Прогулка в парке

  Одно из модных увлечений нашего времени – скандинавская ходьба. Варвара Ивановна тоже увлеклась ею. Она уже на пенсии, ходить особо некуда, и стала замечать, что сидя целыми днями в своем «скворечнике» на восьмом этаже, как-то ленивее стала. И дела всё какие-то малоподвижные – то вышивает, то читает, то в соцсетях зависает. Вот и стала ходить с палками.
  Выходит она рано утром и отправляется в лесопарк, что рядом с домом. И в такую раннюю пору он не пустынный. Кто-то обгоняет ее, кто-то идет навстречу. Поначалу она не обращала на них внимания, занятая своими мыслями, но потом заметила, что гуляют с ней в одно и то же время одни и те же люди. И даже некоторые стали приветствовать ее, кто кивком головы, кто словом, кто махнув палкой. Ну и она отвечает им, как старым знакомым.
  Некоторые люди любят смотреть в окна домов и представлять себе по люстрам, шторам, предметам интерьера, который иногда бывает виден через незадернутые гардины, как живут эти люди, кто они, чем занимаются. Варвара Ивановна же любила наблюдать за людьми в транспорте, поликлинике, в каких-то  очередях. Конечно, делать это она старалась незаметно, вряд ли кому понравится ловить на себе назойливый взгляд. Когда человек не занят каким-то делом или выполняет работу механически, не задумываясь, лицо его о многом может рассказать наблюдательному человеку. Говорят о человеке и его одежда, и его походка. И, встречая на прогулке одних и тех же людей, Варвара Ивановна пыталась представить их жизнь, ибо здесь, в парке  они были сами собой, были такими, какими бывают люди наедине с собой, без свидетелей, без тех, перед кем им нужно играть определенную роль.
 
***
  Эту интересную даму она тоже встречает каждое утро. Походка уверенная, но неторопливая, стан прямой, можно сказать – горделивый, не идет, а несет себя. И одета она как-то особенно, не как все здесь гуляющие. Не спортивной ходьбой она занимается, а просто гуляет, нарядная, элегантная. И каждый раз в другом прикиде, как говорит нынешняя молодежь. Лет ей, наверное, около пятидесяти. Хотя ухоженная внешность может скрывать и больше лет.

  Два года назад муж, с которым она прожила без малого тридцать лет, ушел к  другой, молодой сотруднице, с которой они были близки, как оказалось, уже полтора года. Даже не подозревала Ираида Дмитриевна, что муж давно уже тяготится их совместной жизнью. Казалось, всё у них хорошо, муж неизменно внимателен и заботлив. Он работал директором одной крупной базы, человек уважаемый, ответственный и достаточно занятой. Она – администратор Дома культуры в их районе. Семья обеспеченная, ни она, ни сын, который теперь жил за границей, ни в чем никогда не нуждались. Поездки в отпуск в Испанию, на Кипр, по городам Европы были привычным отдыхом для семьи. Она регулярно посещала спа-салон, любила пройтись по бутикам, частенько покупая понравившуюся  вещь. И вдруг это предательство. Оно сразу как-то подкосило Ираиду Дмитриевну. Удар был так жесток, что выбил ее из привычной колеи.
  Муж ушел, оставив ей квартиру и довольно значительную часть личных сбережений. Сама Ираида Дмитриевна зарабатывала неплохо – кроме административной работы, она еще вела занятия по психологии. Так что в средствах она не была стеснена. Но рухнул привычный образ жизни, уклад, сложившийся с годами. Из жизни, казалось, исчезли краски, и Ираида Дмитриевна потеряла к ней всякий интерес. Ненужным стал шопинг, спа-салон, не было желания поехать куда-либо или встретиться с приятельницами, чтобы обсудить последние сплетни. Даже в зеркало она старалась смотреть реже, чтобы не видеть пустой взгляд и скорбное выражение лица. Плакать она не плакала, не получалось. Она словно окаменела.
  Мужа она не видела с полгода. Дом, работа да время от времени продуктовый магазин – вот к чему свелась ее жизнь. И вдруг однажды она увидела их. Он заботливо поддерживал ее под руку, подводя к машине. А она, слишком молодая, как показалось Ираиде Дмитриевне, весело щебетала ему что-то, откидывая взмахом головы падающие на лицо густые, красивые волосы. Она была такой нарядной, ухоженной и такой счастливой!
    Придя домой, Ираида Дмитриевна подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Старая облезлая баба. «Да я ли это? – вдруг изумленно подумала она. – Разве моя жизнь закончилась? Неужели он – это всё, что было у меня в жизни?» И такая буря, такая злость поднялась у нее в душе, что она заходила по комнате, и ругаясь, и плача, стуча время от времени кулаком по столу. Потом, сварив себе кофе, села в кресло и стала лихорадочно вспоминать забытые, казалось, привычки и пристрастия. Крепкий кофе помог ей успокоиться и собраться с мыслями. Набрав номер своего косметолога, она договорилась о встрече вечером. Затем, зайдя в гардеробную, пересмотрела всё, что так долго висело невостребованным. «Так, завтра выходной, значит, завтра шопинг. Но с утра прогулка! Надо проветрить мозги, привести в порядок мысли и настроиться на новую жизнь», - решительно постановила Ираида Дмитриевна. Эта утренняя прогулка вернула ее к привычной жизни, став для нее необходимой, дающей заряд бодрости на весь день. Неспешно гуляя, она составляла план на день, прикидывала, чем интересным, кроме работы, она может заняться, с кем встретиться, что обсудить. Жизнь снова приобрела краски и вкус.

***
  А вот на полянке, чуть в стороне от дорожки, молодой человек занимается необычной зарядкой. Он крутится вокруг своей оси, вскидывая руки, сжатые в кулаки, выбрасывая вперед то одну, то другую. Потом пробежит немного как-то боком, вприпрыжку, и снова замахает руками. Боксер, думает Варвара Ивановна, сражается с воображаемым противником.

  Андрей рос слабым, болезненным, и мать, которая воспитывала его одна, очень переживала за сына: как-то сложится его жизнь, ведь время сейчас такое, что слабым, неуверенным в себе людям трудно живется в обществе, где правят сильные, хваткие, умеющие устраиваться и подстраиваться. Способности к учебе у него были, но из-за частых болезней он отставал от сверстников, а от этого он еще больше замыкался в себе, не находя себе места в школьном коллективе. В классе за ним закрепилось прозвище Хлюпик, и не только обидные слова пощечинами сыпались на него, но и на подзатыльники не скупились некоторые одноклассники.
  Но однажды по телевизору он увидел передачу об одном спортсмене. Тот из слабого мальчика, которого гнобили в школе и дворе, превратился в известного, всеми уважаемого спортсмена, которым восхищались миллионы поклонников. Эта передача так глубоко тронула Андрея, что он несколько дней ходил как во сне, прокручивая в голове все эпизоды жизни этого человека. Бокс или борьба – вот что ему нужно! Но, стоя перед зеркалом, он видел там сутулого подростка с неуверенным взглядом. И все же он решился. Сначала он заглянул в зал, где занимались вольной борьбой. Резкий, властный, а порой грубый голос тренера, который не скупился на выражения, как-то сразу охладил пыл Андрея. «Нет, решил он,- здесь я не смогу, здесь меня совсем заклюют». А вот тренер по боксу как-то сразу ему понравился. Он не кричал, не ругался, хотя команды его и были порой резкими, громкими, но звучали они без раздражения. Когда тренировка закончилась, Андрей зашел в кабинет тренера.
- Я хочу заниматься боксом, - робко произнес он. И вдруг горячо, боясь, что ему откажут , почти выкрикнул:
- Очень хочу! Мне это очень надо!
  Тренер посмотрел на паренька с сомнением, но в глазах того было что-то такое, что он утвердительно кивнул:
- Хорошо, я возьму тебя. Но ты сам понимаешь, что тебе будет трудно. Кроме тренировок, тебе надо заняться своим здоровьем. В боксе важна не сила, а выносливость и упорный труд над собой. Нужна и особая диета. Осилишь это – станешь бойцом.
  Андрей был так потрясен словами тренера, что ничего не мог сказать в ответ, только тряс головой, облизывая пересохшие губы. Едва заметная улыбка скользнула на лице тренера, и он стал что-то быстро записывать на листке.
- Я тебе набросал примерный план работы над собой и приходи через месяц, - сказал он, протягивая листок Андрею.
- Спасибо, - хрипло произнес тот, беря заветный листок из рук тренера. – Я обязательно приду!
   Месяц он упорно выполнял все, что было в этом плане. Мать нарадоваться не могла – сын каждое утро начинает с зарядки, ест с аппетитом, чего она не видела уже много лет. Он даже выпрямился как-то, сутулость его куда-то делась. А главное – он стал уверенно смотреть, исчез унылый, безразличный взгляд. Даже уроки теперь он делал, казалось, с удовольствием. Не спрашивала мать о поводе этих перемен, спугнуть боялась, а вечерами долго молилась, благодаря Пресвятую Богородицу за сына.
  Когда тренер увидел на пороге Андрея, он даже не поверил, было, что это тот самый тощий, неуверенный парнишка, что появился здесь месяц назад. Так у Андрея началась новая жизнь. Изнуряющие порой тренировки не угнетали, а доставляли радость, ведь он чувствовал, как наливаются силой мышцы, как растет его уверенность в себе. Изменилось и отношение к нему в классе, хотя это было уже неважным для него. Изменилась и жизнь матери. Исчезла ее вечная тревога в глазах, разгладились печальные складки у рта. А еще она стала следить за своей внешностью, чего не случалось уже много лет. Теперь Андрей учился в институте физкультуры и продолжал заниматься любимым видом спорта.

***
  А эта дама взяла на себя гуманитарную миссию – по утрам кормить завтраком беспризорных собак. Вот идет она с явно нелегкими сумками в сопровождении нескольких бродяжек. К ним подбегают с разных сторон еще разномастные псы, которые, видно, привыкли к этим завтракам и ждут свою кормилицу. Она подходит к скамейке, усаживается, выуживая из пакетов еду своим подопечным. Собак Варвара Ивановна с детства побаивалась и останавливается в нерешительности.
- Не бойтесь, - кричит ей женщина, - они не кусаются. Сашка, иди сюда, я тебя причешу, - говорит она, доставая из сумки гребень и притягивая к себе мохнатого друга.
  Варвара Ивановна проходит  мимо, оглянувшись на дружную компанию, окружившую женщину. Поевшие бродяжки крутятся вокруг ее колен, проявляя благодарность, опираются передними лапами то на колени, то на скамейку и пытаются лизнуть ее в лицо.

  Капитолина Сергеевна, Капа, как зовут ее соседки, работает в столовой автобазы, что недалеко от лесопарка. В прошлом году ее муж, дальнобойщик, уснул в рейсе за рулем и, свернув на обочину, врезался в столб. Тяжело пережила трагедию Капа. Детей у них не было, и дом сразу как-то опустел. Хотя и раньше она оставалась одна подолгу, ведь муж уезжал и на двое, и на трое суток, но он был.  Значит,  была и забота о ком-то, было кого ждать. А кому она теперь нужна? Она привыкла чувствовать себя необходимой, ответственной за кого-то. В доме всегда было чисто, уютно, вкусно пахло домашней стряпней. Готовить она любила, не зря выбрала себе такую профессию. Любила побаловать мужа новым блюдом, знала, что ему особенно нравится. А уж печь-то она была мастерица! Если затевала тесто, то все соседи на площадке лакомились ее пирогами. Ей и не в тягость было наводить дома порядок или полдня провести у плиты, готовя какое-нибудь изысканное блюдо, вычитанное в интернете. Сытно и вкусно накормить мужа она считала своим первейшим долгом.
  После его смерти она по инерции убирала, стирала, гладила. Дома по-прежнему было чисто и уютно. Но холодной стояла ее плита и духовка, холодильник работал вхолостую, кроме пачки масла да с десятка яиц, там ничего не было. Готовить стало некому. Сама она поест и в своей столовой, даже завтракать дома перестала, ведь столовая начинала работу с завтрака, так какой смысл варить кашу еще и дома.
  Как-то раз шла она с работы через этот лесопарк. В пакете у нее был небольшой пластиковый контейнер с оставшейся тушеной рыбой. Назавтра она будет уже малосъедобной, вот и решила Капа забрать ее домой на ужин. Что-то закрутилась она сегодня и поужинать не пришлось. Навстречу бежала собачонка, но учуяв, видать, запах съестного, остановилась, принюхалась и побежала вслед за Капой. Из кустов вышел еще один лохматый пес и тоже двинулся следом. Посмотрела на них Капитолина Сергеевна и, подойдя к скамейке, вытащила из сумки контейнер. Разделив кусочки рыбы на две кучки, она положила их возле скамейки. Сидела и смотрела, как жадно поглощают еду бродяжки. На следующий день в конце рабочего дня она вспомнила о собаках. Объедков в столовой оставалось много, за ними приезжала машина, забирая все на свиноферму. «Ну, ничего, свинки, надо делиться», - улыбнулась она, откладывая кусочки в два контейнера. В парке ее встречали уже три пса. Пришлось выделить еды и третьему. А когда утром шла на работу, то ее снова встречали друзья. И теперь она стала брать еды больше, чтобы покормить и ужином и завтраком. Собак стало больше, иногда какие-то не приходили, зато появлялись новые. Были и такие, что приходили утром и вечером с завидным постоянством. Она их уже узнавала, дала им всем клички, на которые они охотно отзывались. И жизнь Капы снова обрела смысл. Она снова была нужна кому-то, ее снова кто-то ждал и радостно встречал.

***
  Идя по дорожке, Варвара Ивановна любуется природой. Берёзы едва слышно шелестят под легким утренним ветерком. Ели и сосны стоят строго и молча. Роса на траве еще не успела высохнуть. Вдруг замечает под деревьями грибы. Не удивительно – этот год грибной, из леса никто пустой не приходит, да и в городе в парках под деревьями их встретить можно. Не удержавшись, сворачивает она с дорожки и срывает два подберезовика и небольшой боровичок. Довольно улыбаясь, возвращается на тропу, по которой навстречу спешит юркая с виду старушка.
- О, даже беленький нашли! – восклицает она и семенит дальше.
  Куда каждое утро спешит так рано эта женщина с тряпичной сумкой? Поликлиника и магазины еще закрыты, для работы она уже стара. К внукам, наверное, а может, уже и к правнукам.

  Ксения Павловна, казалось, прожила не только свою долгую жизнь, но и жизнь двоих своих сыновей, четырех внучек , а теперь живет жизнью правнучек. Когда жена старшего сына уехала с любовником, оставив мужу двух дочек, Ксения Павловна стала не только бабушкой, но и мамой этим двум девочкам. Сын какое-то время жил с родителями, потом уехал на заработки. Вернувшись через два года, снял квартиру и стал жить отдельно, навещая часто родительский дом, убегая на время от неустроенного холостяцкого быта. Развелся младший сын, поделив с женой двух дочек: старшая захотела остаться с отцом, а младшая осталась у матери. Это официально с отцом, а на самом деле с бабушкой. Росли три внучки дружно, все три были родными сестренками. Ксения Павловна, как могла, старалась всесторонне развивать девочек, чтоб не чувствовали они ущербности от отсутствия в общем-то обоих родителей. Ибо сыновья обязанности свои по отношению к дочерям исполняли, лишь помогая родителям материально. Муж Ксении Павловны был художником, поэтому краски, альбомы, холсты были привычны для девочек. Не у всех проявился талант деда, но рисовать любили все, развивая таким образом творческое воображение, любовь к прекрасному.
  Младший сын вскоре женился и забрал дочку в новую семью. Но только она довольно быстро вернулась к бабушке с дедушкой. Здесь ей было всё как-то привычнее, веселее. Этот дом ей казался роднее. Когда скоропостижно скончался муж, Ксения Павловна продала оставшийся от свекрови небольшой домик в пригороде и поменяла свою «двушку» на «трешку», да еще и купила комнату в коммуналке для старшего сына. Младший с женой и родившейся в новом браке дочкой жили в своей квартире. Теперь на летние каникулы к бабушке перебиралась  еще одна внучка. Да и внучка, оставшаяся с матерью, почти всё время проводила у бабушки. Обязанности в доме были распределены четко. Уборка, приготовление обеда – всё по графику, оттого и не было лишней суеты и споров. А в магазин ходила сама Ксения Павловна. Все девочки учились хорошо, радовали бабушку своими не только школьными успехами, но и творческими.
  Дочки старшего сына были очень похожи внешне, но характер старшей был слишком независимый, как казалось бабушке. Свойственна ей была некоторая ветреность, необдуманные поступки случались не раз. «Вся в мать», - думала Ксения Павловна. Младшая же была спокойная, мягкая, и в то же время в ней чувствовался некий стержень, твердость духа. Как-то внезапно объявилась бросившая их когда-то мать и попросила Ксению Павловну увидеться с дочерьми. Та, конечно не возражала, передала внучкам просьбу их матери. Старшая на встречу пошла, а младшая отказалась. «Я ее не помню и не желаю знать», - заявила она.
  Дочь младшего сына была настолько серьезная и рассудительная, что на нее Ксения Павловна всегда могла положиться как на взрослого человека. Чувствовалась в ней надежность, уверенность.
  Росли внучки, и вот уже старшая выскочила замуж. Быстро, неожиданно, было ей всего 19. Муж был старше на четыре года. Ксении Павловне он понравился. Очень ответственный, работящий, из хорошей крепкой семьи.  Вскоре родилась дочь, в которой души не чаяли родители зятя, да и сам он был счастлив безмерно. Только не сложилась у них жизнь. Гены, наверное, это гены, только ушла мать, оставив дочку отцу и его родителям, повторила судьбу своей матери. Как ни пыталась бабушка образумить внучку, та только руками махала: у меня, мол, другие планы, другая жизнь. Вот и пришлось опять Ксении Павловне брать ответственность на себя. Родители зятя еще работают, кто же поможет молодому отцу управиться с малышкой. Каждое утро к восьми часам спешит она в дом зятя, чтобы заменить правнучке непутевую мать.

***
  Обгоняет Варвара Ивановна невысокую женщину лет шестидесяти, небрежно одетую по-домашнему. Она идет неспешным шагом, а за ней торопливо перебирают коротенькими лапками две таксы. Лицо у женщины хмурое, видно, что каждодневный выгул домашних питомцев ей порядком надоел, и она с удовольствием подремала бы еще, наверное, часа полтора, не будь этой необходимости. Идет она, погруженная в свои мысли, которые в этот ранний утренний час отнюдь не радостны и безмятежны.

  Антонина Петровна давно жила одна. И эти две таксы, близкие ей по возрасту, были единственными свидетелями  ее забот и печалей и редких кратковременных радостей. Лет пять прошло, как умерла ее мать Таисия Николаевна, с которой она прожила большую часть своей жизни. Где-то на другом конце страны живет ее дочь. Но вот уже несколько лет они не поддерживают отношений. Не сошлись характерами, хотя об отношениях родителей и детей так говорить вроде не принято.
  Дочку растила она одна, без мужа. Не захотел ее любимый узаконить их связь, узнав о беременности. И Антонина отвергла все его попытки наладить отношения после рождения дочери. И чтобы ничто уже не напоминало о прежней жизни, прежней любви, собралась и уехала к матери в другой город, не оставив адреса не только «бывшему», но и никому из знакомых. Начинать жизнь сначала было непросто. Работу учителя нашла, конечно, сразу, но теперь у нее была дочь и надо было делить себя и для работы, которая требовала много сил и самоотдачи, и для ребенка. Бабушка, конечно, была подмогой. Но бабушка, к которой внуки приезжают погостить на лето и которая балует внуков, дозволяя им больше, чем родители, и бабушка, которая живет с тобой бок о бок постоянно – это разные люди.
  А Таисия Николаевна была человеком строгим. Она сама выросла в семье, где царили всегда порядок и дисциплина, где с детства прививалась ответственное отношение ко всему, и где не было места сюсюканьям и телячьим нежностям. И внучку она старалась воспитывать в том же духе. Но в характере человека, говорят, не последнюю роль играют гены. Вот и у Ольги, видать, гены отца брали свое, и потому, подрастая, она становилась всё строптивее, всё чаще вступала в перепалку с бабушкой. Мать не очень вникала в эти разногласия. Ребенок сыт, одет, под присмотром – что еще надо! И она с головой уходила в работу. Личная жизнь не складывалась. Были, конечно, иногда небольшие романы, но все они как-то быстро затухали. Боялась Антонина новой жизни, боялась суждения матери, которая была для нее непререкаемым авторитетом.
    И росла Ольга, можно сказать, сама по себе, черпая представления о жизни из книг, фильмов, наблюдая за жизнью знакомых. Больше, чем дома, ей нравилось бывать у подруги, где в семье царила мягкая, дружеская атмосфера. Здесь можно было поделиться своими впечатлениями, услышать добрый, не назидательный совет. Она не предъявляла претензий матери, хотя в душе у нее жила обида на то , что в их семье совсем не так, как у подруги. Училась Оля хорошо, в чем заслуга, конечно, бабушки. И, закончив школу, уехала в областной центр поступать в институт. Жила она на стипендию, но денег у матери не просила. Потом устроилась ночной дежурной в одной конторе. Мать присылала ей деньги время от времени, к праздникам, ко дню рождения. Эти деньги Ольга откладывала на потом, пригодятся. Домой приезжала редко, не скучала, не тянули туда какие-нибудь приятные воспоминания. А закончив институт, уехала на другой конец страны и больше дома не бывала – работа, семья, дети, вечная нехватка денег – не до поездок, разве что звонила матери иногда, да присылала фотографии внуков.
  Когда умерла Таисия Николаевна, Антонина почувствовала такую пустоту, что хотелось завыть по-бабьи. Зачем она живет? Кому нужна? И эти две старые таксы были единственной ниточкой, связывающей ее с жизнью. Не могла же она их предать. И они, прожившие долгую собачью жизнь рядом, отвечали ей преданностью и любовью. Выгуливая их по утрам, Антонина Петровна всякий раз перебирала в памяти всю свою жизнь, пытаясь понять, где она свернула не туда, где потеряла что-то важное в жизни, почему так несуразно сложились ее отношения с дочерью? Ведь поступала она, как ей казалось, всегда правильно, придерживаясь принципов, привитых матерью. И работа ей всегда нравилась, во всяком случае она всегда так считала. А дочка… Она всегда была хорошо одета, хорошо питалась, несколько раз была с бабушкой на море. Даже за границей побывала однажды. А вот почему-то дом, в котором она выросла, не стал для нее родным гнездом. Антонина всегда чувствовала некую отчужденность дочери, особенно когда та уехала учиться. Как-то раз спросила Ольгу: чем тебе плохо дома, чего тебе не хватает здесь? Ответ больно хлестнул ее: тепла и любви.

***
  Что-то сегодня не видно двух женщин. Одной лет восемьдесят пять, другой под пятьдесят. Та, что старше, идет всегда с радостным лицом, улыбаясь всем встречным и окружающему миру доброй старческой, а может, наоборот детской улыбкой.  Её спутница, напротив, идет с каменным лицом, по которому видно, что подобные прогулки ей надоели, и необходимость выгуливать старушку безмерно тяготит ее. В руках старушки неизменно большой зонт в чехле, которым она пользуется как посохом.

  Когда-то Вера Семеновна не раз заявляла снохе, что той несказанно повезло, что сын выбрал ее из многих , увивавшихся вокруг него барышень. Как же! Военный летчик, красавец, высокий, широкоплечий. А она невзрачная воспитательница детского сада. Муж у Веры Семеновны давно умер, и она жила, как она говорила, ради сына. Она была из тех свекровей, у которых, как говорят, сноха на ходу выспится. А сноха, хоть и казалась Вере Семеновне невзрачной, оказалась крепким орешком. Под ее дудку плясать совсем не собиралась, на ее претензии внимания особо не обращала и мужа своего, этого красавца летчика, держала в надежных крепких руках.
  Вера Семеновна не сдавалась и своего недовольства снохой не скрывала. И к внучкам она была равнодушна: ну и пусть это дочки сына, но родила-то их ненавистная сноха. Внучки, чувствуя отношение бабушки, не любили бывать у нее и любви-заботы не проявляли.
  Но годы шли, а с ними шли болезни, и одинокая жизнь стала Вере Семеновне в тягость. Она не просилась в семью сына, но звонки с жалобами на нездоровье, на тяжелую ее жизнь вдалеке от родного человека стали слишком частыми. Жили они в разных городах, и навещать мать так часто, как ей бы хотелось, сын не мог. И на семейном совете было решено забрать Веру Семеновну  к себе. Скрепя сердце согласилась на это жена, но куда деваться, это ж мать мужа. Но и переехав к сыну, свекровь не переменила своего отношения к снохе. И всё-то было не так, не по ее разумению. Старики часто становятся капризными, как дети. От этих капризов  сноха даже худеть стала, на работе допоздна задерживалась, чтобы меньше сталкиваться со свекровью. Но тут вмешалась судьба. Постоянное недовольство, обиды на пустом месте, а может, и старческая паранойя смутили разум вздорной старухи. Она перестала узнавать близких, стала слабой и покладистой. Иногда находило на нее просветление и она, увидев сына, радовалась ему, хотя , кажется, она видела в нем маленького ребенка, судя по обращению к нему. Вот такие метаморфозы иногда преподносит жизнь – из злой вздорной бабы она превратилась в божий одуванчик. Простила ей сноха всё прежнее, выгуливала старуху по утрам, но добрых чувств к свекрови не испытывала.

***
  А этот интеллигентного вида мужчина в наушниках  ходит без палок. Просто утренний моцион. Лицо у него всегда серьезное, сосредоточенное, взгляд словно в себя самого. Интересно, строит он планы на предстоящий день или пытается разобраться в своих сновидениях, а может, обдумывает какие-то важные вопросы? Но явно ему нет дела до других, и он никого не замечает, погруженный в свои мысли.

  У Петра Ивановича ответственная должность. Он является председателем районной ячейки одной из многочисленных нынче политических партий. Наверное, когда в стране была одна единственная партия, работать на таком посту было легче. Не с кем было вести дискуссии, споры, не с кем было бороться за свою идеологию. Теперь же каждая партия стремится быть главенствующей, каждая партия борется за своих приверженцев, будущих избирателей на выборах в местные и вышестоящие органы власти. Поэтому надо быть всегда начеку, быть в курсе всех новых веяний, новых взглядов, событий. И, выходя на утренний моцион, Петр Иванович одновременно впитывал новости дня в нашей стране и за рубежом. Прохаживаясь по дорожкам парка, слушая новости, он обдумывал  и свои действия на текущий день, продумывал вопросы, которые встанут перед их ячейкой в ближайшее время в ответ на действия тех или иных оппонентов. Неизменно вставал вопрос, как укрепить ряды партии, как усилить роль их ячейки и партии в целом в жизни электората.
  Партийным Петр Иванович был всегда. Членом какой именно партии – это неважно. Но говорить красиво, пламенно, убеждать, вести за собой (куда – это тоже неважно) – это ему удавалось с юных лет. В школе он был и председателем совета пионерской дружины, и комсоргом школы. И в том, что их школа на протяжении нескольких лет была одной из лучших в плане ведения патриотического воспитания, немалая заслуга Петра. Закончив школу, он без колебаний принял предложение работать в районном комитете комсомола. Поле деятельности для его неуёмной  энергии теперь расширилось, увеличилась и аудитория , которую он мог повести за собой. А он умел зажечь юные сердца своим энтузиазмом, своей искренней верой в торжество коммунизма, в великую мудрость коммунистической партии. Правда, к 90-м годам эта вера поиссякла, но зажглась новая звезда, и Петр так же искренне поверил в светлое демократическое будущее страны, так же искренне и красиво говорил на митингах, убеждал, зажигал, объединял единомышленников.
  С изменением ситуации в стране, теперь уже Петр Иванович, не опустил рук, не пал духом. Все перипетии в стране только закалили его, слепили из него настоящего бойца, борца за идеологию (неважно, какую именно), последовательно претворяющего в жизнь свои принципы. И вот теперь, став во главе районной ячейки, он осознал, какое великое предназначение  было даровано ему судьбой. Конечно, он еще довольно молод, полон сил и не собирается останавливаться на достигнутом, и потому так важно изо дня в день быть готовым отразить любые попытки помешать ему, заставить остановиться или свернуть с намеченного пути.
   Личная жизнь Петра Ивановича сложилась вполне удачно, у него был крепкий тыл. Отец жены был номенклатурным работником и всегда мог поддержать зятя, помочь ему в продвижении по карьерной лестнице. Сыном он, по большому счету, не занимался, считая, что это прерогатива матери, но торный путь для него уже, можно сказать, был готов. А по сему, ему оставалось заниматься своими делами, думать о своей карьере, ну и ,конечно, о судьбе страны и ее народа.

***

  Вероятно, Варвара Ивановна была бы удивлена, узнав, что нарисованные ею картины почти реальны. Ну, разве что имена ее героев да отдельные детали их жизни не совпадали с представлениями Варвары Ивановны. А хорошо видеть людей, проникая в их жизнь, она научилась, работая в реабилитационном  центре, куда обращаются люди, попавшие в затруднительные жизненные ситуации. Они делились не только своими проблемами, но и рассказывали о своих близких, знакомых. Сколько судеб открылось Варваре Ивановне за долгие годы работы в центре! Поневоле научишься читать о жизни людей и по выражению лица, и по одежде, и по походке.

  Ее обгоняет группа спортивного вида людей во главе с мужчиной средних лет. Они явно из секции скандинавской ходьбы. Идут очень резво, одинаково взмахивая палками, с  сосредоточенным видом глядя вперед.
  А вот теперь простучит колесами поезд -  железнодорожная колея проходит за лесополосой. В просветах деревьев мелькают вагоны. Она их посчитала – восемьдесят два. Ну что ж, пора возвращаться! Прогулка окончена.