Часть 2. Вольная вольница моего детства, а где-то

               
                Посвящается моей любимой маме Лосевской Анне Васильевне,
                со дня рождения  которой в  июле 2015 года исполнилось бы 100 лет;               

                моей  милой  бабушке и дорогому дедушке,
                Стефаниде Ивановне и Василию Васильевичу Пикарычевым.

                               
                «Не промотала я  наследство, не потеряла средь камней.
                Моё веснушчатое детство живёт во мне».
                Авт.?
               
               
                «О  милых спутниках, которые нам свет,
                Своим присутствием животворили,
                Не говори с тоской: «их нет».
                А с благодарностию – «были».
                В.А. Жуковский».

                МОЯ МАМА О НАЧАЛЕ ВОЙНЫ

      В 1940 – 41 годах твой отец, кадровый военный, работал в Ковровском ОСОАвиаХиме и по совместительству – физруком в школе №7. У нас была квартирка в школьной пристройке, комната с кухней. В ней – водопровод и плита. Для отопления – во  дворе запасы древесного угля.
 
      21 июня 41-го года в школе состоялся выпускной вечер. Отец, одетый в  новенькую военную форму, сопровождал учеников в их прогулках по ночному городу. Вернулся утром с пышной веткой сирени. Уставший, после бессонной ночи, лёг спать. Я пошла пешком на Первомайский рынок, расположенный в противоположной части города. Автобусы тогда не ходили. Купила лейку, вермишель, что-то ещё и прекрасное ядровое мыло, белое с синими прожилками. Такое качественное хозяйственное мыло выпускали только до войны. Позднее я его нигде не встречала.

     С рынка возвращалась по улице Абельмана и обратила внимание, что на всех магазинах появились плакаты из красной ткани. На них белыми буквами написано: «Родина – Мать зовёт»! Ниже – портрет женщины в окружении штыков. Левая её рука поднята вверх, а в правой – текст с заголовком :»Военная присяга». Другие лозунги гласили :» Враг будет разбит!  Победа будет за нами!» По радио в этот день никаких чрезвычайных сообщений не было. Но стало понятно, что началась война. По пути я встречала людей, стоящих кучками и обсуждающих начало войны. Однако все были спокойны. Нигде, никаких признаков паники. Недалеко от нашей школы стояли трое мужчин и громко разговаривали. Один сказал: "Этим фрицам наши дадут! Куда они полезли»! Другой уверенно заявил: «Больше трёх месяцев война не продлится. Мы их размажем»!

       Отец тоже был спокоен и уверен в скорой победе.

       Дня через два в школе появились отряды мужчин и парней. Здесь они снимали гражданскую одежду и надевали военную форму: гимнастёрки, галифе, сапоги или ботинки. Получали винтовки. У меня во дворе на верёвке сушилось бельё. Я увидела, что солдаты снимают мои тряпки, чистят ими винтовки и бросают на землю. Я собрала всё это, простирала, но повесила не на улице, а в кухне. Новобранцы ночевали в классах школы, потом их куда-то отправляли и появлялись новые партии.

      18 июля  этого года твоего отца призвали в Армию. Перед отъездом в свою часть он несколько дней копал в школьном саду траншею – укрытие, где я с детьми могла бы прятаться при авиа-налётах. Мы провожали отца с тобой, твоим братиком Валюськой, с мамой, папанькой. Все плакали. Я думала, что больше его никогда не увижу. Его эшелон отправился в сторону Горького. После этого я вернулась к маме, в село Осипово. Тебе было два с половиной годика, а Валюське – полтора. Я нуждалась в помощи близких.
 
                Продолжение следует.