(газета «Советская культура», 25.05.1971 г.)
Одним из самых значительных фильмов последнего времени стал фильм «Бег» по М. Булгакову, а одним из самых больших достижений этого фильма – исполнение роли Хлудова актёром В. Дворжецким. Откуда он, как пришёл в кино, как режиссёры фильма решились доверить ему такую сложную роль? Что будет он делать дальше?
Меньше всего он похож на киноактёра.
Ещё не познакомившись с ним и не поговорив, мы уже поняли и приняли отчаянную смелость А. Алова и В. Наумова, пригласивших на главную роль в «Беге» никому не известного тридцатилетнего актёра из Омска. Вокруг Хлудова-Дворжецкого в этом фильме – созвездие исполнителей первой величины: Ульянов, Евстигнеев, Баталов. Режиссёры могли и здесь пойти по этому, казалось бы, беспроигрышному пути.
Они поступили иначе, и вот на экране появился человек, сразу заставивший заговорить о себе зрителей, критиков, кинематографистов. Он уже успел сыграть роль Графа в картине «Возвращение «Святого Луки», сейчас снимается в фильме А. Тарковского «Солярис».
– Скажите, кого вы думаете играть после пилота Бертона? Должно быть, у вас нет недостатка в предложениях?
– Думаю, никого. Предлагают, да всё больше неинтересное. Недавно вот прочитал сценарий, мне могла достаться роль руководителя одной из западных разведок. Но в сценарии этот персонаж только и делает, что говорит то потише, то погромче… На этом уровне не хочется работать…
– Вернётесь в театр?
– Театра я, честно говоря, побаиваюсь. Я вырос в театре, мой отец актёр. И сам я учился в студии при Омском ТЮЗе, а потом работал в драматическом. Кулисы я знаю неплохо. И считаю, что специфика сцены мне не очень подходит. Может быть, точнее, я ей не подхожу.
– Так что же? Ни кино, ни театр – где же вы будете играть?
– А почему обязательно играть? Есть множество других прекрасных профессий.
– Кем же вы будете?
– Ещё не знаю. У меня, к примеру, есть друзья-геологи. Да мало ли! Видите ли, какие бы образы ни давала актёру драматургия, он сам должен иметь, что сказать. Собственное жизненное содержание вкладывать в каждую роль. А когда только отдаёшь – то ведь ничего у тебя не останется. Так можно и опустеть. Вероятно, это взгляд любителя, непрофессионала, но для меня каждая роль – не просто работа, а кусок настоящей жизни.
Бертон из «Соляриса». В романе Лема его почти не было. Роль практически заново придумана режиссёром. Одинокий человек. Что-то произошло со временем, как это бывает в фантастических романах, и вот он попал в чужую эпоху.
Бертон бродит по большому странному городу. Не знает, как говорить с этими людьми, как объяснить им то, что он понял в экспедиции на далёкую планету с непостижимой формой жизни. Речь идёт о нравственном праве на познание. О великой осторожности, с которой необходимо вмешиваться в природу.
– Хлудов, Граф, Бертон – очень разные. И всё же чувствуется в них нечто общее: все они – сильные люди. Может быть, это и есть ваше, так сказать, амплуа?
– Не люблю я этого слова. Обычно его понимают очень узко. Но даже понятием «сильная личность» не хотел бы ограничивать свой выбор. Всё время играть одно и то же – значит накопить набор приёмов, штампов, актёрских приспособлений.
– А хотели бы вы сняться, например, в комедии? Пока вам этого не удавалось.
– Хочу, разумеется. Но моего желания мало. Надо, чтобы нашёлся режиссёр, который бы понадеялся бы на меня. С большим удовольствием сыграл бы и в приключенческом фильме – остром, динамичном, неглупом…
– Простите, вы говорили, каждая роль – «кусок жизни». Что вы, собственно, имеете в виду? А если вам придётся играть негодяя?
– А вы считаете, что пока я играл сплошных херувимов?
– И жили их жизнью?
– Да, принимал на себя их ошибки, их преступления. Пытался как-то оправдать образ.
– Что значит оправдать?
– Я не оправдывал вора или палача. Я пробовал объяснить логику драматурга и режиссёра – как человек попадает в такую ситуацию, как становится таким, чем за это платит. В предложенных мне образах были сила, ум, энергия – человечески ценные качества. Я и хотел рассказать, как это всё-таки не спасло моих героев от крушения.
Да, именно так играл Дворжецкий Хлудова. Он оказался на экране непривычным. Не похож на других Хлудовых (скажем, в исполнении Черкасова и Соловьёва) хотя бы тем, что очень, в сущности, молод. И оттого, может быть, особенно трагична его судьба. Выгоревшая до тла душа молодого человека…
Прощаясь с Дворжецким, мы задаём ему традиционный вопрос о его увлечениях. Дворжецкий улыбнулся и сказал, что он очень любит ходить. Просто ходить – по городу, по деревушкам. Забирается в глушь, смотрит, разговаривает с людьми. И мы подумали, что зритель ещё не видел на экране, как Дворжецкий улыбается. Случая не было. Обидно будет, если этот случай так и не представится.
(статью «В. Дворжецкий: О ролях и о себе» подготовили В. Кияткина, А. Аронов и С. Вишняков)