Исинофрет Книга первая Принцесса Египта гл. 6-10
Глава 6
Прошло три года, как в ту злосчастную ночь Иситнофрет потеряла, и брата, и первую любовь, и свою веру в жизнь. Слава богине Исиде, она послала в жизнь дочери бывшего смотрителя дворца близкую подругу, благодаря этой дружбе дух девушки постепенно воспрял. Только в общении с подругой к ней приходило, что-то на подобие радости. Когда Иситнофрет возвращалась во дворец и видела, как угасает день ото дня её отец, она не могла подавить в сердце боль.
Для Иситнофрет неажиданно нашлась работа при дворе: Царица Меритамон, скорбящая мать Моисея, выплакала все глаза от потери сына. Она прекрасно знала, что ей больше не суждено его обнять. Царице было около шестидесяти трёх, но из-за потухшего желания жить она выглядела даже старше своего отца-мужа. Рамзес хоть и перевалил только что за восемьдесят и страдал сильным артритом обеих ног и болезненной зубной инфекцией, но по прежнему жизнь в нём била ключом. А несчастная Меритамон отказалась от жизни: она отказалась от царской привилегии быть великой жрицей Хатхор*; больше не пела в храмах и только умаляла Анубиса* забрать её. Несчастная Меритамон была уверена, что Моисей уже в царстве мёртвых, и стремилась поскорей увидеть его, попав туда. Однажды, придя к пруду - единственному месту, где она могла просто побыть одна, царица увидела приближающуюся Иситнофрет. Та по прежнему приходила почти каждый день к пруду навестить свои лотосы. Меритамон прекрасно помнила, что её сына и эту девочку связывала многолетняя дружба и семейная привязанность. В своём горе она забыла обо всех и выходила из своих покоев не слишком часто. При виде этого ребёнка, вновь болезненные воспоминания захлестнули её, наполняя рыданием душу.
Подойдя поближе, Иситнофрет увидела царицу, мать Моисея, обездоленной девочке было понятно состояние царицы. Она было хотела уйти, но Меритамон окликнула её:
- Дитя, постой! Не покидай одинокую мать.
- О, великая царица…
- Не надо. Я больше не царица, ею никогда не была. Бог Амон*, покровитель власти фараонов, никогда не благоволил ко мне. Ра послал мне сына и отослал на веки. Амон женил моего отца на мне в память о моей матери и сделал меня номинальной царицей. А я ни когда и не имела этой власти. Ты можешь назвать ночной горшок вазой для цветов, но он всё равно останется ночным горшком. - Голосом полным горечи и отчаяния промолвила женщина.
- Великая царица, не слушайте голос вашей боли, он лжёт вам. Вы всегда…
- Ночной горшок.
Излив свою горечь, Меритамон, немного успокоилась. Она увидела вдруг эту некогда маленькую девочку, подружку её сына, другими глазами. Иситнофрет вытянулась и невероятно похорошела за эти три года. Красоту её нельзя было не заметить. Что-то материнское пробудилось в сердце царицы к этой, также, как она, одинокой юной девушке. И вдруг решение пришло само собой.
- Я хочу, что бы ты прислуживала мне… точнее… Твой отец был смотрителем покоев, я не ошибаюсь?
- Вы не ошибаетесь, великая царица.
- Ты знаешь дворец и его порядки лучше, чем кто либо. Я хочу что бы ты была смотрителем моих покоев. Приступай с завтрашнего дня.
- Ваше ве…
- Я жду тебя завтра, всё объясню потом. - Разговор был закончен. Меритамон намеренно не стала слушать отговорки Иситнофрет. Она резко повернулась и направилась ко дворцу. Ошарашенная Иситнофрет не нашлась, что сказать, да и говорить было неуместно. Царица явно дала ей понять, что отказ не принимается.
Следующее утро изменило всё в жизни обеих: Меритамон и Иситнофрет. После коротких объяснений обязанностей Иситнофрет, в которые так же входили: сопровождение во время прогулок, присутствие за трапезой и помощь в переодевании, Меритамон усадила свою новою компаньонку завтракать. Девушка ещё не отошла от шока. Она не привыкла к такому обращению царственных особ к своей персоне. Мать Моисея обычно игнорировала её. Достаточно было того, что её сын проводил много времени с девочкой. Но сейчас изменилось многое и боль научила царицу уважать прошлое и беречь то, что от него осталось. А осталась только эта девочка, единственное звено, которое связывало её с сыном. И она не хотела расставаться с этим прошлым. Поэтому ею была придумана эта новая должность, хотя необходимости в ней не было. Но главная необходимость сейчас - это та самая тончайшая нить памяти протянувшаяся через этого ребёнка к её потерянному сыну - крохотный глоток жизни. После исчезновения Моисея, обе они были закрыты в скорлупе скорби, и все эти годы они не встречались, лишь только мельком на особых дворцовых празднествах: Иситнофрет по этикету всегда стояла в толпе прислуги, Меритамон - на одном из тронов, её взор не мог достичь девушки. Да Меритамон тогда было не до этого, её глаза почти не поднимались, царица была совершенно безучастна ко всему. Она просто присутствовала телом, но её Ка была не там. Теперь когда она увидела эту девочку у пруда, вдруг жизнь робко постучала в её дверь. Она почувствовала неугасимое желание говорить и говорить о сыне с этим ребёнком.
- Не удивляйся, что теперь ты здесь. Я должна была давно найти тебя, но горе заполонило меня и я окунулась в ночь уныния.
- О, великая царица, я несказанно рада, что ваш взор пал на меня и я, я просто не…
- Это не ты, а я должна благодарить тебя, что вчера ты оказалась у пруда. Я благодарю Исиду и Хатхор за их опеку над нами.
- Великая им слава!
- Я знаю, ты была очень близка с моим сыном. Он любил тебя как сестру. Сестру, которую я не могла ему дать. Но ты была в его жизни, и я благодарна Ра, что он не обделил его любовью близких. Ты ведь любила его?
- Если мне позволит молвить великая царица?
- Я же задала тебе вопрос.
- Моя любовь к принцу Моисею жила всегда в моём сердце с самого раннего детства. Он был так добр ко мне, и я никогда этого не забуду.
- А что сейчас? Ведь он убил твоего брата.
Иситнофрет не могла говорить, комок подкатил к горлу, и она с огромным трудом сдерживала рыдания.
- Не смущайся. Плачь. Я тоже бы поплакала, если бы у меня ещё остались слёзы. Иситнофрет , забыв про этикет и приличия, сорвалась и полетела рыдать, где- нибудь в более безлюдном месте. Меритамон поняла, что вопрос был слишком прям и жесток по отношению к девочке. Она закричала ей вдогонку.
- Прости меня! Я не должна была… я жду тебя…завтра…
В этот день Иситнофрет впервые за эти три года не пришла в храм Исиды. Она забилась в самый дальний угол сада у пруда и там проплакала почти час. От изнеможения она там же и уснула.
Это случилось впервые, что бы подруга не пришла в течении дня в храм, и Бентришур почувствовала неладное. Она искала способ, как узнать что произошло. К этому времени из статуса воспитанницы она перешла в статус Ахаи-т — «носительницы систров»*, и стала иметь больше свободы в передвижении. Ей уже было разрешено время от времени покидать пределы храма. Она оповестила жрицу Мер-т*, заведующую хозяйством храма, что отлучится, и стремглав помчалась ко дворцу. Стража пропускала только по предъявлению глиняных табличек с разрешением. Вельможи и придворные имели отличительные пластины на груди из бронзы или золота, в соответствии с рангом, и это было их пропуском. Так что без всего этого во дворец ходу нет. Бентришур это прекрасно знала. Но ей во что бы то не стало надо было попасть во дворец, что бы узнать, что стряслось с её подругой. Она уличила такой момент когда у ворот кроме стражи ни кого не было, подошла близко и встала между ними. Не говоря ни слова она протянула обе руки к каждому стражнику как будто отдавая им таблички. Стража не понимала этого, но в этот момент юная жрица использовала сильнейшее гипнотическое воздействие на них. Этому её научила главная жрица храма Ур-т Текхент*. Она любила девочку и учила её многому тому, что даже не все жрицы знают. И гипноз было одно из этих знаний. Стражники «взяли» таблички из её рук и покорно раздвинули свои пики, разрешая ей пройти. Бентришур была впервые во дворце, но шла по лабиринту садов и коридоров, как буд-то знала их с детства, стараясь не попадать на глаза внутренней стражи и проходящих придворных. Она, как собака по запаху искала Иситнофрет каким-то своим седьмым чувством. И нашла её там, где та уснула - в уголке парка у пруда. Девушка села рядом с подругой и стала терпеливо ждать её пробуждения.
Бентришур встрепенулась, когда Иситнофрет рассказала о том, при каких обстоятельствах она получила своё назначение на пост хранительницы покоев царицы. Глаза жрицы выражали бесконечную уверенность в том, что она знала, что так и будет.
- Вознеси свои Каи* богам! Исида знает, что делает. Ты ещё увидишь, что свершит Хатхор! Ра* начал свой замысел того, что ещё не стало!
- Опять твои недомолвки.
- Молчи, дочь смотрителя покоев, твой папирус пишется богами. А я здесь для того, что бы его для них раскручивать.
- Ну да, богам только и не достаёт, как заниматься такой как …
- Ты. И не открывай свои уста против себя, Исида гневается на тебя, когда ты это делаешь. Она говорит, что не будет слушать твоих Кекх*, если ты будешь продолжать это делать.
- Ты это сейчас слышишь?
- А ты сомневаешься? Как ты думаешь я тебя нашла? Она вела меня. Как я проникла во дворец? Она меня закрыла от взоров стражи. Она и сейчас слышит твои бессмысленные речи.
- Исида прости!
- Я договорюсь с богиней, не тревожься, послушай меня. Царица ждёт тебя, иди и не в чём не сомневайся. Я буду тебе помогать, воспрошая богиню. Она тебя будет направлять.
- Спасибо, ты мне больше, чем сестра! Я отплачу тебе такой же преданностью.
- Чего ты сидишь? Иди умываться и поспешай в покои царицы. А то, вот уже закат скоро, а ты всё ещё не приступала к своим обязанностям.
Бентришур, поспешила из дворца, а Иситнофрет, умывшись, почувствовала прилив сил, то ли от прохлады воды, то ли от слов подруги. Она почти побежала в покои царицы.
Стража беспрепятственно пропустила новую смотрительницу покоев царицы. Это привело девушку в некую восторженность. Живя во дворце с рождения, она знала все порядки передвижения по нему в соответствии с рангом. И нынешнее её положение, по всей видимости, было уже оглашено среди свиты царицы. Эта неожиданная свобода была ей по душе.
Меритамон воспряла духом, увидев девушку - жизнь пришла.
*Хатхор: («дом Гора», то есть «небо») богиня неба, любви, женственности и красоты, а также супруга Хора. Первоначально считалась дочерью Ра.
*Анубис: божество Древнего Египта с головой шакала и телом человека, проводник умерших в загробный мир, покровитель некрополей и кладбищ, один из судей царства мертвых, хранитель ядов и лекарств.
*Амон: древнеегипетский бог Солнца, царь богов и покровитель власти фараонов.
*Среди прислуживающих жрецам особую роль занимали Ахаи-т — «носительницы систров», которые присутствовали при храмовых службах.
*Заведующая имуществом храма была жрица Мер-т
*Жрецы высших санов удостаивались титула Ур — «высокий, возвышенный». Высшая жрица в Иуну носила имя Ур-т Текхент
*Каи: священные песнопения
*Ра: был главным солнечным божеством древнего Eгипта. Бог солнца. Он создатель космоса и его законов. Солнечный культ тесно связан с такими понятиями, как здоровье, дети, мужество, судьба страны.
*Кекх: молитвы
Глава 7
Прекрасный праздник долины отмечался в столице каждый год. Он начинался в новолуние десятого месяца египетского календаря и продолжался десять дней. Этот праздник совпадал со вторым месяцем летнего сезона Шему, перед сбором урожая. По этому случаю статуя Амона покидала Карнак и совершала путешествие в храмы, посвящённые богам погребального культа, в западной части Фив, а также в храмы умерших и обожествлённых фараонов. Статуя бога, установленная на церемониальной ладье, переносилась на плечах вместе со статуями Мут и Хонсу до порта; за ней следовал кортеж фараона, знатные вельможи и простой народ. Весь двор в эти дни перебирался из Пи-Рамсес в Фивы в старый дворец. Бесконечные вереницы великолепно украшенных лодок, ладей и барж Фараона, его семьи и придворных следовали из дельты Нила к пристаням Фив. Приготовления были пышными. Люди всегда с нетерпением ждали этого праздника. Он нёс в себе некое ожидание чего-то нового и интересного: шились новые одежды; заказывались новые драгоценности; даже слугам перепадали кое-какие подарки и поблажки в эти дни.
Иситнофрет, по долгу «службы», должна была быть в составе свиты царицы Меритамон. Это была давольно-таки внушительная толпа народа. Её свита - это не только служанки и рабы. Прежде всего это вся ближайшая родня по её линии. Как дочь фараона, она была сестрой многих детей Рамзеса Великого от первой и самой любимой «Великой царской жены» Нефертари , они и составляли свиту . Некоторые из них были в полном составе своих семей: жёны, мужья, дети, внуки. Словом, для этой толпы было выделено три самые большие ладьи. Собственно, ни чем не отличались свиты других жён, которых было, по меньшей мере, пять главных цариц, и все со своим выводком и родством. Наложницы с детьми, придворные с семьями, советники и министры, стража, даже повара и доктора: вот такой кортеж из неисчислимых лодок, барж и ладей протянулся по всему Нилу. Это было красочное и очень шумное явление. Каждое судно было богато украшено, и почти на каждом из них находились музыканты, услаждая пассажиров звуками своих инструментов. И всё это звучало, переливалось всеми цветами радуги, ослепляло золотом взоры тех, кто находился на берегу. Народ знал, что река несёт на своих плечах богов. Коленопреклонённые, согбенные тела были постоянным антуражем берегов Нила на протяжении всего пути. Хотя участники этой флотилии меньше всего обращали на это внимание.
Шёл второй день пути, и тут произошёл непредвиденный инцидент. Ладья Меритамон шла следом за огромной, роскошной баржей царицы Бент-Анат, которая, так же, как и Меритамон являлась, и дочерью Великого и Вечного, и его «Великой царской женой». В отличии от старшей сестры, она родила отцу ребёнка. Её дочь, которую звали так же, как и мать Бент-Анат, окружала целая армия нянек и сиделок. И к тому же на этой ладье находились все её братья и сёстры рождённые от царицы Иситнофрет Великой, второй любимой жены Вечного. На этом участке Нила была повышенная каменистость дна и очень узкие берега. Неожиданно баржа Бент-Анат за что-то зацепилась в этом узком проходе. От этой остановки, и последовавшего за этим сильного толчка, вся палуба усеялась упавшими и стонущими. По началу ни кто ни чего не понял, но когда последовал следующий удар - это ладья Меритамон нашла свой путь к корме баржи Бент-Анат; и раздались крики упавших за борт, то стало очевидно, что безмятежное веселье этого путешествия потопили воды Великой реки. Ладья Меритамон была гораздо легче и при этом инциденте нос её был совершенно уничтожен, и неизбежность её потопления стала реальностью. Пассажиры ладьи заметались в поиске выхода из положения.
Хаэмуас Верховный жрец Птаха*, четвёртый сын Рамзеса, снискавший славу мудрейшего человека в государстве, как сын Иситнофрет Великой он плыл на барже её потомков, предложил обитателям погибающей ладьи перебраться к ним, пока та окончательно не скрылась под водой. Это не трудно было сделать: раздробленный нос ладьи застрял в толстенных брёвнах задней части баржи и перейти с одного судна на другое, пока существовало между ними равновесие, было вполне возможно. Но время поджимало. Обитатели ладьи с энтузиазмом отнеслись к предложению Хаэмуаса. Рабы перенесли Меритамон и её трон, следом потянулась вся её свита. Не все могли сохранить баланс на этом зыбком мостике, тем более в такой давке: люди были напуганы, о дисциплине и спокойствии не могло быть и речи. Жертвой инстинкта самосохранения эгоистов стало несколько человек: у кого-то застряла нога между сломанными брёвнами и его чуть не растоптали, нога была изуродована; некоторые попадали в воду, не совладав с равновесием; пару человек завалило рухнувшим палантином. Говорить о том что происходило внизу, где находились рабы-гребцы, вряд ли раскрасит наш рассказ возвышенными эпитетами. Этих людей ни кто от туда спасать не собирался. Они кричали, взывали о милости, зная, что ладья пойдёт ко дну, но обитателей палубы не волновали эти вопли. Высокородные и привилегированные, как всегда, страдают глухотой ушей и сердца к звукам уходящей жизни внизу. Кстати, в числе попавших за борт оказалась и Иситнофрет. Плавать она не умела. В этой суматохе не сразу спохватились спасать упавших за борт. Прошло несколько минут, как стража обоих суден взялась за дело по вылавливанию несчастных. К тому времени погибло пару человек: упавшая балка прибила одного из чиновников, внука Рамзеса. Погибла служанка Меритамон не совладав с водоворотом уходящей под воду ладьи. Иситнофрет боролась. Она стала кричать, но стражники не сразу её заметили, она находилась слишком близко к борту между двумя суднами. Зацепиться было не за что. Она барахталась, как слепой котёнок в воде и уже потеряла надежду. Вода стала поглощать её, и уже промелькнула мысль, что река дающая всей земле жизнь станет причиной её смерти. После этого сознание отошло от неё.
Первое, что она увидела открыв глаза - это невероятно ослепительное солнце и три фигуры, на счастье загораживающие этот нестерпимо яркий световой поток. Кто-то повернул её на бок и вода из лёгких наконец-то нашла свой выход. Чья-то рука потянула её подняться, дождавшись окончания кашля и остатков воды. Всё было каким-то затуманенным и трудно было разобрать кто есть кто. Иситнофрет сконцентрировалась на руке, которая её так крепко поддерживала. Она подняла свой взор на обладателя этой спасающей длани и не смогла поверить своим глазам: это был принц Мернептах. Он тоже был мокрым, значит побывал в воде. Он очень внимательно вглядывался в её лицо, похоже было, что он пытается что-то понять или вспомнить. Они примостились у борта баржи в стороне от основного потока суматохи. Иситнофрет постепенно стала отходить от шока. Тогда Мернептах решил найти ответ на свой вопрос.
- Велик Ра, дающий жизнь! Он не позволил богине Нут провести тебя в царство мёртвых. Ответь мне. На нашей барже ты не плыла, ты из свиты Меритамон? Ни как не могу вспомнить откуда я тебя знаю. Чья ты дочь?
- О, принц, я дочь бывшего смотрителя дворца Тримидата, и сейчас служу Великой царице Меритамон смотрительницей её покоев. А знаете вы меня ещё девчонкой потому, что вы дружили с принцем Моисеем, а он почитал меня, как за свою сестру. Вы часто могли нас видеть вдвоём. Вот и вся загадка.
- Ну конечно же, Моисей... Эх, друг мой...
- Это вы меня спасли? Мне за вас восхвалять Исиду?
- А тут и спасать нечего было. Я тоже, как и ты, оказался за бортом при столкновении. Плавать я умею, нас офицеров египетской армии обучают всему, вода нам не страшна. Откинуло меня подальше чем тебя. Когда я подплыл ближе к борту, то увидел уходящую под воду руку и потянул за неё. Ты не очень долго была под водой. Благодари Исиду, что она правильно воспользовалась временем и послала меня тебе на помощь.
- О, величайшая из богинь, слава тебе!
- Ты стала совсем другой с тех пор, как Моисей покинул нас. Где ты пряталась?
- Вы же знаете, что трагедия разыгралась с моей семьёй. Анубис забрал брата, Моисей оборвал его жизнь. Я потеряла двух братьев в ту ночь. Мой отец не вынес этого и заболел. Со дня на день я с тоской ожидаю, что он скоро увидится с моим братом в земле мёртвых.
- Тебя же зовут Иситнофрет, как и мою мать, ведь так? Это означает, что ты «прекрасная дочь Исиды», и богиня особо покровительствует своим детям. Она дала тебе испытание, но и она же тебе помогает.
- Три года я утопала в унынии, и уход за отцом требовал всё моё время. Случайно царица Меритамон вспомнила обо мне, и сжалившись, взяла к себе на службу. Вы правы - Исида не оставила меня.
- Величайшая из богинь... Мне не хватает брата. Хоть он и был на двенадцать лет старше меня, но он всегда понимал меня и поддерживал. Мне не хватает его дружбы.
- Простите принц...
- Ты слишком зла на него.
- Я уже исцелилась от этой боли, позвольте мне...
- Не будем вызывать тени. Прости.
Не смотря на эдакое опасное приключение, и гибель ладьи, путешествие всё же было продолжено. Взяло некое количество времени, что бы снять баржу, виновницу катастрофы, с песчаной мели, о которой опытные навигаторы ещё не успели узнать, потому что она образовалась в последний период дождей только что прошедший. Сильный оползень берегов привёл к очень быстрому намыванию этой мели прямо по середине реки. Всех рабов находящихся на баржах и ближайших суднах согнали на берег и они побурлачили огромную посудину подальше от коварного мелководья. Труд был гигантский, но египтянам это не в первой: сотнями рабских сил таскать неподъёмные грузы. Пирамиды и дворцы своими гигантскими размерами и колоссальными строительными материалами тому свидетели. Постепенно затор был ликвидирован. Ладью не удосужились поднимать. Гибель рабов-гребцов была только заметна рыбам - им перепало.
Царский кортеж восстановил своё величественное плавание по реке дающей жизнь. Праздник прошёл как нельзя лучше. Надо отдать должное: Великий и Вечный, Властелин Верхнего и Нижнего Нила, Сын Ра Рамзес Второй героически шествовал впереди от храма к храму. Фараон страдал сильнейшими болями от ревматизма, он нёс на себе все тяжёлые атрибуты своей власти: корона Хаит, украшения на груди, скипетр - всё громоздкое, золотое. Обряд обусловливал, что фараон пешком должен идти, возглавляя процессию. Не смотря на палантин, который несли над ним рабы, жара ухитрялась нагревать золото его убранства: пекло голову, грудь , запястья. Сильный старик выносливо и горделиво сносил эти бедствия и даже самый прозорливый и опытный знахарь, которых было достаточно в свите, не смог бы определить степень этих страданий. Сила жизни и духа была титаническая в этом человеке. Свита изнемогала, а он горделивой походкой плыл над своими и чужими немощами. Вот почему он был Великий и Вечный. Во всём он был таким: непреклонность и сила внутреннего человека - его знамёна. Это создало гарантию того, что о нём будут говорить в веках.
*Хонсу: египетский бог, почитавшийся в Фивах как сын Амона и Мут, божество луны. Во время Среднего царства, когда он иногда именовался писцом правды
*Птах - одно из важнейших и древнейших божеств Древнего Египта. В египетской мифологии Пта был главным богом Мемфиса, который создал Луну, Солнце и Землю.
Глава 8
Праздник ожидают. К нему ведут радостные приготовления, на него возлагают надежды и радостные ожидания. Но вот он закончен. И…. От долгого хождения всей толпой под палящими лучами солнца, путешествия по реке, неудача с одной из ладей у участников празднества накопилась усталость, вытесняя все радостные ожидания, пришло некое разочарование, что чуда не произошло. Иногда люди не могут самим себе объяснить, чего они хотят, но чего-то ждут от высших сил, а когда осознают, что ничего не произошло, разочаровываются из-за равнодушия богов или, того хуже, озлобляются. И Уныние становится главенствующей богиней, своими прекрасными пальчиками, играющей на струнах человеческих нервов и чувств.
Полторы недели праздников истекли с водой Нила. Обратно плыли быстрее, даже гребцы не сильно утруждались: плыли к дельте реки по течению. Вместо трёх дней, что взяло из Пи-Рамсес в Фивы. Дорога назад заняла только полтора дня. После такого марш-броска все, начиная с Фараона и заканчивая носильщиками палантинов, впали в спячку. Только стража героически выстаивала по коридорам опустевшего дворца. Усталость и уныние скрывали тени за каждой колонной дворца. Пару дней нужно было на восстановление сил.
Бентришур не видела подругу почти две недели. За многолетнюю дружбу - это произошло в первый раз, что расставание было таким долгим. На третий день, по прибытии двора в Пи-Рамсес, с раннего утра она отправилась во дворец. Как всегда, используя гипноз, прошла через стражу, застав Иситнофрет готовой идти сначала к отцу, а потом к Меритамон. От интуиции жрицы не ускользнула некая перемена в духе подруги: та была слишком спокойна и сосредоточенна. Что-то неуловимое, что-то от спокойствия усыпальниц царей было натянуто струной в юной компаньонке жены фараона. Бентришур пыталась прощупать своим проникающим взглядом , что это было.
- Кажется Исида нашептала тебе что-то, моя принцесса. Ты явно это услышала, дочь смотрителя царских покоев.
- Ты ошибаешься, жрица. Исида ничего такого особенного мне не сообщала.
- А почему все твои струны натянуты? Ты сейчас похожа на породистую кобылицу перед скачкой.
- Истинно божественное водительство подсказало тебе такое высочайшее сравнение, прозорливица. - С издёвкой буркнула «породистая кобылица».
- Ну, от моего взора ты можешь утаиться, но от моего сердца вряд ли. А оно видит, что перемены грядут, Принцесса. - Бентришур вновь включила загадочность. Оставив подругу без ответа и в недоумении, Иситнофрет направилась в покои отца. Раздосадованная странным поведением своей близкой подруги, Бентришур послала ей в догонку:
- А что, Исида убедила тебя в том, что бы ты наказала меня за что-то, чего я не знаю?
Первый раз за эти годы Иситнофрет не узнавала саму себя. Она не понимала почему так себя ведёт, прекрасно осознавая, что перед ней та, которая была послана ей Исидой в дни, когда весь мир упал на неё. Она знала, что богиня ей не простит это оскорбление её верной дочери. Она бы и рада была подбежать к подруге, обнять, расцеловать, ведь ближе человека у неё нет. Но какой то каменный столб вырос у неё внутри, который утяжелил всё её существование.
Она больше не знала, как воспринимать этот мир. Эти десять дней праздника изменили многое: столкновение на воде, гибель и воскресенье, спасение рукой принца и его пристальное внимание на протяжении всех церемоний. Они больше не разговаривали, ни во время шествий, ни в течении дороги назад, но она всегда чувствовала его присутствие где-то рядом и пристально-испытывающий взгляд. Прошлым вечером, сбросив остатки усталости, она решила пойти к своему любимому месту у пруда поболтать с лотосами. Проходя колоннадой ведущей из опочивален цариц, где она теперь жила, Иситнофрет почувствовала, что кто-то следит за ней. Шаги были тихие и останавливались, когда она останавливалась. В тишине вечера, когда мир готовится ко сну воздух особенно звонок и чист, легко услышать звуки, на которые вряд ли бы обратил внимания днём. Она искала шпиона глазами, но тени колоннады покрывали его. Тогда она решила неожиданно остановиться, и это сработало. Резко повернувшись, она увидела за какой колонной спряталась тень. Стремглав, она устремилась к этому месту, хвала богам, ноги её были резвы. Из статуса добычи она перевела себя в статус охотника. Цель была достигнута, тот, кому так старательно покровительствовали тени колоннады теперь был загнан в ловушку светлого взгляда Иситнофрет.
- Принц Мернептах!? Что это за игры лозутчиков вы играете?
- А, Иситнофрет - это ты! – некая доля натянутости сквозила в его голосе. – Я решил под вечер выйти прогуляться в сад, надоело сидеть в душных покоях. Вижу – кто-то на моём пути, вот я и не стал мешать. Просто пытался сохранить дистанцию. Я не узнал тебя.
- Зачем обманывать, принц, вы не сохраняли дистанцию, а следили за мной. Вы бы не спрятались, когда я обернулась. Что вы задумали?
- Ну хорошо, ты меня поймала. Но это – правда, что я вышел подышать, и вдруг увидел тебя. Я не знал как подойти и поэтому выжидал момент. Не сердись на меня, о, смотрительница покоев великой царицы.
- Вы - принц, вы можете подходить и говорить с кем угодно из служащих этого дворца. Почему вы опять меня смущаете, говоря неправду?
- Да это правда, я - царевич и имею особую привилегию перед многими в этом дворце. Но заметь, дочь смотрителя, я - тринадцатый сын моего отца и работаю писцом при канцелярии дворца. Да должность почётная, но не царская. Живы мои старшие братья и мне ни когда не быть фараоном и на особые почести расчитывать не приходится. По моему понятию: лучше сохранять дистанцию.
- Простите меня принц, я ни как не хотела вас оскорбить. Просто сама несколько испугалась.
- Тебе не надо извиняться. Ты имеешь привилегию по отношению ко мне.
- Откуда она взялась? По какому своду законов служанка имеет привилегию по отношению к принцу?
- Смотрительница покоев жены фараона имеет привилегию по отношению писца царской канцелярии.
- Ну, хорошо, хорошо! Что же это за привилегия такая?
- А разве красивая девушка не имеет привилегии перед мужчиной, который как та баржа царицы Бент-Анат на реке, был пронзён налетевшей ладьёй её взгляда. Только не ладья царицы потонула в этот раз, а его баржа пошла на дно, таща всё прошлое этого бедолаги с собой, полностью отделяя его от этого мира.
- Принц, мне не следует вас слушать, я пойду пожалуй...
- Я понимаю, что смущаю тебя, но разве не лучше высказать правдиво всё, что расширяет сердце, и не дать ему возможность разорваться от всё увеличивающегося урагана.
- Вы!... Это!... - Иситнофрет в полном замешательстве сорвалась и помчалась в свои покои. Её раздирало беспокойство и осознание, что случилось что-то эдакое, что повлечёт некие последствия. Беспокойство граничило со злостью на себя, что не смогла дать ему должный отпор, что сама виновата, расположив его к себе. Ненужно было позволять ему так долго беседовать с собой тогда, в день аварии на реке. Она много наслышана о его взбалмошности, поэтому слова его казались ей легковесными. Она не слишком доверяла ему. И тем более сейчас, когда её отец был в ожидании объятий Анубиса по пути в землю мёртвых, ей ли развлекаться утехами богини Бастет*. Тем более принц ни когда не входил в её сердечные планы. Да, он был близок с Моисеем, и она уважает его за это. Но мысль о том, что друг того, кто обладал её сердцем вдруг стал проявлять к ней излишнее внимание была невыносима. Чем больше она об этом думала, тем больше возрастал протест против своего собственного глупого сердца, которое позволило себе так посмеяться над собой и расширилось до вселенной для человека оборвавшего жизнь её брата. Разве можно это простить? А теперь что? В её мир-ракушку пытается ворваться ураган. Одна Хатхор знает правдивы ли слова и чувства этого человека. Так мятущимся сердцем окунулся её день в царство сна.
Она проснулась уже с этим чувством окаменелости внутри. Что сделала с ней Хатхор, пока она спала? Какое-то чувство обречённости и неизбежности поселилось в её сознании. Что богиня хочет? В таком состоянии застала её подруга.
*Бастет — в Древнем Египте богиня радости, веселья и любви, женской красоты, плодородия и домашнего очага, которая изображалась в виде кошки или женщины с головой кошки.
Глава 9
Всё произошло странным образом быстро. Иситнофрет, по своему обычному расписанию, была в покоях отца ранним утром, помогая ему позавтракать. Он был очень слаб и не мог уже сам есть, руки не подчинялись ему больше. Его глаза уже почти не открывались и дыхание было еле слышно. Иситнофрет уже подготовила себя к принятию тяжёлой новости, но всё ещё боролась за жизнь отца, как будто она смогла бы изменить волю богов. Просьбы его к Анубису, по всему видно, увенчались успехом. Бог готовил его к отплытию в лодке Акена* в подземную «землю на Западе». Иситнофрет с ужасом ждала каждой ночи, потому что перевозка умерших через реку осуществлялась по ночам, и Акена надо было разбудить и вывести из состояния глубокого сна, в котором он пребывал тогда, когда в его услугах не было необходимости. Вот-вот его разбудят, что бы он приступил к своим обязанностям. Оставалось только теперь молить богов в какую часть подземного мира Акен доставит душу отца – в общую область Дуат - для простых людей или более благоприятную Аару - для особо избранных. Отец, конечно же достоин Аару. Он всю жизнь заботился обо всех, он добр и отзывчив, он умеет любить, он всегда был верен богам и переносил все удары судьбы с верой и преданностью к ним. Но молить надо, что бы Акен направил свою лодку в нужном направлении.
Её размышления прервал шум резко открываемой двери. И, о боги! В покои отца вошёл не кто иной, как принц Мернептах! От шока Иситнофрет не шелохнулась, зато принц стремглав рухнул к ногам Тримидата и с жаром сумасшедшего стал умолять его.
- Уважаемый Тримидат, уважаемый принц Тримидат! Я припадаю к вашим ногам! Позвольте мне излить вам всю мою боль! Моя душа истерзана, я изнемогаю от тяжести груза, который моё сердце не может больше вынести! Бремя любви несёт оно, тяжёлое бремя, и только ваше милостивое вмешательство спасёт мою несчастную жизнь! - Тримидат приоткрыл глаза и заметно оживился. Еле заметным движением руки, один Ра знает каким усилием ему это далось, он дал знать, что слушает пришедшего. И с ещё большим сумасшествием Мернептах продолжал свою атаку на умирающего старика:
- Растерзанный страдалец умоляет отца своей дочери, потомка великого фараона Сети, сжалиться над ним и позволить заключить свадебный контракт с ней!
— Принц!!! - Иситнофрет аж подскочила. Ей показалось совершенно недопустимым и возмутительным поведение Мернептаха. — Как только Ра позволил вам помыслить об этом! Разве я давала вам повод думать об этом?! Как вы смеете! Бастет не допустит ...
- Бастет благословит нас, вот увидите, моя принцесса! — с неожиданным спокойствием прервал её новоявленный воздыхатель.
Иситнофрет оторопела услышав это слово «принцесса». Какое совпадение, Бентришур так зовёт её. Это что - случайность или знак богов? Или подруга предугадала, что это может произойти? Ах вот что нашептала ей Исида тогда, и вот почему юная жрица так загадочно, с лукавинкой дала ей это прозвище. Не успев опомниться от шока, Иситнофрет замолчала и поникла. Но в этот момент случилось неожиданное. Отец попытался приподняться и молвил:
- О, боги! Вы услышали... Бери её в жены, сынок... - силы оставили его в тот момент, когда он пытался положить руку на голову Мернептаха. Он, практически, потерял сознание. Иситнофрет попыталась подхватить отца, который стал медленно заваливаться в беспамятстве, Мернептах поспешил ей на помощь. Они уложили его на одр. Он дышал, но очень тяжело. Иситнофрет перестала сдерживать себя и со всем пылом разъярённой тигрицы налетела на принца с кулаками. Слёзы душили и слова резали плоть, как острые зубы зверя.
- Зачем надо было приходить и тревожить моего больного отца! Вы отобрали у него последние силы! Он умирает по вашей неосторожности! Что вы наделали! Я не выйду за вас, не надо просить Бастет и не зачем умолять Хатхор, они вам не помогут! Вы убили его! Я не прощу вам этого! Убирайтесь! Оставьте нас! ... — Истерика набирала новые и новые обороты. Мернептах не уворачивался от ударов маленьких кулачков. Он покорно молчал, но не уходил. И как только эта неистовая песчаная буря поутихла, он схватил её за запястья, пытаясь остановить и успокоить, и совершенно спокойным тоном заговорил:
- Боги благословили нас через твоего отца. Неужели ты так и не поняла, что он ждал этого? Неужели ты до сих пор не понимаешь, что он не уходил в землю мёртвых только из-за того, что очень переживал за тебя, и не хотел оставлять одну? Разве ты не хочешь свершить волю отца и тем самым дать ему возможность переплыть реку со спокойным сердцем?
Иситнофрет обмякла, обессилев, где стояла - там и стекла на пол. Слёзы катились огромными жемчужинами по щекам, она на них не реагировала. Тяжёлые мысли ворочались в её гудящей голове: «он смонипулировал отцом, он знал, что отец не откажет, он всё специально спланировал, что он за человек? И как теперь быть? Я его почти не знаю, как я смогу выйти за него замуж, я не люблю его.»
Оцепенение Иситнофрет Мернептах принял, как усталость после столь бурных эмоций:
- Ты устала, моя принцесса, я должен дать тебе время поосмыслить и успокоиться. Прости, всё получилось столь неожиданно, я не хотел осложнений. Надеюсь, что твой отец побудет ещё с нами, я сейчас пришлю самого лучшего лекаря. - Он тактично покинул покои.
Действительно жрец-лекарь пришёл через несколько минут, именно тот, который занимался великим фараоном: Ур-Сену*. Мернептах показал, что он не пустослов. Хотя ничего нового врачеватель не поведал растерзанной от горя и обречённости Иситнофрет. Отец угасал. Снадобья, которые дал волхв, могли только дать надежду ещё на немного, но воля богов была непоколебима. Девушка умоляла Исиду даровать ей хотя бы ещё один взор своего отца. Время, когда она должна была идти в покои Меритамон давно прошло, но Иситнофрет по прежнему сидела возле одра своего отца и безутешно рыдала.
Великая царица послала за своей компаньонкой, чувствуя, что происходит нечто непредвиденное, что могло так надолго задержать девочку. Обычно она очень пунктуальна и исполнительна. Она ожидала прихода служанки с известиями об Иситнофрет, как в покои вошёл принц Мернептах. Вот неожиданность, так неожиданность! Давно его не видно было в этой части дворца. С тех пор как Моисей сгинул, он ни когда не появлялся здесь, даже что бы выразить своё соболезнование или просто повидать её. Ведь они с её сыном были добрыми друзьями. А тут вдруг из неоткуда появился, прямо с раннего утра. А может всё-таки Исида достучалась до его сердца и открыла ему глаза на его старую тётю, что ей тоже надо уделять хоть какое-нибудь внимание. Может он увидел её на барже после аварии и на протяжении всего праздника в Фивах и устыдился, что так давно не навещал её? Со взглядом полным изумления она промолвила:
- Мой дорогой племянничек, ты ли это и в моих покоях! Кого из богов мне благодарить за твой приход, о, забывчивый друг моего сына? Сдаётся мне , что Ра хорошенько тебя прижал, что бы ты наконец-то возжелал лицезреть мой светлый лик.
- Приветствую тебя Великая Царица, любимица Господина моего и владычица Верхнего и Нижнего Ни...
- Давольно. Мой титул мне известен. Излагай. Я подозреваю, что все эти расшаркивания не спроста. Ты чего-то хочешь от меня, плут.
- Мама-Меритамон, сказать по правде - это не Ра прижал меня, а Бастет. Она разожгла огонь в моём сердце, и я пришёл сюда в надежде на помощь с вашей стороны.
- Та-ак: мальчик пострадал от коготков кошки Бастет. Влюбился значит? Но в чём здесь моя роль, отведённая богиней любви?
- Вы моя сводная мать и Великая Царица, это честь для меня, если бы согласие дали вы, как мать.
- О чём ты бормочешь, сумасброд? Какое согласие? Чьей матерью я могу быть, в своём ли ты уме?
- Тётя, я говорю о вашей компаньонке, тёзке моей Матери Иситнофрет. Она нанесла самую глубокую царапину когтями Бастет на моё сердце.
- Вот это новость! Неужели моя маленькая лилия-Иситнофрет может быть столь - жестока и кровожадна! Ай да малышка! А что думает она? Бастет и её полоснула?
- Она кусается и дерётся, как истая дикая кошка. Воистину достойная дочь великой Богини Бастет. Она ещё не смогла опомниться от осознания собственного счастья. И поэтому я хочу попросить вас дать нам своё материнское благословение. Потому что я уже получил благословение её отца. Он с радостью его мне дал.
- А разве её отец может говорить и двигаться? Он уже почти сидит в лодке Акена.
- Ради этого он даже попытался встать и возложить на меня руку.
- Правду ли ты вещаешь мне? Как то может быть? Не иначе, как сама великая Хатхор вмешалась и дала вам своё благословение!
- Поэтому я без малейшего сомнения направил свои стопы в ваши покои просить вашего благословения. Я знаю, что моя принцесса находится под вашим крылом, и Исида благословила вас материнскими отношениями с ней.
- Ну что же, мой дорогой племянник, ты имеешь моё благословение! Давай подождём мою девочку и я благословлю вас обоих. Я уже послала за ней. Она скоро будет. Вот радость то!
Не прошло и пары минут, как служанка привела Иситнофрет. Та была бледна, молчалива и натянута. За последний час, когда произошли все эти события со сватовством, она смутно стала осознавать, что Исида предупреждала её о своём решении, давая ей то самое чувство окаменелости внутри. Богиня давала ей понять, что она должна быть готова к событиям, которые ей будут неудобоваримыми и тем самым придавала ей силы. Девушка опять ощутила этот каменный столб внутри себя. Осознание неизменности решения богини и неизбежности этого брака, обернулось ожесточением и очерствением. Иситнофрет злилась на богиню, злилась на себя, злилась на Мернептаха. Служанка застала её в покоях отца через несколько минут после ухода царского целителя. Тримидат уже дышал ровнее и казался спящим и спокойным. Хотя бы это придало Иситнофрет немного сил что бы пройти всё, что приготовила ей богиня. Слёзы отступили и пришла окаменелая решимость. Бледная с сердцем полным горечи она направилась в покои госпожи, не догадываясь, что её судьба уже решена.
*Акен: древнеегипетский бог, который перевозил через реку на лодке души умерших в подземное царство – «землю на Западе».
*Ур-Сену: целители древнего Египта были не только врачами, но и жрецами
Глава 10
К концу этого же дня Мернептах уже подготовил брачный контракт, и вечером принёс его на одобрение тётушке. Иситнофрет была в этот момент в храме, по своему обычаю. Она долго молилась: умоляла богов об отце, о себе много не разглагольствовала, но всё же упрекнула Исиду за коварство. Бентришур сразу заметила необычно долгую медитацию подруги. Она спокойно наблюдала за ней, и убедилась в своих подозрениях вчерашнего дня, что с «принцессой» что-то происходит, и она, Бентришур, будет не она, если не выяснит это немедленно. Тихо подойдя сзади, она положила руку на плечо подруги и прошептала:
- А теперь перед лицом богини ты не сможешь мне не сказать, что же всё-таки свалилось на тебя, что твои струны натянулись и вот-вот лопнут.
- Бентришур,... - «принцесса» всё ни как не могла выдавить из себя простую истину, которую пыталась гнать от самой себя, колебания держали её уста, но всё же доверие к подруге пересилило окаменелое состояние разума, и она заговорила:
- я очень зла на Богиню... Она совершенно не посчиталась с моими чувствами и желаниями. Она сделала всё, что бы принц Мернептах сегодня сделал мне предложение.
- Значит это Мернептах - задумчиво протянула жрица - так вот каково было её решение. Значит принц Мернептах...
- Ты опять говоришь загадками! Я боюсь тебя, когда ты вот так задумчиво прищуриваешься. Так и кажется, что ты видишь всех и всё насквозь, и нет ни у кого никакой надежды скрыться от твоего всеведущего ока.
- Принцесса, я же говорила тебе, что Исида записала тебя в свой папирус и не отступит от своего плана. Он у неё есть, и ты не сможешь что-либо изменить.
- Я не люблю принца...
- Ты ещё не знаешь что или кого ты любишь. Твой папирус только-только начал разворачиваться.
- А ты заодно с ней... Ну конечно... Она тебе уже давно нашёптывала, а ты зная всё это не соблаговолила уведомить меня. Ну, да, конечно! Я только деревянная кукла в руках богов! Всё что я могу это дёргаться на их верёвочке!
- Нет, любимица богов, ты в их руках орудие, а не кукла. Ты нужна богине в блеске славы и в почитании народа.
- В своём ли ты уме, жрица?! Ты выдумываешь небылицы.
- Твой папирус будет разворачиваться медленно, но боги предначертали на нём то, что для тебя может статься небылицей, и они лучше знают, что им от тебя надо.
- Как мне сейчас всё это пережить? Вот-вот отец уйдёт в землю мёртвых, а ещё тут эта напасть. И похоже что царица Меритамон поддерживает решение Мернептаха.
- Я и не могла бы подумать по другому, будь я на её месте. Она тебя любит.
- Я ей расскажу всё: и что любила её сына, и что не люблю Мернептаха, и что совершенно не готова к браку с ним!
- И ты только добьёшься милой улыбки от неё. Поверь, как и я она считает этот путь для тебя самым верным. Быть замужем за принцем куда лучше, чем жить просто приживалкой во дворце. Подумай...
- А как же моё сердце? То, как оно плачет ни кого не интересует?
- А что дадут слёзы твоего сердца? Скорее подтирай их, и другие жидкости с лица тоже...
- Прекрати эти речи, они крайне тревожат меня. Ты не поддерживаешь меня, а топишь в реке горечи.
- Послушай меня, будущая принцесса Египта, ты не можешь больше позволять себе жить жизнью простой служанки. Ты царской крови и должна соответствовать твоему статусу. Забудь про душевные муки, они не твой удел больше.
- Да о чём ты, подруга? Я всегда останусь такой, какой была! Моя душа хочет жить...
- И бедствовать?
- Что значит бедствовать?!
- Душа противящаяся богам может только бедствовать, ей нет пути вне их воли.
- За что мне это? Я всегда почитала и любила Исиду. Почему она со мной так?
- Ты не видишь дальше своего носа, дочь смотрителя дворца. Твой папирус разворачивается, а ты не умеешь его читать.
- Почему не умею?! Я просто не хочу принимать то, что там написано!
- Не беда, я буду тебе его читать и помогать принять. Ты просто дай мне разрешение помочь тебе.
- Что мне сейчас делать?
- Идти во дворец и живи жизнью, которую предначертала тебе богиня.
- Но Мернептах...
- Иди, принимай правление.
- Правление чем?
- Принимай, принимай.
- Опять ты загадками говоришь.
- Иди.
«Грозное орудие богов» поплелось обратно во дворец, понурив голову, и не представляя себе как вести себя и что делать. Как ей отквитаться от этого прилипалы - Мернептаха. «Он наверняка множеству девушек именно так признавался в любви. Вот интересно, он всегда использует стратегию наскока и напора? Ну, просто, хотелось бы посмотреть, как он с другими обращался. Ну, как всё-таки Бастет могла так поступить со мной? А Исида и того хуже: позволила этому вертопраху влюбиться! А Бастет-то, Бастет: предначертала влюбиться именно в неё, и увернуться от эти стрел судьбы ни как не возможно». - Размышляла Иситнрфрет еле переставляя ноги, волочась в свои покои, которые рядом с покоями царицы Меритамон. Неожиданно её обогнал, вихрем пронесшийся рассыльный фараона. «Служба службой, но надо же и людей замечать! Так нестись!» Она чуть не свалилась на масляный светильник, рискуя обжечься раскалённым маслом, благо вовремя увернулась. «Эти слуги фараона совсем обнаглели, они ни во что не ставят людей других царственных особ! Слишком возгордились. Подумаешь, самому правителю Египта служат, а другие что, не из царской семьи что ли?» - её мысли ворочались так же тяжело, как и ноги переступали по этому тяжёлому пути возврата к реальности. Иситнофрет совершенно обессилела от этой эмоциональной бури, она тихо сползла прямо под тем же светильником, которому только что угрожала подбить ногу и покончить с его светлой жизнью, рискуя получить ожоги. Ноги её не несли. Она уставилась в одну точку, отупело переваривая события последних двух дней. Тут в пустоту её уныния вторгся звук приближающихся шагов нескольких людей. Люди шли с той стороны, куда проследовал посланник. Приглушённые голоса раздавались под сводами коридора. Постепенно стали различимы фразы, и Иситнофрет узнала голос Мернептаха:
- Но что заставило его утаить это от меня? Почему мне не сообщили об этом решении раньше?
- Ваше высочество, почему-то ваш отец решил согласовать это сначала с богами, а потом вам сообщить.
- Так что, они уже прибыли?
- Нет, ваше высочество, только получен положительный ответ на послание вашего батюшки. С позволения богов, они уже собираются в путь. - Посыльный и Мернептах прошли мимо Иситнофрет, забившейся поглубже в нишу, где помещался светильник.
Иситнофрет, естественно, ничего не поняла из этого разговора, только одно поняла, что принц Мернептах, вероятнее всего, ждал её в этот час у царицы Меритамон, а посыльный вытащил его оттуда явно по поручению отца. Её совершенно не интересовало по какому делу Рамзес Вечный и Великий вызвал к себе сына. Она была очень благодарна посыльному, что он сыграл роль громоотвода в этой истории со сватовством, и опередил её. Как только шаги затихли в глубине колоннады, « принцесса» стремглав помчалась в покои своей царицы. Она нашла Меритамон в смятении и некоем расстройстве.
- Где же ты была, дорогая? Богиня Исида явно испытывает нас сейчас. Произошло странное событие.
- Ваше величество я ходила в храм, простите, что не оповестила вас. Я надеялась быстро прийти обратно...
- Это уже не важно. Крайне неприятное событие сейчас произошло. Я так ждала прихода Мернептаха, я тах желала соединить вас в браке. Он пришёл, мы ждали тебя, и, вдруг, приходит этот молодчик, посыльный отца и говорит, что Рамзес послал за Мернептахом, что бы обсудить условия его женитьбы на дочери царя Ассирии Салманасара. Он сказал что посольство уже приехало туда, и, вот пришёл положительный ответ. Это значит, что отец за спиной у нас у всех вёл эти переговоры! Тем более, что раз матери Мернептаха царицы Иситнофрет нет уже в живых, он даже не удосужился оповестить самого Мернептаха о своём решении! Ах, отец! - царица была в недоумении и крайнем разочаровании.
А Иситнофрет ликовала в душе: “воистину Исида хранит меня!!!”