Давно это было. В те времена, когда каждый железный и металлический предмет имел огромную цену. Не столько в денежном выражении, сколько в его вещественной необходимости. Люди, умевшие из прутка железа сделать нож или гвоздь были кем-то на вроде магов и колдунов. Называли таких людей кузнецами. Жил в нашей деревне мужик по фамилии Криванко и был он как раз тем самым кузнецом. И любил он чего-нибудь напридумывать как в смысле сказок и разных присказок так и в кузнечном деле. И так любил он фантазировать, что из многих выдуманных им фраз самой живучей стала «Не веришь? Спроси у Зойки!». Это был самый последний аргумент в его рассказах, когда ему отказывались верить слушатели, и даже сегодня, спустя много десятилетий, иногда в качестве последнего довода в шуточных и несерьезных спорах среди односельчан в первозданном виде или немного сокращенном звучит "Спроси у Зойки!". А сколько таких присказок уже забылось? Вот выйдет он бывало из своей кузни, поднимет голову к небу и, глядя на пролетающий реактивный самолет с задумчивым видом скажет:
- Высоко забрался. На Сургут пошёл.
- А почему на Сургут? – спросит его случайный собеседник.
- А у меня там сестра.
Вот как не запомнить такое? Волей неволей на всю жизнь в памяти останется такой маленький, но емкий диалог. Любил он попридумывать и поэкспериментировать с разными предметами из своего обихода. Однажды прямо на утиной охоте развел огромный жаркий костер и сунул в него ствол своего дробовика. Пошерудил им в огне, в углях повозил туда-сюда и вытащил остывать. Напарники по охоте спрашивают удивленно:
- Ты что удумал то? Зачем ствол в огонь суешь?!
- Кровит дичь после попадания дроби. Значит, стволы сильно перекалённые, надо ослабить закалку и нормальный бой будет у ружья.
Остыл ствол, собрал он свой дробовик и дальше охотиться пошёл. Выстрелил пару раз, подобрал дичь, покрутил в руках и опять вернулся костер разводить и ствол своего старенького дробовичка туда совать.
- Теперь то, что не так?
- Сильно ослабил. Резкость выстрела потерялась. Надо маленько обратно подзакалить.
И такое или почти такое могло происходить не один раз.
Однажды Криванко приехал с осенней охоты на гусей. Довольный разгоряченный и полный эмоций. И стал рассказывать историю о том, как всё проходило. Всю историю пересказывать долго и не нужно, а вот концовка этой истории помниться мне до сих пор.
- Крался я крался к этому глинистому мысу в устье маленькой речки и вот выхожу я значит на этот мыс из кустов, а там гусей сидит ну черным-черно, черным черно. Тыщи, а может десятки тыщ и как давай я по ним хлестать, как давай хлестать… Ммммм...- протянул он, мечтательно поджав губы.
- Ну и сколько же ты нахлестал из своей одностволки? – прервал его кто-то из собеседников, знающий его тягу к присочинению и приукрашиванию своих историй и по тону голоса было слышно, что этот собеседник ждет какой-то очередной невероятной сказки.
Криванко замолчал задумчиво, лицо его сделалось серьезным и казалось что на нем промелькнула тень обиды от того что его полный эмоций рассказ не дали сделать таким красочным и подробным. Он высоко поднял подбородок и, повернув голову, так как будто хотел потереть шею о ворот рубашки, шумно втянул ноздрями воздух и четко рублено коротко громко произнес:
- Одного!...
Читатель, а ты мне веришь? Не веришь? Спроси у Зойки!