ОДИН ДЕНЬ ИЗ ДВУХ ЖИЗНЕЙ
наблюдения
1.
Сезонов десять подряд, примерно лет с 35 , меня преследовал сон. Я его видел в разных, иногда противоречивых вариациях, но он меня по-настоящему измучил. Будто бы я недавно окончил свой институт, страшно недоволен дипломной работой, и решаю вернуться и заново написать сей труд. Труд назывался ОБРАЗ ВРАГА В СОВЕТСКОМ КИНО. Если не ошибаюсь , я его задумал разовым прозрением, в конце второго курса, а в начале третьего попал в Софию, для обмена киноопытом с болгарами. И там было двое-трое киноведов, с которыми я затусовался. Проще говоря, они водили меня по компаниям, где я ел и пил за двоих на халяву. Я как-то ловко приспособился различать болгарскую речь, а братушки почти все могли изъясняться на ломаном русском. И я – скорее всего, в качестве оплаты угощений – стал рассказывать о будущем титаническом труде своей жизни, том самом ОБРАЗЕ ВРАГА. Говорил часа два в одном собрании, на вторых посиделках софийский киновед Стефан вернулся к этому пункту и стал задавать вопросы, а я с красноречием и пугающей легкостью развивал свои обещания и посулы. Была бы запись тех речей, диплом был бы на две трети сочинен. Но увы, я вернулся и сказал себе, что глубоко копать начну на четвертом и закончу на пятом курсе.
На пятом курсе я стал изменником, успел разочароваться в профессии. Меня ужаснуло будущее, в котором я должен был толковать чужие фильмы, тексты, идеи. Захотел своих идей. Во-первых, зря я прочитал книгу «Прогулки по садам российской словесности». С интересом, с нарастающей жалостью и ясностью, совсем зря. И во-вторых, хорошо помнил своего алма-атинского наставника, киноведа Леднева, в подпитии он сказал, что жалеет о выборе пути, лучше бы стал потомственным геологом, настоящая мужская работа. И Виктор Демин, которого сейчас никто не помнит, кинокритик с острейшим умом, сарказмом, предвидениями. Я дважды слушал его беседы, в которых иная его фраза содержала толчок к серьезной гипотезе, а иногда переворачивала какие-то мои предположения, выказывая их беспомощными. Он был, или стал к концу жизни? - говоруном. Пара тощих книжек, десяток запомнившихся статей…Сейчас я не вспомню ни книг, ни статей, ни словестных блесток. Ум ушел в пустоту? Или это просто разновидность самовыражения, такая вот реализация в сиюминутном, живом, конкретном бытии? Возможно, вероятно, но я такого своего пути категорически не желал, более того, решил спрыгнуть с тропы как можно быстрее. Но по-прежнему планировал наваять глобалочку про Врага… А на пятом навалилось: дурацкий роман, плюс я держал в уме другую красотку и остро догадывался, она то мне и нужна по жизни, еще я согласился (как-то так вышло), накатать дипломы двум однокурсницам, милые же девушки, да вдруг последним цветком от дьявола пришла халтура. Документалка-диплом от араба, он наснимал кучу пленки с показами дебютанта Юдашкина, но смонтировать в удобопонятный сюжет не мог. Пообещал тыщу за монтаж и озвучку. Я хотел научиться монтажу и озвучке, хотел заработать капитал, взялся за тот фильм. Девушкам помог, фильм про модельера сдали на отлично. Свой диплом писал урывками, комкая и криво набрасывая старые и новые идеи. Они стремились в разные стороны, они были легковесны, иногда просто юморески…Отнес написанное Майе Туровской, пару раз имел беседы…Она положительно оценила замах, и сказала, что на реализацию нужны три-четыре года серьезных трудов и просмотров в киноархивах…И если бы я заглянул к ней на пару годков раньше…А ведь приезжал я двумя годами раньше, когда наш курс отказался от мастера, и я предлагал ей прийти к нам во ВГИК, само собой, бабуля вежливо отказалась. Все верно. Защитился, дали премию, хлопали по плечу, мне и педагогам было ясно, что я не потянул. А мог ли? Теперь не узнать.
После института другая жизнь, то стройработы на дачах, то съемки с алкашней, то переезд в Питер и книжный бизнес. Бабушка померла, а я успел лишь на похороны. Забыл все киноведческое. А моя изнанка, нутро самое, оно помнило и стыдилось. И пошли вдруг сны, там я герой, вернулся и все как надо сделал. Иногда опять не сделал, иногда опять-таки в дебри занесло, обстоятельства и мучения. Сон приходил как порка, как бичевание, он меня хотел чему-то научить, изменить. Хотел, наверное, да не смог.
2.
Я теперь думаю, что это была надуманная проблема или даже тема – ОБРАЗ ВРАГА. Никакого такого Образа как непреходящей задачи, осмысленного правила и даже эмблемы, не было. Лишь дежурные, зачастую вялые антагонизмы. То буржуи, то белопогонники, то фашисты, а это уже свои, но в струпьях от тлетворного влияния запада. Ни национальных, ни религиозных, ни философских межей. Мне достаточно опереться на свидетельства, как накачали тех же американцев пропагандой, и они поголовно ждали, когда коммуняки придут их резать (ну-ка, сколько личных бункеров от ядерных ракет построили американцы в 50-70 гг.?), а кто у нас всерьез ждал нашествия с запада, исключаем со всем почтением Генштаб, или одним скопом проклинал всех и вся по левую сторону Варшавского блока? Мы всегда любили Фенимора Купера и Марка Твена, Д»Артаньяна и Жандарма из Сен-Тропе, мы росли в мировой культуре, Маугли нам наставник. Словно любознательные амебы в бульоне, не вопреки, а то ли по отчетливой бесстрашности наших вождей (идея коммунизма всегда будет ослепительней шмоток и жажды обогащения), то ли по их, генсеков и отделов культуры, легкомыслию…Китай рядом, там с трудом, но пока что умеют делить зерна и плевлы. Упирают на культуру в несколько тыщ лет, пред которой блекнут западные червяки. Жирные белые червяки. Ну и очень хорошо, что не написал как следует про Врага? Черта с два. Написал бы, пошевелил мозгами и руками, закопался бы и узнал много нового, иного. Там был другой я с другими представлениями и понятиями, они не хуже, уж точно свежее и смелее всего меня нынешнего. Факт. Самое правильное - успеть сделать интересное, новое вовремя. А останется оно новым и кому то нужным, не угадаешь. Не пыжься.
3.
Я делаю ремонт в квартире замечательной девушки и моего друга. У меня вот-вот задергается веко от несуразицы. Говорю – друга, а мне за пятьдесят, и другом рискну назвать одну женщину и ни одного мужчины. Были друзья, слава богам, все живы, но те далече, причем лет с тридцать как далече, другие терпят метаморфозы, в процессе которых ты не всегда понимаешь, в кого и зачем он превращается. Не то чтобы неприятно, и даже любопытно, только это наделяет парня новыми качествами и особенностями, с которыми ни свыкнуться, ни примириться нет времени и внимания.
Квартира замечательной девушки запущена в хлам. Хозяйка не любит уборку, хлопоты, заморочки. Еще не любит гостей, это справедливо, некоторые чистюли вполне рискуют надолго утратить в ее логове душевное равновесие. И даже разочароваться в людях. Я давно знаю, что хозяйка имеет свои недостатки. Когда мы учились и жили по соседству в общаге, обменивались услугами: я делал уборку у нее в блоке, она шла к моей преподавательнице немецкого и рассказывала, будто бы я болен в лежку и только поэтому не пришел сдать зачет.
И вот я ковыряюсь среди закопченных стен и вороха рваных целлофанов на пятнистом полу, кругом стеллажи с книгами. Много-много разных книг. Бьют в глаза и по мозгам труды Юнга, Проппа, Иванова, Ленина и Троцкого, книжки ее покойного мужа, ее покойного московского друга, почитавшего Китай. Я эти труды читал, имел возражения, что-то применял к себе, с чем-то ни за что не соглашался…Я режу гипрок и приклеиваю к откосам окон, потому что страшно сквозят окна, кто-то их неудачно ставил лет пятнадцать назад. Клею обои, от рисунка рябит в глазах, а наплевать, я же знаю, какая она особенная во вкусах, друг-подруга…Сосновые доски на пол, моя идея, пахнет хвоей, чуток липнет к тапкам смола, чернеет сучками и извилинами древесина, радуя меня, и как-то приятней работать в страшном логове! Умею таки устроиться. Писатель Фолкнер, которого уважаю, но сильно боюсь перечитывать, имел привычку чередовать занятия. Пару месяцев занимался сельским хозяйством, лошади, свиньи, посевы, потом в запой на неделю или две, потом садился за стол и выдавал роман или повесть. Снова запой, куда либо поехал развеяться, или лечился на водах от запоя. И вперед, скакать на диких мустангах. Почему я так не умею? Обидно. Думаю, фишка в том, что не могу по семейным обстоятельствам запить. У меня все предки в близобозримом прошлом алкаши, я вижу памятными вспышками их пьяные лица и помню их жесты, а теперь у меня семья, я не могу стать тем же для своих близких, чем стали для меня предки. Неловко будет. Был план, как у многих, тянуть лямку до пенсии, и если не окочуришься, то лови момент и пиши. Надо только мозги к старости сохранить. А они раз и пенсию дальше отодвинули. В семьдесят будет не до романов. Какие романы, если ноль желаний. Вот такие автобиографические слюни пускать. Хоть что-то и как-то сейчас фиксировать, чтобы позже ощутить, а даст бог, и даже развить.
Но ОБРАЗ ВРАГА в семьдесят писать не буду, приму как мужественную сдачу позиций.
4.
Кстати о врагах. Давненько их у меня нет. А никакое место пусто не бывает. И я счел необходимым отрицательно относиться к себе самому. Ну и глупая, скажу всем, затея!
Март 2021г.