Пожарка
Из цикла «Моё студенчество»
То, что студенту всегда не хватает денег, наверное, никому объяснять не надо. Тем более что жизнь в Москве всегда требовала каких-либо дополнительных расходов, кроме традиционных на еду и одежду. Да и то в последнем обычно приходили на помощь родители, но не у всех такое было возможно. Вот и стремились парни из общежития найти себе дополнительный приработок, чтобы решить эту проблему. И, надо сказать прямо, при желании всегда можно было найти работу. Если кто-то стремился к разовому заработку, то была бригада, специализировавшаяся на разгрузке вагонов с костями на заводе «Клейтук». Но там был уже сформировавшийся коллектив, наладивший связи с работниками завода, и по звонку выдвигавшийся на работу. Считалось это не сложной и не очень трудоемкой работой, нужно было только грамотно подрыть слой костей и дальше они высыпались в люки сами. Но бывали дни, когда прихваченные морозцем кости слипались так, что их приходилось долбить, вот тогда выгрузка считалась неудачной. Но сужу опять же по рассказам, так как сам не участвовал. Ну а по слухам некоторые подрабатывали также на разгрузке вагонов, но уже на овощной базе.
Вообще перечень работ был очень разнообразен. Встречались те, кто работал в детском садике сторожем и дворником, лаборантами в каких-то институтах или предприятиях. Некоторые умудрялись поменять работу несколько раз. А мой товарищ по комнате Стас В. вообще ночами катал измерительную тележку по рельсам в метро. Другой товарищ, Стас К., работал санитаром в какой-то больнице, или медицинской части-учреждении. Один из однокурсников, Хасан К., родом с Северного Кавказа, работал на валяльной фабрике недалеко от института, дальше по улице Талалихина, делал валенки. Но по его рассказам там было тяжело, и он долго не продержался ни на работе, ни в институте. Ещё вспомнил следующее. Друзья моего земляка Гриши К. из МИИТа, учившиеся на два(три?) курса старше, деньги предпочитали зарабатывать на ипподроме, играя на тотализаторе. В детали я тогда не вдавался, как-то меня это не интересовало; да и если бы захотел там участвовать, то не смог – не было денег.
Но самой распространенной подработкой оказалась работа пожарным, причём большинство работало в одном месте, на заводе АЗЛК, иными слова на «Москвиче». Ну а несколько моих знакомых работали в пожарной части шарикоподшипникового завода.
Наше общежитие было в Текстильщиках, недалеко от одноименной станции метро, и проезжая в конце 60-х из центра в окнах вагона метропоезда сначала можно было видеть, как на пустыре рядом с веткой строились новые корпуса автозавода. Где-то к третьему-четвертому курсу в них уже начали собирать автомобили, причем часть деталей (в т.ч. и кузова) возили со старого завода по Волгоградскому проспекту на новую территорию. Вот тогда прямо в главном производственном и сборочном корпусе выделили место для пожарной части. Как говорили ребята: под лестницей. Состояла служба тогда из начальника и четырех караулов, и была у них «на вооружении» пожарная машина на базе ЗИЛ-157. Из штатного персонала были только водители и начальники караулов, а весь расчет состоял почти исключительно из студентов – мало кого из москвичей тогда могла устроить зарплата 62 рубля 50 копеек. Вот от некуда деваться и набирали на работу студентов и позволяли им в дневное время уходить на занятия.
Со временем был построен склад отгрузки готовой продукции, в торце здания которого и сделали пожарную часть. Вот тогда стали набирать второй экипаж, и для него пригнали диковинную технику – пожарную машину «Мерседес». Дело в том, что в Москве эта фирма проводила выставку собственной продукции, и директор АЗЛК Камовников эту машину у них заполучил. Она капитально отличалась от ЗИЛа мощностью и оснасткой: резиновые шланги на барабанах, водяная пушка на 25 атмосфер (у ЗИЛ была на 16 атм.), и многое другое – всё не помню. Была она выше ЗИЛа, но вот колесная база была небольшой, что делало машину маневренной. Как раз в это время, весной или летом 1972 года я и устроился туда работать, причем хоть часть и была гражданской, но была в штате МВД.
Гараж пожарки как раз был рассчитан на две машины, и кроме него было ещё несколько комнат. Одну из них занимал начальник части, другую начальник караула, а в третьей сидела телефонистка, или как её точно должность называлась, не помню – возможно, диспетчер. Она приходила, запиралась и сидела там безвылазно целыми сутками. Ещё была большая комната для размещения персонала и маленькая комната для отдыха. Штат был очень пестрый, начиная с начальника. Это был невысокий дяденька, весьма невзрачной наружности и носивший шинель синего цвета, вроде с капитанскими погонами (или вообще без них? – не помню). Но точно чин у него был такой, уверен (почти). Особо он нас не доставал, не считая политучебы. Как уже было сказано, мы относились к милицейскому ведомству, и, соответственно, должны были быть охвачены политической подготовкой. Он собирал нас в большой комнате и, вооружившись газетными вырезками, начинал нам их зачитывать. Это было муторно, но деваться было некуда, поэтому сидели и слушали. Ну а чтобы мы окончательно не погрязли в политической безграмотности и имели возможность повышать свою культуру, он вывесил нам карту мира. Играла она роль наглядной агитации, так необходимой для коллектива и, главное, для проверяющих. Весь прикол был в том, была она политической и вдобавок 1957 года выпуска (за окном-то был уже 1972 год). Вот тут уже мы не выдержали и безуспешно пытались внушить товарищу капитану, что за 15 прошедших лет она давным-давно устарела, и некоторых стран уже нет и в помине. Ответ был достойный, причём на большом нерве,
- Так Земля за это время не поменялась!
Мы ещё раз попробовали его переубедить, но это оказалось бесполезным, и мы от него отстали. Однажды в часть пришла проверка из районного управления пожарной охраны. К концу дня начальник и проверяющий лейтенант вышли из кабинета, поддерживая друг друга. Нас построили и, держась преувеличенно ровно, крупный летёха стал объяснять нам, что мы очень хорошие ребята, и он сам недавно учился в училище и поэтому он нас очень и очень понимает.
- Эх, парни! Я сам недавно был таким, как вы!
Напоследок он насовал нам в руки календариков и отбыл вместе с начальником. Проверка прошла успешно.
Начальник караула был немногим старше нас, лет примерно на 5-7, но на контакт особо не шел, предпочитая отсиживаться в кабинетике. Поговаривали, что он был студентом-заочником, и эта работа была ему нужна для спокойной подготовки к учебе. Иногда на него нападала жажда деятельности, или его обязывало начальство, и он устраивал нам проверки. Среди ночи «По тревоге» нас поднимали, и мы ехали на пожар. Тревога была учебной, и оказалось, что есть чему поучиться. Если ЗИЛ спокойно мог проехать по цехам, то «Мерседес» через несколько метров пожарной пушкой уперся в коммуникации над проходами. Начальника это разозлило, и он выгнал обе машины на улицу: становиться на гидрант. Судя по схеме и плану, он должен быть в этом месте, но мы безуспешно тыкали ломами в снег, счищали его с газона, пытаясь найти колодец. Но, увы! А потом кто-то из нас догадался заглянуть за забор, которые рядом поставили строители, и нужный нам объект оказался там. Так что нескладно закончился тот учебный выезд. Иногда можно было уговорить его пройтись по заводу, посмотреть цеха, проезды, «чтобы потом лучше ориентироваться» – а нам было интересно посмотреть процесс сборки машины.
Кроме того, в каждом экипаже было по человеку профессиональных пожарных, иногда он оставался и один на две машины. Предполагаю, что он ещё где-то подрабатывал, ведь дежурили мы сутки-через трое. Вот с ним была пара выездов, довольно несерьезных. Первый раз позвонили с проходной – у них задымление. Мы приехали, раскатали шланги, а он просто прошел внутрь и узнал: задымился турникет на вахте и его уже отключили. Так что ещё выговор от него получили за инициативу со шлангами. Второй раз вызвали на загорание у забора. Было лето 1972 года, в Подмосковье горели торфяники, несколько дней в городе в августе дым стоял. Вдоль забора варили ограждение для сторожевых собак и вольеры, а поскольку завод построен на месте болота, то от искр при сварке задымились остатки торфа. И там обошлось без проливки – перекопали этот торф и смешали с землей. В других сменах бывали случаи и посерьезнее.
Водители. Один из них был добродушный дяденька, уже на пенсии и все его разговоры сводились к даче, что посажено и как растет. Проблем у нас с ним никогда никаких не было. А вот второй был кадр поинтересней - здоровенный детина с кулаками по чайнику и весьма туповат. Жил он в Подмосковье, без семьи, причину уже не вспомню. Запомнилось, что он ещё работал в такси по такому же графику. Иногда этот товарищ позволял себе «вольности», и если выпивал лишнего, то начинался концерт. Он, покачиваясь, подходил к уже упомянутой карте, и чуть не плача,
- Китайцев жалко! Их столько много, а земли у них мало! Надо им Сибирь отдать.
И всё это на полном серьёзе. Ещё пострадав немного, он уходил спать. Чтобы была понятна причина его поведения, напомню, что со времени вооруженного конфликта на советско-китайской границе прошло всего несколько лет, и остров Даманский был ещё на слуху.
В нашей смене, кроме иногородних ребят из общежития, работали два студента-москвича. Один из них учился в Плехановском институте то ли заочно, то ли вечерне, что-то связанное с ресторанным делом и жил неподалеку от нас в Кузьминках. Вот с ним на пару мы выигрывали по 25 партий подряд в козла, он как-то соображал быстро и приноровился к игре. Через несколько лет после окончания я случайно встретил его в метро – кивнули друг другу (вот бы поговорить сейчас или хотя бы попробовать найти через соцсети, но ни имени, ни фамилию не помню). Второй был заочником из нашего института и запомнился тем, что ещё учился профессиональному пению, вроде как частным образом с ним занимался педагог по вокалу. Вот такие были ребята.
Теперь о самой службе. Она начиналась с утреннего развода, когда один караул передавал смену другому. Если в каникулы никаких проблем не было, то во время производственной практики на холодильнике в Ильинском в августе-сентябре приходилось немного ловчить. В пожарке караул длился 24 часа, а там смена была 12 и чередовалась день - ночь. Мой распорядок в эти месяцы выглядел так: сначала я заступал на сутки в пожарку, потом уезжал на дневную смену на практику (чтобы не опоздать приходилось на час отпрашиваться у начальника караула). После этого были сутки отдыха, и снова в компрессорную на холодильник в ночную смену. Затем снова сутки отдыха и на дежурство в пожарную часть. Но особых проблем как-то такой режим тогда не доставлял, всё успевали делать. Да и с финансовой стороны хорошо: две зарплаты (пусть небольшие) и стипендия старшекурсника - я меньше получал после окончания института.
Когда начались занятия, то дневной состав стал резко уменьшаться, кроме штатного пожарного оставалось максимум два человека, редко три. Ну а у меня тогда сложилась интересная схема посещения института. В реальности у нашей группы существовало два расписания, одно на бумаге, составленное учебной частью, а второе фактическое и сильно от него отличающееся. Большинство спецпредметов было на одной кафедре и наших преподавателей это расписание по каким-то причинам не устраивало. Поскольку наша группа (холодильщиков) была одна на этой специальности, то варьировать занятиями им было легко. По договоренности с нами свои лекции и семинары они перенесли на те дни, когда шли занятия у всего потока (экономика, охрана труда, физкультура и т.д.). Получалось, что в первую неделю у нашей группы было 4 учебных дня, а во вторую вообще три. Но зато занимались мы в эти дни по 5-6 пар. Нас это тоже устраивало. И, соответственно, у меня часто были свободные дни, и тогда я целый день находился в карауле. Ну а вечером, когда все возвращались на дежурство, можно было отпроситься на пару часов в общежитие, благо идти было 10-15 минут. А бывало, что «загуляешь», и тогда утром спешишь на развод, чтобы не подставить начальника. Передадим смену и снова в общежитие, или на занятия.
В принципе обстановка в карауле позволяла спокойно готовить к занятиям и экзаменом, чем мы и пользовались. Но не всегда это получалось, ибо под выкрики «Дуплись!», «Рыба!» и стук костяшек особо не поучишь. Да ещё кому-нибудь мог понадобиться напарник для игры в домино. В «козла» играли много и подолгу, были уже сложившиеся пары, четко знающие манеру игры друг друга. Были ли другие игры, не помню, но ещё читали художественные книги, да и кроссвордами занимались. Конечно, что-то обсуждали, даже спорили, но вот ничего из этого в памяти не отложилось. Для сна в отдельной комнате стояли топчаны, но слой поролона в 5-10 мм не обеспечивал легкого отдыха, поэтому частенько досыпали в общежитии. Обедать и ужинать ходили в заводскую столовую, хотя там обычно бывали приличные очереди.
На какое-то время парни нашли себе новое ночное занятие: оказалось, что дверь между нашим гаражом и складом хранения готовых автомобилей не закрывается. И вот ночами они стали кататься на новеньких машинах по этому складу, и, скажем не всегда удачно. Побывал и я там, отметился помятым задним крылом и разбитым фонарём у «Москвича-408» (а может и уже М-412», не помню). Хватило мне одного раза, чтобы прекратить походы. Ну а после того как там поймали одного из наших, но из другой смены, дверь стали запирать.
Иными словами, особым разнообразием наши дежурства не отличались. Как-то пришлось дежурить в другой смене, и там коллектив был более продвинутый, интеллектуальный, что ли. В один из вечеров на спор составляли по памяти карту московского метро, что оказалось очень и очень непростой задачей. По разговорам, в другую смену надо было вспомнить названия всех штатов в США. Примерно в это время, а скорее всего незадолго до этого, «Комсомольская правда» печатала серию репортажей известного журналиста Виталия Пескова о путешествии на автомобиле по Америке, так что тема была актуальной.
В мае 1973 года в силу некоторых накладок пришлось уволиться, и весь денежный «жирок» накопленный за зиму к выпуску был успешно растрачен. Но тогда были свои проблемы.
Наверное, стоит рассказать об одном серьезном случае, произошедшим во время дежурства одного из моих товарищей Виталия П., когда они находились ещё в большом корпусе. Во время наладки покрасочной линии случилось ЧП. Привезли большую цистерну растворителя и стали закачивать его в емкости. Но по разгильдяйству то ли не были поставлены запорные краны, то ли не до конца собраны трубопроводы, и жидкость стала разливаться по полу. Тут любая искра могла вызвать воспламенение и взрыв с непредсказуемыми последствиями. Быстро выставили оцепление, и пожарный расчет всю ночь смывал разлившийся растворитель в канализацию через трапы в полу. Как он рассказывал, начальство тогда «металось» по цеху. Но всё удалось смыть, спасти завод, и про экологию тогда точно никто не вспоминал.
От него тогда же услышал историю, которая легла в основу моего рассказика «Цап-царап», который можно найти в подборке баек «Видел сам» на моей странице на Проза.ру.
Через несколько лет после выпуска, во время посещения общежития, я поинтересовался, как там пожарка поживает, работают ли студенты? Оказалось, что на заводе АЗЛК теперь военизированная пожарная часть и эта подработка закончилась. А уж когда конкретно это случилось, не скажу.