Я попала в Зазеркалье? Куда исчезли дивные соловьи, поющие над нашими головами так, что все их непостижимые рулады обволакивали и уносили нас на седьмое или десятое небо…
Где краски волшебного июня, где сочные ярко-зелёные кроны, упирающиеся в синее небо, и закаты, нежным малиновым облаком обнимающие нас по вечерам…
Есть Зазеркалье. Я иду домой на деревянных ногах, они не слушаются, они теперь тоже не мои. Ничего больше нет моего. Внутри пусто и холодно.
Пугает непроглядный мрак ночи, свет тусклых бледно-жёлтых фонарей, нелепым кажется смех прохожих.
Утро нового дня не принесло облегчения. Напротив, после бессонной ночи мир поблек ещё более, стал каким-то серым, тусклым и неинтересным.
Я села в старый грохочущий на стыках трамвай и слушала привычный симбиоз русско-татарской трамвайной разноголосицы. Всё раздражало и отдавалось внутри болью. Ветер крутил по-над землёй какие-то бумажки, моросил холодный весенний дождь.
Несмотря на это, стайки смеющихся студентов проносились мимо в счастливом состоянии нахлынувшей беззаботности после сессии. Хотелось крикнуть, как вы можете смеяться, если в моей жизни ничего более нет: ни любви, ни будущего!
Вот я уже в дороге. Мой путь лежал на юг к месту распределения. Поезд медленно, тягуче покряхтывая, волочил свои старые вагоны по серым волгоградским степям, и горький знойный полынный дух забирался в окна.
Всё проходило в каком-то забытьи. Казалось, что эти степи никогда не кончатся, и эта полынная горечь будет в горле всегда.
Прошёл год. Я – инженер на крупном заводе в южной столице. Один из пяти тысяч винтиков скучного механизма. Рутина. После Геры не интересен никто. На моё счастье нарисовалась командировка. Узнала об этом и вызвалась ехать. Мне было всё равно куда, лишь бы уехать куда-нибудь.
На следующий день вызвал руководитель:
- Мы направляем вас в город Кинск. Нужно привезти чертежи изделий родственного предприятия. Заодно вам представляется возможность набраться опыта.
Вышла из кабинета. В висках – тук-тук, Кинск, тук-тук, Кинск … Город, где живёт семья Геры, куда собиралась я год назад, чувствуя себя счастливой невестой. И совсем рядом Новоград-Вольский, где строит карьеру под крылом могущественного папы мой бывший возлюбленный.
«Случайностей не бывает?! Слышал бы меня сейчас Казимир, - подумалось мне, - кстати, где он сейчас?»
И вот я в прекрасном Кинске. Задание с успехом выполнено. Всё получилось более чем удачно, даже осталось два дня отдыха.
«Ой, как же подмывает поехать в Новоград- Вольский! На автобусе всего два часа! Да, но я не знаю адреса Геры. Зато там есть воинская часть, единственная в крошечном городке. Можно узнать», - так думала я, глядя из окна гостиницы на центральную площадь города Кинска.
«Авантюрные наклонности у тебя, мадмуазель, оставь эти мысли, - это здравый смысл пробивался робким росточком, - ты же не знаешь, что ждёт тебя там».
Какие-то странные стихи стали вертеться в голове:
«О, горький мрак, не вижу ничего!
Ничто не мило, взор мутится мой!»
Где я читала это? А, вспомнила. Зорин, «Покровские ворота», кажется в «Знамени» напечатали, потрясающая элегия о пятидесятых.
Утро. Неведомая сила всё-таки потащила меня в Новоград. Найти воинскую часть не составило никакого труда. На КП меня пропустили, узнав цель приезда.
- Капитан Чижов, - представился симпатичный подтянутый дежурный, - так вы к лейтенанту Бушковскому? И за что такая дивчина любит этого разгильдяя?! Васьков, где он сейчас, узнай!
Хорошо, что мне предложили сесть. Ноги не слушались, воздуха не хватало.
- Ангелина Павловна, возвращаю вам паспорт и докладываю, что лейтенант Бушковский находится на сборе картошки рядом с границей, - усмехнулся капитан, - пока с ним связываются, не желаете поговорить с его мамой?
Я кивнула и тут же испугалась. Услышав, как дозваниваются маме, разволновалась ещё более:
- Берёза, берёза, я - тополь, и так далее…
Дрожащими руками беру трубку и слышу женский голос:
- Лика, здравствуйте, вы в Новограде? Гера к вам сможет подъехать, это недалеко. Может, и к нам заглянете? Андрей Андреич будет очень рад! Он две недели не разговаривал с Георгием, когда тот сообщил, что вы к нам не приедете. Почему тогда расстроилась ваша поездка? Как же так?
Милой, интеллигентной и словоохотливой маме Геры я, как могла, объяснила, что было некое недоразумение, которое нас разлучило. А вскоре пришло время расстаться и ехать к своему месту назначения.
Всё-таки до него дозвонились. Услышав в трубке голос Георгия, я стала лепетать что-то абсолютно несуразное о том, как оказалась в этом городе, ну и не могла не сообщить о своём приезде, раз такая оказия... Танцующая чёрная трубка возле уха и бьющееся в висках сердце мешали нормальному восприятию происходящего. Наконец, немного успокоившись, расслышала:
- Лика, не знаю, что со мной будет, когда я тебя вновь увижу…
На крыльях мчалась в гостиницу, единственную в этом захолустном городишке, таком значимом для меня.
Повторяла, как мантру, его слова: «Лика, не знаю, что со мной будет»…
Гера обещал подъехать в шесть вечера, предварительно позвонив на стойку регистрации.
Администратор, отчаянно скучая до знакомства со мной, женщина простая и добрая, приняла живое участие в моей судьбе. Сначала, как водится, она обругала всех «этих мужиков», потом стала давать наставления, хлопоча вокруг меня, как наседка над птенцом.
Привела я себя в такой порядок, что можно было выпускать под софиты на сцену. Длинные пепельно-русые волосы уложила по последней моде и глаза накрасила, как у Мишель Мерсье. Надела всё самое лучшее, включая бельё. Решение было твёрдым: пойду с ним куда угодно, если увижу и услышу, что он любит и жалеет о внезапном разрыве.
Но вот уже шесть часов. Никто не звонит и не приходит. Сердце начинает биться учащённо: зачем я затеяла это всё…
Моя новая «подружка» - администратор вне себя: что это он собирается, как жених на свадьбу и заставляет так волноваться бедную Лину?
Уже около семи. Я не выдержала и спустилась на первый этаж гостиницы. Там было маленькое кафе. Мне очень хотелось пить.
Выпив стакан холодного напитка, вышла, закрыв за собой дверь. Но она снова стукнула, кто-то последовал за мной. Обернулась. Это оказался Георгий, он был смущён. Как-то неуклюже чмокнул в щёку.
Несмотря на невероятное волнение при виде любимого, где-то глубоко неприятным холодком кольнула мысль:
«По телефону: Лика, не знаю, что со мной будет…, и вдруг сидел себе, ел, в то время, как я уже почти час безумно металась в ожидании этажом выше».
- Там остался дымиться кофе, - пошутил он, как будто мы вчера расстались.
- Подожди, пойду, заберу вещи, - сказала я, не сводя с него глаз. Щёки Геры вспыхнули ярким румянцем.
- Вещи?! – воскликнул он.
Я побежала наверх с тем, чтобы забрать небольшую дорожную сумку и отправиться, скорее всего, сразу на автовокзал.
- Вещи - это громко сказано, - с заметным облегчением, рассмеявшись, произнёс Гера, когда увидел мой багаж.
На выходе к нему почти бросилась на шею крашеная блондинка с пышными формами:
- Жорик, не ожидала, что ты здесь!
Торопливо отстранив её, он сказал:
- Извини, я не один.
- Куда мы пойдём? - спросил Гера, забрав у меня сумку и быстро уводя подальше от пышногрудой блондинки. - Предлагаю хорошее место. Это ресторан, но с тихой музыкой.
- Согласна, тем более что ты, вероятно, голоден, ведь тебе не дали допить кофе, - с лёгкой иронией в голосе заметила я, переваривая тем временем встречу с его экстравагантной знакомой.
Гера опять вспыхнул:
- Прости, я повёл себя, как недоросль…
«Скорее, это я кого-то чересчур идеализировала. А он, на самом деле, как ребёнок, который должен получить сладкое немедля. Хорошо, что поехала к нему. Почему его капитан Рыжов назвал разгильдяем? Может откроется ещё что-то неведомое, и перестану я болеть этой болезнью по имени «Гера», - так думалось мне. И всё же, близость такого дорогого мне человека так сильно волновала, что мир казался нереальным.
Он говорил, говорил, и с каждой минутой становился каким-то далёким, совсем чужим. Всё, сказанное им далее, уже в ресторане, было пресным и обыденным, и к нам двоим не имело никакого отношения. Ни слова о чувствах.
Моё зазеркалье… здесь всё каким-то образом преломилось причудливо, нет огня в камине, ничто не греет раненое сердце…
- Я снимаю крошечную комнатку, там нет даже стола, кровать и один стул, - оправдывался Гера, - мне неловко, но буду рад, если примешь моё приглашение.
- У меня последний день командировки, билет на самолёт, сегодня ночью вылетаю из Кинска, - вру я и внимательно слежу за выражением лица Георгия. Мне показалось, что он даже не огорчился.
Мы – на автовокзале. Поцеловав нежно на прощание, он усадил меня в автобус.
Было горько и обидно. Надев чёрные очки, тихо проплакала в дороге долгие два часа. Так я распрощалась навсегда с самой большой моей любовью.
На восьмое марта получила телеграмму:
«Дорогую, любимую Лику поздравляю с праздником!»
Посмотрела на текст с чувством, что телеграмма ошиблась адресом.
Совсем скоро я уехала с юга, как мне показалось, навсегда и сделала это осознанно. По собственной воле я ринулась в неизведанное, чтобы вырвать из сердца боль неразделённой любви.
Меня ждала Сибирь с её суровым климатом, новыми друзьями и головокружительными приключениями.
Продолжение следует