
После полукилометрового променада по центральной аллее пансионата, услыхавшая про все тонкости подготовки героев большого спорта, соглашалась проверить на себе экспериментальные процедуры «улучшения качества человеческой природы».
В том случае со мной, оказавшись в закрытом пространстве малогабаритного «кубрика, уставленного двухярусными шконками, нам ничего не оставалось, как испытать на прочность эти, вообще-то, дискомфортные конструкции. (Представляю, каково бы приходилось здесь занимающим верхний ярус, при одновременном заполнении всех спальных мест!)
Моя же дама, лица которой я не запомнил, - убей, не смог бы самому придирчивому следователю нарисовать ее словесный портрет, хотя ее аппетитная фигурка произвела на меня должное впечатление – при этом семибалльном «шторме», при скрипучем раскачивании всех снастей, успела, задыхаясь, позавидовать той, кому я окончательно достанусь.
- «Ты такой нежный и ласковый! Мне так уютно в твоих сильных руках! И вообще…Как я завидую той, которой посчастливиться быть все время с тобой!»
Себя же она бесповоротно исключила из претенденток на это счастье: «Куда мне – тебя достойна королева. Да и молод ты, твое счастье еще не подросло, а от меня через 5-10 лет ты убежишь и не оглянешься!»
Подписав себе такой самокритичный приговор, она ушла предаваться традиционному отдыху честной советской женщины. Может быть и нашла себе достойную пару, но после еще пары встреч в этом ее «кубрике», боясь разнести ее спальное пространство, я перестал следить за ее поведением, попав в сети очередной охотницы за коротким «курортным счастьем».