Глава 12
С корабля не на бал.
{
"Сгину я - меня пушинкой ураган сметёт с ладони,
И в санях меня галопом повлекут по снегу утром...
Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони,
Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту.
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Не указчики вам кнут и плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые -
И дожить не успел, мне допеть не успеть."
}
Владимир Высоцкий: "Кони привередливые."
- Миронов, пошёл! Хорошо! Хорошо! Пас! Ну-ка, как следует! Степанов!..
Сашка миронов подал слева. Мяч шёл на приличной высоте. Мишка изо всех сил нёсся вперёд. Потом он оттолкнулся и взлетел. Чувство упоительного восторга от полёта не затмило у него желания добраться до футбольного снаряда.
"Когда бьёшь по мячу головой, то бей вниз. Правильно держи голову, а иначе мяч пойдёт выше ворот. Ты просто загубишь момент и подведёшь команду." - вспомнил он слова тренера. Мишка всё сделал так, как нужно: он ударил по мячу. "Круглый" полетел вперёд и вниз, отскочил от земли и влетел в ворота.
Тренер свистнул в свисток, фиксируя взятие ворот и крикнул:
- Отлично, Степанов! Пятый отряд начинает с центра. Счёт 5:4 в пользу третьего отряда. Начали!
Игра продолжалась. Впрочем, до её окончания оставалось минут пять. Победившая команда выходила в финал футбольного кубка и боролась за почётное звание чемпиона смены детского лагеря. Пока Мишкина команда выигрывала, но счёт был очень уж скользким.
Очередную атаку пятиотрядников остановил вратарь и сразу бросил мяч мишке. Тот рванул по центру, но на него кинулись сразу двое соперников. Уже не первый раз за эту игру он отдал пас налево своему дружбану Сашке. Маленький и юркий миронов рванул по левому флангу. Защитник соперника не успевал за ним, но продолжал приследование. Мишка же стал смещаться вправо. Игравшие против него игроки тоже бросились ликвидировать Сашкин прорыв. Втроём они оттесняли Миронова в угол поля. Вдруг тот изловчился и сильно послал мяч вдоль ворот. Получился эдакий навес. Мишка нёсся из последних сил. К сожалению для него, у Сашки не вышло сделать более нацеленную передачу, поскольку на нём висели трое соперников. Получилось немного неточно и высоковато, но Мишка всё равно хотел успеть замкнуть даже такую подачу. Он успел. Ну, почти. В отчаянном прыжке нападающий самую малость боднул мяч. Тот изменил направление и пошёл в ворота, но всё-таки самую чуточку выше, чем нужно.
"Бац!" - отозвалась на Мишкин удар перекладина ворот. "Круглый" отскочил от верхней штанги в землю, где его надёжно забрал кипер соперников. Гола не случилось.
- Ничего, Степанов, в другой раз получится. - ободрил его тренер. Мишка посмотрел на него и увидел, что к Андрею Игоревичу подходит вожатая их отряда. Она что-то сказала тренеру, тот посмотрел на секундомер и ответил, а потом его судейский свисток издал тройную трель, ставя точку в этой футбольной баталии.
- Миша, иди сюда! - позвала его их вожатая. Несмотря на свою молодость (она была третьекурсницей одного из ВУЗов) девушка просила называть себя Ольгой Петровной.
- Да, Ольга Петровна! - ответил подросток, подходя ближе и переводя дух.
- Пойдём, к тебе отец приехал.
Мишка удивился. Вроде до конца смены была ещё целая неделя.
- Собирайся, Миша, мы срочно едем домой.
- Что случилось, отец? - спросил подросток, поскольку давно не видел своего отца таким мрачным.
- Все объяснения потом.
- Иван Иванович, пусть он хоть пообедает! - сказала вожатая.
- Хорошо, но нужно всё делать в темпе. Очень мало времени.
- Быстро пообедав, Михаил собрал свои вещи, попрощался с друзьями и вышел с отцом за пределы лагеря. Быстро загрузившись в "Москвич", они поехали домой.
По дороге Мишка ещё раз спросил у отца, что же всё-таки случилось, но тот лишь мрачно молчал. В сердце подростка закралась какая-то неясная тревога. Через полтора часа они уже входили с вещами в знакомую квартиру.
- Леночка, позаботься о Мишке, а я в деревню за стариками. - сказал отец и сразу же вышел.
- Что случилось? Почему отец такой мрачный? - спросил юноша у мачехи, когда Иван Иванович вышел.
- Ох, Мишенька! - всхлипнула Елена Сергеевна и обняла его. - Лёшка... В общем, Лёшки больше нет.
- Как нет? - не понял тот.
- Он умер. Утонул в озере. Вчера из Ивановки сообщили. - срывающимся голосом сказала мачеха и заплакала. Сам же Михаил словно одеревенел. Ему было уже пятнадцать лет, но кто в такие годы всерьёз думает о смерти? И сейчас он не мог поверить в то, что его старшего брата, его старшего товарища и советчика больше нет. Он больше не прижмёт младшего братишку к груди, не пожурит за какую-нибудь шалость, не спросит, обижают ли его старшие пацаны, не подкинет мелочи на карманные расходы. Всего этого больше не будет. Поверить во всё это Мишка просто не мог. С этого момента всё происходило как бы не с ним. Он что-то делал, что-то говорил, отвечал, помогал, ходил в магазин... Но ему казалось, что всё это делает кто-то другой, а сам он - Михаил Степанов - с каким-то апатичным безразличием наблюдает за этим кем-то.
На следующий день рано утром приехал отец и привёз бабу Дашу с дедом Евсеем. Потом стали подходить друзья и знакомые. А к десяти приехал катафалк. Гроб с телом Лёшки занесли в квартиру и установили на табуретках в зале. Мишка узнавал и не узнавал старшего брата. Вроде внешне похож, вот только какая-то странная, счастливая улыбка навсегда осталась на его лице. Мишке почему-то казалось, что Лёшка сейчас вскочит, засмеётся и объявит, что он просто пошутил. Этого, конечно, не случилось, да и не могло случиться.
Потом была поездка на кладбище. Все подходили к гробу и прощались с покойным. Мишка подошёл тоже. Он смотрел на лицо старшего брата, так похожее и непохожее на лицо того, живого Лёшки.
Было много людей. Они что-то говорили о том, какой хороший человек был Алексей Степанов. Мишка не понимал смысла их речей, да и не стремился понять. Он смотрел на брата. Потом речи закончились и работники похоронной конторы стали заколачивать гроб. И вот тут Мишку прорвало. Куда-то делось то безразличие, тот отстранённый наблюдатель, который с вялым интересом смотрел за тем, что делает это тело. Мишка вдруг понял со всей очевидностью, что своего брата он больше никогда не увидит.
- Нет! - закричал он ломким, уже начавшим ломаться подростковым голосом. - Не смейте! Не смейте закрывать его там! - он бросился вперёд, вырвал у одного из рабочих молоток и бросил его на землю. - Он живой! Лёшка, брат, ты же нас разыграл. Лёха, братуха, не уходи! Пожалуйста! Не-у-хо-ди-и-и!!!
Отец и один из работников схватили его и стали оттаскивать.
- Пустите! Пустите меня! - кричал он, добавив пару матерных выражений, которые, теоретически говоря, подросткам знать не положено, - Лёшка, не уходи! Не уходи, брат! Нет-нет-нет! Ты не можешь! Пожалуйста, не уходи! Не у-у-хо-о-ди-и-и!!!
А потом свет померк и всё пропало. И это было к лучшему.
Очнулся Мишка от резкого запаха. Он мотнул головой, чихнул и открыл глаза. Над ним склонился пожилой врач, держащий возле носа ватку с нашатырём.
- Всё нормально, просто обморок. - произнёс доктор, отнимая "лекарство" от носа пострадавшего. - Теперь постарайтесь его не волновать. Хотя, конечно... - он не закончил и отошёл в сторону. Мишка поднялся на ноги. Ему не было видно, закончились ли уже похороны, но звуки врезающихся в грунт лопат свидетельствовали о том, что они вот-вот закончатся.
- Пойдём, Миша, пойдём! - как-то очень ласково и по-доброму сказала Елена Сергеевна и повела его к автобусам, которые должны отвезти людей в столовую завода, где работал отец, для поминального обеда. Лязг лопат и шорох земли становились всё дальше, дальше, дальше.
На поминки Мишу не взяли. Заехали домой и попросили пару-тройку часов посидеть с ним соседку. Подросток снова впал в какое-то оцепенение, разговаривал мало и отрывисто. Тётя Люда не могла узнать в нём того весёлого и жизнерадостного мальчишку, каким Михаил Иванович Степанов был совсем недавно. Теперь перед ней сидел мрачный, замкнутый подросток, который закрылся в своём мирке и без боя никого туда не пропустит.
Через три часа с поминок вернулись отец с мачехой, бабушкой и дедом. Мишку забрали домой. Несмотря на то, что ему есть совсем не хотелось, он съел маленькую порцию кутьи и отправился в свою комнату. Подросток лёг на кровать и не заметил, как задремал. Проснулся юноша уже вечером. Часы показывали половину одиннадцатого. Организм требовал оправки. Подросток встал и зашлёпал в сан/узел. Выходя из него, он услышал разговор мачехи и бабы Даши. Они сидели на кухне, дверь в которую была слегка приоткрыта, что позволяло услышать их беседу. Мишка остановился и прислушался.
- Леночка, я тебе говорю, что это дело рук нашей русалки. Она у нас появляется каждые семнадцать-восемнадцать лет и обязательно кого-нибудь утопит. Я же, старая дура, не проследила! - баба Даша всхлипнула. - Не могла догадаться, что Лёшенька мотается на то самое дальнее озеро!.. Чтоб этому водоёму ни дна, ни покрышки! Да ещё и в такое время!..
- Перестаньте, Дарья Мироновна, - сказала Мачеха тем особым успокаивающим голосом, каким говорят доктора с больными, - нет здесь никакой мистики. Лёшенька посадил здоровье постоянными выпивками. Он так и не смог, бедненький, влиться в мирную жизнь после Афганистана.
- Выпивать он, конечно, выпивал, - возразила баба Даша, - вот только погубила его русалка. Все признаки указывают на это. Взять хотя бы улыбку на его лице. Все её жертвы выглядели именно так, как Лёшенька. Эх, дура я, дура старая! Как же я не догада-а-а-лась!
- Не терзайтесь, Дарья Мироновна! - сказала Елена Сергеевна. Потом послышалось звяканье и звук наливаемой жидкости в стакан.
- Эх, Лена-Лена, вижу, что не веришь ты мне. Я Лёшкины вещи привезла. Мотоцикл председатель обещал на колхозном грузовике привезти в город. Я только привезла то, что смогла собрать в машину Ванюши. Так вот, есть там одна довольно странная картина. Её муж моей подруги нарисовал в тридцать девятом году. Мне Митродора сказала, что именно так выглядит та самая русалка. Она рассказала, что её муж эту самую русалку видел и картину ту намазюкал. Эх, я, дура старая! Не уследила! - на этом месте баба Даша горько заплакала, со всхлипами и подвываниями. Мишка же застыл в изумлении от того, что услышал. Впрочем, подумать можно было и потом, а сейчас нужно было делать ноги, пока взрослые не обнаружили непрошенного свидетеля их разговора. Быстро юркнув в свою комнату, он снова лёг на кровать, но сон не шёл. Юноша думал о том, что сказала баба Даша. Оказывается, в гибели брата виновата русалка. Он, как почти все дети, слышал о сказке Андерсена, но та русалочка не убивала людей, а наоборот, их спасала. Поэтому, вероятно, её называли русалочка, а эту убийцу - русалка. Она была явно недостойна уменьшительно-ласкательного суффикса.
Мишка почему-то сразу поверил в слова Дарьи Мироновны. Однако если есть виновный в гибели старшего брата, то его следует наказать. Но как это сделать? Пока у Мишки идей не было. Так ни до чего не додумавшись, он уснул. Ему снился брат. Он пытался что-то сказать, но невидимая прозрачная преграда не давала ему приблизиться к Мишке. Помимо прочего, она ещё и звуков не пропускала, так что понять, что ему сначала говорил, а потом кричал Алексей, юноша не мог. Он мог только смотреть на старшего брата, которого неведомая сила вдруг стала уносить всё дальше, и дальше, и дальше. А потом он остался один и ему стало страшно. Страх сжал сердце и подросток проснулся.
Часы показывали половину десятого. Дома никого не было. Отец повёз стариков обратно в деревню, а Елена Сергеевна пошла на работу. Быстро сделав все неотложные утренние дела, Мишка перекусил и задумался, что же ему дальше делать? Делать как раз ничего не хотелось, а хотелось просто сидеть и ни о чём не думать. Однако он вспомнил вчерашний подслушанный разговор и решил поискать картину, о которой говорила баба Даша.
Холст нашёлся быстро. Пришлось идти к тёте Люде и просить Мольберт её сына. Наконец, все приготовления были завершены и Михаил впервые взглянул на полотно. Он увидел очень красивую девушку, которая смотрела на него большими, слегка насмешливыми голубыми глазами, на дне которых, правда, таилась какая-то тщательно маскируемая за весёлостью грусть. Михаил прикипел глазами к картине, не в силах отвести взгляд. Все девушки, которых он видел до того, проигрывали этой, нарисованной, в плане красоты и привлекательности. Пусть у подростка, который совсем недавно начал интересоваться противоположным полом, и не было большого опыта в этом вопросе, но он точно знал, вернее, чувствовал на подсознательном уровне, что нарисованная девушка затмит по красоте многих, если не всех. Надо признать, она производила впечатление. Потом он взял себя в руки и перевёл взгляд на подпись к картине:
"Маслёнкин С. П. Русалка на берегу озера летней лунной ночью. 1.07.1939".
Тут он получил ответы сразу на два извечных русских вопроса: он окончательно понял, кто виноват, и решил, что делать ему.
- Так вот ты какая, убийца моего брата! - просипел он перехваченным от нахлынувшей злости и ненависти горлом. - Ну ничего. Ты меня не знаешь, но обещаю, ты меня ещё узнаешь. Ты сильно пожалеешь о том, что сделала с моим братом!
Глаза Мишки горели, кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев, а рот ощерился в злобном оскале. Парень впервые в жизни испытывал столь сильное чувство ненависти. Нет, раньше он обижался на друзей, на взрослых, на учителей, но всё это были детские обиды, которые забывались максимум на следующий день. Такой злости, такой ненависти, когда врага хочется рвать зубами, потом топтать ногами, а потом снова пустить в ход зубы, до сих пор Михаил Иванович Степанов не испытывал никогда. Он знал, что приложит все свои силы, чтобы отомстить той, которая отняла у него брата. От справедливой кары её ничего не спасёт: ни нахождение под водой, ни красота, ни колдовство. Если потребуется, он жизнь положит, но отомстит. Тем более, баба Даша говорила, что русалка за долгие годы не только брата утопила, но и других, совершенно незнакомых ему людей, так что он воздаст и за них.