Тогда проблем с успехами на любовном фронте у меня вообще не было. Собственно, зачастую к этим романчикам я относился как к необходимой разрядке – и физиологической и психологической.
Конечно, я был достаточно разборчив, но что делать, если советские женщины в то время относились к отпуску в курортной зоне, как к обязательному сексуальному приключению. А тут на их пути появляюсь я – «красивый, длинноногий, двадцатидвухлетний…»
Это не самодовольство бонвивана, не нарциссизм – простая констатация факта. Как-то перечисленные подробности: молодой, стройный, с хорошо развитой мускулатурой, с правильными чертами лица, с кажущимся умным взглядом – короче, красивый!
К тому же я легко и долго мог поддерживать т.н. умный разговор со взрослыми дамами. И мне откровенно льстило, как это сорокалетние, должные быть умудренными жизненным опытом, «утомленные образованием» и снисходили до интеллектуальных бесед со мной, двадцатилетним юношей, занятым профессионально лишь физическим развитием?!
Мне и в голову тогда не приходило, что эти умные беседы с образованными взрослыми дамами были лишь приманкой для будущего удобного сексуального партнера, обладающего всеми преимуществами молодости.
И в постели со мной эти творчески направленные преподавательницы музыкальных, к примеру, школ и высококвалифицированные профессорши престижных московских вузов – от МЭИ до МГИМО, уже не напрягались до утонченных разговоров, а по-хозяйски брали то, за что боролись.
Надо признать, что интеллект отнюдь не мешал им приобретать умопомрачительные сексуальные формы, что было необходимым условием для меня – я говорил, что был очень разборчив к внешним составляющим – одним интеллектом меня не возьмешь! А вот аппетитными формами – пожалуйста!
Так в наш дом отдыха на танцы постоянно приходили молоденькие искательницы приключений. Из-за одной из таких у меня произошло (и не в первый раз!) пересечение сексуальных интересов с местным красавчиком, подрабатывающим здесь массовиком-затейником…
Конечно, мне то обстоятельство, что она пришла сюда искать встречи со своей «прежней любовью» сто лет и не снилось – меня потянул к ней объем ее бедер, на которые, с какой стороны ни посмотри, смотреть без сексуального возбуждения невозможно.
Поэтому, поддержав без всякого интереса разговор, куда мог запропаститься ее прежний любовник, который ей дороже теперешнего мужа, я уже в первом танце с ней перешел к более насущным проблемам.
Уже во втором танце, разомлев от моих обшаривающих ее эротические зоны объятий, она согласилась, что поднятые мной темы более актуальны. А потому и провожать ее к автобусной остановке, когда танцы закончились, я пошел лесом, а не по освещенной фонарями аллее.
Когда мы углубились в чащу мелколесья, я уже решил для себя задачу – как на ее таких широких бедрах держится не менее широкая юбка и соблазнительный эффект не переходит в комический.
Когда мы полностью вышли из зоны освещения, я уже решил эту задачу с трусами. И мы синхронно и торжественно опустились на колени, как будто решили дать друг другу клятву вечной любви…
Как вы понимаете, с этим мы решили повременить, а вот прильнуть к ее обнаженным (полностью без трусов) мощным горячим бедрам своими квадрицепсами я поспешил. И то препятствие, что нас поначалу чуть разделяло, вдруг исчезло, провалившись в скользкое, мягкое, жадно влекущее в себя, горячее отверстие между согласно раздвинувшимися ее могучими бедрами…
Мы вернулись на светлый путь, ведущий к автобусной остановке и больше ее не видел, хотя попросил у нее успокоительные контакты, в виде номеров телефона.
А вот своего уже трижды «молочного брата» я нередко встречал, натыкаясь на площадках нашего пансионата на его липкий, одобрительно-понимающий взгляд