Вечером, сев ужинать, они старались не смотреть друг на друга. Марина, как это все чаще случалось, легла спать в зале, а не в супружеской спальне.
Утром, как будто бы ничего не произошло, она поднялась пораньше, приготовила манную кашу и овсяные хлопья детям. Сделала мужу омлет.
– Ну, и куда ты пойдешь? – спросил муж, собираясь на службу.
– Я еще об этом не думала. Давай попробуем пока пожить так, не предпринимая больше никаких действий. Согласен? – спросила Марина.
Он ничего не ответил, надел свой мундир, взял фуражку, и вышел, не попрощавшись с детьми.
Если бы можно было у бесчувственного чурбана выпросить ласки, любви, внимания, уважения, она бы выпрашивала. Но это было совершенно бесполезно – возможно, все кадровые военные отличаются особым воспитанием и абсолютной несклонностью к эмоциональному проявлению. Толстая кожа бегемота предохраняет их от психических травм в общении на работе с сослуживцами, а дома с женами.
Слава Богу, теперь она ему больше не жена. Осталось только поставить штампы в паспорт, и они совершенно свободные люди, от обязательств и друг от друга.
Прошло несколько дней. Как ни странно, теперь они перестали ссориться, а муж перестал делать ей больно на глазах у других.
– Наверное, чтобы начать относиться друг к другу по-человечески, нужно развестись, и знать, что другой человек тебе не принадлежит. Что он свободен, – подумала Марина.
– Возможно, адвокат была права. Теперь мы с ним друг другу никто, просто живем рядом. Жизнь продолжается!
Новый дом, купленный на самой окраине Питера, вместо долгожданной радости принес одни мучения.
Он только с виду казался дворцом и выглядел презентабельно. На самом деле заявленные небольшие мелочи-недоделки оказались жизнью без отопления, с масляным радиатором. Газа не было, на его подведение и подключение нужно было получить кучу разрешений и пройти обучающие курсы. Воду первое время приходилось таскать с близлежащей колонки. Чтобы искупать малыша в водичке с ромашкой, нужно было принести и подогреть на плитке несколько ведер воды.
Все заботы легли на плечи Марины – муж постоянно был на службе. С грехом пополам удалось решить вопрос с водой, оставался самый главный вопрос – с газом.
Соседние участки были такими же необжитыми, с заброшенными и недостроенными коробками кирпичных домов. Хозяева изредка наведывались полюбоваться на свое новое жилье, но переезжать сюда насовсем желанием не горели.
Дороги не было вовсе, а весной вокруг их дома образовывалась огромная лужа, через которую не могла проехать ни одна машина.
Телефон не работал – неправильно провели проводку, теперь, чтобы выяснить причину неисправности, нужно было разбирать стены.
Однажды днем муж был на службе, а у Миши внезапно поднялась температура. Марина перепугалась, телефон был только у одиноко живущей соседки через три дома от них. От нее она и позвонила в «скорую помощь». Уточнив адрес, в диспетчерской сказали:
– Приезжайте в приемное отделение, машин нет, будете ждать долго.
Марина поняла – все знали, что на их новую улицу машина просто не проедет. На споры с диспетчером уже просто не оставалось времени.
Она попыталась вызвать такси, но там также ответили, что свободных машин нет.
Чтобы добраться до оживленного шоссе с потоками машин и поймать такси, нужно было преодолеть огромную лужу. Весной ее даже лужей нельзя было назвать – целое озеро. С двумя ребятами под мышкой она не смогла бы добраться даже до дороги, а не то, что до приемного отделения.
Виктор спокойно спал в своей кроватке, чуде научно-технической мысли XXI века, а сон у него всегда был на редкость крепким. На всякий случай она переложила его из кроватки на пол вместе с одеялом, и тихонько прикрыла дверь.
– Полежи, малыш, полчасика, спи! – прошептала она, надеясь, что он не проснется.
Схватив Мишу на руки, Марина побежала к дороге, чтобы поймать такси. Машина с «шашечками» проезжала мимо, увидев мать с ребенком на руках, молодой водитель остановился. Она попросила его ехать как можно быстрее. В приемном отделении их также быстро приняли и осмотрели мальчика.
– Ничего страшного, – сказали ей, – протрете малыша спиртовой настойкой. Выпишем вам антибиотики, сами колоть сможете?
– Конечно, – сказала Марина, – только поскорее, пожалуйста, у меня маленький дома один.
Возле больницы дежурила машина такси, и она быстро добралась до дома. Пожилой таксист высадил ее перед лужей, сказав, что дальше не поедет ни за какие деньги. Он не хочет, чтобы машина стала утопленницей, а ему пришлось делать антикоррозийную обработку кузова, чтобы убить ржавчину.
Влетев в дом, Марина первым делом кинулась в комнату Вити. Открывшаяся ее глазам картина заставила ее замереть от ужаса. Малыш запутался в одеяле. Пока ее не было, он умудрился залезть в пододеяльник через квадратное отверстие. Его совсем не было слышно. После минутного ступора она кинулась к ребенку. Нос у него был закрыт рукавом рубашечки, видимо, наплакавшись в одиночестве, он задохнулся, и уже не дышал.
Марина, как умела, начала ему делать искусственное дыхание рот в рот. За эти несколько минут вся жизнь пронеслась у нее перед глазами.
– Господи, помоги, – умоляла она, – я никогда не пожалуюсь, я всё буду терпеть. Сделай хотя бы это для меня – пусть мой малыш начнет дышать! Я никогда больше, никогда, слышишь! – не сделаю ничего плохого, я буду любить обоих, и всех троих, и мужа, и всех, кого угодно – только спаси моего сына!
Все потуги были тщетны. Миша стоял в дверях, и смотрел, как мать то дышит в рот маленькому братику, то рыдает.
– Забери мою жизнь, Господи!!! Только оставь его! – взмолилась она в полном отчаянии.
Виктор не дышал. Наконец, она оставила бесплодные усилия.
В комнату ворвался муж – как он узнал, что происходит, оставалось только догадываться. Марина сидела и выла в углу комнаты.
– Выйди отсюда! – крикнул муж.
Она не знала, что он там делал с малышом, но через несколько минут вынес его на кухню. Малыш прерывисто дышал, и даже пытался улыбаться.
Марина рыдала, рыдала, и не могла остановиться.
– Солнышко моё, ты самое мое любимое солнышко в мире. Улыбашечка моя ненаглядная, – она обнимала Виктора, и не могла решиться спустить его с рук.
Муж никогда не попрекал ее этим случаем – но она сама себя не могла простить.
– Скажи мне, как можно так жить? – спрашивала она себя, – почему в мире нет ни одного человека, который может помочь тебе в трудную минуту? Почему ты так живешь?
Через несколько дней она заехала в гости к Галине Васильевне и рассказала ей о своих трудностях.
– Галина Васильевна, я просто зашиваюсь. Володя целыми днями на службе, а я занимаюсь и детьми, и ремонтом. Не справляюсь ни с чем, я в постоянном цейтноте.
– Я могу помогать, – предложила Галина Васильевна, – дочки мои давно выросли, внуков еще нет, и я с удовольствием буду сидеть с твоими детишками.
Ее дочки Таня и Света обе устроились на хорошую работу, и почти одновременно вышли замуж. Марина иногда встречала их, когда заезжала в гости к воспитательнице, девушки были совершенно счастливы и довольны жизнью.
Дело осложнялось только тем, что теперь требовал ухода муж Галины Васильевны, заболевший болезнью Альцгеймера, и прикованный к постели. А ведь такой был красавец, здоровый, сильный, полный жизни. Вот она, вселенская несправедливость жизни. Как подлецов и алкоголиков, так земля носит, и ничего с ними не происходит, а как хороший человек – так обязательно вынужден страдать и мучиться.
Вечером она рассказала о разговоре мужу.
– Чужая женщина будет сидеть с нашим ребенком? При живой-то бабушке? – возмутился муж, – не будет этого! Я разберусь с этим вопросом.
Немного подумав, муж купил для Марины машину, подержанный «Опель», с коробкой автомат, и Марина сдала на права. Дел по хозяйству было столько, что она целыми днями ездила по городу, положив Виктора в корзинку на заднее сиденье, и пристегнув Мишу ремнем безопасности.
Больше она их дома никогда не оставляла.
– Если бы я забеременела и родила девочку, – мечтала она по ночам, – она бы меня радовала, стала бы мне настоящей подружкой, мы бы всё делали вместе. Наша семья наконец-то стала бы настоящей, счастливой семьей, и забылись навсегда все эти годы издевательств и мучений.
Теперь стройка и малыши отнимали у Марины все время. Двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году она занималась только домом и детьми.
Роман полностью на Литрес