РАССКАЗЫВАЕТ АВРААМ:
День был зноен. В жарком мареве дрожали очертания гор и деревьев. После обрезания сидел я у шатра своего в Элоней-Мамрэ[1] и чувствовал себя неважно. И вижу я : вот три человека стоят у огромного дуба, будто из миража соткались.
Презрел я боль свою и побежал к ним. Поклонился до земли и сказал:
— Господа мои! Если нашел я милость в глазах Господа нашего, не пройдите мимо раба Его. И омойте усталые ноги ваши и облокотитесь под деревом сиим. И возьмите кусок хлеба моего, подкрепите сердце ваше, и лишь потом продолжите путь свой.
Согласились они. А я поспешил в шатёр, и сказал Сарре:
— Поторопись, три меры тончайшей муки замеси и сделай лепёшки.
И пошёл я к скоту и взял телёнка нежного и хорошего, отдал отроку и поторопил приготовить его. А когда он приготовил, взял масла, и молока, и телёнка[2], и поставил перед гостями, а сам стоял подле них под деревом пока они ели.
И спросили один из них:
— Где Сарра, жена твоя?
А я ответил:
— Вот в шатре.
Потому что светился лик его, понял я, что он посланец Бога, и говорит от имени его:
— Вернусь я к тебе ровно через год, и окажется сын у Сарры, жены твоей.
Сарра же стояла у двери шатра позади него. Давно уже перестало у неё быть обычное у женщин, и потому она рассмеялась, сказав: «После того, как состарилась я, помолодею? Да и господин мой, муж мой стар весьма».
Сказал Бог устами ангела:
— Отчего смеялась Сарра? Отчего усомнилась: «Воистину ли рожу? Ведь я состарилась». Есть ли что-либо недостижимое для Бога? В назначенный срок вернусь я к тебе — и у Сарры сын.
Сарра же отреклась от мыслей и слов своих, говоря: «не смеялась я», ибо она боялась, но Он сказал: «Нет, смеялась ты»
Поднялись гости мои, и я поднялся их провожать. И сказал один:
— Не утаивает Бог от тебя Авраhам: потомки твои от Сарры должны стать народом великим и могучим, и им будут благословляться все народы Земли. Предопределил я его на то, чтобы Авраhам заповедал сынам своим[3] и дому своему после него следовать путями Бога единого, творя добро и правосудие, дабы Он исполнил то, что изрёк о нём.
* * *
Обратили гости мои взор свой в сторону Сдома, и пошли туда, а я пошёл их провожать.
Понял я, что один из Ангелов это и есть Сам Господь в его образе.
И сказал Он:
— Вопль на Сдом и Амору[4] стал велик и греховность их очень тяжела. Сойду же и посмотрю, действительно ли по мере дошедшего до меня вопля поступали они — тогда конец им!
Решился я сказать Ему, ибо он Сам сказал мне праведным быть и вершить праведно правосудие:
— Неужели Ты погубишь праведного с нечестивым? Может быть, если пятьдесят праведных в этом городе, неужели погубишь и не простишь места это ради пятидесяти праведных в нём? Ведь Всемилостивый Ты и не подобает Тебе делать подобное, чтобы праведный был сравнён с нечестивым.
Смягчился голос Всесильного:
— Если найду я пятьдесят праведников в Сдоме, то прощу всему месту ради них.
А я тогда осмелел и сказал:
— Вот решился я говорить с Тобой, Господь наш, хотя я прах и пепел перед Тобой. Но вдруг до пятидесяти праведных недостанет пяти, разве истребишь из-за этих пяти целый город?
И Он сказал:
— Не истреблю, если найду сорок пять.
— А вдруг найдётся там сорок, — продолжил я, хотя и страшно мне было.
— Не сделаю и ради этих сорока, — ответствовал мне Господь.
И так продолжал я торговаться с Ним, пока не дошли мы до десяти, и Он пообещал не уничтожать город и ради этих десяти. И на этом прекратил спор.
А я вернулся к жене своей в шатёр свой.
* * *
РАССКАЗЫВАЕТ ЛОТ:
Спала дневная жара и солнце клонилось к вечеру. Жена моя, убирала дом наш, а мне сказала выйти, подышать воздухом у ворот Сдома. И вот я сижу.
Вижу — два странника приближаются. Встал я и поклонился им до земли:
— Господа мои, заверните в дом раба вашего, и переночуйте. Омойте ноги ваши уставшие. А когда встанете ото сна, пойдёте своей дорогою дальше.
Они же скромно ответствовали:
— Нет. Мы переночуем на улице.
Стал я сильно упрашивать их, и они завернули в мой дом. И мы сделали им пир, а я лично испёк опресноки[5]. И они ели. Мы разговаривали о Сдоме, о жителях его. Ещё они не легли, как люди города, о прегрешениях чьих мы разговаривали, от отрока до старца окружили мой дом и воззвали:
— Лот, где люди, которые вошли к тебе в эту ночь. Выведи их к нам и мы их познаем!
Я вышел к ним ко входу в дом, а дверь запер за собою. Мне было страшно, ведь перед Богом законы гостеприимства важнее собственной чести и чести семьи. И сказал им:
— Братья мои, не делайте зла. Вот у меня две дочери, которые не познали мужа. Выведу их к вам и делайте им как угодно в глазах ваших, только не делайте этим людям ничего.
Слышал я, как зарыдали дочери мои и жена моя в доме моём.
Но горожане сказали:
— Пойди прочь! Ты и сам пришелец в городе нашем, а судить берёшься. За это мы поступим с тобой хуже, нежели с ними.
Приступили они к двери, чтобы сломать её, Но гости мои простёрли руки свои и поразили нападавших слепотою, так что они измучились в поисках входа. А меня втянули в дом, и дверь заперли.
Сказали гости мои:
— Кто ещё у тебя здесь? Жену, сынов твоих, и зятей[6], и дочерей твоих выведи из этого места, ибо уничтожим мы место это. Бог послал нас, Ангелов его, уничтожить город, ибо велик вопль на них к Богу.
Пошёл я поговорить с зятьями своими, сватавшимся за дочерей моих. И сказал им, что нужно уходить, ибо Бог уничтожит этот город. Но те были такие же горожане Сдома, как и остальные, не были они праведными. Поэтому лишь рассмеялись и сказали, что я шутник в глазах их.
Лишь только взошла заря, Ангелы стали торопить меня:
— Встань, бери жену твою и двух дочерей твоих, чтобы ты и семья твоя не погибли за грех города.
Жена моя была уже в возрасте, и не хотела менять спокойную жизнь в городе, в собственном доме на новые тяготы путешествия. А дочери не хотели уходить, так как их женихи оставались в городе. Потому медлил я.
Тогда Ангелы взяли каждого из нас за руки и вывели за пределы города. И сказал один:
— Спасайтесь в горы ради жизни вашей, не оглядывайтесь назад и не останавливайтесь во всей окрестности.
Но противоречил я ему:
— О, нет, господа мои. Вот нашёл я благоволение в глазах ваших, и велика милость, которую вы сделали со мною, пощадя перед жителями города жизнь мою, и выведя сюда мою семью. Но боюсь я спасаться в горы, трудно это в моём возрасте. И может застать меня в горах беда, и умру я. Хочу я спастись вон в тот маленький город. Он и ближе и путь к нему легче. Там спасусь я, и спасётся душа моя.
Согласился Ангел со мною:
— Хорошо, угождаю тебе и в этом. Не уничтожу города, о котором говоришь. Но поторопись, ибо не могу ничего сделать до прихода твоего туда.
И назвали этот городок Цоар[7]. А когда солнце взошло над землёю, и мы уже приближались к этому городку, пролил Бог дождём на Сдом и Амору серу и огонь[8] и уничтожил города эти, вместе с жителями и растительностью.
Жена же моя сожалела о покинутом и оглянулась. В тот же момент стала она соляным столбом.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Элоней-Мамре — дубрава Мамре, что в Хевроне.
2. «взял масла, и молока, и телёнка» — о кошерности тогда ещё не знали.
3. «Сынам своим» — своему потомству.
4. Сдом и Амора — Содом и Гоморра.
5. Опресноки — пресный, не квашеный хлеб (приготовленный без использования закваски). Маца.
6. Зятей — имеется ввиду женихов дочерей Лота.
7. Цоар, прежде Бела — «маленький», один из пяти городов содомского пентаполя, сохраненный Богом для Лота от участи прочих городов Содома, Гоморры, Адамы и Севоима. Он лежал в долине Сиддим, на юге пустыни Иудейской.
8. «пролил Б-г дождём на Сдом и Амору серу и огонь» — Судя по всему, началось извержение вулкана.
Продолжение здесь: http://proza.ru/2021/04/24/995