2.04.96 г. Tuesday.Вторник.
Да, кажется, влип… В прямом смысле.
Вчера такой дивный вечер выпал… Тихий, тихий! Такой тихий, что собачий лай за пять километров отчетливо доносился. Ни ветерка, ни снежинки. И солнышко не подкачало, на закате побаловало тихую прелесть кижского пейзажа легкими румянами. Тихая, теплая тишина. И совершенно сухая палатка. Уснул… А проснулся в шумной, теплой, липкой, сверхснежной, Зиме. Вышел из палатки и охнул: «Красотища!» Но убийственная для меня красота. В такую погоду я залипну намертво. Вернее, уже влип, сходив всего за водой до полыньи 10 метров. Да, скверно… Все мокрое. Даже лыжи не подмажешь. Парафин не ляжет…
Надо что-то решать, Сергей Михайлович. А что? Самое разумное – выждать время, пока есть запас продуктов. В такую мокрую погоду далеко я один не уйду. Искорячусь и запалюсь на первых же километрах. А если всерьез – здесь все-таки люди. Если подожмет, можно обратиться.
Да, в такой теплый снегопад идти нельзя. Итак, объявляю декретную пургу. Буду ждать. Самое тяжелое для лыжника решение – ждать, а значит – лежать.
Видимо, сейчас около 13 часов. Вовсю светит солнце. Снег давно прекратился. Палатка подсохла. Утром, приняв решение, я подремал, а когда встал, то вместо завтрака начал читать книгу «Россия после Ельцина» Александра Янова – русского политолога, умного и захватывающего. И вот сейчас сделал перерыв для обеда. Ветер не стихает. Вдали, над озером – метель самого ярого вида. Всю красоту с деревьев посбивало. Думаю, что иной погоды здесь в это время и не бывает. Поэтому завтра нужно идти. При любом раскладе.
***
Видимо, это некая неслучайная случайность судьбы, что я, очутившись в одном из духовных «сердец» России, читаю удивительно умную книгу о судьбе России. Читать ее и сладко и страшно. Анализ Янова точный, проницающий. Он умеет думать. Ему веришь сразу. Это ведь особое качество интеллекта: думать так, чтобы это было убедительным для другого интеллекта. Янов обладает этим свойством в полной мере.
Читаю я его «под орешки». Очень хорош этот жареный арахис, прямо оторваться невозможно…
Палаточка моя стоит очень удачно. Ветер пролетает где-то там, в горних высях, а у меня здесь лишь легкие сушащие прикосновения. Правда, за ночь спальник измок насквозь.
Ладно, пора варить обед. Есть хочется. Время выставил наобум – 13 часов 30 минут. Часы идут нерегулярно, но идут.
***
Странно, но сейчас, как раз в рамках моей случайной видимости через полураскрытый тубус, на озере, примерно в километре по дальности, в метели появились человеческие фигурки. Две точно, но может быть и три. И что-то они там копошатся, что-то делают. Не думаю, чтобы это были рыбаки. Местные они все больше на «Буранах» раскатывают, но и на туристов как-то не очень похоже. И мало, и зачем замерли на ветру? Вот снова зашевелились… И вновь замерли. Нет, наверное все-таки рыбаки. Бедные, безбуранные. (А ветерок в порывах нешуточный)
***
Да, то были рыбаки. Достоверно. И «Буран» и них был тоже.
Сколько времени не знаю, но солнце пока высоко. Пообедал. Читаю Янова. Он чертовски убедителен. И почему-то очень захотелось домой. К Никитке. Я очень хочу, чтобы у него было нормальное будущее.
***
Продолжаю читать Янова. Умен, умен – историк, ничего не скажешь…
На улице то солнышко, то снег. А день т-а-а-к-о-й длинный… И Весна… Теплая, мокрая Весна. Завтра пойду потихоньку. Как бы ни было тяжело, дорогу все равно осилит только идущий…
***
Сколь времени – не ведаю, но вечер – это точно. Не стал возиться с примусом. Пожевал колбасы с сухарями, плюс два орешка греческих, плюс чайку холодного, от обеда оставшегося, с ледком… И все. Не хотелось ничего варить. День был долгий-долгий! Наполненный чтением книги Янова. А завтра я пойду. Хоть и медленно, хоть и потихоньку, но домой, к Никитке. Соскучился я по нему. Не хватает мне его лепета. И песен его, и выражений «взрослых»…Дай бог, чтобы он мне приснился сегодня.
***
(продолжение следует)