часть 1
Автобус скрипнул колодками, остановился, и плавно распахнулись бирюзовые двери. На битый разогретый солнцем асфальт автовокзала легко сошел с подножки загорелый, спортивного телосложения пассажир с дорожной сумкой в руке. Он о чем-то переговорил с водителем, затем повернулся и зашагал в направление центра городка.
Приезжего звали Анатолий Заваров. Толик. Его прошлое было завешено тяжелыми багровыми портьерами и запечатано плотно сжатыми губами. Толик сразу производил положительное впечатление на окружающих. Лет сорока, с коротко остриженной щеткой светло-русых волос. Серые глаза всегда внимательны, походка легкая. В его тихой неторопливой речи не было блестящих пассажей и агрессивного остроумия. Тем не менее его доводы были убедительны, а утверждения продуманны и взвешены. Во всех его движениях просматривались уверенность и скрытая сила.
Толик зашел в кафе и заказал пиво. Отхлебывая из высокого тонкого стакана ледяной горчащий напиток, он листал записную книжку. Наконец нашел то, что искал и набрал на мобильнике номер.
-Николай Петрович, здравствуйте, это Заваров. Я только что приехал. Жду машину. Хотел узнать у Вас о своем заказе.
-Трубка порычала некоторое время в ответ и внезапно умолкла.
-Прекрасно! Тогда жду на месте. До встречи!- Обрадовано ответил Толик и сунул мобильник в карман рубашки.
Мимо его столика дуэтом двигались к выходу двое пьяниц оборванцев. Один из них качнулся в сторону сидящего Толика, с очевидным намерением попытать счастья и разжиться подачкой, однако другой ощутимо двинул приятеля локтем в бок, делая «страшные» глаза и толкая того к открытой двери.
Заваров расплатился и вышел на улицу.
Через час в местном отделении полиции Толик встретился с продавцами авто. Он подписал необходимые бумаги, расплатился наличными и получил ключи и документы на
машину. Это был модифицированный японец-внедорожник на огромных колесах-болотниках. Он забрался внутрь, вдохнул запах новенького салона и удовлетворенный внешним осмотром
тронулся в путь.
Толик не торопясь ехал по грунтовой дороге, время от времени
разъезжаясь с гружеными лесовозами. Его окружала карелия с молочной пенкою облаков, плывущей в синих холодных озерах. С бесконечными прозрачными борами, поражающими воображение стройностью сосен и роскошными коврами-самобранками.
Через два часа пути дорога исчерпала последние силы и расплескалась по болотистому лесу едва заметными тропами.
Заваров ехал, сверяясь с навигатором, и выискивая среди деревьев приметы, оставшиеся в памяти от прошлого посещения. Машина шла размашистым зигзагом, порой просто боком, но не теряла скорости.
Наконец начался знакомый подъем. Лес поредел и перед Толиком
открылся с возвышенности знакомый, потрясающий вид.
Внизу каскадом расположились сразу три озера. Нерукотворные террасы поросли золотым бором. Вдали синели такие же сопки,
скручивая горизонт в туманную линию.
Здесь наверху прежде была деревенька. Теперь от нее остались лишь два дома с проваленными кровлями. Между ними, словно гнилой зуб, чернел из репейника бревенчатый сруб колодца.
Кому принадлежали дома, не имело теперь никакого значения.
До той поры, пока до этих краев доберется цивилизация пройдет не один десяток лет. Этого было достаточно, по мнению Толика, чтобы восстановиться после последних двадцати лет, проведенных в кровавых распрях столичного безумия.
Год назад у Заварова умерла мать. Пережив самую большую в жизни утрату, он вдруг всей кожей ощутил, как на него снизошел блаженный свет одиночества. Полная независимость.
Денег у него было предостаточно, семьи не было. Обязательства перед женщинами носили условный характер, под стать отношениям. Таким образом, к сорока пяти годам Толик принял решение: исчезнуть. Оставить городскую клоаку, с ее иллюзорными ценностями и пожить в среде дикой девственной природы. Без сроков и планов, пока не надоест.
Вот так он оказался один в брошенном и позабытом охотничьем урочище в глубине карельских лесов межозерья.
Толик переносил в земляной погребок коробки с провизией, когда лес зашумел, зашевелился, и вырвалась зависнув над пригорком
стальная винтокрылая машина. На стропах под брюхом вертолета раскачивалась беленькая финская дачка на колесах
и контейнер зеленого армейского цвета.
Груз аккуратно опустился на пригорок, стропы рухнули со звоном на землю, а машина умчалась назад в летную воинскую часть.
Толик удовлетворенно потер ладоши.
За довольно умеренную плату, он получил от интенданта подполковника не только тонну солярки и стройматериалы,
а еще целый арсенал пневмо - инструментов и дизельную воздушную станцию к ним.
Где все это раздобыл Николай Петрович, было делом его натруженной совести. Одно было очевидно: с интендантом можно было иметь дело.
К вечеру, робинзон лежал в уютной чистой комнатке, пил чай и смотрел по телевизору футбол под уютный рокот дизель генератора.
Потянулись дни волшебного одинокого покоя. Однако душевный покой не распространялся на хозяйственные нужды и заботы.
Толик заготавливал дрова, ремонтировал крышу выбранного домика, готовил пищу и следил за чистотой внутри своего нового обиталища.
Так потянулись благословенные в своей предсказуемости дни новой Толиковой жизни.
Он оброс темной жесткой бородой и загорел. В планах появилась маленькая банька на берегу ближнего озера, точнее сказать ее восстановление.
С этой баньки и началась самая удивительная история в лесной одиссее Толика Заварова.
В один из дней, после завтрака Толик отправился к баньке, чтобы продолжить крепить на верхнем венце потолочные брусья. Когда ему понадобилась рулетка, он вспомнил, что оставил ее накануне в кармане куртки. Он вышел из-за сруба и насвистывая направился к дому вверх по косогору. Сделав несколько шагов, Заваров встал как вкопанный. Из-за его беленькой авто-дачки, на поляну вышел здоровенный медведь. Он задирал морду и шумно нюхал воздух. Из мокрой пасти свисали слюни.
Вдруг великан сел на землю и рыкнул. В этот момент остолбеневший Толик пришел в себя и прыгнул в траву. Через мгновение он уже осторожно выглядывал, укрывшись за стенкой бани.
На рык зверя на поляну выкатились двое медвежат.
«Медведица!»- Пронеслось в голове, и целая вереница слухов и охотничьих баек на выбор всплыли в памяти.
Ружье и карабин остались в домике. Заваров неслышно забрался в темный сруб и осторожно притворил дверь.
Зажав в руке топор, Толик продолжал наблюдать за лесными посетителями из-под только покрытой рубероидом крыши.
Мамаша раскопала яму с отходами и принялась орудовать в ней мордой. Медвежата тоже проявляли интерес к яме с помоями, но медведица агрессивно рычала и отгоняла молодежь лапой.
В какой то момент зверь поднялся во весь свой огромный рост
и настороженно уставился в одном направлении, туда где прятался Толик. Медведица встала на все четыре лапы и вдруг бросилась к бане. Не добежав каких то десять метров, она снова встала на задние лапы и яростно зарычала. Эхо от этого чудовищного рычания прокатилось по верхушкам сопок подобно грому.
Толик ухватился за гвоздь в двери, заменяющий ручку, двумя руками и потянул на себя с такой силой, что побелели пальцы. Сердце билось с удвоенной частотой.
Вскоре все стихло, и Заваров не без труда заставил себя высунуться. Зверь удалился в лес вместе с медвежатами. Опасность миновала.
После этого случая Толик вел себя осторожнее и всегда работал так, чтобы оружие было поблизости.
На прогулке в лесу или на рыбалке, он стал повсюду чувствовать
присутствие зверя. Медведица не только следила за человеком из укрытия. Всякий раз, просыпаясь утром и выходя из домика
он натыкался на объемистые кучи, следы ночного присутствия хищника.
Стало ясно, что этот конфликт сам собою не исчерпается, а приведет к взрыву. Толик менее всего желал смерти хозяйке леса и тем не менее не видел иного выхода, чем вынужденная охота.
Все разрешилось очень скоро. Однажды Заварова разбудил
знакомый медвежий рык и другие посторонние звуки.
Он снял ружье с крючка, переломил и зарядил стволы пулевыми патронами. Потом осторожно приоткрыл дверь и высунулся.
Медведица, казалось, играла вертясь вокруг старого колодца.
Временами она высовывала из него морду и снова рычала, на сей раз, с каким то отчаянным подвыванием. Тут Толик услышал, как из колодца откликается басовитый медвежоночий крик и все понял.
Второй малыш стоял в сторонке и дрожал всем телом.
Толик шагнул на крыльцо и вскинул ружье. Убить зверя, с десяти шагов, было простой задачей. Он прицелился в голову, а медведица, вдруг обернулась и посмотрела на него в упор. Во взгляде хищника царили смятение и боль. Все что угодно, но только не страх перед вооруженным человеком. Через мгновение она уже снова крутилась вокруг колодца с отчаянным криком. Заваров опустил ружье.
Он стоял на крыльце в прохладе нарождающегося утра и потрясенно наблюдал происходящее.
Наконец измученное животное прекратило бесполезное кружение вокруг колодца и вернулось ко второму медвежонку.
Они сели рядышком и принялись не отрываясь смотреть в сторону человека, словно взывая к нему, прося о помощи.
Медведица переминалась на когтистых лапах и не сводила с человека пылающих глаз.
Что то случилось в душе Толика. Он вернулся в домик и скоро вышел из него с большой хозяйственной сумкой.
Не прекращая внимательно следить за хищником и не отводя в сторону ружья, Заваров стал медленно продвигаться к колодцу.
План был простой. Если зверь бросится на него, Толик будет стрелять, а если останется на месте, то всего в пяти-шести шагах в стороне возле дома лежала сложенная алюминиевая лестница, которую он попытается опустить в колодец.
А там видно будет. Как Бог даст.
/абзац/
Заваров осторожно поднимался по скользким ступенькам лестницы. Он глаз не сводил со светлого квадрата неба над головой. С наружи не доносилось никаких звуков и все же
он готов был выстрелить в любую минуту. Пот градом катился
со лба, обжигая глаза. Малыш тянул килограммов на двадцать.
Попав из холодной воды в сумку, медвежонок присмирел. Лежал
и таращился на своего спасителя настороженными черными бусинами и не трепыхался. Когда до верхнего венца колодезного сруба оставалось уже меньше метра, Заваров повесил ружье на плече, поднял сумку обеими руками до груди, и что было сил толкнул ее вместе с содержимым вон из колодца.
Он стремительно соскользнул вниз на пару ступенек и вновь приготовился к выстрелу.
С наружи послышалось радостное поскуливание мамаши
и басовитое вяканье потомства. Вскоре все стихло. Ни звука не доносилось до напряженного слуха Заварова.
Он осторожно выбрался из колодца, и, устало волоча за собой потяжелевшее ружье, побрел к домику.
После этого события между человеком и зверем наладились удивительные отношения. На третий день, после чудесного спасения, он нашел возле крыльца убитого лосенка. Сама медведица, проявив заботу о человеке, поспешила ретироваться.
Тем не менее Заваров чувствовал на себе взгляд зверя. Благодарная мамаша пряталась где то неподалеку.
Он вернулся в дом и вышел от туда с острым охотничьим ножом в руке. Наклонившись к туше, Толик отрезал от нее кусочек свежайшей лосятины и стал жевать, громко издавая при этом звуки восторга и радости.
Отдаленные заросли ольшанника пошевелились, скрывая за собой удовлетворенную уходящую медведицу. Заваров освежевал тушу и заморозил мясо.
Перед тем как улечься спать, он положил на место, где обнаружил тушу, несколько крупных морковин и миску овсянки.
На утро все подарки были съедены.
С той поры взаимная слежка совершенно прекратилась. Стоило человеку и зверю столкнуться где-нибудь, всякий раз медведица уступала Заварову и исчезала, фыркая и потряхивая огромной бурой головой.
часть 2.
Заваров сидел возле озера на плоском разогретом под солнцем камне. Лицо и голый торс его был вымазан крестообразными знаками начерченными густой кровью. Вокруг шеи был повязан обрывок сарафана, так же пропитанный кровью. Возле его ног в траве лежал приготовленный карабин. В выражении лица царили отрешенность и покой. Ничего уже нельзя было изменить. Не возможно было вспять повернуть время и переменить события .
В тот день Заваров ездил в город для того, чтобы пополнить запасы продуктов и необходимых мелочей.
Когда он зашел в знакомое кафе выпить кофе и перекусить,
к столику подошла принять заказ сама хозяйка кафе, миловидная блондинка с изумрудными глазами такой пронзительной глубины, что Заваров опешил. Всякий раз с ее приближением он ощущал прилив горячей крови к лицу. Он чувствовал ее всеми своими полями, чакрами и еще черт знает какими материями.
Толику стало не по себе. В его жизни еще не было подобного случая. Он впервые не понимал и не представлял себе как на это реагировать.
-Ваша машина?- Вдруг проворковала красотка над самым ухом, так близко, что он почувствовал тепло ее дыхания.
В горле молниеносно пересохло и он хрипло ответил, поглядев в указанном ею направлении:
-Моя.
-Краси-ивая.- Протянула девушка и встретилась с Толиком взглядом.
Кой черт «встретилась»! Так разогнавшийся под атлантическим шквальным ветром неуправляемый и смирившийся бриг налетает на коралловый бритвенный риф и распарывает себе днище, вываливая внутренности. Так раззадоренный бык в последнем рывке бросается на мулету и, обманутый, получает смертельный укол отточенной испанской шпаги.
Во всяком случае Толик был на грани полной капитуляции вместе со всеми вытекающими аннексиями и контрибуциями.
В тот свой первый день они поздно расстались. Марина жила в собственном доме вдвоем с дочерью. Вела небольшое хозяйство, но в основном деньги приносило кафе. Она угостила Толика отменным ужином и проводила до машины. Возле машины
они поцеловались.
Вдруг откуда то вынырнул и подскочил к ним субъект в тренировочном костюме и разноцветных сандалиях.
-Маринка! Вот, значит, чем ты с…чка занимаешься. Свои, стало быть, тебе уже не ко двору.- Незнакомец что то еще хотел сказать, на этот раз Толику и рванул его за рукав футболки.
Коротким и мощным апперкотом Заваров отправил бузотера
в темнеющий кустарник.
-Значит в четверг в пять часов я заезжаю за тобой в кафе.- Толик ласково погладил Марину ладонью по щеке, успокаивая.
Затем внимательно посмотрел на кусты. От туда не раздавалось ни звука. Толик проследил, как за Мариной закрылась калитка, сел в машину и в прекрасном настроении отправился к себе в лес.
Он поднял карабин и, вытащив магазин, стал пересчитывать патроны. Потом вернул заполненный магазин на место, положил к ногам и, положив голову на сомкнутые колени, принялся вспоминать день их последней встречи.
В четверг они приехали к нему в восьмом часу вечера. Марина смеясь выскочила из машины и остановилась сраженная красотой, которая окружила ее со всех сторон.
-Теперь я, кажется, тебя понимаю.- Сказала она, закидывая руки за голову и разбрасывая по плечам золотистые волосы.
-Бежим купаться!- Она потянула его за руку, и они побежали к песчаному берегу. По дороге они скидывали с себя одежду и бросились в холодную воду, совершенно обнаженными.
Потом нахлынула ночь. Любовь набрасывалась на них яростно
и безоговорочно. В минуты затишья они плавали в озере и обнаженные тела их вспыхивали над водой красными искрами в пламени костра, полыхающего на берегу. Душистый мох служил влюбленным шикарной постелью. Глубокой ночью они вернулись в дом обессиленные и притихшие, переживая каждый в себе открытие удивительной силы, спрятанной до времени в них самих и совершенно им не подвластной.
Проснувшись на следующее утро, Заваров сразу ощутил безотчетную тревогу. Он проснулся один. Его подруги нигде не было.
Толик сел в кровати и стал натягивать брюки, когда услышал тот жуткий вой со двора. Он стремглав выскочил из дому и увидел чудовищную картину.
Казалось повсюду была кровь. Больше всего ее было возле колодца, там, где сидела и рычала с подвывом разъяренная медведица. Временами она подскакивала и обрушивала на бревна колодца очередной удар тяжелых медвежьих лап. На обломках бревен красноречиво белели обрывки сарафана.
Медведица перестала кричать, посмотрела на Заварова и, повернувшись, стала удаляться в лес.
Лишь тогда Толик посмел приблизиться к злополучному колодцу и заглянуть вовнутрь.
Поднимаясь по проклятой лестнице с мертвым телом на плече, Заваров сам сквозь слезы и кровь рычал по звериному на весь этот вечный, безразличный, видавший всякое, лес.
Потом был тот самый военный вертолет. Были полицейские чины и какой то МЧСовец - психолог с идиотской, навязчивой манерой разговора. Ему предлагали уехать. Говорили об опасности дальнейшего пребывания. А Толик видел перед собой только те зеленные взрывные, искрящиеся глаза и слышал голос…
Он встрепенулся от внезапного шороха, посмотрел кругом и сразу увидел ее. Запах крови ли сыграл роль, или какие-то другие причины, этого Толик не узнает никогда. Медведица лежала сбоку от него всего в десятке метров. Она по-собачьи положила свою большую голову на лапы и, не отрываясь, смотрела на человека как на хозяина. Он поднял карабин, передернул затвор
и прицелился. Она, будто почувствовала что то, и совсем по-человечьи подняла лапу, словно закрываясь от удара.
Заваров спустил курок.
дер. Сюрьга 2011-12-03