Значит, была у меня однажды такая история. Должны были мы с Витасей – это руководитель нашего ростовского филиала – в Благовещенск ехать.
Заказал я билеты – себе из Петербурга, ему из Ростова – в Москву. Из Москвы – в Хабаровск туда и обратно, а там нас должны были уже подхватить на машине.
Наступает момент истины – сутки до вылета. Начинаю на рейс регистрироваться, а система мне не дает. Помчался на работу, начинаю регистрироваться оттуда – и понимаю, что билеты Москва – Хабаровск у меня заказаны на 11 июня, а билеты в Москву – на 10 июля. Проверяю Витасины билеты – та же история.
Я обомлел. Ну, я-то ладно, в конце концов, и на машине еще успеваю, а вот Витася – нет.
Начинаю искать билеты. А билетов нет, никаких! В Москве чемпионат по футболу начался!
Нахожу последний билет. Вот реально последний! Покупаю. За пятнадцать тысяч вместо двух, ну да ладно. Звоню Витасе.
– Слышь, друг, тут такое дело, – говорю, – у тебя самолет не вечером, в девять, а через два часа.
Витася начал материться, но пришлось ему все бросить и лететь в аэропорт.
Сел я себе билеты искать. А билетов из Питера на завтра тоже нет, все распродано! На Сапсан нет, да и вообще на поезд нет никаких, на самолет тоже. Нашел, наконец, билет – на сегодня. Купил, забронировал себе отель прямо там же, в аэропорту, чтобы завтра не дергаться. Позвонил домой, попросил жену мою чемодан собрать – и тут сообразил, что под бронью гостиницы стояло слово «Трансфер».
Черт меня дернул проверить – и хорошо, так как гостиницу я заказал себе в Домодедово, а мой самолет прилетает во Внуково.
Переживать у меня уже не было сил. Нашел себе какой-то гадюшник возле Внуково, первый попавшийся, и помчался домой, собираться.
Что хорошо в моей работе, так это командировки. Немало я поездил по стране – всю Центральную Россию объехал, Сибирь, даже во Владивостоке побывал и на Китай через реку посмотрел.
Я что хочу сказать – я привык ночевать в разных гостиницах. Это меня тогда и выручило, тем более, всего одна ночь.
Утром все красиво, встретились мы с Витасей в аэропорту, сели в самолет. Народу в самолете мало, сидим удобно, подлетаем к Хабаровску. Я еще порадовался, значит – почти на час раньше прилетели. Тут выходит в салон стюардесса, и говорит:
– Дорогие товарищи, Хабаровск не принимает, летим на запасной аэродром.
А запасной аэродром у нас где? Во Владивостоке!
Когда мы, наконец, в Хабаровске оказались, вместо восьми часов полета налетали уже все двенадцать.
Сотрудники нас встретили, усадили в машину, сунули в руки пирожки какие-то и термос с чаем, все путем – и тут я осознаю, что до Благовещенска на машине еще девять часов ехать!
Так что последние два часа я только плакал, так как зад уже просто не чувствовал.
С тех пор я боюсь покупать билеты. Поэтому, когда Лёха меня в Германию позвал и сам мне билет заказал, я согласился. Хотя, как по мне, лучше бы мы с ним в Ирландию махнули.
Прилетел я к нему в Дюссельдорф. Ну, сначала культура, Кёльнский собор – впечатлил, врать не буду.
А потом Лёха мне и говорит:
– Слышь, Юрасик, у меня коллега есть, Ханс, так он приглашает нас на яхте поплавать. По Бодензее. Ты как?
А я - как пионэр. Воду с детства люблю, с тех пор, как батя байдарку купил . Ну и любопытно, конечно, на баварское море посмотреть. А Лёха продолжает:
– Поедем на двух машинах. В выходные по Бодензее поплаваем, а потом по Баварии покатаемся, мне на следующую неделю отпуск дали.
Отпуск - это хорошо.
И Бавария тоже, мне коллеги наказывали Мюнхен посетить и пива там в Хоф..чего-то выпить. Да и вообще, полезно для общего развития. Россию я всю объехал, а Европу, считай, и не видел.
Вообще я занимаюсь медицинским оборудованием. Продаю его, то есть. Но это так, чтобы было, на что жить. А в свободное время книги пишу. Научную фантастику, фанфики, фэнтези. «Майский костёр» читали? О скандинавских богах, Локи, Фрейре…
Да ладно, я знаю, что не читали. Не берут мои книги издательства. Письмам туда я уже и счёт потерял.
Может, и правда, я сам себя обманываю? Признаться самому себе, что я графоман, и перестать расстраиваться после каждого отказа.
Хотя Лёха говорит, что читает меня с удовольствием, даже Эдды после моей книги прочитал.
Но это так, лирическое отступление.
Так что в пятницу после обеда, как мужики закончили, мы и выехали. Ханс, кстати, тоже свой человек оказался – мать у него из Тюмени, а отец – немец. По-русски свободно говорит, хоть и с акцентом.
К вечеру приехали в Констанц.
Красиво там! Старинный городок, респектабельный, игрушечный, как и вся Германия. Вышли к озеру на закате, красота кругом! Противоположный берег в дымке тает… Старый маяк…
Пока я на озеро глазел да фотографировал, мужики все вещи на яхту перетаскали. Загрузились мы и поплыли.
Ханс, значит, яхтой управлял – классная штука, я даже позавидовал, а мы с Лехой хозяйством занялись. Сделали картошку с тушенкой, салат покрошили, стол накрыли.
Вкусно получилось! Правду говорят – лучшая приправа – это голод.
Мужики потом в каюту пошли, устали – а я устроился на палубе. Люблю это ощущение – кругом вода еле шелестит, над головой звезды низко, протяни руку и возьми. А завтра на рассвете порыбалим…
И тут будто черт меня дернул, протянул я руку к воде, хотел руки намочить, но яхта как-то дернулась неожиданно - и я из нее вылетел.
В первый момент даже испугаться не успел. Вода так себе, но не холодная – апрель тут, у них, жаркий стоял, говорят. Кричу, зову мужиков – дохлый номер. Не слышат. Я за штанину ухватился – на моих джинсах большие карманы, я туда кошелек с телефоном складываю обычно, – но решил с телефоном повременить, утоплю еще, не дай бог.
Погреб за лодкой. Время от времени орать начинаю:
– Ханс! Леха!
И на душе неуютно так уже, вдруг слышу тихий плеск, что-то меня ухватило под руки и вверх потянуло.
Отплевался я, отдышался. Смотрю на своего спасителя.
Здоровенный мужик среднего возраста, бородка короткая, волосы в хвост собраны. И футболка стремная такая – синяя, мужик на ней рыбу удочкой ловит, а на крючке у него здоровенная зубастая тварь.
– Hvart segir ;;? – спросил он меня низким голосом и широко улыбнулся.
Я только руками развел.
– Не понимаю! I don;t understand! Nicht verstehen!
Мужик помолчал, а потом и говорит мне по-русски, но с каким-то непонятным акцентом –
– Купаешься?
– Вывалился из лодки, – пояснил я, – а друг мой не заметил! Воон она!
Да какое там. На озере много лодок, поди в темноте разбери, которая наша!
Здоровяк потянулся куда-то назад и бросил мне здоровое полотенце, а потом сухую футболку - и плед.
Стянул я с себя мокрую одежду, достал из штанов телефон и кошелек, выжал все и развесил – пусть хоть немного подсохнет.
Натянул футболку, да, здоров мужик – я в нее завернуться могу, хоть и я немаленький. И на моей футболке рыбина какая-то оказалась. Потом взял телефон и набрал Лехин номер. Глухо.
Оставил я ему сообщение, чтобы не волновался, а сам осматриваюсь исподтишка.
Оказался я на небольшой яхте, но какой-то винтажной, что ли. Все из дерева. Корпус, стены каюты, скамейки на палубе. Даже рулевое колесо, здоровое такое, ручки медные - и аж светятся, ладонями отшлифованные. Мачта, парус белеет. На палубе всякие снасти рыболовные свалены, и пахнет так – тиной, морем, рыбой.
Посмотрел на меня мужик внимательно, и говорит:
– Ньор!
– Юра! – говорю, и руку ему протягиваю, – будем знакомы!
Он посмотрел на мою руку, словно не понял жеста, потом головой дернул – и пожал осторожно.
Мда. Странный товарищ.
Вытащил две здоровенные глиняные кружки, одну из них мне протянул. И когда успел налить?
– Skol!
Поднял я свою, отпил.
Странный вкус, легкий – и медом пахнет. Сладковатый. Вот уж не подумал бы, скорее решил бы, что там будет ром восьмидесятиградусный налит.
– Что с тобой делать? – и пристально посмотрел на меня.
Мне даже не стало не по себе. Как будто все про меня прочитал.
– Я турист, приехал из России. Мы с приятелями плавали на яхте и они меня… потеряли. Я дозвонюсь им, и они меня подберут, – пояснил я и добавил, – спасибо за спасение!
Несколько раз за вечер пытался я Лехе дозвониться, а потом бросил – зарядки с собой нет, телефон сядет – что буду делать?
А потом расслабился.
Мужик молчаливый оказался, на звезды смотрел, на меня посматривал – и молчал.
Ну и я молчу, не хочет человек, а может, меня понимает плохо, чего приставать?
Озеро тихое, на воде лунная дорожка – небо совсем очистилось. Звезды… и тишина. Только мы – и небо.
Там же, на скамейке, и задремал, незаметно для себя.
... Проснулся я на рассвете. Ньор меня ночью шкурой какой-то накрыл, хорошо, тепло. «Шкурой?» – я так удивился, что распахнул глаза. Точно, странный мужик.
Хотя шкуры прекрасно вписывались в ретро-яхту и глиняные кружки.
Над водой еще висел легкий туман, был слышен птичий гомон… Горы кругом…
Горы? А горы откуда тут взялись?
Я откинул шкуру и сел на скамье. Спина тут же отозвалась – черт, отлежал себе все кости! Спортом надо заниматься…
Осмотрелся.
Наша яхта качалась в горном озере. Вода неправдоподобно яркая, зеленовато – синяя, и горы кругом. Впереди – отвесный склон, почти белый от ветра и солнца, а вокруг, на склонах гор, бесконечный еловый лес.
За излучиной просматривалось какое-то здание, край коричневого купола виднелся над кронами деревьев.
То, что это не Бодензее, это очевидно. Но где, как?
Из каюты поднялся Ньо. На нем была надета светло-голубая футболка с рыбьими скелетиками. Ну и здоров он, чертяка! Казалось, обоими плечами он касался стен яхты.
– Проснулся? – улыбнулся он, прошел на корму и начал что-то вытаскивать из-под сидений.
Я потрогал свою одежду - высохла. Взял ее, спустился вниз, умылся. Слава Богу, там нормальный водопровод оказался. И вполне себе мужской антураж – бритва, правда, опасная, кисточка, вся в пене, полотенца…
Когда наверх поднялся, на столе стояли уже знакомые мне глиняные кружки - с чем-то горячим, от них пар поднимался, и какие-то круглые штуки на большой тарелке. Я сел за стол, улыбнулся:
– Доброе утро! – и вытащил телефон.
О, неотвеченный от Лехи.
– Я отвезу тебя вечером в отель, – это было первое, что я услышал сегодня от Ньо.
– Что? – я недоуменно на него посмотрел.
– В отель отвезу, я в те края собирался.
– Нооо… – хотел я ему возразить, но тот выразительно качнул головой, а телефон зазвонил.
– Юрик! – Леха орал, – ты как?
– Ну вы, блин, даете. Орал вам, орал…
Тот стал оправдываться, но я его прервал –
– Леха, тихо. Заряда мало. Все в порядке, меня мужик на яхте подобрал, – я помолчал – ну не рассказывать же при нем самом о нем же! - встретимся в том отеле, в Баде этом как его, Райхенхалль! Он меня отвезет, говорит, туда же едет.
– О как, – удивился Леха, – ты уверен?
– Ага, мы за ночь куда-то уплыли!
– А как ты с ним говоришь?
– По-русски. Все, давай. Потом.
– До встречи!
… Круглые штуки оказались ржаными лепешками с пресной рисовой кашей. Неожиданно. Хотя с горячим отваром, отдающим сосновыми шишками, да проголодавшись, я их заглотил, как удав.
Кстати, а правда – если он не немец, то кто?
Я покосился на флаг за кормой. Синий крест в белом обрамлении на желтом фоне и еще что-то в круге. Исландия? Норвегия? Дания? Черт, у них так флаги похожи, не могу вспомнить!
Пока я размышлял, Ньо уже развернул снасти.
У него были какие-то умопомрачительные удочки с изогнутыми ручками из полированного красного дерева.
Он наладил одну и закинул, затем вторую – но на первой поплавок уже задергался. Так что я подхватил подсачник, и уже очень скоро в сетке забилась здоровенная рыбина, сверкающая на низком утреннем солнце чешуей.
Пока я вытряхивал ее в ведро, поплавок задергался на второй.
– Давай, – подал голос Ньо.
Да уж, парень он немногословный.
Мы поймали четыре здоровенные рыбины. Хозяин опять занялся снастями, а я взял лежащий тут же складной нож и занялся чисткой. Надо же, какие здоровенные, я таких и не видел никогда.
И тут мимо нас проплыла лодка. Тихо-тихо проплыла, мотор у нее явно не бензиновый. В ней сидел рыбак – и мальчишка, сын, наверное. Они тихо переговаривались между собой, а нас будто и вовсе не заметили.
У меня от удивления отвалилась челюсть. Как так?
Выпотрошив рыбу, я стал убирать чешую – и вдруг под ножом что-то блеснуло. Кончиком ножа я подцепил тонкую золотую цепочку. На ней висела подвеска – рыбина, чешуя ее, выложенная крохотными камушками, так и сияла на солнце.
– Ньо! – окликнул я его, – ого, смотри!
Молча – господи, парень с немыми живет, что ли? – он взял в ладонь перемазанный в рыбьей слизи кулон, прополоскал его в воде – и протянул мне.
– Твой!
– Да ты что, это же…
– Бери!
Потом он задумчиво посмотрел в воду, стянул с себя одежду - всю! - и нырнул.
Вода была такая чистая, что я видел его – загорелое тело и струящиеся волосы вокруг него, он плыл и плыл вниз, у меня даже дыхание перехватило – он же сейчас утонет! Наконец он что-то схватил рукой – и взмыл наверх. Одним рывком перевалился через борт, окатив меня водой, показавшейся мне совершенно ледяной.
Пока он вытирался, я опустил руку по локоть в воду – и ее тут же заломило, вода была градуса четыре!
– Смотри, – бросил он что-то на стол.
Это оказалась золотая статуэтка на малахитовом пьедестале, Гермес вроде. Ничего себе…
– Ноо…
– Золото наци. Правду люди говорят.
Так вот оно где… А кстати, я же читал недавно, где же оно было… Нет, забыл.
Потом мы причалили к небольшому деревянному пирсу, вылезли на берег. Полезли по крутой тропе в горы, вокруг нас расстилался еловый лес. Мы долго бродили по нему, я подустал, если честно – но Ньо был неутомим. Время от времени он останавливался и словно к чему-то прислушивался - и снова шел вперед.
– Что ты ищешь? – не выдержал я.
– Скади. Жену мою. Была великая битва, она ехала верхом на белом волке, своем любимце, и врагов разила без счета… А потом… Потом она пропала, и я ищу ее среди скал и лесов, среди ее возлюбленных волков. Но нет ее нигде. Ни среди живых, ни среди мертвых. Трюмхайм стоит покинутый… И сердце мое тоскует по ней.
Что-то щелкнуло у меня в голове с этим именем. Скади, ну конечно, великанша, выбравшая себе в жены Ньерда, потому что у него самые красивые ноги. Ньерда… Ньо! Вот тебе и мужик… Тогда понятно, как мы оказались в этом странном безлюдном месте, и почему он может так глубоко нырять без скафандра…
Я опустился перед ним на одно колено, прижал кулак к сердцу и сказал:
– I; ;i;nu nafni, o;, Nj;r;r!
Но тот только хлопнул меня по плечу и махнул головой – мол, идем.
Впрочем, на сей раз мы недолго шли. Вышли на берег озера, а там уже и люди, и причал, и кораблик возле него. Только Ньо уверенно пошел дальше, к небольшому сарайчику с вывеской. Ну а я, грешным делом, пару кадров сделал – озеро это, которое ну точно не Боден, и церковь белоснежную со странным деревянным куполом – странно, знакомый какой-то силуэт! – и самого Ньорда в пол оборота.
Мда. Из всех людей вокруг представить его… Богом, его, здоровенного детину в футболке с рыбьими скелетиками, было сложнее всего.
А кстати, татуировок на нем не было ни одной, что они нам во всех фильмах про викингов показывают!
В общем, вошел он в этот сарайчик – ему нагнуться пришлось, чтобы головой о притолоку не шарахнуться, прошел к столу у окна – люди, которые за ним сидели, как-то разом встали и вышли.
Мы сели. К нам тут же подскочил хозяин - наплевав на очередь и на вывеску «Самообслуживание», притащил две доски с еще теплой, из коптильни, рыбой, толстыми ломтями свежего хлеба, и две здоровые кружки пива.
Я вытянул гудящие ноги, отломил кусок хлеба и намазал маслом. Отхлебнул свежего, превосходного пива – вот оно, счастье!
Все так же молча мы поели. У меня в голове крутилась тысяча вопросов. Так что, выходит, это все правда про Мировое Древо и Одина? Правы те, кто пользуется рунами и приносит Богам дары под дерево? И Рагнарек… Придет конец всему?
– Уже, - ответил он моим мыслям, – Рагнарек был, и Один исчез, и Тор. И Скади… Равновесие нарушено, и только люди смогут его восстановить.
Люди! Со всей их алчностью и глупостью, они способны угробить все, что угодно. Даже если от этого будет зависеть их жизнь.
– Ты читаешь мои мысли?
– Лишь устремления души. Ты мне нравишься. И ничего не просишь для себя.
– Ну, это я еще не успел! – рассмеялся я.
– Ну, тогда попроси, – он посмотрел на меня с насмешливой улыбкой.
– Нууу…
А о чем его просить? Любовь у меня есть, и дочь любимая… Дом… Работа с хорошей зарплатой… Яхту? Так с ней мороки… Капитанский диплом? Сам справлюсь.
– Вот видишь, – он гулко захохотал, – тебе надо всего добиться самому, иначе тебе неинтересно. Разве что… – он прищурился и насмешливо на меня посмотрел. А потом помолчал и сказал, – носи найденный кулон. Он принесет тебе счастье. Внуку потом отдашь!
Доев, мы поднялись и вышли. Прошлись по негустому лесу вдоль берега - и я впервые увидел цветущие лесные орхидеи.
А также множество змеек, выбравшихся погреться на солнышке теплым весенним днем.
До пирса мы добрались как-то слишком быстро. Он прыгнул в яхту первым, я за ним. Мы отчалили, и я отогнал мысли о том, что яхта была пришвартована толстенным канатом. Он направил яхту от берега – и в какой-то момент вода вокруг нас сменила свой цвет, поднялся ветер и волна – а затем еще и еще раз.
Мы плыли недолго, может, час. Потом Ньо завел яхту на лодочную стоянку, и мы вылезли на причал.
Он уверенно пошел вперед, я за ним, и вскоре мы оказались на автомобильной парковке перед огромным синим железным монстром.
Я видел такие, здоровые, с четырьмя фарами на кенгурятнике и головой барана на капоте – додж Рам, кажется, но у этого опять-таки вместо барана на капоте оказалась рыба.
Я еле влез в кабину, тяжело плюхнувшись на сиденье, и Ньо сорвался с места.
Кошмар. Я лишь глаза прикрыл.
В тот момент, когда я уже жалел, что не только пообедал, но и позавтракал, мы остановились.
Мы оказались в живописной баварской деревне. Горные склоны, заходящее солнце, коровки. Запашок с удобренных полей. Белые домики с резными деревянными балконами – и геранями.
Вот и Баварию посмотрел, причем не ту, открыточную – а живую, где люди проветривают подушки на подоконнике и сидят после работы в кнайпе. Стена одного из домов оказалась разрисованной – горы, и олень на переднем плане...
Ньо уверенно шел к пенсиону с романтичной надписью на стене – «Вилла Роза», и тут нам навстречу вышел хозяин – и они заговорили по-немецки.
Хозяин проводил нас в просторный двухкомнатный номер с большой ванной и выходом на балкон.
Вытащив телефон, сверился с бронью на наш с Лехой отель. Я был готов поспорить на что угодно, что отель назывался «Цур пост» или как-то так.
Но в брони стояло – «Вилла Роза»
На всякий случай скинул Лехе точку на карте – заряда оставалось жалких девять процентов, и влез под душ.
Когда я вышел, Ньо в комнате не было. Он оказался внизу, в саду, возле небольшого озерца, сидящим с бутылкой пива возле разожженного гриля.
То ли он меня заметил, то ли почувствовал, но он свистнул – и призывно махнул в мою сторону бутылкой.
Я спустился. На гриле жарилась пойманная утром форель, на тарелках лежали какие-то странные хлебцы – похожие на мацу, и тут же хозяин вынес нам большую тарелку вареной картошки и мисочку масла, запакованного, как в отелях.
Ньо поблагодарил его, размял картошку с маслом и плюхнул от души на хлебец, а сверху пристроил здоровенный кусок горячей форели с аппетитной корочкой.
И протянул это сооружение мне.
Потом сделал себе, и кивнул:
– Ешь. Это тунбрёд!
Я вам говорил, что копченая форель у рыбака на озере была вкусной?
Я соврал.
Вот это, то, что он мне сейчас сунул в руки, вот это было вкусно!
Еще горячая рассыпчатая картошка, от которой поднимался пар. Пахнущая дымком форель с хрустящей шкуркой, сухой хлеб – и холодное, темное пиво!
Пища богов!
… Когда Ньо исчез, я не заметил.
Он был тут и даже, кажется, спал на кровати – я слышал его тихий храп. Кто-то плескался в озере на рассвете – может, и он.
Мне не спалось. Я вспоминал все, что знал об этом ване – о том, как он вогнал топор в ворота Валгаллы, о том, что Скади вышла за него замуж, пленившись красотой ног. Пытался вспомнить переход из одного озера в другое – и не мог, помнил лишь волны – и резкие порывы ветра.
Я размышлял о словах Ньо про внука – боже мой, моей дочери всего пять! – и тут в комнату ввалился Леха.
– Старик! – он бросился ко мне и хлопнул по плечу, – черт возьми! Ты как?
– Леха, блин! – я облегченно захохотал, – ну и приключение!
За завтраком я рассказал ему обо всем – и как я вывалился из лодки, и как меня подобрал странный мужик. Про бога сначала решил ему не говорить, но как-то случайно все выболтал. Показал ему фотографии, вытащил кулон. Леха только ошарашенно молчал.
– Это Кенигзее, – наконец, сказал он. Туда невозможно попасть по воде… Может, ты… Это…
– Нет, Лех, как стекло!
– Ну да… Туда нацисты, говорят, золото свое сбросили, только глубина там около трехсот метров. Ты понимаешь, что это невозможно? – внезапно заорал он так, что я даже вздрогнул.
– Понимаю…
И мы уставились на рыбку, качавшуюся на цепочке у меня в руке.
– Так что, ты его даже ни о чем не спросил?
– О чем, Лех? С чего вдруг он станет что-то для меня делать – и так спасибо, что утонуть не дал… И о чем просить – чтобы книгу издали? – я слегка встряхнул рыбкой, и луч света странно пробежал по ее чешуе, мне даже показалось, что рыбка шевельнулась.
Пиликнул телефон.
Черт, за эти два дня я начисто забыл обо всем на свете! Это, наверное, жена моя.
Но я ошибся.
Это пришел мейл из издательства, в которое я отправил свою книгу перед отъездом.
«Уважаемый господин Чернышов. Мы прочитали Вашу книгу и хотели бы ее напечатать. Пожалуйста, свяжитесь с нами…»
Клянусь, я услышал, как у Лехи отвисла челюсть.