Мавка

Дмитрий Федорович


Мавка

1. Мавка

Вряд ли Медея могла ошибиться: пустынный в это время парк представлял собой удачное место для поиска. И идеальное для преступления. Знак беды был слишком явен, и Игорь решительно свернул в ту сторону. Так и есть: двое с чёрными намерениями и девушка – почти девочка – как цель и жертва. Как всегда, время чуть замедлилось, а раскрытые ауры представляли собой прекрасную мишень, в которую он тут же всадил по ментальному заряду, гася сознания. Обмякшие тела с закатившимися глазами осели на землю.
– Ты как, цела? – спросил он больше для проформы: было ясно, что ничего ещё не успело произойти, но для психологической разрядки любой простой вопрос был необходим. Игорь мельком оглядел спасённую: на вид лет пятнадцати-шестнадцати, короткие светлые волосы, лицо открытое. Ладная стройная фигурка. Довольно мила. Вырасти обещает в незаурядную красавицу, но это потом, а пока – как есть.
– Тебя как зовут? – в таких случаях важно разговорить собеседника, стряхнуть стресс.
– Рада.
– Вот что, Рада, давай-ка двигай отсюда поскорей. Тут такие… любители ещё найтись могут. Так что…
– А ты?
– Что я? У меня свои дела, у тебя свои.
– Никуда я не пойду.
– Это ещё почему? Давай-давай, торопись, тебя дома ждут.
– Никто меня не ждёт.
Игорь ещё раз взглянул на девчушку, на этот раз внимательнее: что-то она не выглядит такой уж взволнованной. Потянулся мысленно - прощупать. И внутренне охнул: закрыта была Рада, ментально запечатана, да так плотно, что лучше и не надо. Вот те раз. А он-то думал…
– Ну, как знаешь.
Он деланно-равнодушно отвернулся. Быстро, но тщательно обыскал нападавших. Ножи – явно лишь для антуража. Деньги, плотненькая такая пачечка. И… всё? Странно. Явно же был тёмный след, чуть ощутимый, но ошибиться он не мог.
– Сколько там? – подала голос Рада. – Учти, половина моя.
– С чего бы?
– По справедливости. Я приманила, ты победил. Кстати, а как это у тебя получается? Научишь?
– Нет. И что значит «приманила»?
– То и значит. Что ты мне охоту сорвал.
– Тут ещё неизвестно, кто на кого охотился.
– Да ну? А что ты на это скажешь?
Тонкий нож запорхал перед глазами так быстро, что даже уследить за его движениями представляло собой непростую задачу. Финка перелетала из одной руки в другую, ни мгновения не меняя смертельной направленности – в горло, в сердце, в иное уязвимое место. И остановилась в миллиметре перед правым глазом Игоря. Рада пренебрежительно прищурилась:
– Как видишь, никаких проблем. Мне нужны деньги, а эти двое сами нарывались. Так что давай половину и вали, это по-честному.
Игорь усмехнулся и сжал двумя пальцами тонкое запястье. Медленно отвёл остриё  в сторону:
– Смотри.
Нож на глазах тихо осыпался прахом и исчез.
– Никаких проблем, говоришь? Это вряд ли. Боюсь, эти ребята и не на такие штуки способны. Так что держись от них подальше.
– Это… Это как? Как ты это сделал?!
– Неважно. Главное, у тебя больше нет оружия. Так что не стоит руками махать без толку, сперва думать надо… Ладно уж, держи свой меч-кладенец, – сжалившись, протянул он на ладони исчезнувшую было финку. – Кстати, хороший клинок. Где взяла?
– Где взяла, там больше нет.
– Нет так нет. И ладно уж, получай свои деньги.
Игорь вложил купюры в маленькую, но крепкую ладошку и решительно направился прочь. Задерживаться на этом месте не стоило. Если он правильно рассчитал, то девчонка сейчас непременно увяжется за ним. С её стороны это самое разумное решение. Потому что эти двое совсем скоро должны очнуться.
– Стой!
Так и есть, бежит следом.
– Подожди!  Тебя как зовут? Ты вообще кто?
– Моё имя Игорь, но обычно называют Волк. Волк даже более часто. На второй вопрос ответа не будет. Пока.
– А почему всё-таки денег дал? – девчушка старалась держать дыхание, приноравливаясь к его широкому шагу.
– Согласно Кодексу. Тебе это пока ни о чём не скажет, поймёшь потом.
– А куда мы идём?
– Хороший вопрос.
Он давно уже решил – куда. Конечно, к Медее. К старой доброй – или не очень доброй, смотря по обстоятельствам – Медее. Пусть сама посмотрит, оценит кандидатуру. Никто лучше неё в таком деле не разбирается, хорошо, что она сейчас неподалёку. Откуда он это знал, Игорь не задумывался: так бывает, знаешь – и всё. Медея свои поступки не объясняет.
Медея – в миру Алевтина Дмитриевна Пехтина – проживала в отеле последний день. И появление Волка в компании с очередной пассией восприняла как досадную помеху – явно нарочито, конечно. Ладно, это её блажь – мозги пудрить. Игорь слишком хорошо знал старуху, чтобы реагировать на такие выкрутасы.
Медея собиралась уезжать и паковала вещи, всем видом показывая, что рассчитывает оставшиеся до выселения несколько часов посвятить отдыху. И то сказать, в её-то возрасте по гостиницам мотаться – себя не уважать… А тут ещё всякие-разные так и норовят её этого самого отдыха лишить.
– Проходи уж, нечего в дверях торчать, – проворчала она, деланно не замечая девушку. – Чаю тебе, что ли? Или чего покрепче?
– Чаю, конечно! Сама знаешь, кто твой чай попробует, ничего другого не захочет, – угодливо подыграл Игорь. – Знакомься, – шепнул он Раде, – это та самая Медея, про которую я рассказывал.
– Я Рада, – решительно выступила вперёд та. – Очень приятно.
Медея уставилась на неё через большие выпуклые очки.
– Сама вижу, что Рада, – сообщила она. – А что приятно, то врёшь.
Рада в замешательстве перевела взгляд на Игоря.
– Кое-кто у нас умеет мысли читать, – подмигнул тот.
– И не только, – пробурчала Медея. – Ты, красавица, не пытайся думки-то скрыть, не выйдет. И не смущайся, я и не такое о себе слыхала. Чай тебе с сахаром?
– Нет.
– Опять врёшь. Три ложки. Сладкоежка ты, я гляжу.
– А что ещё вы видите?
– Волк! – всплеснула руками старуха. – Ты что же, не научил её до сих пор?!
– В нашей среде не принято обращение «на вы», – пояснил Игорь. – Запомни и постарайся больше так не говорить. Да расслабься, она всё равно всё что захочет про тебя узнает. Не бойся, никому не скажет.
– Что узнает?
– Всё, милая, – сурово сказала Медея. – И что сбежала ты из детдома – правильно сделала, между прочим, не жизнь тебе там. И что не доверяешь мне, да и Волку отчасти – а вот тут неправильно. Мы тебе не враги.
– Погоди, Алевтина, – перебил Игорь. – Ты о главном скажи.
– А что тут рассуждать, – махнула рукой старуха. – Правильно привёл. Из наших она. Сомнений никаких. Учить надобно.
– Затем и пришли. Сведи с кем надо.
– Ишь какой командир! Сведи… Незачем это. Ты вот учить и будешь.
– Я?! Да ты сдурела, что ли? Я – одиночка.
– Был одиночка, – не дрогнула Медея.
– Да ну нахрен, – встревожился Игорь. – Какой из меня наставник?
– Про то мне лучше знать.
– Не, ну ты сама посуди…
– Цыц! Решено. Тебе про Кодекс напомнить?
Игорь сник.
– Прошу прощения, – встряла Рада, – а меня что, спрашивать не обязательно? Если, допустим, я не захочу ничему такому вашему учиться?
– Насильно никто не навязывается, – отрезала Медея. – Не желаешь – вон дверь. Никто не держит. Только будь готова, что Жеребец тебя рано или поздно найдёт.
– Кто это Жеребец? – вяло поинтересовался Игорь.
– У неё спроси, – кивнула на Раду старуха. – Что, не самое приятное воспоминание? Директор детдома, – пояснила она. – Редкая сволочь. И в придачу из тех. Так что приключения вроде вчерашних тебя ещё ждут, не сомневайся.
– Сначала меня нужно найти, – парировала девушка.
– Плёвое дело. Неужели ты ещё не поняла, с кем связалась? Волк, да расскажи ей наконец, что она из себя представляет! Это ж ты её наставник, а не я!
Игорь тяжело вздохнул и без особого энтузиазма начал:
– Ну, с чего бы начать… Есть люди с особыми способностями…
– Поняла уже, – отмахнулась Рада. – Не дура, вижу. Я, стало быть, фигура типа Гарри Поттера, уникальное дитя силы?
– Типа того. Только особой уникальности в тебе пока ни на грош. Есть способности, и только.
– Ага, то-то за мной такая охота идёт. Чего-то всё же есть, значит.
– Ну, может и есть, да только пока неясно, что. Выйдет из тебя маг или нет, это уж как у нас с тобой получится. В жизни всё не так красиво, никаких Хогвартсов не существует, забудь. Жаль, конечно, но как уж есть. Так что тебя учить доведётся конкретно мне. Не скажу, что для меня это в радость. А вот для тебя моё присутствие сейчас необходимо. Учитель отвечает за безопасность ученика и всё такое.
– Ну, допустим.
– Так. Ты слушай и не перебивай. Нечто похожее на колдовство существует на самом деле. Нет, не волшебство как таковое, но мы пользуемся чем-то очень похожим. Иллюзиями. Помнишь, как твой нож рассыпался пылью? Так вот, этого не было, уничтожить предмет никому не под силу. Равно как и создать. А вот внушить, что данное явление имеет место – запросто. Это понятно?
– Да.
– Дальше. Иллюзии. Вот например… Ну, допустим, у тебя сейчас связаны руки. Чувствуешь?
– И в самом деле верёвка! – Рада в изумлении подёргала кистями, пытаясь освободиться.
– Вовсе нет. Это только твоё воображение. Этого же эффекта можно достичь и без визуализации. Вот, теперь верёвки нет. Попробуй развести руки.
– Не получается...
– И не получится, пока я не разрешу. Согласись, такое умение похоже на волшебство. Есть люди, которые владеют этим даром. Их можно научить. Ты одна из таких. Медея не ошибается.
– А…
– Неожиданно, да. Привыкай. Твоим наставником, как видишь, назначили меня. Я буду тебя учить и всё показывать. Теперь всё понятно?
– А… А зачем… То есть, я хотела сказать… Жеребец, и эти там, в парке – они тоже?..
– Тоже. Тебе повезло, что я оказался рядом. Не случайно, конечно. Видишь ли, есть старая как мир проблема – выбрать, на чьей ты стороне. И действовать соответственно. Да, классическая ситуация: существуют светлая и тёмная стороны... Да ты глотни, глотни чаю – это поможет упорядочить мысли. Наша старушка Алевтина дока по части зелий.
– Поговори ещё тут! – взорвалась Медея. – Старушка! Гляди у меня, я тебе язычок-то укорочу! Ишь ты – старушка…
– Ладно-ладно, это я так, к слову. Не сердись, Медеюшка.
– То-то не сердись.
– По делу если, это мне сердиться положено. Даже не знаю, с чего начинать. Ей же ещё школу окончить надо…
– Не надо, – возразила Рада. – Я уж давно за выпускной класс всё прошла. Самостоятельно. Хочешь – спроси что-нибудь.
– Ну… – Игорь поглядел в потолок. – Вот из химии: какие бывают соли кислот, в состав которых входит сера?
– Сульфаты, сульфиты и сульфиды. Пояснить, что это?
– Достаточно, – прервала её Медея. – Тут не врёшь. А вот с английским подогнать надо, а то произношение у тебя…
– А откуда… понятно, – усмехнулась Рада. Адаптировалась к ситуации она поразительно быстро.
– Так, теперь формальности, – вела дальше Медея. – Тебе надобно дать имя, деточка.
– А моё чем не подходит?
– Есть традиции, – пояснил Игорь. – Имя даёт наставник. И начинаться оно должно с той же буквы, что и имя старшего – не по возрасту, а по рангу – присутствующего мага. То есть с М в данном случае.
– А что, Медея сильнее тебя?
– Намного. Существует градация рангов, своего рода радуга. Это связано с цветом ауры. Младший ранг красный, старший – фиолетовый. Когда ты научишься видеть…
– А ты какой?
– Синий.
– А Медея?
– Бесцветная. Это высшая ступень. Такую ауру редко кто имеет.
– Ничего себе…
– Так вот, имя. Думаю, имя Мавка тебе подойдёт. Нравится?
– Мавка это что-то вроде русалки?
– Не совсем, но в общем да. Мавки не такие холодные и злые. Более мудрые. Справедливые. Но и суровые… бывают.
– Ладно, подойдёт, – пожала плечами Рада. – Если надо – значит надо.
– Вот и славно, – подвела итог Медея. – А теперь выметайтесь. Оба. Устала я уже от вас.


2. Место силы

Путешествие в компании с Игорем оказалось на удивление интересным. Рада на каждом шагу узнавала что-то новое: повадки животных и птиц (и как этим пользоваться), лекарственные свойства самых обычных, казалось бы, растений, оптимальное время для тех или иных магических действий и ритуалов… Первым делом, конечно, разговор зашёл о Кодексе. Всё оказалось просто: основным правилом значился запрет на причинение вреда.
– Для светлого мага получение любых преимуществ за счёт другого недопустимо, – учил Игорь. – Нельзя, допустим, высасывать жизненную энергию. Нельзя проклинать. Нельзя причинять боль.
– А если надо?
– Бывают, конечно, исключительные обстоятельства. Защищая свою жизнь допустимо даже и убить. Но такое случается крайне редко, и каждый случай потом разбирает суд.
– Какой суд?
– Не уголовный, конечно. Собирается коллегия, где присутствует не менее двух магов высшей категории – от сторон обвинения и защиты. А дальше всё согласно Кодексу. Могут понизить в цвете, могут совсем лишить силы. Могут и полностью оправдать. Случаются, правда, ещё дуэли. Тут уж дело чести, принимать вызов или нет.
– А что, можно не принять?
– Конечно. Если, например, голубой вызовет красного – для того это, считай, гарантированное поражение. Тут уклониться не позор. Да такого и не бывает, вызывать можно свой цвет или на ранг выше или ниже. Скажем, зелёный может вызвать жёлтого или голубого.
– Так голубой же победит зелёного?
– В восьми случаях из десяти так и бывает.
– А дуэли – до смерти, или там до первой крови?
– По всякому. До смерти редко.
– А тебе приходилось? Ну, убивать?
Игорь не ответил.
Буйный июнь не был таким изнуряюще жарким под пологом леса. Наоборот, здесь веяло прохладой и тонкими лесными запахами – смесью хвои, свежих листьев и цветов. Солнце, прорывающееся сквозь прорехи в листве, раскрашивало мир весёлыми яркими пятнами. На полянках умиротворённо гудели шмели. Птицы были заняты птенцами, и их разноголосье звучало уже не так шумно, как по весне. Казалось немыслимым, что на столь малом расстоянии от города сохранились такие нетронутые, заповедные места.
– Просто райский, блин, уголок, – сплюнув сквозь зубы, оценила обстановку Рада.
– Никогда так не делай! – одёрнул её Игорь. – Здесь нельзя плевать. А также ругаться. Не следует обижать природу… Замри! – вдруг приказал он.
Из-за толстенного старого дуба наперерез беззвучно выступил огромный серый пёс.
– Что, не узнал, Шайтан? – обратился к нему Игорь. – Свои, свои…
Шайтан, однако, никак не отреагировал. Скользнув ближе, он обратил всё внимание на девушку, тщательно обнюхав её. Жаркая собачья пасть находилась при этом на одном уровне с лицом Рады. Сделав, видимо, какие-то свои выводы, пёс издал низкий рык, чуть приобнажив крепкие жёлтые клыки. И так же беззвучно удалился.
– Ждём, – пояснил Раде Игорь. – За хозяином отправился. Сейчас приведёт... Зовут хозяина Важа, фамилию всё равно не запомнишь, и не пытайся.
– Волк! Сколько лет! Наконец-то! – раздался довольный рык, и навстречу им выкатилось волосатое создание с огромным носом. – Почему сказал «не запомнишь»?! Чтобы такая красавица, и не запомнила? – он церемонно поклонился в сторону Рады. – Мзиуришверинадзе! Важа Мзиуришверинадзе, местный леший и старый друг этого бессовестного прохвоста. Можно просто Мцыри, зелёный. Да дайте же я вас обниму!
– Здорово, дружище! – раскрыл объятия улыбающийся Игорь. – Мы у тебя поживём недельку, можно?
– Зачем спрашиваешь?! – обиженно взревел Мцыри. – Мой дом – твой дом, шени чириме! А кто этот ангел, что случайно слетел в мой лес?
– Мавка. Моя ученица. Нам надо вскрыть её цвет. Здесь, у тебя, я думаю, получится лучше всего.
– Понимаю!
Мцыри обошёл Раду со всех сторон – точь-в точь как перед этим Шайтан. Мясистый его нос над пучком чёрных жёстких усов при этом не прекращал одобрительно шевелиться.
– Хороша! – наконец выдал он вердикт, прищёлкнув языком. – Да что это я, старый дурак, языком чешу! Вы, наверно, проголодались с дороги? Айда в дом!
Следующий час они провели, расположившись на уютной солнечной веранде. Радушный хозяин был в ударе. Стол ломился от даров леса: грибов, орехов, ягод. А текучий дикий мёд был особенно душист и совершенно не похож на приторную продукцию дачных пасечников.
– Знать нужно, когда продукт в полную силу входит! – пояснил Важа, прижмурившись и посматривая на солнце через янтарное содержимое бокала. – Мой рецепт. Здесь двадцать шесть разных трав да ягод, ароматы сам подбирал. Вкусно?
– Замечательно! – от всей души согласилась Рада. – Я такого в жизни не пробовала!
– Аккуратнее с этим, – осадил её Игорь. – Это оно только на первый взгляд такое… безвредное. Не увлекайся.
– Ладно. Но вкуснотища же!
– Потому, что в нужных местах собрано, – гордо пояснил Важа. – И ягоды, и травы. Каждое растение для себя лучшее место знает. Ты вот, милая, скажи, почему именно это кресло выбрала? Мы с Волком специально следили, куда сядешь... Так почему?
– А тут удобнее всего.
– Почему удобнее?
– Не знаю. Удобно и всё.
– Нет, не всё. Тут линия силы из земли бьёт. Ты её непроизвольно нашла. Пройдись-ка туда-сюда, почувствуй сама.
Рада послушно обошла вокруг стола.
– Ну? Неужто не чувствуешь?
– Что-то вроде есть… И ещё вон там, в углу.
– Точно! – победно глядя на Игоря, грохнул Важа. – Нет, ты посмотри на неё! Умница, красавица, так скоро и цвет свой покажет!
– Ты как это ощущаешь? – требовательно спросил Игорь. – В каком именно виде?
– Ну… Как будто тоненькие-тоненькие ниточки… Колышутся… – Рада выразительно пошевелила пальцами. – В пучки свиваются. И опять развиваются.
– Так, – маг перевёл глаза на лешего. – А теперь, Мцыри, без твоей помощи. Думал, я не увижу?
– Я как лучше хотел! – взвился тот.
– Знаю. Но пусть она сама попробует, – настойчиво потребовал Игорь. – Давай, Рада, сначала. Как, получается у тебя?
– Да, – помолчав, твёрдо ответила девушка. – Получается. Вижу. А вы сейчас точно мне не помогаете?
– Не помогаем, – заверил маг. – Ты молодец. Привыкай, это чувство должно с тобой навсегда остаться.
По настоянию Игоря Рада долго ещё, до самого вечера практиковалась с силовыми линиями – свивала и развивала  их (для этого, оказалось, требовалась только собранность мысли), наслаивала на предметы или наоборот, очищала от них. Наконец, наставник сжалился:
– Хватит на сегодня. Да и у меня что-то голова разболелась. Пойду прилягу, что ли… Важа, ты уж сам устрой гостью, договорились?
– Обижаешь! – надулся леший. – Всё будет в лучшем виде. А то ты меня не знаешь!
– Знаю, – улыбнулся Игорь. – Отлично знаю.
– Ты как, Рада, – озаботился Важа, – может, действительно, того? Спать хочешь, а?
– Нет, отказалась девушка. – Мне тут хорошо. Ново, непривычно. Интересно. Уютно. Давай ещё посидим немного, а? Можно тебе несколько вопросов задать?
– Конечно! Ты говори, спрашивай, если что-то от меня зависит…
– Скажи, Важа… Или Мцыри? Тебе как лучше?
– Разницы нет. Важа – имя для друзей. Мцыри – это когда по делу. Ты привыкнешь, к этому быстро привыкают.
– А я теперь Мавка, значит… Знаешь, мне даже нравится.
– Красивое имя, – кивнул леший. – Как этот закат. Как туман над озером. Как разговор с небом, со звёздами…
– Хорошее здесь у тебя место, – вздохнула Рада. – Доброе. Спокойное. Дышится легко. Ты давно здесь живёшь?
– Давно, – кивнул леший и отвернулся. – Очень давно.
– Я ведь почему спросила, – продолжала Рада. – Я думаю, ты нездешний. Так ведь? Мне почему-то казалось, что наши лешие не такие.
– Я из Сванетии. Это далеко отсюда.
– На родину не тянет? Там, наверно, тоже красиво.
– Красиво. Там горы – синие, чистые. Облака под ногами. Ветры песни поют…
– Я бы уехала.
Важа набычился и засопел. Потом встал и потянул девушку за рукав:
– Пойдём.
Идти пришлось недолго. На высоком берегу залива, освещаемый взошедшей луной, белел камень.
– Гляди.
На плоской поверхности чуть заметно светлели буквы, складываясь в имя: Веста.
– Я бы уехал, – вздохнул Важа. – Бросить её не могу.
– Прости. Я не знала.
– Пошли в дом, – глухо сказал леший. – Спать пора.
На опустевшую полянку из-за дерева неслышно выступил Шайтан. Он долго и внимательно смотрел в спину уходящим, затем, повернувшись, всё так же беззвучно растворился в темноте.


3. Обретение цвета

На рассвете все трое собрались на крыльце. Лес оживал: откуда-то издалека послышалась резкая дробь дятла; большая зелёная стрекоза на мгновение зависла в воздухе и рванулась за пролетевшей мухой. Высоко над головой крикнула невидимая в листве сойка. Упрямо прорывавшийся сквозь крону старой берёзы солнечный луч падал на лицо Рады, заставляя её жмуриться. Было прохладно, свежий утренний ветерок холодил её тёплое после сна тело. В воздухе над забытым с вечера табуретом бестолково толклись мошки – и вспыхивали золотыми искрами, попадая в сноп света.
– Ну что, Мцыри, покажем даме свои цвета? – зябко повёл плечами Игорь. – Дуэль?
– Сочту за честь, Волк.
– Так, Мавка, смотри внимательно. По правилам дуэль ведётся только холодным оружием, до признания одним из участников своего поражения. Согласно Кодексу, ученик имеет право участвовать в схватке на стороне учителя, но сейчас твоя задача – только наблюдать. Не вздумай между нами сунуться, для новичка это опасно. Просто представь, что участвуешь – это должно открыть цвет.
– А какой у меня должен быть цвет?
– Ну, большинство начинает с красного. Это исходная длина волны, энергетически самая слабая. Потом, по мере обучения, сможешь продвинуться по радуге дальше. Главное, не отвлекайся, чувствуй, наблюдай за напряжением полей. Следи за мной. Предугадывай реакцию противника. Постарайся вовлечься в поединок – но оставаясь в стороне. Если сразу не получится, пробуй снова и снова. Поняла?
– Конечно. Но ведь мы же его сразу победим: во-первых, ты синий, а во-вторых, нас двое. Это нечестно.
Игорь вздохнул.
– Во-первых, это не совсем настоящая дуэль. Никто не ставит задачи непременно выиграть. Если я, допустим, и проиграю, это никак не отразится на моей репутации. И точно так же не скажется на ранге Мцыри. Во-вторых, не «мы». Повторяю, ты участвуешь только мысленно. Только! Но в полную силу. В первый раз для тебя это может оказаться достаточно сложно. Это нормально. И в-третьих, никакого «нечестно» в этом случае быть не может. Мы старые соперники и тренировались таким образом не раз. Могу заверить, одолеть Мцыри не так-то просто. Даже мне. Тем более, что я, похоже, чуток прихворнул.
– Ладно, я поняла. Буду стараться. Мне мой нож можно использовать?
– Точно, я это совсем из виду выпустил. Надо тебе ножны сделать.
– У меня есть, – возразила Рада. – Хорошей кожи, с тиснением.
– Не такие. Магические ножны. Когда оружия вроде нет – даже если станут обыскивать, не найдут. А если надо, оно само в руке окажется. Это удобно: и скрытно, и не потеряешь. Дай-ка сюда свой меч-кладенец...
Игорь сосредоточился, финка в его руке задрожала и исчезла.
– Уф, аж потом прошибло, – пожаловался он. – Непросто это. Зато теперь… Представь, что нож в руке.
– Так его же нет.
– А ты поверь, что есть. Это как в Библии: если есть вера, появится и нож. Ты мне веришь?
– Тебе верю.
– Тогда взмахни рукой. Почувствуй рукоять, тяжесть клинка…
– Есть! – счастливо засмеялась Рада. – Ой, как здорово! А как его обратно убрать?
– Так же.
Некоторое время девушка забавлялась с финкой, заставляя её появляться то в правой, то в левой руке.
– Хватит, – остановил её Игорь. – Теперь отойди вон туда, подальше. Сосредоточься и не отвлекайся. Это сейчас самое важное. Мцыри, ты готов?
– Всегда готов, кацо!
Леший преобразился. Теперь на нём была лёгкая кольчуга, а в руках – короткая изогнутая сабля и маленький железный щит. Голову защищала плотная кожаная шапочка.
– Наблюдай за игрой силы! – бросил Игорь, также приводя себя в соответствующий вид. Возникли пластинки нагрудных доспехов, блеснул тонкий прямой меч. Щита у него не было, зато запястья по локоть защищали металлические наручи. Словно лёгкое марево окружило мага, движения его стали чуть размытыми. Так же переменился и леший, только оттенок туманящего взор ореола был чуть иной. И вдруг Рада поняла, что она только что увидела – каким образом, она сама не могла понять – но увидела именно цвет состояния соперников.
Волк и Мцыри тем временем успели обменяться быстрой серией ударов, не принёсших, впрочем, никому преимущества. Мавка заинтригованно наблюдала, каким именно образом противники пользуются иллюзиями, заставляющими соперника ошибаться. И пыталась подстроиться под ритм изменения цвета: сине-зелёные всполохи следовали один за другим, подчиняясь тактике боя.
– Пробуй включиться! – рявкнул через плечо Волк. – Ну же!
Мавка второпях бросила пробный мысленный посыл, отозвавшийся жёлтой вспышкой – слабой, но вполне различимой. Постепенно увлекаясь этой игрой, она начала чувствовать себя всё более уверенно. В руке самопроизвольно возникла финка. Забывшись, Мавка сделала шаг по направлению к соперникам, и тут Волк резко скомандовал:
– Стоп! Достаточно. – Он пристально смотрел на ученицу, вытирая пот. – Ну, как? Разобралась, что к чему?
– Да! Это, оказывается, совсем нетрудно.
– Вот и славно, – Волк тяжело опустился на табурет. – Что-то я быстро утомился сегодня… Как, Мцыри, ничья?
– Согласен.
– А вот я совершенно не впечатлён! – из-за угла дома выступил сухощавый субъект с жёсткими чертами лица. – Позвольте представиться: Морион. Фиолетовый ранг.
– Как тебя пропустил Шайтан? – глядя исподлобья, спросил леший.
– А, эта собачка? – тонкие губы пришельца искривились в усмешке. – Знаете ли, господа, если мне нужно где-то пройти, я прохожу. Нет, признаю, дрессура превосходна… Труп лежит там, – Морион небрежно ткнул большим пальцем назад. Он явно любовался собой – таким холёным, чистеньким, в удобном джинсовом костюме и ладных замшевых полусапожках.
– Что тебе нужно, тёмный? – не вставая, спросил Волк. – Для того, что ты совершил, нужны очень веские основания. Мы ждём объяснений.
– Конечно, у меня есть причина, – согласился фиолетовый маг. – Вполне уважительная причина. Вот она! – его палец упёрся в Раду. – Я забираю её и ухожу. И тогда никто не пострадает. Это хорошее предложение.
– А если нет?
– Тогда я просто убью тебя, синий. Один на один, согласно правилам дуэли. И всё равно заберу девчонку.
– Ну уж нет, – тряхнула волосами Рада. – Компанию себе я выбираю сама.
– Юности свойственны ошибки, – усмехнулся Морион. – Ты ещё мала и глупа, чтобы судить, что для тебя лучше.
– А ты… просто козёл! И чтоб ты знал, я вполне могу за себя постоять!  – сузившимися от злости глазами Рада буквально впилась в тёмного мага. Тот оставался холоден:
– Ты мне нужна живой, девочка. Будь умницей, постой в сторонке.
– Мавка, не смей! – запретил и Волк. –  Тебе он не по зубам, а мне ты будешь только мешать.
– Я никому из вас не по зубам, – насмешливо констатировал фиолетовый маг. – Ладно. Как я понял, добровольно ты её не отдашь. Так что приступим.
Откуда-то из-за спины он ловко выхватил хищно изогнутую саблю, которую тут же разделил на две.
– Скриссор-клинок! – охнул леший.
– Что? – не поняла Рада.
– Двойное оружие. Большая редкость, таких очень мало.
Волк тяжело поднялся и встал в позицию. Лицо его словно окаменело, и лишь глаза полыхали холодной синей яростью. Он весь подобрался – совсем не так, как при схватке с лешим. Движения стали скупы и точны, синяя аура плотней и ярче.
– Ну, давай, генацвале, удачи тебе, – прошептал Мцыри, яростно терзая ус. – Эх, боюсь, не сдюжит наш Волк, не в форме он сегодня…
Морион не зря носил свой высокий ранг. Даже первые выпады фиолетового вихря, которым взорвался тёмный маг, Волк отразил с видимым трудом, напрягая все силы. А когда в свою очередь попытался атаковать, противник парировал атаку легко, словно отмахнувшись от назойливой мухи.
Бой оказался скоротечным. Первая рана – одно из лезвий зацепило-таки плечо Волка – вызвала у Мавки мгновенный шок. Только сейчас, при виде хлынувшей крови, она осознала, что это не игра, что на кону действительно стоит человеческая жизнь.
Противники двигались по кругу, причём инициатива полностью принадлежала Мориону. Он держал соперника в постоянном напряжении неожиданными и искусными выпадами. Вскоре Волк пропустил ещё один удар. Он стремительно терял силы. Удар – и меч синего мага вылетел из ослабевшей руки. Тут же скриссор-лезвия сошлись у незащищённого горла Волка. Видно было, как у него на шее быстро пульсирует какая-то жилка.
– Сдавайся, или я убью тебя, – презрительно улыбнулся Морион. Волк, ничего не отвечая, тяжело дышал.
– А, набичвари! – сквозь зубы ругнулся Мцыри, выпрастывая свой клинок. – Да пусть меня потом хоть сварят в кошачьей моче…
– Ий-я!! – вдруг взвизгнула Мавка. Движение её было настолько стремительным, что даже неуязвимый фиолетовый маг не успел среагировать. Миг – и он, нелепо взмахнув руками, завалился на спину. Из правой глазницы его торчала наборная рукоять финки.


4. Суд

У Рады никак не получалось полностью прийти в себя: убийство, пусть и в чрезвычайных обстоятельствах, оставляет в душе тяжёлый след. Тем более, она была ещё столь юна... Это было и хорошо, и плохо: молодость излишне впечатлительна, но она же даёт и возможность быстрой адаптации. Удачно сложилось, что в свите экстренно прибывшей Медеи оказалась магиня-целительница Ника, она же Сирена. Конечно, Сирена оказала всю психологическую помощь, но особого внимания уделить не могла: потерявший много крови Игорь нуждался в неотлучной поддержке лекаря гораздо больше.
Для объективного разбора обстоятельств дуэли в домик лешего съехались представители как светлых, так и тёмных сил. Делегацию последних возглавлял Альбедо – он, как и Медея, имел высший ранг бесцветности. Тёмный маг, явно пребывающий в недовольном состоянии, был немногословен и держался сухо и сдержанно.
Представители соперничающих гильдий расположились за длинным столом в самом большом помещении дома – в гостиной. Сидящие напротив друг друга маги вели себя скованно и отстранённо. Неприязненное молчание прерывалось лишь скупыми деловыми репликами, и даже со своими переговаривались шёпотом.
– Итак, тело вы получили, – Медея, поджав губы, обвела присутствующих суровым взглядом. – Поскольку инициатор конфликта Морион мёртв, в отношении него возбуждать какой-либо иск бессмысленно. Мы ограничиваемся официальным представлением о недопустимости нарушения границ чужого жилища. Довожу до всеобщего сведения, что впредь это будет пресекаться со всей строгостью. А теперь прошу озвучить претензии к нашей стороне, если таковые имеются.
– Имеются, – откликнулся Альбедо. – Зелёный маг Мцыри преднамеренно вмешался в ход поединка и этим негативно повлиял на его исход.
– Не вмешался. Попытался вмешаться. За эту попытку зелёный маг будет наказан. Это всё?
– Нет, не всё. Ученица синего мага Волка, Мавка, ещё не заявила свой цвет. На основании этого мы требуем возврата оружия нашей гильдии. Речь идёт про скриссор-клинок.
– В случае дуэли кодекс никак не оговаривает обязательность наличия цвета, – парировала Медея, внушительно взглянув на Альбедо. Глаза её за толстыми стёклами очков грозно сверкнули. – Право же ученика защищать учителя неоспоримо. И фиолетовый маг Морион был своевременно предупреждён о таковом намерении Мавки. Согласно правилам, имущество побеждённого является трофеем и принадлежит ей по праву победителя.
– Мы настаиваем на своём требовании.
– Ваше требование отвергается.
– Мы оставляем за собой право получить его силой, – пригрозил Альбедо. – И горе тому, кто попытается воспрепятствовать этому! Я всё сказал.
Медея медленно поднялась с кресла. От усталой степенной женщины не осталось и следа – теперь перед собравшимися во всей красе и мощи стоял маг высшего ранга. Альбедо чуть дрогнул, однако отступать не собирался. Он принял вызов и начал поединок воль. На окаменевшие лица Медеи и застывшего в напряжении Альбедо стало жутко смотреть: Медея смертельно побледнела, на лбу тёмного мага бисеринками выступил пот. Внешне же, казалось, ничего не происходило: лишь маги самых старших рангов с трудом успевали следить, в каком бешеном ритме происходит обмен ментальными ударами. Остальным приходилось только догадываться об этом.
От напряжения силовых линий стал потрескивать воздух. На засиженных мухами рожках старомодной люстры беззвучно вспыхнули коронные разряды. Становилось ясно, что накалявшаяся ситуация вряд ли способна закончиться по-хорошему. Сидевшая рядом с лешим Рада почувствовала, как тот напрягся.
– Вы что, серьёзно считаете, что какая-то железяка стоит войны?! – не выдержала девушка. – Да гори она огнём! По закону теперь я её владелица? Ну и забирайте её! Если это всё, что вам надо – забирайте и убирайтесь вон! – она хотела произнести свои слова гордо и надменно, но предательски дрогнувший голос ей изменил. Смутившись, Рада отвернулась и спрятала вспыхнувшее лицо на груди Важи.
– Принимается, – Альбедо облегчённо откинулся на спинку кресла и тонко улыбнулся краешком губ.
– В таком случае, – огрызнулась Медея, – на таком же основании, что и противная сторона, я заявляю, что не имеющая цвета магичка не имеет права по своему усмотрению распоряжаться трофеем!
– Ах, так? – вспыхнула Рада. – Вот мой цвет! – она внутренне напряглась, как тогда, во время дуэли, только вышло это сейчас без особых усилий с её стороны; пространство вокруг вспыхнуло живым золотым огнём, и пьянящее чувство удачи и всемогущества охватило всё её существо.
– Удостоверяю жёлтый ранг! – мгновенно отреагировал Альбедо. – Теперь по публично выраженному решению жёлтого мага Мавки скриссор-клинок должен быть передан законным владельцам.
Медея, сдавшись, тяжело осела в кресло. Взгляд, который она метнула на новоиспечённого жёлтого мага, не сулил ничего хорошего.
– Вопросы решены! – со сдержанным торжеством заключил Альбедо. – Больше нам здесь нечего делать. Мы удаляемся.
Медея хранила мрачное молчание. Уже и тёмные покинули жилище лешего, уже и светлые по одному разошлись по своим делам, а волшебница всё так же сидела, непроницаемо глядя в одну точку. В гостиной остались только она, Важа и Рада – да ещё зашёл Игорь, заботливо поддерживаемый Никой-Сиреной. Выглядел он неважно, но бодрился и даже исподтишка подмигнул Мавке.
– Не думала, что ты способна на такую глупость! – наконец пошевелилась Медея. – Неужели трудно сообразить, что я не зря так боролась за это оружие?!
– Да что в нём такого особенного? – невинно пожала плечами Рада. – Чуть хитрее силовые линии сплетены…
– Ишь ты, только-только оперилась, а туда же! – громыхнула Медея. – Да этому клинку цены нет! А ты… Вот когда сумеешь такое же сделать, тогда и будешь рот раскрывать!
Вместо ответа Рада вытащила финку и разделила её надвое:
– Вот так?
Насладившись эффектом, она вновь сложила ножи в один.
– Покажи ещё раз, – севшим голосом потребовала бесцветная колдунья.
– Пожалуйста.
– Понятно, – пробормотала Медея. – Теперь всё понятно!
– Что именно?
– Почему тёмные так за тобой охотились. Ты оружейница! Эта специальность – немыслимая редкость.
– А как, интересно, об этом узнали тёмные? – спросила Ника.
– Видимо, у них есть прорицатель... Хотя точно не скажу. Тоже профиль уникальный, я за всю жизнь только одного и встречала.
Она позволила себе слабо улыбнуться.
– Ладно, девочка, забудь, что я тут тебе наговорила. Теперь-то этот клинок нам действительно не очень-то и нужен.
– Да ничего, проехали, – махнула рукой Рада. – Я, когда его рассматривала,  принцип поняла, как нужно силовые линии навивать. Там зеркально надо: одну прямо, другую навстречу. И чтобы промежуток между ними был… Я вот немножко подучусь, а потом Волку такой же сделаю. Или даже лучше.
– Спасибо, – поблагодарил Игорь. – Я, кстати, теперь твой должник. И как это только ты умудрилась...
– Ну... Я знала, что Мориону не ровня: он бы одним финтом от меня ушёл. Только бы ещё зазря люлей получила. А вот финке глаза отвести нельзя, она куда пошлёшь, туда и летит. Сам же меня учил – на предметы магия не действует. А метать ножи я хорошо умею.
– А ещё чему он тебя учил? – Медея пристально взглянула на Игоря.
– Разному.
Медея усмехнулась.
– Ну конечно… Но тут тебе, Мавка, просто повезло. В принципе, с материей таким образом работать можно, но даже из бесцветных вряд ли кому такое под силу. Разве что самому Патриарху… Кстати, – развела она руками, – интересная ситуация получается. Ты победила соперника рангом выше своего наставника. А это согласно Кодексу автоматически означает конец твоего ученичества. И что теперь с тобой делать? Тебя ж ещё натаскивать да натаскивать! И в самом деле, не мне же тебя брать в ученицы… Да и стара я уже.
– Видели мы, как ты стара, – буркнул Важа.
– А тебе, леший зелёный, – взвилась Медея, – наказание положено! Не запамятовал? Побудешь месяцок оранжевым. Чтоб не лез дуром куда не надо. Понял?
– Понял, Алевтина Дмитриевна, понял.
– Ладно, потом восстановишься без экзамена, – ухмыльнулась бесцветная волшебница. – Честно говоря, я и сама бы на твоем месте…
– Что – на моём месте?
– Ничего. Знай помалкивай, а то я и вправду рассержусь.
Рада хмыкнула и подавила смешок под грозным взглядом старой волшебницы.
– А всё же, – вздохнула Медея, протирая очки, – как нам с тобой-то быть? Без учителя тебя тёмные враз сомнут. Я, конечно, ваши с Волком фантомы подальше отправила – попутешествовать, это их на время отвлечёт. Детская уловка, но должно сработать. Потом-то они разберутся, но пара дней у нас есть.
– Фантомы? Что это?
– Фантом – такая энергетическая сущность, копия ауры. Ну, это когда всем кажется, что ты в одном месте, а на самом деле в другом. Иногда бывает нужно, вот как сейчас. Сама создавать научишься со временем.
– Хорошо, – упрямо выпятила губу Рада. – Научусь. А ты возьмёшь меня в ученицы? Я буду очень стараться!
– Не могу.
– Почему?
Медея замялась.
– Не могу и всё. Запрещено мне.
– Кто может тебе запретить?!
– Не твоё дело! – оборвала Медея. – Кто может, тот и запретил.
– Тогда я пока с Волком останусь, – разочарованно протянула Рада. – Можно? Если он не будет возражать. Пусть не ученицей уже, а так. Спутницей. Да какая разница, как называть.
– Волк-то не будет возражать, – отозвался Игорь. – Только Волку сейчас передых нужен. Где-то денька на три, так, Ника?
– Лучше на недельку. А сейчас тебе лучше прилечь. Пошли, я отвар приготовила, выпьешь.
– Тогда и я вас покину, – поднялась Медея. – утомилась я. Да и сердце что-то побаливает. Альбедо этот силён, шельмец… Ладно, теперь всем отдыхать. От дома только далеко не отходите, я чары охранные навела.
В гостиной остались только Важа и Рада. Заходящее солнце последними лучами развешивало на стенах золотые ковры – цветом совсем как обретённая Мавкой магическая аура.
– Я вот чего не понимаю, – вздохнула девушка. – Если они меня так заполучить хотят, а я сама к ним не хочу, разве можно меня заставить? Что на этот случай Кодекс говорит?
Важа наморщил лоб.
– Принудить, конечно, нельзя. Но можно уговорить. Тёмные ведь от светлых немногим отличаются.
– Чем именно?
– Тем, что считают магов высшей расой по сравнению с обычными людьми. И уверены, что более продвинутый вид должен вытеснить менее продвинутый. Отсюда и вся разница в отношениях.
– А может, они не так и неправы? Маги ведь –  это…
– Вот-вот, на это они и упирают! Тебе ещё многое понять нужно. И не ошибиться, по какой дороге идти. Я ж поэтому и говорю, уболтать могут… Вот только что ты будешь делать, если у тебя самой простой ребёнок родится, не волшебник? Ну, в будущем когда-нибудь.
– А так бывает?
– Конечно. Вот у Волка с Сиреной, например.
– Что?!
– Жена она ему, – серьёзно поглядел на Раду Важа. – И мальчик у них, три годика уже. Никаких способностей, обычный ребёнок. Ника-то с ним дома нянчится, это сейчас только по случаю вырвалась… А Волк часто с ними бывать не может, ему работать надо. Он охотник.
– Охотник?
– Ну да. У каждого мага своя специализация. Ты вот оружейница, я леший. Ника лекарь. А он охотник. Таких как ты ищет.
– Вот как. А Медея кто?
– Мыслитель.
Разговор затих сам собою. Маги молча смотрели в открытое окно на расстилавшуюся перед ними даль – дом лешего стоял на холме, перед которым широкой излучиной выгибалась река. Солнце садилось. Кончался этот долгий и тягостный день. На далёком невидимом отсюда озере завели свои вечерние песни лягушки. Потянул прохладный ветерок.
– У меня всё в жизни теперь наперекосяк, – вздохнула Рада. – Жила себе да жила, как все – и тут бац! Колдовство, чары, линии силовые… Дуэль ещё эта. Я, по-честному, не совсем и понимаю: со мной это творится или нет. Как бы со стороны на себя смотрю. Это какая-то совсем другая жизнь. Голова идёт кругом, в натуре. А с другой стороны, это просто шикарно! Как в кино.
– Э, чемо сихаруло, в жизни всё получается совсем не так зрелищно, как в кино, – вздохнул леший. – Вот например: помнишь, во «властелине колец» орлы спасают Фродо и Сэма, когда вокруг течёт лава Ородруина? А ведь с какими трудностями хоббиты добирались до этой горы! Так вот, на деле всё сложилось бы проще и разумней. Кто, скажи, мешал орлам сразу донести этих терпил до Мордора? – Важа посопел и добавил. – Нет, в реальности самые важные дела выглядят совсем не красочно. Сама увидишь.


5. Обучение

– Тебе нужно научиться закрывать сознание, – начал урок Игорь. – Так маги прячут своё местоположение от других. И защищают тело и мозг от чужих воздействий.
Рада тряхнула волосами:
– Медея, я помню, говорила, – гордо заметила она, – у меня и так всё заблокировано, так что никто в мои мысли не влезет.
– Тот блок она сразу же сняла, – возразил маг. – И это далось нелегко, даже ей. Видно, ставил кто-то из очень сильных… Скорее всего, тёмный – чтобы от наших спрятать. Я ведь на тебя почитай что случайно наткнулся. Я думаю, почему тебе так легко сбежать из детдома своего удалось? Они просто не ожидали, что решишься. И сначала прошляпили, а потом долго не могли тебя найти. Блок – это, знаешь ли, надёжно.
– Тогда не нужно было снимать! Пусть бы оставалось как было
– В блокировке ты оторвана от всех, – терпеливо объяснил синий маг. – Не можешь общаться. И учиться не можешь. Поэтому важно уметь переключать себя из открытого состояния в закрытое и обратно. Причём оперативно. Сначала тебе, конечно, будет трудновато – надо постоянно держать концентрацию.  Зато когда привыкнешь, это проделывается на автомате.
– Понимаю, – протянула Рада. – Ну, надо, значит, надо. Как там это делается?
– С помощью тех же силовых линий. Только эти линии становятся уже как бы твои собственные. Закручиваешь себя в этакий кокон, чтобы всё внешнее скользило по поверхности, не проникая вглубь. Попробуй это проделать.
Некоторое время Рада старательно корпела над непослушными нитями, пытаясь уложить их в подобие сферы, кое-как сплюснутой по размеру своей фигуры. Это оказалось непросто: стоило зазеваться и упустить из внимания какой-нибудь хвостик – и вся конструкция начинала самопроизвольно расползаться. Наконец ей удалось зафиксировать нечто вроде мохнатого клубка, в центре которого находилась она сама.
– Так пойдёт?
– Нет. Аккуратнее надо, – помотал головой Игорь. – Такая неряшливость может провести только очень удалённого наблюдателя. А ближний тебя сразу раскусит. Смотри.
Он тут же мысленно дёрнул за два-три кончика – и вся с таким трудом построенная девушкой оболочка распалась и рассеялась в пространстве.
– А вот если очень постараться, то можно не только закрыться, но и на время стать невидимым, – продолжал маг. – Показываю.
Рада, приоткрыв рот, с изумлением наблюдала, как ловко Игорь управляется с аурой. Вот она перестала его чувствовать ментально, вот перед глазами осталось только лёгкое серебристое марево, а через мгновение пропало и оно. Комната была пуста.
– Ну что? – раздался весёлый голос из-за спины, и на обернувшуюся Раду прямо из воздуха шагнул довольный маг. – Вот так можно подобраться к кому угодно вплотную. Сама понимаешь, чем это может кончится.
– Здорово! – призналась Рада. – У меня так, наверно, никогда не получится.
– Получится, – заверил Волк. – Правда, я чуток схитрил: применил сразу три приёма – кокон, зеркало и пустоту. Тебе надо освоить все три.
– Расскажи! – сейчас же загорелась Рада. – Что ещё надо сделать?
– Про кокон я уже сказал. Когда научишься закрываться без огрехов, представь, что он – сплошное зеркало. Это должно отразить потоки отрицательной энергии. В реальности, конечно, какая-то малая часть до тебя всё равно дойдёт, но это если противник зелёного ранга и выше. А чтобы полностью закрыться, нужно использовать пустоту.
– Это как?
– Убеди себя, что тебя нет тела. Вообще нет. Только сознание, которое контролирует кокон и зеркало. Как только перестанешь ощущать себя – тебя перестанут чувствовать и другие. Такой вот фокус. Но тебе этот приём осваивать ещё рано, займись пока первыми двумя. Практикуйся. С десятого, двадцатого, сотого раза получится. Знаешь что? – придумал Игорь. – Как только сможешь подобраться незамеченной к Важе – значит, уже что-то получается. Тогда и займёмся пустотой. Без меня её не начинай, это сложно. Ну, давай, походи за ним, попробуй подловить.
Рада кивнула, лукаво улыбнулась и выскользнула из комнаты. Но буквально через десять минут вернулась и победно предъявила Игорю старую фетровую шапочку, которую обычно носил Важа:
– Вот. Сняла с него, а он даже не заметил!
– Ну ты даёшь! – удивился синий маг. – Молодец. Этак скоро тебе очередной ранг светит!
– Точно?
– Будешь стараться – думаю, да.
– Хорошо, – задумчиво протянула Рада. – Знаешь, я вот чего хочу… Как бы это мне до самого Патриарха добраться? Уж он-то, наверно, таким вещам научить сможет!..
– Эка куда хватила! Патриарха не каждый бесцветный видеть удостаивается.
– А что так?
– Видишь ли, на нём вся наша оборона завязана. Это главнокомандующий всеми силами – и светлыми, и тёмными.
– Оборона? От кого, Волк?
Игорь вздохнул.
– Вы в школе былины русские проходили? Или у вас в программе такого не было?
– Что-то, кажется, проходили, – неуверенно сказала Рада. – Илья Муромец там… Калин царь… Идолище поганое, богатыри… Я болела в это время, наверное, вот и пропустила.
– Ну да, богатыри, стоят на заставе. На границе. Река Смородина, Калинов мост – слыхала про такое? Навь, правь? Откуда, думаешь, такая легенда пошла?
– Да ты толком рассказывай! – обиделась Рада. – Ходишь вокруг да около!
– Так вот, всё это правда, – невозмутимо продолжал Игорь, не обращая внимания на её нетерпение. – Есть такое место. Проход, портал – как хочешь называй. И лезет оттуда в наш мир всякая дрянь. Нечисть. Чудовища. Упыри, оборотни… Вот Змей Горыныч – думаешь, сказка? Нет, и такие бывают. Поэтому стоит на границе застава, не богатырская, правда, а особо обученные воины из магов. Лучшие из лучших.
– Светлых?
– Всяких. Там без разницы, там дело делать надо.
– А Патриарх? Его же на заставе нет?
– Верно понимаешь, – прищурившись, Игорь внимательно взглянул на бывшую ученицу. – Незачем ему на передовой обретаться. Его дело – стратегия. Есть и такое предназначение. Ещё реже чем твоё встречается, кстати. Поэтому место ставки и засекречено. Думаешь, эти черти глупее нас? Как же. Они спят и видят, как бы до Патриарха добраться!
– Так поставили бы там, у портала этого, сто танков, и дело с концом.
– Был бы толк, поставили бы… Не катит там техника.
Внезапно Рада замолчала, словно прислушиваясь к чему-то. И вопросительно взглянула на Игоря.
– Не беспокойся, Мавка. У нас скоро будут гости. А ты, я гляжу, ментальный обмен начинаешь чувствовать?
– Какие ещё гости? – подозрительно вскинула голову Рада. – Опять такие, как этот Морион?
– Наоборот, – успокоил её маг. – Ребята с заставы. Легки на помине.
Мавка, однако, ещё больше встревожилась. Однако, упрямо мотнув головой, нетерпеливо бросила:
– А, ладно. Что там с этой твоей пустотой? Давай показывай, как это делается…


6. Гости с заставы

Было их двое. Люди как люди, ничем с виду не примечательные. Первый, лет сорока, лысый, с одутловатым лицом, и второй – помоложе, сухой как тростник. На лице молодого, крашеного блондина, резким диссонансом выделялась ухоженная чёрная бородка. После приветствий старший представил себя и своего спутника:
– Я Бруно, а если официально – Гром. А это Вектор, можно Саня. Бесцветные, естественно.
– Добро пожаловать! – откликнулся леший. – Важа Мзиуришверинадзе, он же Мцыри. Зе… Э-э-э… Оранжевый.
– Ну, со мной вы уже знакомы, – в свою очередь поклонился Игорь. – Не раз встречались. А это Мавка, жёлтый ранг. Рекомендую, очень способная особа.
– Способная? Ещё бы. Мавка-оружейница, как же, наслышаны. Она-то нам и нужна.
– Зачем это? – опасливо насупилась девушка.
– Мастерство твоё требуется, – пояснил Бруно, испытующе глядя на неё. – Сейчас у портала чёрти что творится, давненько такой активности не было. Мы тут привезли ящик с патронами. Серебряные, как положено, две сотни. Скриссор-чары на них наложить сможешь?
Рада, не отвечая, то и дело затравленно переводила взгляд с Важи на Игоря. Те, удивляясь такой странной перемене в её поведении, недоуменно молчали.
– Сегодня я устала, – наконец пролепетала Рада. – Потом, может… Когда-нибудь.
– Нечто такое мы и предполагали, – искривил лицо в ухмылке бородач. – Проверочка! Конечно, это тебе не мага шлёпнуть. Против своих работать – это трудно... Эй, не поворачивайтесь к ней спиной! Мы её держим, но как знать, что эта бестия умеет... Удивительно, что сразу не сбежала. Видимо, понадеялась на свою силу. Ва-банк решила сыграть.
– Патриархом она интересовалась? – спросил одутловатый.
– Ну… да, – ошеломлённо подтвердил Игорь. – Бестия? Да не может быть такого! Мавка, скажи им!
Мавка, однако, лишь злобно скалилась и шипела, силясь разорвать сковывающие её невидимые путы.
– Две недели назад, – продолжал Бруно, – началась самая мощная атака из всех, что мне приходилось видеть. Операция отвлечения, как теперь ясно. И под шумок к нам сумели проникнуть две твари – одну взяли быстро, на следующий день, а вторая сумела улизнуть. Ещё бы – ментальная силища в них неимоверная. В одиночку с ними даже бесцветному нечего делать. Тут и внушаемость, и блоки любые, и владение оружием… Кстати, как она в бою?
– Не проверял, но реакция отменная. И быстра, как кошка… Не могу поверить! Она же вначале ничего не умела. Так притвориться нельзя.
– Можно, можно… Левый сектор, Санёк! Вот так. Внимательней.
Гром достал тонкие блестящие наручники.
– Тоже скриссор-вещица, – пояснил он. – Заберём эту особь, надо изучить хорошенько. Идеальная ниндзя-убийца... И внедрилась ловко. Ишь ты, Патриарха ей подавай!
– А может, это вы – бестии? И кажетесь не теми, что есть? – внезапно вмешался Важа. – Почему мы должны верить вам, а не ей?!
Бесцветные переглянулись.
– А что, вполне логичная постановка вопроса, – соглашаясь, пожал плечами блондин. – Поверить на слово они нам не могут. Нужны доказательства. Как быть, Гром?
– Хм. Придётся рискнуть, – поджал губы Бруно. – Другого выхода нет… Вот ты меня хорошо знаешь, – обратился он к Волку. – Я открою тебе свой мозг, но только на секунду. Хватит тебе убедиться?
Игорь кивнул.
– Вектор, сможешь удержать её в одиночку? Секунду.
– Постараюсь. Думаю, да.
– Достань пистолет и держи её на мушке. Попытается удрать – стреляй без колебаний. Это приказ.
– Понял.
– Все готовы? Начали!
В то же мгновение Рада словно взорвалась. Движение её было настолько стремительным, что глаз воспринимал его как нечто размазанное в пространстве. Стоявший в дверях Мцыри отлетел в сторону, словно отброшенный вихрем. Но Вектор тоже среагировал молниеносно: серебряная пуля вошла точно в затылок, чуть выше ямочки под мозжечком. Летящее тело Мавки бессильно рухнуло на крыльце, круша резные перила.

Медея и Игорь скорбно стояли на берегу озера, у камня Весты. Рядом, на свеженасыпанном холмике, возвышался такой же камень, пока без надписи.
– Как ты думаешь, какие слова он бы выбрал? – тягостно вздохнув, спросила волшебница.
– Не знаю. Ему сейчас всё равно, – откликнулся Игорь, не отрываясь глядя на воду. – Многое можно сказать, конечно. Но он был скромным человеком. Ты сама всё понимаешь.
Медея кивнула и положила руку на камень. Через мгновение на нём проступило короткое слово: Важа.
– И хватит, – решила Медея. – Думаю, ему бы понравилось... Если такое вообще может нравиться.
Игорь медленно кивнул.
Некоторое время они ещё стояли у могилы, не зная, что сказать.
– О чём ты сейчас думаешь, Алевтина? – тихо спросил Игорь.
– Тяжело, – глухо ответила волшебница. Лицо её выглядело резко постаревшим, плечи бессильно поникли. – Ох и тяжело, Волчик… Дура я, старая дура! Да кто ж знал. Остался бы зелёным – гляди, сумел бы увернуться…


7. Новенькая

– Это не моя прихоть, – пожилой тёмный маг пожал плечами. На Медею он смотреть избегал, а когда всё же взглядывал, сухо поджимал губы. – Завершить обучение Мавка должна у вас: так надо. Видимо, есть на то причина, а обсуждать решения Патриарха неуместно.
– Она ведь тёмная?
– Спроси её сама.
– Это неважно, – проронила молчавшая до этого девушка. – Я Мавка, фиолетовый ранг. Или Рада, если угодно. Зовут меня так же, как и ту, что год назад встала на моё место. Вернее, назвалась моим именем.
– Что ж, – подняла брови Медея. – Странная это, конечно, ситуация. Ну да Патриарху виднее. Значит, так тому и быть. Добро пожаловать… Мавка.
Девушка молча кивнула, отчего густая копна её тёмных волос колыхнулась, открывая шею. Горло безобразил рваный розовый шрам.
– Да, это ещё не всё, – продолжил тёмный. – Оговорено, что занятия будут индивидуальны, это непременное условие. Меня обязали присутствовать при обучении. Не  скажу, правда, что это доставит мне большое удовольствие.
– Это взаимно, – ядовито парировала Медея.
– Но как-нибудь нам обоим придётся с этим смириться, – флегматично закончил маг. – Так что прошу любить и жаловать. Меня зовут Лев. Прозрачный ранг.
– Бесцветный?
– Тёмные предпочитают свой термин.
– Мне безразлично, что предпочитают тёмные. Значит, Лев… Так же, как зовут Патриарха?
– Так же, как Патриарха.
Медея вздохнула:
– Ладно, девочка, иди устраивайся. В конце коридора есть две свободные комнаты, твоя правая. А мы пока с твоим спутником потолкуем кое о чём.
Мавка молча повернулась и вышла.
– Трудно мне будет привыкать к её имени, – снова вздохнула Медея. – Я ведь совсем другую Мавку знала.
– Я в курсе. Не надо пересказывать то, что уже прошло.
– Судя по её рангу, быть наставником назначено мне?
– Да.
– А у вас что же, своих Мыслителей нет?
– Есть, конечно. Странный вопрос.
– Ладно… Что она уже умеет?
– Всё, согласно своему цвету. Осталось освоить работу с менталом. У неё просто поразительные способности, сама увидишь.
– Но ментал – уже бесцветный ранг.
– Естественно. На заставе такие и нужны.
– Её готовят в Защитники?
– Это очевидно. Моё мнение, если оно тебя интересует – особая тонкость в том, что она некоторое время была мертва. Клиническая смерть, и если б рядом случайно не оказался сам Патриарх, никто бы ей уже помочь не смог.
– И что?
– А то, что у неё уникальный опыт. Впоследствии девочка развила в себе эту способность – на время разделять дух и тело. Физическое, естественно. Теперь нужно научиться проделывать то же с ментальным. А, сама понимаешь, отсутствие души позволяет на какое-то время сойти за свою среди тех… Чем не идеальный лазутчик, а? Как по-твоему?
– Посмотрим.
– И ещё. Назови это предчувствием, интуицией или как хочешь, но у меня ощущение, что бестия не случайно тогда вышла именно на неё.
– Вот как? Возможно. Ничего не могу сказать. Конечно, интуиция бесцветного…
– Прозрачного, – мягко, но настойчиво поправил Лев.
– Интуиция бесцветного, – словно не замечая, продолжала Медея, – значит много. Но каждый может ошибаться. А уж делать выводы на основании чьих-то рассказов…
– Не рассказов. Я был там. Неподалёку. И видел своими глазами.
– Вот как?! И допустил эту смерть?
– У Патриарха наверняка имелись свои соображения.
– Ах да, ты упоминал: там же был и Патриарх – последующее исцеление и всё такое. Странное поведение... Он ничего не пояснил?
– Естественно, нет.
– И ты сам не мог догадаться?
– Ты же знаешь – если Патриарх не захочет, никто ни о чём не догадается, он закрыт так, что нам с тобой и не снилось. Я сейчас даже не помню, как он выглядел. И это, сама знаешь, правильно.
– Но всё-таки почему вы сразу не грохнули пришлую тварь?
– А как бы тогда можно было узнать её дальнейшие намерения? И на этом основании оценить дальнейшую стратегию действий всей нави? И выстраивать ответную стратегию? Знаешь ли, иногда приходится жертвовать пешкой, чтобы выиграть партию.
– Что меня всегда поражало, так это цинизм тёмных! – желчно фыркнула Медея. – Вот я просто уверена: был бы Патриарх светлым, дело бы повернулось совсем иначе.
– Лев занял свой пост согласно правилу чередования, – сухо возразил чародей. – Следующий патриарх будет из ваших. Дождись. А пока будь добра выполнять его приказы.
– Да выполню я, выполню… Можешь так и передать своему тёзке: всё будет сделано. Завтра и начнём курс. Будешь присутствовать?
– Несомненно.
– Начнём с самого утра, в шесть. Не проспи.
– Вот и славно. А теперь, с твоего позволения, я хотел бы передохнуть. Надеюсь, для меня тоже найдётся помещение?
– А как же. Поселяйся напротив той комнаты, что заняла Мавка.
– Благодарю. В силу обстоятельств мне пришлось долго обходиться без сна, а хороший отдых старикам просто необходим.
– Не смею больше задерживать. Спокойной ночи.
Ночь на новом месте прошла бестревожно, лишь вездесущие вороны на рассвете устроили было свой обычный гвалт, но тут же покинули свои позиции и поспешно ретировались. Впрочем, трудно было бы ожидать иного в месте, где присутствуют бесцветные маги.
Первое, что увидела Мавка при пробуждении, были огромные круглые глаза. Впрочем, гораздо больше им подходило бы наименование «очи»: многие красавицы могли бы прозакладывать душу ради того, чтобы иметь такой бархатный, чувственно-мечтательный взор.
Очи располагались на круглой физиономии, обрамлённой огненно-рыжей лохматой шевелюрой: продолжавшие причёску роскошные бакенбарды завершались не менее роскошной бородой – не длинной и не короткой, а в самый раз. Всё это великолепие, однако, соседствовало с нелепыми оттопыренными ушами и совершенно прозаическим носом-картошкой, заляпанным веснушками.
Обладатель огненных волос склонился над ней и тряс за плечо.
– Восстань, о фиолетовая! – весело вскричал он, убедившись, что волшебница раскрыла глаза. – Изгони остатки сна, иначе наша свирепая Медея испепелит тебя безудержной силой своего гнева! А заодно и меня: этих великих вершителей мало заботит судьба простых смертных.
– Брысь! – сквозь зубы буркнула девушка и повернулась к стене, явно рассчитывая нежиться в постели по крайней мере до полудня.
– Мне дано повеление поднять тебя во что бы то ни стало! – торжественно, но настойчиво сообщил рыжий злодей. – Для этого позволено применять всё, вплоть до крайних мер!
Над проигнорировавшей эту тираду волшебницей тут же из ниоткуда возникло ведро с водой.
– Раз! Два! Два с половиной! Ну, сама виновата… Три!
Мавка в ярости вскочила. Грохот ответного заклятия был слышен, наверное, за несколько километров, однако никакого вреда рыжему инквизитору это почему-то не принесло.
– Позволю себе представиться, – церемонно поклонился тот, убедившись, что его действия привели к желаемому результату. – Роберт, мажордом. В миру, как ни странно, тоже Роберт. Имею честь носить скромный оранжевый сан. Прошу отнестись с пониманием и не держать на меня зла: мироздание порой преподносит странные сюрпризы, иногда почему-то для этого выбирая меня своим орудием. А кто я такой, чтобы спорить с судьбой? Кроме того, мне не часто удаётся подшутить над магом столь высокого ранга, а это безумно весело!
Всё это вышло у него настолько смешно и напыщенно, что Мавка невольно хрюкнула от смеха. Щёлкнув пальцами, она мгновенно высушила одежду и кровать.
– Ладно уж, пошёл вон, негодник! Ещё раз сунешься к девушке в спальню без разрешения – пеняй на себя. Да, скажи там, что я скоро буду.
– Всенепременно-с.
Мажордом состряпал на лице идиотски-приятную улыбку и растаял в воздухе.

 – Надеюсь, ты не очень хорошо выспалась? – осведомилась Медея, цепким взглядом окидывая Мавку с ног до головы.
– Спала плохо, но пусть тебя это не беспокоит. Я в форме.
– Отличное сочетание. И что в форме хорошо, и что не выспалась – тоже. Мне сейчас нужно, чтобы ты находилась на границе сна и бодрствования. Так будет легче нам обеим. Сумеешь?
– Не вопрос.
– Тогда усаживайся в кресло и постарайся задремать. А я провожу тебя в ментал. Предупреждаю сразу: там интересно. Обращай внимание на все мелочи. Слушай мой голос, он у тебя будет звучать в голове. А возможно, ты меня даже заметишь где-нибудь рядом... Задавай вопросы, если что будет непонятно – не вслух, достаточно подумать.
– А на что он похож, этот ментальный мир? К чему готовиться?
– Откуда я знаю? Мир у каждого свой. Конечно, для всех есть что-то общее, но видит его каждый по-разному.
– Мир постоянно изменяется, оставаясь в то же время тем же самым, – вмешался молчавший до сих пор Лев. – Понять это трудно, а привыкнуть к такому и вовсе невозможно. Но в этом-то и есть самое любопытное! А если учесть, что таких миров… – он не договорил.
Медея с неудовольствием уставилась на него, но промолчала. Поглядев на непрошенного советчика достаточное по её разумению количество времени, чтобы виновный осознал всю неприемлемость своего вмешательства, она перевела взгляд на Мавку.
Девушка уже спала.


8. Ментал

– Ну и как там? – отороченная рыжим волосатым огнём рожа Роберта так и сочилась любопытством. – Очень страшно было?
Мавка испытующе поглядела на бесцеремонного мажордома, стараясь понять, чего ей больше хочется – то ли послать его ко всем чертям, то ли снизойти до ответа.
– Давай-давай, рассказывай, это полезно, – внезапно поддержал Роберта Лев. – Тебе не помешает ещё раз осмыслить произошедшее, а мне поможет оценить, насколько ты на первый раз продвинулась.
Пожав плечами, девушка начала говорить…
Вначале она ничего не поняла. Обстановка показалась ей настолько живой и яркой, что практически не отличалась от действительности. Приходилось постоянно напоминать себе, что это сон – впрочем, не то мимолётное сновидение, которое вылетает из головы и забывается практически сразу после пробуждения. Нет, всё произошедшее прочно закрепилось в памяти, словно она действительно побывала в этом давно знакомом месте. Знакомом, просто почему-то основательно забытом.
Ментал забросил её в пронизанный солнцем город. Она стояла на вымощенной гладкими каменными плитами площади. Слева лежало смирное море с тёплой водой, мелкой у побережья, с группами плоских зелёных островов на горизонте. Жара выгнала на пляж праздных отдыхающих; выше белой песчаной полосы тянулась асфальтовая лента бульвара со множеством киосков, закусочных, сувенирных лавок и прочих непременных атрибутов курортного быта. Тёмная зелень платанов дарила прохожим спасительную тень. Направо дорога поднималась на пологий холм, где – Мавка знала – начиналась  деловая часть города. Почему-то ей уже было известно назначение тех или иных зданий, знакомо переплетение улиц и даже расположение автобусных остановок. Имела она представление и о том, что дальше, там, где улица делает крутой поворот, начинается междугородная трасса – маленький и уютный приморский городок, название которого она так и не удосужилась узнать, располагался в десятке километров от довольно крупного центра. Стоило лишь обогнуть гряду невысоких, но обрывистых гор, и шоссе выводило прямо к нему. А вот что находилось дальше – неизвестно.
Зато она прекрасно отдавала себе отчёт, что направление прямо приводит к мосту, за которым лежала запретная территория. Не то, чтобы переходить мост запрещалось, но дальнейшие шаги путник делал на свой страх и риск. Собственно, за рекой была точно такая же местность, как и по эту сторону – поросшая редколесьем равнина, постепенно переходящая в предгорья. Дальше в воздухе синели склоны настоящих гор – не очень высоких, без ледников, сплошь поросших тёмными хвойными лесами. На мосту путник почему-то явственно чувствовал некую границу, за которую людям заходить не следовало.
– Где-то там и есть Застава? – спросила Мавка. – Что-то я ничего такого не видела. Мост никто не охраняет. Так и должно быть? И за мостом тоже ничего опасного нет, я проверяла. Или дальше надо было пройти?
– Пока нет, – отрицательно качнул головой Лев. – Тебе привыкнуть надо. Поброди там, осмотрись. И город тоже пусть к тебе привыкнет. На это время требуется.
– Что ты имеешь в виду?
– А то, душа моя, что каждая палка имеет два конца. И если кому-то дана сверхчувствительная натура, позволяющая быстро усваивать уроки магии и продвигаться по радужной лестнице, то обратной стороной такой способности является повышенная уязвимость. Впрочем, я доволен твоей наставницей, она всё делает правильно.
– Да что она такого особенного делает? Ну, допустим, провела меня в этот паршивый городишко… И всё.
– Не всё. Скажи ей спасибо хотя бы за то, что в этом паршивом городишке солнце светит. Не всегда и не для всех первый раз бывает таким… таким…
– Курортным? – подсказал Роберт.
– Благодарю, оранжевый. Правильное слово.
– А я темноты не боюсь, – высокомерно заявила Мавка. – Не нужно со мной нянчиться, не маленькая.
– Продолжай занятия, – строго сказал Лев. – И слушай Медею. Если она говорит, что тебе соваться на передовую рано, значит рано. И я то же скажу.
– Короче, не выпендривайся, – подытожил Роберт, копируя интонацию тёмного мага. – Бери пример с меня. Бедного оранжевого мага шпыняют кто не попадя, а он терпеливо сносит все удары судьбы. Тер-пе-ли-во!
– Поэтому до сих пор в оранжевых и обретается, – прямолинейно отрезала волшебница.
Мажордом не обиделся.
– Каждому своё, – кивнул он. – Как говорится, каждый сверчок знай свой шесток. Выше головы не прыгнешь. А всё же помни: кто широко шагает, рискует порвать штаны. Поспешишь – людей насмешишь. Так я мыслю.
– И ещё: кто ничего не делает, тот не ошибается! – ядовито бросила волшебница. – Удобная у тебя позиция. Ты, дружок, над собой работать не пробовал? Плотненько так, до седьмого поту. Глядишь, и вышло бы чего. В смысле цвета.
– Вот! – всплеснул руками Роберт. – А я о чём?! Вместо того, чтобы обучить меня парочке-другой трюков, все предпочитают делать вид, что чужая страждущая душа ничего не значит… Вы тут развлекаетесь с применением неприлично высоких степеней магии, а я вынужден терзаться от зависти. У тебя совесть есть? Посмотри на меня. Тебе стыдно?
– Не-а, – зевнула Мавка.
– Я так и знал! – огорчился Роберт. – Кругом царит чёрствость и равнодушие. Что делать, таков наш несовершенный мир. Раз так, пойду и с горя съем что-нибудь вкусное.
– Серьёзнее, коллеги! – не выдержала наконец молчавшая до сих пор Медея. – Мавка, если у тебя есть ко мне претензии – выкладывай. Нечего в себе таить. Не нравится тебе Ловингард – в следующий раз в Пещеры пойдёшь. Там, глядишь, у тебя спеси поубавится. Ты пока ещё зла настоящего не нюхала – ладно, это поправимо. Будет тебе зло.
– Да я ничего, – сдала назад девушка.
– То-то ничего. Граница и не таких обламывала.
– Остынь, светлая, – поднял ладонь Лев. – Сама видишь, она по молодости да по глупости хорохорится. А твою работу я одобряю. Это, согласись, важнее.
– Благодарю. Ты прав, незачем так горячиться.
Медея прошлась по комнате и продолжала уже ровным голосом:
– И всё же настоящая, главная застава – там, в Ловингарде. Слыхала, девочка, про реку Смородину, про Калинов мост?
– Да, в русских былинах упоминаются. Только там, в городе, ничего похожего нет. Обычная река, обычный мост. Совсем низкий – то ли на сваях, то ли на понтонах. Не помню.
– Времена меняются. И представления людские меняются тоже, это объективный факт. Сама понимать должна, теперь всё не так, как в старину. А в ментале многое зависит от наших с тобой представлений. И от воображения всех остальных людей тоже. Мысли формируют образы. И с этими образами нам потом работать приходится. Почему, думаешь, там магия работает, а огнестрельное, например, оружие – нет? Да потому, что так принято думать. Традиция, которая в тонком мире приобретает форму закона. Сколько в последнее время всякой ерунды написано – про эльфов, гномов там, кобольдов? Или орков с гоблинами? Тьма! Войны какие-то непрерывные… Да вот только биться с ними всё на мечах норовят. Нет чтобы ракетой какой шарахнуть! Традиция, чёрт бы её побрал.
Медея остановилась и перевела дух.
– А может, и правильно это. Кто знает, как оно лучше… Тем более, что основная-то драка идёт не оружием. Тут воля да вера в себя главное. И взаимовыручка. Ты вот по городу бродила одна?
– Одна.
– Шиш там! И я и Лев глаз с тебя не спускали. Вот тебе и ответ на твою фанаберию: ни черта ты ещё не смыслишь. Оно конечно, там почитай все жители – твари, порождения мысли. Однако среди них и наши стражи попадаются. И чужие. Вот когда научишься отличать одних от других, тогда самая-то работа и начнётся. Боевая. Ведь они, бестии-то, из-за границы в любом виде переходить могут. Оборотней много…
– И часто переходят?
– Случается. А недоглядишь – просачиваются и в наш мир. Что так смотришь? Это ведь духи. Одержимость – слыхала про такое? Есть такое дело. Это те, кого тут задержать не сумели… Бывают, конечно, среди них и безвредные. Ну, почти. Полтергейсты там какие-нибудь. Или в виде НЛО проявляются. Но в основном чуждые: понять, чего хотят, невозможно. Потому-то мы с ними на ментальном уровне и воюем. Не дай Бог допустить до воплощения, потом беды не оберёшься.
– Стоп. Вот ты говоришь «не дай Бог». А церковь, попы там, раввины или муллы – они как, помогают? Они вообще в курсе?
– Кто как, милая, кто как… Если у кого вера крепкая – прекрасно. Это лучшая защита. Бывает, и крестное знамение помогает, и молитва мусульманская, и шаманский наговор. Тут уж от тебя зависит: если веришь – поможет. Да и святые, если позвать, выручают.
– Какие святые? Они ж поумирали все!
– Ты вон тоже умереть умудрилась. И что? Мешает это тебе? Так что чужой помощью не пренебрегай. Там на этом очень многое держится.

9. Нож

Как ни стращала её Медея какими-то ужасными Пещерами и подземельями, Мавке повезло – она снова попала в тот же город у моря, сжигаемый беззаботным южным солнцем. Впрочем, «сжигаемый» было слишком сильно сказано. Солнце вроде было в норме, а ощущение жара создавала нагретая земля со множеством мелкого-мелкого щебня, совершенно освоившегося в её массе. Этих камешков было так много, что, если присмотреться, становилось понятно – а земли-то среди камешков почти и нет, а есть опять-таки этот же щебень, но размельчённый до размеров песчинок и даже мельче. Спёкшаяся корка под ногами имела унылый серый цвет диабаза. И на этот раз никакого асфальта. Что ж, всё как и предупреждали: здесь постоянно что-то меняется.
В промышленном районе города, в котором она на этот раз очутилась, наступало обеденное время. На притихшей улице переводили дух разгорячённые грузовики, самосвалы с полукруглыми кузовами, бульдозер и несколько служебных автомобилей. Под кучкой пирамидальных тополей приткнулись два седельных тягача. И почти никого из людей – все попрятались в вожделенную кондиционерную прохладу офисов и магазинов. Лишь в столовой (целый открытый этаж здания без стёкол, отделённого от улицы лишь рядом колонн квадратного сечения) толпилась кучка народа, терпеливо ожидающая, когда её пропустят на верхнюю веранду, лестница на которую была перегорожена чем-то вроде каната на крючках. По бокам стояли два дежурных распорядителя: ждали, когда приберут столы и можно будет запускать следующую партию посетителей. На первом этаже для особо проголодавшихся работал буфет, где тоже стояла очередь – человек двадцать.
Холм, в перспективе полого спускавшийся к морю, заканчивался с другой стороны обрывом – небольшим, метров пятнадцать, и не очень крутым, с осыпями всё той же унылой серой породы. Кое-где даже виднелись следы спуска – видимо, так забавлялись местные мальчишки: они прыгали вниз, чтобы на попе лихо съехать к подножию, где осыпь вообще уже имела угол естественного откоса.
На этом склоне торчал остов росшего здесь когда-то дерева. Годы, ветры и солнце обожгли этот древесный скелет, который, похоже, имел крепость мамонтовой кости. Кривые мощные корни частично уходили вглубь, частично торчали в воздухе.
В этот раз город одарил волшебницу новым ощущением – инерцией и силой тяжести. Это она хорошо прочувствовала, спрыгнув на крохотную площадку рядом с пнём.
Берег вокруг был уныл и ничем не примечателен. Вода – практически без волн – превратила осыпавшуюся породу в грязь. Кое-где виднелись полуразмытые следы – возможно, кто-то бродил по берегу, но теперь там никого не было. Справа располагался мелкий залив, на противоположном берегу которого приткнулась пара обшарпанных буксиров, явно брошенных там за ненадобностью и теперь мирно умирающих от старости. Левее находился старый пирс в том состоянии разрушения, которое наступает после двух-трёх лет полной заброшенности. К основанию пирса тёк ручей, выбивавшийся из берега полутора метрами ниже пня.
Вообще-то, это был не ручей. Потому что текла там не вода. Можно было бы сказать, что это лава, выбивающаяся из жерла микроскопического вулкана, если бы не абсолютная странность её течения. Сверху текущая поверхность была покрыта коркой – однако корка эта оказалась тонкой и нежной. Маленький камушек, который бросила Мавка, легко пронизал её и беззвучно канул в струях потока, при этом на мгновение стало видно, что течение вовсе не медленное, как у расплавленного камня, а вполне уверенное и живое. Живое в прямом смысле: через секунду камушек был буквально выплюнут и красивой дугой отлетел в сторону. Камень был красный: то ли действительно раскалился, то ли текущая субстанция имела цвет крови. На второй камень, брошенный в самый исток этого странного ручья, ручей отреагировал небольшим землетрясением – словно некто там, под землёй, давал понять, что злоупотреблять такими опытами не следует.
Пожав плечами, Мавка прекратила опыты. Странная реальность этого места лишь подтверждала слова Медеи и Льва: из постоянного там лишь непрерывные изменения. Изменения всего: обстановки, погоды, времени суток… И всё это каким-то образом зависело от неё. Возможно, для кого-то другого, более трезво мыслящего, этот странный минивулкан вовсе не существовал – такое абсолютно не вязалось с логикой места.
Мавка немного попрактиковалась в предметной магии, то убирая злополучный вулканчик, то вновь вызывая его к жизни. Наконец, решив, что столь экзотическому объекту здесь всё же не место, окончательно отправила его в небытие. Как она убедилась, здесь, в ментальном мире, такое можно было проделать довольно легко.
Каким-то образом, как всегда бывает во сне, она вдруг очутилась перед Калиновым мостом, который и перешла быстрым шагом. Там начиналась чужая территория, населённая враждебными – это ей год назад довелось испытать на себе – тварями. Тварями, или «реализовавшими себя порождениями фантазии мыслящих существ», как однажды выразился Лев. Такая точка зрения, на взгляд Мавки, запросто могла оказаться верной: если в ножевом бою можно нанести рану клинком, управляемым силой воли бойца и ей же обязанным самим своим существованием, то почему бы тварям из-за этой своеобразной границы тоже не оказаться «клинками», материализованными непонятно чьими устремлениями? Овеществлёнными фантазиями, порождениями странного чужого разума… Чьего, интересно?
Мавка привычным уже мысленным усилием вытеснила из собственного образа всё живое – в последнее время это стало получаться всё быстрее. Теперь она практически не отличалась от местных обитателей – так, по крайней мере, уверяли и Лев, и Медея. Правда, никаких таких местных обитателей она пока не замечала: лес был самый обычный – с запахами трав, перемешанными с крепким хвойным духом, с редкими криками птиц и нестройным шумом ветра высоко в кронах.
А вот что её насторожило, так это пень. Недавно, явно не больше двух часов назад спиленный – выступившая смола ещё не успела застыть. И никаких следов опилок, вообще никаких следов – ни упавшего ствола, ни даже вмятин от него на земле. Такое ощущение, что толстенное дерево вдруг само собой исчезло, оставив от себя только пень. И в середине, в самом центре отчётливо видных годовых кругов, торчал нож, глубоко всаженный в древесину. Очень знакомый нож с наборной рукояткой: такая же финка когда-то принадлежала ей самой – до того, как на неё напала бестия. Давным-давно, ещё в детском доме, похожую самоделку ей подарил парень, которому она нравилась. У её ножа на левой стороне рукоятки имелась приметная царапина в виде буквы Р. Рада, так её звали в той, прошлой жизни…
Мавка осторожно обошла пенёк вокруг. Она знала, что именно так выглядит место превращения оборотня: следует перекувырнуться через воткнутый нож три раза, и пустишься волком. А чтобы стать человеком, следует проделать это в обратном порядке, но уже в волчьей шкуре... А тут, вероятно, кто-то наоборот начал с волка или чего-то ещё более чуждого. Хм, интересно, какая химера попыталась таким образом замаскироваться среди людей?
Она криво усмехнулась. Что ж, она нарушит задуманный тварями ход событий. Финка – её трофей, и пускай теперь чудовище вечно бегает в чужом облике. Вряд ли это пойдёт ему на пользу.
Вокруг по-прежнему было пусто, как чутко она ни прислушивалась – даже дыхание затаила. Лес жил своей жизнью, и его звуки были обыденными и привычными. Заклятие поиска – поколебавшись, она всё же решила применить его, хотя и рисковала привлечь к себе лишнее внимание – утверждало то же.
Мавка перевела дух и сильным решительным движением вырвала из пня глубоко увязший клинок. Рукоятка привычно и удобно легла в ладонь. Непроизвольный взгляд, брошенный  на левую сторону рукояти, обнаружил то, что девушка подсознательно уже ожидала. Букву Р. Это был её собственный нож.
Мавка криво усмехнулась и привычным жестом отправила оружие в невидимые ножны.


10. Разговоры

– Чего я не могу понять, – медленно проговорила Медея, – так это почему Мавка так себя ведёт.
– А как это – «так»? – Роберт сидел на стуле задом наперёд, положив подбородок на сложенные на спинке руки. За волшебницей, задумчиво ходившей по комнате туда-сюда, он наблюдал лишь перемещением глаз.
– Слишком уж по-взрослому. А она ведь в сущности ещё девчонка. Ну да, фиолетовый ранг, как же… Я понимаю. И всё же.
– Кто их знает, этих тёмных, – пожал плечами оранжевый маг. – Может, у них так принято. Какая-нибудь особая методика обучения. Но чтобы за год до фиолетового! Результат весьма впечатляющий. Есть чем гордиться. Хотя ты права. Я тоже многого не понимаю. Мелочи, конечно…
– Уж больно всё ей легко даётся, – не слушая его, продолжала волшебница. – Так не бывает. Неужто сам Патриарх приложил руку? И зачем, опять же, ему понадобилось заканчивать её обучение у нас?
Мажордом тряхнул рыжей шевелюрой:
– Тебе какую версию предложить, умную или?..
– Давай «или». Умных у меня у самой пруд пруди, да ни одна что-то не нравится.
– Ладно, – Роберт скорчил хитрую рожу. – Значит, так: если наша светлая головушка получит ранг бесцветной здесь, у тебя, то формально будет считаться светлой. Так?
– Допустим.
– Не допустим, а именно так. А Лев, я думаю, уже довольно стар – долго на должности. Может, устал. Может, он её на своё место готовит. Следующий Патриарх из светлых же должен быть.
– Она не мужчина.
– И что? Где-то сказано, что Патриархом не может быть женщина?
– Нигде, конечно… Но существует традиция.
– Традиции существуют для того, чтобы их нарушать. Время от времени, – убеждённо заявил Роберт. – Это не я придумал, если что… Ну, по крайней мере, такой взгляд на вещи многое объясняет. Нет, я ж не говорю, что всё обязательно так, – замахал он руками, – просто это одно из возможных объяснений. Скажи сама, ведь Патриарху по силам было изменить её характер в более серьёзную сторону?
– Вполне.
– Так почему бы ему так и не сделать? Вот тебе во всех отношениях логичное объяснение: разумность и основательность Мавки – просто подарок Патриарха.
– Возможно, возможно…
– Что, опять меня обсуждаете? – Мавка вошла стремительно, на ходу сдирая курточку. – Уф, ну и жарко там… Пожрать чего-нибудь есть?
– Ахти, их высокопревосходительство проголодались! – демонстративно засуетился Роберт. – Извольте секундочку подождать, я мигом! А пока пусть великая Медея по косточкам тебя разбирает...
– Не надоело ещё? Я такая, какая есть.
– Да уж, – поджала губы Медея, пряча улыбку.
– Да ладно тебе, Алевтина Дмитриевна! Всё же нормально.
Вошёл задумчивый Лев:
– Ну, как наши успехи в самостоятельной разведке?
Мавка кратко и точно доложила бесцветным про свою вылазку, вскользь упомянув про странное отсутствие спиленного ствола. Однако ни один из них не придал этому большого значения:
– Там и не такое бывает.
Возникший вместе с запахом еды Роберт поставил поднос с тарелками на журнальный столик:
– Кушать подано!
Мавка потянула носом и с азартом принялась уплетать еду.
– Вкусно! – с набитым ртом промычала она. – Это доброе дело, рыжий, искупает все твои грехи!
Несмотря на полную несхожесть характеров, Мавка и Роберт как-то умудрились подружиться. И теперь регулярно обменивались колкостями на правах приятелей. Девушка убедилась, что несмотря на свой скромный оранжевый ранг Роберт зачастую понимает ситуацию не хуже других магов и при случае может дать дельный совет даже бесцветному. Или, как она по старой памяти привыкла называть, прозрачному.
Ментал поглощал всё её свободное время. Волшебница была в восторге от возможности творить то, о чём в реальном мире не могла и помыслить: предметы простым усилием воли меняли очертания или и вовсе появлялись и исчезали по желанию, перемещения в пространстве удавались «на ура». Там можно было летать, менять облик… Да много чего! И теперь Мавка рвалась на задания, осваивая новый, но такой увлекательный мир. Об опасности она не думала, тем более, что пока не сталкивалась ни с какой угрозой. А постоянные предупреждения Медеи и Льва казались ей чересчур преувеличенными. Да она шутя справится с любым монстром, попадись он ей только!
Наставница, однако, строго-настрого запрещала ей самовольные погружения, предпочитая страховать подопечную – незаметно для той находясь рядом, но не вмешиваясь в ход действий. И лишь на этот раз, уступая настоятельному совету тёмного мага, решилась отпустить девушку одну – оговорив предварительно, что та будет избегать даже мало-мальски подозрительных ситуаций, а в случае, если почувствует хоть тень опасности, немедленно коварный ментал покинет.
– Завтра опять туда пойду, – сыто потянулась Мавка. – Так, Дмитриевна? Надо кое в чём разобраться. Новую территорию разведать. Погляжу, что там за твари обитают. А то я до сих пор о них ничего не знаю!
– Во многия знания многия печали. Умножающий знания умножает скорбь. И бывает, что не только свою, – откликнулся Роберт, подняв палец. Вернее, «назидательно воздев перст»: так выразиться было бы уместнее применительно к ситуации – уж больно комично-важный вид он на себя напустил.
– О, ты наконец сказал что-то умное! – ехидно огрызнулась Мавка.
– Я?! Как можно было такое подумать! – с утрированным ужасом откликнулся мажордом. – Это не я сказал, это Соломон. Не хочу примазываться к чужой славе, удел скромного оранжевого волшебника – лишь смиренно повторять слова корифеев. Кто ж виноват, что мудрые мысли, приходящие в мою голову, перед этим успели нанести визит кому-то ещё?
– Тебе остаётся надежда, что все глупости поступают аналогично.
– О, ты явно равна великим! – восторженно округлил свои красивые глаза Роберт. – Я запечатлею в памяти сей афоризм, чтобы при случае в хорошей компании суметь блеснуть мудростью. Можно?
– Вот болтун!
Шуточная их пикировка продолжалась до тех пор, пока вдруг встревожившаяся Медея не подняла ладонь:
– Завтра никаких погружений. Это приказ.
– А что случилось?
Колдунья закрыла глаза и некоторое время к чему-то прислушивалась. Затем, разом помрачневшая, поджала губы.
– Волк пропал. Не вернулся с охоты. На заставе тревога. Боюсь, что мы вынуждены вас покинуть. Пошли, Лев, нас ждут.
– Вот что значит специальность мыслителя, – грустно вздохнул Роберт. – Всегда все новости узнавать первой. Завидно.
– Кто такой Волк? – спросила Мавка.
– А ты что, не знаешь? Твой бывший наставник. То есть, тьфу, не твой, а той, фальшивой Мавки. Тоже фиолетовый ранг. Один из наших лучших разведчиков. К тому же волкодлак.
– Кто-кто?
– Волкодлак. Ну, превращенец. Тебя что, не учили?
– Учили…
Мавка закусила губу. Так вот кого она оставила бегать оборотнем в чужом лесу! Не бестию, а своего соратника. Нужно немедленно исправлять положение.
– Пойду-ка я отдыхать, – с деланным равнодушием уронила она. – Раз уж мне запрещено туда соваться, хоть время с пользой проведу. Почитаю что-нибудь из теории… Гуд бай, рыжий.
Роберт лишь вздохнул и сумрачно улыбнулся в спину девушке. Плечи его опустились, лицо расслабилось, отчего мажордом стал казаться много старше своих лет. Он грустно покивал головой:
– Боюсь, что я знаю тебя гораздо лучше, чем ты сама, девочка. Ты слишком любопытна. Если ты сможешь спокойно пройти мимо самой завалящей тайны, я буду не в шутку удивлён. Впрочем, каждый сам выбирает свой путь.


11. Судьба

На этот раз была ночь. В лесу хлестал ливень, и Мавка сразу промокла. Однако решимости это ей не убавило. Внимательно прислушиваясь, волшебница пробиралась к тому самому месту, где торчал подозрительный пень. Если пень ещё там, если воткнуть нож на прежнее место, если Волк где-то поблизости… Слишком много «если», но всё, что от неё зависит, она сделает.
Время от времени молнии мертвенными всполохами высвечивали округу. Тогда деревья на миг застывали, создавая в мозгу резкую чёрно-белую картину. Мавка, впрочем, двигалась больше по наитию, не узнавая окружающую обстановку. Всё было совсем не так, как в прошлый раз. Лес стонал, скрипел и охал, вершины сосен гнулись под порывами ветра и шумели. Под ногами хлюпала грязь.
Её преследовали мысли – навязчивые, как раздавленное встречным движением и прилипшее к лобовому стеклу машины насекомое, которое никак не удаётся смахнуть лапе дворника. Почему, ну почему этот таинственный Патриарх, так пекущийся о ней – хотя с чего бы? – не вмешается лично, раз уж он такой всемогущий? Не вмешается и не прекратит раз и навсегда всякие поползновения, не заткнёт эту крысиную нору? Ведь объединённых сил всех магов наверняка хватит, чтобы решить эту древнюю как сама земля проблему! Так нет же – какие-то странные полумеры, дурацкий кордон, на котором по-дурацки пропадают (она подсознательно противилась даже мысленно употребить слово «гибнут») лучшие из лучших. Тот же и Волк…
Но вот и тот самый пень. Мавка довольно усмехнулась: внутреннее чутьё не подвело, так и есть – вокруг никаких веток, щепок и опилок. Очередная вспышка молнии на миг выхватила для цепкого взгляда окружающую чащобу: никого вокруг. Ни Волка, ни тех, кто может за ним охотиться.
Колдунья всадила в центр пня финку и пробормотала заговор. Это только в сказках больше ничего делать не надо, всё происходит само собой, а в реальности (она ухмыльнулась над словом «реальность») – в реальности нужна строгая последовательность слов заклинания. Неизменная, полученная ещё в незапамятные времена эмпирическим путём. С этим заговором учеников знакомят ещё на оранжевом уровне – есть такие словесные последовательности,  которые требуется затвердить как таблицу умножения. Мавка знала, что и Волк ни на йоту не отклонился от канонического текста. В этом отношении она была спокойна: теперь тот, кто совершил прямое превращение, может воспользоваться и обратным. Следовало только ждать: оборотень наверняка почувствует притяжение к этому месту.
Девушка зябко повела плечами и привалилась спиной к мокрому шершавому стволу. Затаилась, превращая себя в ничто. Ни одной мысли наружу, ни единого движения – никто не должен даже заподозрить, что она тут. Незачем привлекать внимание; ещё неясно кто может появиться первым.
Прикрыв глаза – в темноте от зрения мало толку – она погрузилась в себя. Вот для чего её готовили, вот зачем с ней работал сам Патриарх… Как ни старалась Мавка, она не могла вспомнить ни одного его слова. Не могла представить ни голос, ни внешний вид этой загадочной личности – в памяти ничего не осталось, всё было буквально выжжено. Помнился только сам факт воздействия. Впрочем, это было как раз объяснимо: для такой легендарной персоны во всех смыслах лучше оставаться инкогнито. И когда она как-то спросила Льва, как же в таком случае можно узнать, что тот или иной приказ отдаёт именно Патриарх, тот лишь усмехнулся:
– Не беспокойся, не перепутаешь…
Время тянулось медленно. Бурный грозовой фронт миновал, ровный устоявшийся дождь падал на землю – мерно, словно выполняя назначенную работу. Ветер по-прежнему шумел в хвое, но размеренно, убаюкивающее, без былых сумасшедших порывов. Похолодало. Близился рассвет: небо начинало светлеть.
Наверное, скорчившаяся под кустом Мавка задремала, потому что не заметила, как бесшумно промчавшийся зверь широким прыжком перемахнул через пень, переворачиваясь через голову на лету. Она очнулась лишь после резкого толчка – Волк протягивал ей нож:
– Держи! Сматываемся, они сейчас будут здесь!
Как ни быстро девушка вскочила на ноги, они опоздали. Окружая их, возникли чёрные тени – ещё более чёрные, чем окружающая тьма. А может, так только казалось из-за тусклого свечения их глаз – бездушного, мертвенно-зелёного.
– Спина к спине! – скомандовал Волк. – Заклинания таких не берут, даже не пробуй. Только оружие. У тебя есть?
– Только вот это.
– Это скриссор. Умеешь обращаться?
– Да.
Больше они не успели обменяться ни одним словом. Началась жаркая работа. Твари атаковали – молниеносно, сразу со всех сторон. Это только в боевиках киношные враги подбираются к главному герою по одному, в реальной схватке так не бывает.
Однако первый натиск они выдержали довольно легко. Две твари остались лежать на траве, обе со стороны Волка. Его узкий меч, казалось, летал совершенно самостоятельно, прикрывая охотника со всех сторон. Мавка тоже полоснула кого-то, особо не разбираясь – не до того было. Но рана на твари никак не сказалась – та даже не взвизгнула. А может, просто не чувствовала боли.
– Это гончие, – вполоборота бросил Волк. – Погано. Надо как-то уходить. Если сейчас не оторвёмся, подтянутся настоящие бойцы.
– Туда! – показала Мавка. – Там обрыв, я заметила, с той стороны нападать не смогут.
– Бегом! – скомандовал Волк.
Они ринулись прямо на строй гончих, прорубая себе дорогу, и тут Мавка получила рану – одна из тварей дотянулась-таки и цапнула её за предплечье. Обнаружила она это только почувствовав, как сжатая в руке рукоять становится липкой от крови. Замечавший всё Волк тут же приотстал и пристроился за ней, давая раненой возможность самой выбирать темп бега. Он умудрялся на бегу ловко отмахиваться мечом от наседавшей сзади своры. Пока беглецам везло, ведь в темноте они рисковали не только оступиться, но десять раз переломать ноги.
Овраг заворачивал вправо, как раз туда, где находился Калинов мост. До него, по расчёту Мавки, оставалось совсем немного. Ещё чуть-чуть, и они выберутся на свою территорию… Твари, однако, не отставали, двигаясь длинными хаотическими прыжками – то ли выбирали момент для атаки, то ли просто старались их вымотать.
– А ведь они нас загоняют! – озираясь, прохрипел Волк. – Зуб даю, сейчас их босс объявится.
– Ничего! – отозвалась Мавка. – как-нибудь отобьёмся.
Как в воду глядел Волк. Выгнали их аккурат на засаду – встречало четверо, да не те хлипкие гончие, хотя и они никуда не делись. Четвёрка же эта выглядела куда как опаснее – Мавка нутром почувствовала ледяной ужас, струящийся от них. Да, Медея была права, описывая потусторонних как совершенное зло.
– На прорыв! – рявкнул Волк. – А то худо будет! Держись за мной!
Никогда ещё Мавка не видела столь блестящей работы с лезвием. Волку с налёта удалось потеснить одного из четверых – и они ринулись в эту прореху со всей энергией отчаяния. Мавка рубила налево и направо, чудом уклоняясь от встречных выпадов. Воображаемая броня её трепетала и рвалась под ударами чужих воль. Чудовища, несомненно, имели некое подобие интеллекта – искажённого, нечеловеческого, но столь же упорного в достижении цели. Досталось и Волку: левая рука его была прижата к груди, на которой расплывалось тёмное пятно.
Удар она почувствовала как тяжёлую воздушную волну. Закружилась голова, ноги стали ватными. Скользнув, вылетел из ослабевшей руки скриссор. Падая, она успела заметить, как яростно пробивается к ней Волк. Но гончая успела раньше – рванула зубами по шее, по старому шраму…
И наступила смерть.


12. Патриарх

– Почуяли они меня сразу, как только исчез обратный путь. Как и почему – надо разбираться. Может, просто совпало. Задание считаю сорванным. К тому же потеря партнёра…
Бледный до синевы Волк говорил с трудом: грудную клетку охватывала тугая повязка. Собравшийся совет магов хранил угрюмое молчание: рассуждать было не о чем, такие случаи – неотъемлемая часть их профессии.
– Смерть не по твоей вине, – глухо отозвалась Медея. – Тут я виновата, с меня и спрос. Не уследила.
– Не могу согласиться, – сухо возразил Лев. – Не вполне объективно. Мавка нарушила инструкции, виновата сама. И косвенно я, как её прежний наставник: не приучил к дисциплине. Готов разделить взыскание.
– Кто доложит Патриарху?
– А не нужно докладывать, – вдруг вмешался скромно сидевший до сих пор в углу Роберт. – Патриарх и так знает всё, что нужно.
Волшебники вопросительно повернулись к нему.
– Неужели вы могли подумать, что Патриарх вот так просто отстранится от дела, которое он начал как личный проект? И бросит всё на самотёк?
– А ты откуда можешь знать, что думает Патриарх?
– Да уж поверьте, знаю.
Роберт вышел на середину комнаты. И пока он шёл, преобразился: стал выше, исчезла вызывающе рыжая шевелюра, осанка стала исполненной достоинства. Перед аудиторией теперь стоял пожилой, но ещё крепкий человек с благородной сединой и пронзительно голубыми глазами.
– Конечно, я всё это время был рядом, – просто сказал он. – Скрываясь под совершенно неуместной здесь должностью мажордома. Кстати, почему никто не заподозрил этого несоответствия? Я несколько разочарован.
Никто не ответил, хотя в воздухе явно витало «ага, расшифровать иллюзию, наведённую самим Патриархом… как же, как же…». Переглядываясь, маги ждали продолжения. Теребил бородку Вектор, Лев угрюмо насупился, Волк тяжело опирался на крышку стола.
– Позволю себе изложить своё понимание ситуации, – холодно продолжал Патриарх, оглядывая собравшихся. – Мавка была придумана. Придумана мной как новый вид оружия, позволяющий попробовать перенести сражение на территорию противника. Не скрою, я не случайно оказался на месте её первой гибели. Эта смерть была мне нужна для инициации скрытых в ней резервов. Не смотри на меня так, Алевтина, я ещё не кончил! Сядь! Все вопросы потом, ясно?
Медея с искажённым лицом и раздувающимися ноздрями кивнула и опустилась на стул.
– Естественно, меня своевременно проинформировали, что в детском доме обнаружена незаурядная личность. Я следил за её развитием. Должен признать, что директор этого заведения Жеребец выбрал очень грамотную тактику поведения и вынудил побег Рады в идеально подобранное время. А Гром по моему непосредственному приказу в это же время якобы потерял след одной из бестий... Да и твоя, Медея, командировка тоже была не случайна, как и встреча Волка с нашей подопытной. Всё было под контролем… До сегодняшнего момента.
К сожалению, иногда случайности вмешиваются даже в идеально разработанную операцию. Да, мы потеряли весьма перспективный экземпляр… Это досадно. По-человечески её, конечно, жаль. Но ничего. Не следует отчаиваться, экперимент придётся повторить. Как только мы найдём подходящую кандидатуру…
– Я отказываюсь верить, – тяжело и резко чеканя слова, взорвалась, наконец, Медея. – Что я слышу? И такое говорит Патриарх?! Наш Патриарх, стоящий во главе объединённого корпуса магов?! Позор! Чтобы покупать ценой чужой смерти ожидание каких-то туманных перспектив? Ценой детской смерти, Лев! Да слышала бы тебя эта девочка!
– Девочка стояла за дверью и всё слышала! – раздался дрожащий от негодования голос, и в комнату ворвалась пышущая яростью Мавка.
– Ты! – указательный палец её был устремлён на сохранявшего невозмутимость Патриарха. – Ты старый, подлый и паскудный говнюк! Ненавижу!
Молния, сорвавшаяся с её пальца, была ужасна. Тело Патриарха на мгновение вспыхнуло голубым дрожащим огнём – так, что ослепило глаза. Когда все проморгались, на месте Патриарха возвышалась лишь горстка пепла. Мавка с широко распахнутыми остановившимися глазами стояла неподвижно. Её била крупная дрожь.
– Что смотрите? – сквозь гневные слёзы закричала она. – Да, я его убила! И нисколечки не жалею!
– Ты жива?! – всплеснула руками Медея. – Но как?!
– После такого не выживают, – поддержал Волк. – Тебя же буквально разорвали на части! Я сам видел!
– Не меня, – ощерилась Мавка. – Это был фантом. Как видишь, я тоже кое-что умею! Этот… козёл… научил на свою голову.
– Насчёт козла ты немного погорячилась, – оборвал её стоящий в дверях Роберт. Никто не заметил, как он вошёл.
– Ничего не понимаю, – пробормотала Медея. – Игорь, ущипни меня… Кто-нибудь может объяснить, что происходит?!
– Я объясню, – рыжий мажордом прошёл на место, где только что стоял Патриарх. – Только не надо больше никаких фокусов с огнём, ладно, девочка? Извини за эту инсценировку, но так было необходимо. Обучение иногда сопровождается неприятными моментами. Тебя требовалось довести до исступления, чтобы вызвать молнию. В дальнейшем это будет получаться всё легче и легче, убедишься сама. Скоро ты будешь готова к самостоятельным рейдам за мост.
– Ты знал, что я жива? Ты всё подстроил? Специально?
– Конечно. Ещё раз прости старика, но по-другому сделать было никак невозможно. Исключительные способности пробуждаются экстраординарными методами.
Рыжий маг остановился и хитро подмигнул:
– Кстати, вы сейчас видите Патриарха в его реальном обличии. Не тот величественный и напыщенный фантом, который так мастерски прихлопнула Мавка, а реального человека… Ничего особенного, не так ли? Поэтому не будет большой беды, если вы все через некоторое время про это забудете. А теперь извините, коллеги, мне пора: дела, дела…


13. Напарник

– Копша! У нас опять деньги кончились! Ты вообще собираешься делом заняться? – распекал Гром унылого долговязого субъекта, обременённого классической хасидской шляпой и пейсами. Хасид с обречённым выражением лица безнадёжно вышагивал рядом. Красный, с первого взгляда определила Мавка. Второй спутник Грома, бесцветный маг, которого Гром увлекал за собой, держался отстранённо и явно тяготился разговором, отворачиваясь в сторону.
– Таки сколько можно, Бруно, – меланхолично бурчал красный. – Не в деньгах счастье. А у тебя каждый раз одно и то же!
– Не я тебе специальность выбирал!
– Ой, только не делай мине грустно... Сколько тебе нужно?
– А то ты не знаешь. Как обычно.
– Ладно. Послезавтра. Будем считать, что мы договорились, и давай забудем об этом.
– Нет. Сегодня вечером.
– Ну хорошо, тогда завтра…
– Только, смотри, с утра. С утра!
Отпустив сразу повеселевшую жертву, Гром обратился к Мавке:
– Так. Ты до сих пор без напарника? Вот. Ветер, он же Виктор. А это Мавка. Рада, если по-старому, – представил их Гром. – Я назначен курировать вашу пару. Надеюсь, вы друг другу понравитесь.
Ветер, худощавый молодой человек, оценивающе взглянул на напарницу:
– Мавка? Та самая?
– Именно, – кивнул куратор. – Другой у нас нет. Ладно, обвыкайте пока, а я пошёл. Некогда мне. Там что-то с графиком дежурств напортачили…
Мавка была довольна: ещё бы, получить партнёром Ветра, самого удачливого следопыта заставы! Несмотря на свой не вполне солидный возраст, он считался одним из выдающихся специалистов по выслеживанию нечисти, проникающей из запретной территории. Осторожным, расчётливым и цепким.
– Ветер… – пробуя на язык имя, произнесла она. – Хорошо. Подружимся.
– Мавка… – так же оценивая, протянул Ветер. – Мне нравится. Тебе никто не говорил, что ты красивая?
– Говорили, – отрезала девушка. – За комплимент спасибо, но больше так не нужно.
– Почему? Ты мне нравишься, пусть пока только внешне. А между партнёрами не должно быть недомолвок. Вот я честно и говорю: ты красивая.
Мавка посмотрела на мага долгим взглядом, взвешивая его слова:
– Наверно, ты прав, – и досадливо покраснела, сообразив, что ляпнула двусмысленность. – Это я насчёт недомолвок…
Ветер понимающе засмеялся – по-доброму, открыто, и Мавке вдруг стало с ним совсем просто. Исчезла сковывающая натянутость общения, словно они уже давным-давно знали, чего можно ожидать друг от друга. Возникла та свобода, когда не нужно постоянно следить за собой, чтобы не допустить в разговоре оплошность.
– У меня есть коробка конфет и бутылочка полусухого, – доверительно шепнул Ветер. – Айда ко мне, отметим знакомство?
– Принимается! – не раздумывая, согласилась девушка.
Комната партнёра ей пришлась по душе: Ветер как-то сумел совместить холостяцкий уют с аскетичным минимализмом. Единственным исключением были книги. Именно бумажные книги, не диски и не прочие виртуальные носители. Книг было великое множество: кроме стеллажей они находились в самых неожиданных местах – под подушкой, на подоконнике, даже на полу. Удивительно, но общего впечатления это не портило – наверно, оттого, что везде была идеальная чистота.
– Стул, правда, у меня только один, – повинился юноша. – Так что садись прямо на кровать.
– А это удобно?
– Знаешь что, – серьёзно посмотрел на неё Ветер. – Напарники – это много ближе, чем просто товарищи. Нам с тобой жизни друг другу спасать, если что. Давай договоримся сразу, чтобы без обид: если придётся, я тебя и за грудь лапну, и ниже. Это ничего не значит. Того же и от тебя жду, между прочим: партнёру надо доверять, как себе самому. А ты – удобно, не удобно… Как тебе такое?
– Ничего. Нормально.
Мавка сбросила кроссовки и забралась с ногами на кровать. Ветер выставил на стол обещанные конфеты и высокую бутылку:
– Токайское!
Вино оказалось изумительным – Мавка никогда не пробовала ничего похожего. Ей вообще редко доводилось пить вино. Но сейчас, конечно, случай был особый. После первого же бокала ей стало тепло и хорошо. Ветер оказался надёжным и ответственным парнем, на которого вполне можно было положиться. Конечно, даже невооружённым взглядом было заметно, что она ему тоже нравится, но ничего некорректного он себе не позволял. Мавке импонировало такое ненавязчиво выказываемое уважение, позволяющее собеседнику чувствовать себя свободно.
Разговор завязался сам собой. Они делились впечатлениями о миссиях, в которых каждому довелось принимать участие, обсудили сильные и слабые стороны тех или иных тактических приёмов – Мавку впечатлили наблюдательность и своеобразность мышления партнёра. В свою очередь она высказала Ветру кое-какие соображения из собственного опыта. Постепенно диалог скатился до ничего не значащей болтовни.
– А что за специализация у этого, как его… Копши, что ли? – спросила девушка. – Почему Гром от него денег требовал?
– Очень даже нужная специализация: кладоискатель. Ты не задумывалась, на какие капиталы мы все существуем? Мы ж нигде не работаем, зарплат не получаем.
– А и в самом деле! На какие?
– О! То-то и оно. Копша, во-первых, находит деньги, которые кто-то теряет. Каждый день находит, представляешь? И помногу. Во-вторых, клады ищет. Нам с тобой и не снилась такая удача, а ему само в руки плывёт. Потому такие, как он, на вес золота! Но с кладами, правда, мороки много: редкая золотая вещица или там монета не имеет музейного значения, просто так их в скупку не сдашь – жалко. А вот потерянные кем-то баблосы – это да.
– А вдруг у человека это последние были?
– Ну, растерях из бедных не так уж много. Копша, кстати, очень щепетилен в этом вопросе: если объявится владелец – непременно отдаст. Но так редко случается, чтобы хозяина найти, да и суммы не те. Зато ты не представляешь, сколько теряют те, кто бабла не считает! Пачками!
– А ты откуда знаешь?
– Ниоткуда. Я просто наблюдательный. Если не только смотреть, а ещё и видеть, то можно сделать выводы.
– А ты, значит, всё замечаешь?
– Не всё. Но многое.
– Например?
– Ну, например, у тебя тридцать седьмой размер обуви, на внутренней стороне обозначено. А ты мой заметила?
– Нет…
– А между прочим, он оттиснут на подошве. И когда от калитки шли, отпечатки отлично видны были – там грунт соответствующий. Я такие мелочи автоматом замечаю. Специализация, однако. А у тебя какая?
– А я, наверно, оружейница. Ну, так считается – ещё с той поры, как меня бестия замещала, но на деле я что-то сомневаюсь. Это у неё всё ловко получалось, а мне с большим трудом даётся… А поменять специализацию можно, как думаешь?
Ветер пожал плечами:
– Ну, у магов и по две специальности бывает. Нечасто, но бывает. Может, и у тебя так. Глядишь, ещё что-нибудь проклюнется. Я вот одного знаю, у него целых три: повар, собеседник и некромант. Ганеша – может, слышала?
– Не-а. Я же на заставе не так давно. А повар – это про что?
– Зелья варит.
– А собеседник?
– С животными говорит. И с птицами. Даже тварей с той стороны понимает, когда они по-своему бормочут.
– Ничего себе.
– К слову сказать, могу познакомить. Оригинальная личность.
– Ладно. Потом как-нибудь.
Мавка откинулась на спину и сладко потянулась. Здорово, что у неё появился такой друг! Перед которым не надо выделываться или постоянно быть в напряжении. Который принимает тебя как есть, со всеми твоими тараканами и заморочками. Да и в конце концов, он просто классный парень. И наверняка у него ещё не раз найдётся, чем её удивить.
Она улыбнулась и тихо-тихо, чтобы напарник не услыхал, ещё раз повторила его имя:
– Ветер…
Строгое и напряжённое существование хранителя границы начинало играть новыми красками.


14. Кот в мешке

Осень пришла внезапно, как всё, что случалось в этом городе. Наверное, это объяснялось воздействием общих мыслей: если в реальности происходила смена поры года, она неминуемо должна была отразиться и на Ловингарде.
Жара спала. Пышные летние облака сменились плоскими серыми тучами. На тротуарах шуршали опавшие листья. Сырые утренние туманы приносили свежесть на площади, на которых тоскливо воркотали голуби.
Мавка и Ветер медленно шли по направлению к реке. Город давно остался позади: он оканчивался резко, словно кто-то провёл черту – вот тут ещё асфальт и автомобили, а чуть дальше – равнина, поросшая низенькой, словно больной, травой. Здесь уже явственно чувствовалась близость чего-то странного, невнятно-чуждого.
– Чего я не могу понять, – протянула Мавка, – так это того, как вещи из ментала оказываются в нашем мире. Они же так – обман, фикция. Сон, не более. Вот как объяснить?
– Легко! – фыркнул Ветер. – Ты просто не с того конца думать начинаешь.
– А с какого надо?
– С другого. Для начала задай себе вопрос: а как ты сама в ментал попадаешь? Ты ведь тоже тело. Материальное. И что, мешает это тебе?
– Не мешает. Но ментал – порождение мозга. Моего и всех остальных. Так корифеи учат. Что, скажешь, неправда?
– И спорить не буду. Но ты продолжай. Развивай мысль.
– Продолжаю. Как ни крути, а своему-то сознанию я хозяйка! Где хочу, там и гуляю.
– Правильно. И, если быть последовательной – что хочу, то оттуда и беру. И что не хочу – тоже, кстати. Так ещё чаще бывает, – Ветер серьёзно глянул не неё. – Так что не удивляйся. Вот нож твой, скажем. Ты ж его туда-сюда сколько раз таскала. И одежду, и обувь.
– Но ведь там эти предметы нематериальны?
– Там – да. Как и ты сама. А какая разница, если результат одинаков?
– Ну, всё-таки разница должна быть…
– Но твоё подсознание-то думает иначе. Если ты уверена, что призрачным ножом можно порезать палец так же, как и настоящим, то так оно и случится. Воображение, знаешь ли, страшная сила.
– Ага, скажешь тоже. Сон – это сон и есть.
– Уж кто бы говорил! Сама по снам похаживает, как у себя дома, – посмеиваясь, парировал Ветер, – а строит из себя Фому неверующего! – он снова посерьёзнел. – Ты, Рада, напрасно к снам так легкомысленно относишься. Люди во сне аж треть жизни проживают. И не только люди. Зря, что ли, так устроено? Ладно, мы пришли, – сменил он тему. – С этого места и начнём. Надо поглядеть, какие есть следы. Пока я буду занят, ты прикроешь, если нужно.
Он уставился под ноги, словно впервые видел дощатый настил моста и чуть заметную тропку, ведущую к нему. Потом принялся ходить взад-вперёд, приглядываясь неизвестно к чему.
Мавка осмотрелась. Река словно умерла – на потемневшей холодной поверхности не было ни жуков-водомерок, ни мелких кругов от вечно пасущейся у берега рыбьей молоди. Пожелтевший лист, принесённый откуда-то ветром, медленно уплывал под мост – справа налево: девушка впервые обратила внимание на направление течения. Она, как учил напарник, попыталась увидеть как единое целое все обстоятельства и факты, но никаких выводов сделать так и не сумела. Не было там ничего, к чему можно было бы прицепиться. А если и было, то требовалась недостижимая для неё квалификация Ветра.
Зато как боец Мавка его превосходила. Это выяснилось на первой же тренировочной схватке, которую она выиграла довольно легко. Таким образом, роли распределились сами собой: в рейдовом поиске тон задавал следопыт, но стоило им ввязаться в активные действия, инициатива принятия решений полностью переходила к Мавке. Они научились признавать сильные стороны друг друга и уступать лидерство применительно к обстоятельствам.
– Не отвлекайся! – обернувшись, бросил Ветер. – Смотри по сторонам! Тут одна тварь просочилась на наш берег. Только вот что странно…
Что странно, Мавка спрашивать не стала: по опыту знала, что напарник не ответит – сообщит только то, в чём будет полностью, на сто процентов уверен. И то не сейчас, а позже, когда закончит. Знала она и то, что допытываться, каким образом Ветер приходит к тем или иным выводам, не стоит. Когда в первый раз она попыталась это сделать, тот отрезал:
– Прости, не скажу. Если такое кому-то  раскрыть, пусть даже тебе, мне потом нужно будет менять всю логику поиска. Алгоритм долго нарабатывается. И потом, толку всё равно не будет: после тебе опять станет непонятно. Да и как можно объяснить то, что просто видишь – и всё? А вот на той стороне довольны останутся: спасибо, показали наши ошибки, больше не повторим.
Наконец Ветер закончил свой кропотливый осмотр и разрешил себе изложить выводы, к которым привела его знаменитая интуиция. На нашу сторону перебралась одна тварь, остальные почему-то не решились перейти мост. И, потоптавшись, отправились восвояси. Было их пять или шесть, не больше.
– Самое странное, что сюда они мчались бешеным аллюром, а обратно уходили далеко не с такой скоростью. Это необычно. На какие мысли наводит?
– Гнались за той, первой, тварью. Не догнали. Решили вернуться.
– Похоже, да не совсем. Скорее хотели, чтобы мы так подумали. Нужно им было бы – догнали. Или ещё хитрей дело обстоит…
– Тогда, – предположила Мавка, – это отвлекающий манёвр. Мы сейчас пойдём по следу – а мы же пойдём, правда? – и они в этот момент…
– Возможно. Но поблизости их вроде бы нет, а пока они подойдут, наши успеют подтянуться – я уже послал мысль. Медея в курсе.
Одним из узких мест в  ментале являлась коммуникация. Никакой мобильной связи, конечно, не было и в помине, поэтому каждый Защитник в обязательном порядке обучался мысленным сообщениям. Конечно, такого изощрённого мастерства как Мыслители, умевшие передавать самые тонкие нюансы, иные специализации не достигали, но худо-бедно описать ситуацию мог любой. Для этого разработали специальную таблицу кодов, которую каждый маг затверживал назубок, как таблицу умножения. И сейчас Ветру достаточно было передать комбинацию «89», чтобы полностью описать сложившуюся ситуацию.
Они не мешкая отправились по свежему следу сбежавшей бестии. Ветер шёл уверенно, постепенно уклоняясь вправо – в сторону порта, где в нагромождении бочек, тюков, наваленных куч угля, штабелей досок и прочего товара можно было затеряться в два счёта – видимо, на это и рассчитывала проскользнувшая через мост тварь. Эта пустынная часть порта словно специально была создана для съёмок голливудского блокбастера: высокие ряды ящиков с узкими проходами между ними, бесконечные пакгаузы, заполненные непонятной продукцией, тяжёлые мешки на поддонах… Впрочем, именно киноиндустрия наверняка и послужила причиной такого состояния территории, сформировав устойчивый образ. Ветер и Мавка бесшумно крались по следу, который следопыт удерживал безошибочно.
– Странно, я её не чувствую, – шепнул Ветер. – Хотя уже должно быть совсем близко. А ты как?
– Тоже никак. Странно. Ты след не потерял?
– Ещё чего. Вон там, между двух бочек. Приготовься.
Кивнув, Мавка пошла первой. В обоих руках у неё мгновенно возникли скриссор-финки – ножевым боем она овладела в совершенстве, это признавал даже такой авторитет в этом вопросе, как Вектор. Точным и выверенным прыжком она заняла боевую позицию – и ошеломлённо остановилась.
Между бочками неподвижно сидел большой чёрный кот.
Конечно, это был не просто кот – мелкие, не поддающиеся объяснению нюансы свидетельствовали о его необычности, а манера держаться резко отличалась от поведения одичавших завсегдатаев портовых закоулков. Кот не убегал, но в то же время всем своим видом демонстрировал, что готов к смертельной схватке. Которой явно не хотел – почему-то это тоже было совершенно ясно. Не желал он ни убегать, ни нападать первым. Кот просто ждал, что предпримут внезапно появившиеся люди – недоверчиво, но и не проявляя агрессии.
Мавка была в замешательстве. Она жестом остановила Ветра, который было с коротким замахом шестопёра шагнул вперёд:
– Стой!
– Ты что?! – опешил напарник. – Это она, тварь!
– Не мешай.
Мавка демонстративно, не торопясь, сложила ножи в один и убрала его в ножны. Кот расслабился, но смотрел всё ещё насторожённо. Мавка медленно протянула руку и погладила его – кот не шевелился и вдруг мурлыкнул. Девушка счастливо засмеялась:
– Видишь, как всё просто!
– Ну ты даёшь, – восхищённо покрутил головой Ветер. – У тебя явно специальность дрессировщика, не иначе! А все наши-то как обалдеют, когда мы приведём живую тварь для опытов!
– Нет, – вдруг сказал кот. – Никаких опытов. Я и так вам всё расскажу.


15. Новые обстоятельства

– Да не Барсик, а Басик! Так я его назову.
– Почему Басик? – не понял Ветер.
– Ну, это сокращённое от Баскервиль, – пояснила Мавка. – В честь Баскервильского чудовища. Имя нетривиальное. Согласись, ему должно понравиться.
Кот не возражал. Коту было индифферентно. Он спокойно трусил рядом с волшебниками, не отвлекаясь на пустую, как он выразился, житейскую суету.
– Басик, тебе не трудно разговаривать? – поинтересовалась девушка. – Всё же строение горла у котов отличается от нашего.
– Не трудно, – отозвался кот. Речь его звучала вполне разборчиво, хоть многословностью он не отличался.
– Тут, наверно, вот что имеет значение, – заметил Ветер. – Практически во всех сказках коты разговаривают. Чеширский, например. Или кот в сапогах. Да и Бегемот у Булгакова тоже не молчун… Поэтому тут, в ментале, в этом нет ничего странного. А вот в реале – посмотрим. Если он сумеет перейти в реал, конечно.
– Ты сумеешь, Басик?
– Надеюсь.
Басик сумел. Только вот в обычной реальности от его лингвистических способностей не осталось и следа: мяуканье, шипение – и всё. Пришлось обращаться к Медее:
– Алевтина Дмитриевна, погляди, пожалуйста, что у него в мыслях. Всё-таки существо с той стороны, как бы чего не вышло!
Кот отвернулся с обидой (понимать-то он всё понимал), но возражать не стал. Рассудил правильно, поставив себя на их позицию: с чего это ему должны так уж доверять, вдруг он скрытый агент противника? Свернулся и лежал, закрыв глаза.
Медея слушала долго, переспрашивала, видно, уточняла. Наконец откинулась в кресле и покачала головой:
– Ну и дела…
– Что? Что именно?
Старая колдунья озадаченно подняла брови и принялась протирать очки.
– Да нет, ничего. Не враг он, это совершенно точно. Но и не друг. Так, посторонний. И с этими посторонними придётся что-то делать: он не один такой, могут появиться ещё… То есть наверняка появятся, если мы срочно не вмешаемся.
– Какие ещё посторонние?!
– А такие. Бестии наткнулись на древнее кладбище – оказывается, там, на той стороне, такое есть. Ну, и сумели разупокоить кого-то. Кого – Басик ваш сам не знает. Всё забыл за давностью лет: и кто он, и что он, и как звали... По крайней мере, не совсем человек, вернее, совсем не такой, как мы. Подняло его в виде сгустка энергии, это уж потом он стал котом: того занесло зачем-то за мост, ну, Басик и вселился. Теперь сам не рад, конечно, а тогда, говорит, выбора не было… Насилу ноги унёс, и на том спасибо.
– И что теперь?
– Хороший вопрос. Думать нужно, и быстро: обряд разупокоения хоть и долгий, но не бесконечный. Могут ещё кого поднять. Придётся нам вступиться. Экспедицию готовить надо. Закрывать погост.
– Да зачем? Они нам вроде не противники? Пусть себе коптят небо, нам-то что.
– А им-то, разупокоенным, каково? Без тела, он говорит, ощущения мерзейшие: тошнит, голова кружится – хотя какая там может быть голова в таком состоянии! И боль постоянная, во всём – чуть не сказала «теле». Короче, не дай Бог кому испытать. Басику вот попалось тело кота, это значит, лет через пять опять помирать – он уж далеко не котёнок. Сколько там коты живут? А переживать агонию – такого никому не пожелаешь. Чисто из гуманности надо бы помочь… существам. Уж не знаю, как их называть, но выручить желательно.
– К тому же, – поддержал молчавший до этого Вектор, – кто знает, с какой целью нечисть их подымает. Уж не зря, понятное дело. Может, удар нам готовят, а мы и понятия не имеем, какой. Моё мнение – закрыть погост. Медея права.
Общее мнение решительно склонилось к вылазке, тем более, что окончательное упокоение мертвецов – гораздо более простая задача, чем их воскрешение. Осиновые колья, заговор – и всё.
– А Басик? С ним что делать?
– Он выразил желание остаться там, в ментале. Навсегда. Там ему смерть не угрожает. Уж своё-то существование он мысленно поддержать сможет и сам.
– Так… А когда начинаем?
– Немедленно, – решила Медея. – А то, мне тут передали, Смородина уже стала попахивать.
– Что?
– Что слышишь. Знаешь, почему речку Смородиной назвали? От слова «смород», то есть «вонь» по-современному. Если что-то серьёзное с той стороны намечается, она вонять начинает. И вся рыба кверху брюхом. Верный признак... Думаю, это с кладбищем как раз и связано. Надо поторапливаться.
– Мы-то готовы, – переглянувшись с Ветром, заявила Мавка. – А как остальные? И кто, главное?
– Большой командой выдвигаться незачем: засветиться легко, – рассудила Медея, – но и малыми силами вряд ли чего удастся добиться. Думаю, с вами пойдут Гром и Ганеша, они как раз свободны. Старший группы – Гром. И, конечно, Копшу возьмёте.
– Копшу? А он ходит в ментал? Он же всего лишь красный! Я думала, туда только прозрачных…
– Бесцветных! Ишь, привыкла… Ну да, он красный, ему без помощи никак. Вот как раз ты и позаботишься, чтобы с ним ничего не случилось. Проведёшь туда и обратно.
– Да зачем? Извини, но лишняя обуза...
– Да? А как ты могилки-то собираешься искать? Для добротного упокоения место точно указывать надо, на полметра ошибёшься – толку не будет.
– А нас Басик проведёт.
– Само собой. Погост-то укажет, а дальше? Короче, нечего тары-бары разводить. Ступайте с Богом. Удачи.
Смородина и впрямь изменилась. Тяжёлый смрад чувствовался задолго до того, как группа подошла к мосту, несмотря на то, что слабый ветерок подталкивал в спину.
– Так, – скомандовал Гром. – Теперь для всех – зеркало и пустота. Копшу прикрывают Мавка и Ветер. Кота – я. Направление – на сухую ель. Там чуть-чуть приоткрываемся. Всем ясно?
– Всем.
– Тогда вперёд…


16. Обретение странного

– Дальше поведу я, – заявил Басик. – Можно сделать так, чтобы у меня только кончик хвоста был виден?
– Можно.
– Тогда держитесь за мной. Оставайтесь невидимыми. И осторожнее: уже недалеко. А там могут быть посторонние.
– Эх, неплохо бы сейчас пистолетик с серебряными пулями, – мечтательно прошептал Гром.
– Так в чём дело? – так же тихо отозвался Ветер. – Вы с Вектором вроде когда-то мутили нечто подобное. Что, не вышло?
– Естественно, не вышло. И не могло выйти, это же огнестрел. Нам же тогда только блефануть нужно было, – с сожалением вздохнул Гром. – А жаль, сейчас такое как раз к месту было бы…
– Тихо вы, – не выдержал молчун Ганеша. – Ишь, раскудахтались! Всех демаскируете...
Это было верно. Каждому члену группы пришлось, закрывшись свёрнутой в кокон «пустотой», следовать за чуть заметным клочком шерсти. Незаметность имела и существенный минус: так же, как и все остальные, маги не ощущали друг друга. Оставалось лишь надеяться, что все чётко соблюдают расстановку по позициям и никто не отстал. Это замедляло движение, но и давало какую-то гарантию безопасности.
– Пришли, – наконец остановился кот. – Здесь. Вон яма вырыта, видите? Моя.
– Внушительная, – уважительно заметил Гром. – Видать, при жизни ты был покрупнее, чем сейчас.
Кот безразлично пожал плечами – по крайней мере, его телодвижение правильнее всего было интерпретировать именно так.
Маги сбросили невидимость и осмотрелись. Вокруг никого не было. Редкие сосны замерли как во сне, не колыхалась ни одна ветка. Купы крушинника у их подножий тоже застыли в неподвижности, но все понимали: обольщаться этим кажущейся спокойствием не стоило. 
– Чего ждём? Копша, твой выход.
– Так, теперь все затихли и не капайте мне на мозг, – откликнулся тот. – И таки лучше отойдите. Сейчас будем посмотреть…
Красный маг полузакрыл глаза и несколько раз повернулся на пятке.
– Двенадцать, – победно заявил он. – Точно, двенадцать. Вот тут первый, – он воткнул колышек.
Не теряя времени, Ганеша тут же забормотал свои невразумительные некромантские заклинания, время от времени делая руками странные пассы. Так и пошло, словно по конвейеру: Копша отмечал колышком очередную могилу, Ганеша навечно её запечатывал. Кот молча наблюдал за колдовским действом; остальные, превратившись в слух и зрение, следили за окрестностями. И не зря: на последнем захоронении из-за кустов бесшумно скользнули тени. Гончие. Трое.
– Так, – буднично уронил Ветер. – Не отвлекайся, этих мы с Мавкой берём на себя.
С другой стороны выскочило ещё пятеро.
– Нет, – мгновенно перерешила Мавка. – Наши эти. Гром, те трое – твои!
В её руке возникла финка. По совету Ветра она недавно попросила гальваников покрыть клинок серебром. Это должно было увеличить смертоносность оружия.
Ганеша торопливо читал последние фрагменты заклинания. Но закончить не успевал: твари напали раньше.
Мавка бросила молнию в ближайшую бестию. Без результата.
– А, чёрт, забыла, на них же магия не действует! Только шуму наделала…
Вся надежда теперь была только на оружие. На свою подготовку да на выручку товарищей. Она шагнула вперёд, прикрывая Ганешу.
Сзади яростно рубился Гром. Страхующий напарницу Ветер ловко приложил шестопёром метнувшуюся было сбоку гончую. Мавка провела мгновенную черту по брюху ещё одной – так, двое минус!
Однако погибших тут же заменили прибывавшие – три, нет, четыре!
Спас положение наконец-то завершивший работу Ганеша. Его кривая сабля заплясала бешеным сверкающим узором, держа нападавших на почтительном расстоянии.
– Уходим, быстро!  – скомандовал Гром. – В бой не ввязываться. Бегом!
– Стойте! – вдруг завопил Копша. – Тут что-то такое! Я не знаю, что! Такого ещё не было! Сейчас, сейчас…
Он лихорадочно завертелся на одном месте, определяя направление, потом рванул в сторону и наклонился, чуть ли не принюхиваясь к почве.
– Сдурел, что ли? – взревел Гром. – Быстро назад! Порвут ведь!
– Здесь! – завизжал Копша. – Держите их! Я сейчас!
Он по-собачьи упал на четвереньки и стал торопливо разгребать грунт. Опавшая хвоя, песок и мелкие камешки так и летели во все стороны. Мавка поразилась: она никогда не подозревала, что голыми руками можно рыть с такой скоростью. Впрочем, отвлекаться на это не приходилось: гончие снова напали всей стаей.
– Нашёл! – ликующий возглас Копши взвился под самые небеса. – Уходим, уходим!
В руке его болталось нечто вроде ожерелья – из-за налипшей комьями глины было не разобрать.
Но несколько потерянных мгновений всё изменили. Прибывавшие твари успели замкнуть круг и теперь не торопясь наступали, скаля клыки и утробно взрыкивая. Но их рычание ничего не стоило перед неистовым рёвом, вдруг ударившим Мавку в спину. Чёрная молния одним прыжком ворвалась в линию бестий, расшвыривая их, как котят.
– Басик?!
Басику, или вернее, тому существу, в которое превратился кот, удалось невероятное: гончие расступились и позорно бежали. Волшебники были поражены таким поворотом дела и буквально оцепенели от неожиданности.
– Не стоит здесь задерживаться, – вернул их к действительности кот, возвращаясь к обычным размерам. – Они сейчас вернутся.
– Ну ты даёшь! – бросил Ветер.
Больше маги не успели обменяться ни одним словом. Так бежать им ещё не приходилось. Кусты и деревья неслись навстречу с огромной скоростью, и уклоняться от них приходилось, напрягая все свои силы. Мавка прыгала, подныривала и металась так, как ни на одной тренировке. Ей словно помогала неведомая сила: не скользили ноги, не сбивалось дыхание, а выбираемое направление оказывалось единственно верным. И так было со всеми, даже Гром, несмотря на свою плотную комплекцию, не отставал. Впереди всех мчался Копша, проворно перебирая своими длинными ногами – неуклюже, но тем не менее весьма действенно.
Калинов мост они пролетели как на крыльях. А дальше уже была своя территория. И подмога.


17. Разбор полётов

Патриарх внимательно выслушал рапорт командира группы Грома, а затем по очереди всех участников экспедиции. Включая Басика, у которого вдруг непостижимым образом прорезался дар речи вне ментала. Особенно Патриарха заинтересовало сообщение Копши.
– Ты, говоришь, так и не понял, что это за вещица?
– Таки нет! В жизни ничего похожего не встречал.
– Ну-ну… А это как почувствовал?
– Или я не имею счастья? Просто мазаль…
Отмытый артефакт лежал на столе. Он представлял собой нашейное украшение из серебра – предположительно, потому как точный химический состав определить представлялось затруднительным. В центре, в замысловато сплетённой оправе, мутно желтел камень – нечто вроде огранённого кабошоном янтаря. В центре его изредка вспыхивала крохотная искорка.
– Кроме тебя, до него никто не дотрагивался?
– Никто.
– Это правильно. Кто знает, какая сила в нём заключена… У тебя ведь цвет радикально поменялся. Сейчас не меньше, как синий ранг.
Копша польщённо улыбнулся:
– Ну, так уже оно вышло. И шо, мне отказываться от такого гешефта?
– Нет, конечно, раз уж повезло… А могло и не повезти. Вещь странная.
– И что с ней делать? – спросила Медея.
– Думаю, ничего.
– Как это, Лев?!
– А так. Басик, это наследие твоего народа. Тебе и владеть, – решил Патриарх. И тут же пояснил:
– Почему я так думаю? Вряд ли эта сила проснулась бы, если бы рядом не было Басика… И, кстати, на него она подействовала больше всех. Такую трансформацию тела осуществить непросто даже мне. А ведь он до артефакта даже не дотрагивался. Ведь так?
– Так, – подтвердил кот.
– Копша, надень-ка на него ожерелье, – велел Патриарх. – Тебе-то уже можно его трогать. Остальным, правда, советую воздержаться. Басик, ты не возражаешь?
Кот вспрыгнул на стол. Шерсть на нём поднялась дыбом, хвост нервно подёргивался. Прикосновение к артефакту преобразило Басика: теперь на столе стояло могучее человекообразное существо, заросшее грубой шерстью. Ножки не выдержали и треснули. Басик с неожиданной для такого тела грацией соскочил с рухнувшего стола.
– Йети?! – ахнула Медея.
Патриарх не отрываясь смотрел на Басика, читая его мозг. Потом кивнул и ответил ему – но так, словно и на свои мысли:
– Да, так будет лучше всего. 
Йети ответил эхом:
– Именно так. Прощайте.
И исчез.
Некоторое время царило молчание. И первой не выдержала Мавка:
– Что всё это значит?
– Это значит, что сделан оптимальный выбор, – устало ответил Патриарх. – Не хочу даже предполагать, что случилось бы, завладей этой вещью противник… Да и в наших руках это не принесло бы ничего хорошего. Что ты так смотришь, девочка? – обратился он к Мавке. – Эту задачу решил ещё Толкиен. Как бы развивались события, если бы кольцо всевластия не было уничтожено? А эта вещь – нечто очень похожее. А так все сложилось наилучшим образом: Басик вспомнил всё и стал самим собой. И в придачу получил возможность вернуться к своим сородичам. Подозреваю, что с помощью этой штуки он может перемещаться не только в пространстве, но и во времени. Кстати, ни здесь, ни в ментале он и его соплеменники больше не появятся, он обещал. К нам их занесло совершенно случайно, из-за какой-то навигационной ошибки. И здесь им некомфортно… А теперь я покидаю вас, меня ждут в другом месте.
– Последний вопрос, Лев, – вмешался Гром. – А разве в его руках артефакт не представляет опасности?
– Это совсем другая вселенная. Там у них свои законы. И свои проблемы, которые тамошние обитатели должны решать сами. К тому же, так уж вышло, в моральном плане они продвинуты дальше нас… Думаю, вам всё объяснит Алевтина Дмитриевна, она уже с самого начала штурмует мой мозг, – Патриарх лукаво подмигнул. – И всё, что надо, она уже вытащила.
Медея густо покраснела и потупилась. Справившись с собой, она проводила взглядом уходящего Патриарха и облегчённо вздохнула.
– Не «всё», конечно, а то, что было позволено, – созналась волшебница. – Лев предаёт гласности только то, что хочет.
– А я, признаться, рассчитывал, что мы сумеем наконец раздавить это гнездо, – медленно произнёс Ветер. – Представляете, какая тогда бы жизнь началась?!
– У кого? – парировала Медея. – У нас? Вот ты, конкретно, чем бы занялся? Ты ведь по большому счёту ничего, кроме как выслеживать тварей, не умеешь! Это-то умеешь хорошо, кто спорит, но в чём другом от тебя пользы ноль! Не обижайся, это не только к тебе относится – ко всем нам. Сейчас мы на своём месте, а исчезни навь в один прекрасный момент – и никому мы не нужны.
– Просто переучиваться придётся, – поддержала Ветра Мавка. – Ну и что? Переучимся.
– Стара я уже для этого. Ты-то, может, и переучишься, а мне на пенсию пора…
– И всё же я не понимаю, почему нужно было отдавать такую ценность кому-то.
– Ох, милая, всё так и есть. Конечно, жалко! Да просто не доросли мы ещё, права у нас нет распоряжаться такой мощью. Сейчас мир в равновесии – плохом, шатком, но какое уж есть. А если от этого артефакта эти весы, образно говоря, переклинит? Оно и без того случается… Тут ведь всё только на сложившихся стереотипах держится, а фантасты порой подкидывают такие идеи, что не знаешь, как отбиться! Тот же Толкиен западному миру громадную свинью подложил со своими орками! До нас, слава Богу, только отголоски дошли, а тамошним колдунам ох как солоно приходится… Ментал чисто на дыбы встал!
– Ничего, справились бы, – упрямо наклонила голову Мавка. – И никому от этого хуже бы не стало.
– И вот представь, – не слушая её, продолжала Медея, – раз в триста лет, ну, может, чуть реже, но когда-нибудь непременно появляется гений. Творец, демиург, поэт от фантазии, способный в одиночку создать целый мир. Да такой, что захватывает воображение и находит миллионы последователей. Которые будут развивать, детализировать его… И хорошо, если этот мир не отразится губительно на равновесии, не перетянет чашу весов в ту или иную сторону. А если перетянет?
Медея пристально взглянула на Мавку через очки, делавшие её глаза ещё больше.
– Вот что прикажешь делать с таким гением? – спросила она. – Убить? Или всё же пытаться перетянуть на свою сторону? Решать, конечно, действующему на тот момент Патриарху. А это колоссальная ответственность. Незавидна патриаршая доля в этом вопросе, ох и незавидна…
– Тут и решать нечего. Конечно, перетянуть на свою сторону! Это и ежу понятно.
– И что тогда? Равновесие всё равно нарушится.
– Да на кой чёрт нужно равновесие?! Победим – и можно будет заняться чем-то поинтересней, чем эта война. Направить энергию на что-нибудь… Забыла нужное слово… Вот: созидательное. Это ж такие возможности!
– Наоборот. Сейчас они, бестии, для нас – да и мы для них – нечто вроде волков для стаи оленей. Убери этот фактор, этот своего рода бич, и начнётся вырождение. Сначала да, покажется, что всё хорошо, а вот спустя время… Так что не зря такая уравновешенная система существует уже много веков. Не дураки её придумали да выстроили.
– Наверно, не дураки. Конечно. Но ведь любую систему требуется время от времени обновлять.
– Чтобы обновлять, надо досконально изучить существующую. Знать её сильные и слабые места.
– Что тут знать! – тряхнула волосами Мавка. – Есть они и есть мы. И идёт борьба – кто кого. И всё на этом.
– Вот уж нет, – возразила Медея. – Всё сложнее… Я вообще подозреваю, что есть два патриарха – наш и чужой. Командующие противоборствующими сторонами. А в природе не бывает ничего лишнего. Для чего вообще нужны твари? Как, повторюсь, хищники для оленей – выбраковка слабых? В таком случае и люди служат средством для развития тварей. Нужно постоянное соревнование наших цивилизаций как некий стимул…
– Пусть даже это выражается в виде войны? – встрял Ветер.
– Я такого не говорила.
– Но подразумевала. Это логически вытекает из твоих слов.
– Не передёргивай. В любом случае, всё уже случилось так, как случилось. Будем надеяться, что к лучшему…


18. Всё хорошо

Несмотря на время от времени накрапывающий дождик, Ветер был в отличном настроении. Они с Мавкой вышли из кафе и, не раскрывая зонтов, медленно пошли по бульвару. Как, оказывается, хорошо затеряться среди простых прохожих, не магов – не ожидая, что на тебя в любой момент может броситься что-то, чему, может, и названия-то нет! Выбросить из себя постоянную настороженность и готовность отреагировать, когда тело действует на автомате, прежде, чем успеваешь осмыслить происходящее! Всё-таки реальная жизнь есть реальная жизнь, и никакой ментал заменить её не может.
– Я вот думаю: как везёт тому же Копше, – сказала Мавка. – Он-то постоянно работает в реале! Ходи да денежки поднимай, никаких тебе гончих и прочих жутких тварей… О, вот и он, лёгок на помине! Привет, Копша!
– Не Копша, а Бенцион бен Натан, – толкнул её в бок Ветер. – Тут мы для всех Виктор и Рада, забыла?
– Приветствую вас, молодые люди, – раскланялся маг-казначей. – Рад видеть вас в добром здоровье. Не хочу Вас расстраивать, но у меня тоже всё хорошо... Извините, я немного занят.
– Натанович! Нам положены отпускные! – жизнерадостный Ветер цепко ухватил его за рукав.
– Какие отпускные? – удивилась Мавка.
– Обыкновенные, как у всех. Или ты думаешь, магам отдыхать не положено? У нас отпуск, я с Медеей уже договорился… Беня! Так когда нам за деньгами зайти? Мы можем прямо сейчас.
– И за что мне этот цорес? – мученически закатывая глаза, отбивался синий маг. – Почему-то никто не придёт и не спросит: а что я для тебя могу сделать? Нет, всем только дай и дай!
– Ладно-ладно, не жалуйся, ты же знаешь, что я всё равно не отстану!
– Знаю, – печально согласился Копша. – Приходи завтра. И я буду готов послушать за твои отпускные.
– Знаю я твоё завтра! Нам надо сейчас.
– Шо за бикицер?! Завтра – это значит завтра.
– Хорошо, – коварно улыбнулся Ветер. – Не хочешь давать так, будем меняться.
– Нет, люди, ви слышали?! – всплеснул длинными руками Копша. – У этого шлемазла таки есть что-то, что можно поменять!
– Например, вот эта кредитная карточка.
– Жулик! – Копша схватился за карман. – Грабитель! Шо за шаловливые ручонки?! Тебя мама этому учила? Сейчас же отдай! Учти, у меня нервы, а не верёвки!
– Интересно, сколько на ней? – хладнокровно поинтересовался Ветер. – Вон как раз банкомат, может, проверим?
– Ладно, – сдался казначей. – Только из уважения к твоим несчастным родителям…
– И вот так каждый раз, – подмигнул Ветер Мавке. – Это у него что-то вроде спорта… Всё, теперь мы богатые. Пока, Бенцион Натанович!
– И что ты теперь будешь делать? – спросила Мавка. – В отпуске, я имею в виду.
– Во-первых, не я, а мы. Во-вторых, я как раз хотел тебе предложить поехать на море. Представляешь – пальмы, волны, солнце! Бархатный сезон! Махнём?
– Вместе?
– Ну да. Мы же не просто партнёры, да? Мне без тебя будет так тоскливо...
Ветер помолчал и повернул к себе розовую от смущения Мавку.
– Ну?
– А… А ты правда хочешь поехать? Именно со мной?
– Да. Именно с тобой, – серьёзно сказал Ветер.
Мавка закрыла глаза. Мир поворачивался к ней своей щедрой стороной. На душе было тепло и радостно. По улице навстречу шли добрые и отзывчивые люди. Мавка улыбалась. И ей было хорошо.


19. Конец отпуска

Уж чего-чего, а этого утреннего визита Патриарха Мавка и Ветер никак не ожидали. Во время отпуска они мечтали отрешиться от всех забот, поэтому и забрались в самую дикую глушь Крыма, какую только смогли отыскать. Все ментальные контакты тоже были ими перерваны. Горячие скалы, солнце и море – больше вокруг ничего для них не существовало. Скалистый берег да несколько низких, широко раскинувших узловатые сучья сосен с искривлёнными – видимо, вследствие постоянных ветров, задувающих с бескрайних морских просторов – стволами.
Свою палатку они поставили на краю невысокого обрывчика, так, чтобы к ним заглядывали самые первые лучи утреннего солнца. И, конечно, навели заговор отворота: совершенно не хотелось видеть у себя никаких гостей. В километре к западу располагалось небольшое селение, и мало ли кто мог случайно оттуда забрести. А им вполне хватало общества друг друга.
Три недели протекли неторопливо, в расслабляющей южной жаре и монотонном плеске волн. Праздность, как оказалось, тоже утомляет. Они вдоволь наплавались, загорели; такое бездумное времяпрепровождение было приятно и необременительно. Оставалось насладиться последними ленивыми днями отпуска. И вот на тебе – Патриарх… Как только нашёл? Впрочем, на то он и Патриарх.
– Неплохо устроились, – голос Патриарха был невозмутим, хотя он, конечно, заметил недовольную гримаску, пробежавшую по лицу Мавки. – Найдётся здесь чем-нибудь перекусить? У меня полсуток маковой росинки во рту не было.
– Не так, чтобы в изобилии, – откликнулся Ветер, – но кое-что имеется, сейчас тушёночку откроем. Последняя банка, нам как раз пора настала в местный магазин наведаться… А, вот ещё две бутылки пепси-колы. Будешь, Лев?
– Ой, я быстренько вилки помою, – спохватилась Мавка. – А то мы с тобой, Витька, вчера всё бросили, как свиньи… – и убежала к морю.
– Что там, на заставе? – дипломатично поинтересовался Ветер. – Ничего экстремального? Как ребята?
– А что там может быть? – усмехнулся Патриарх. – Как обычно. Там сейчас аж четырнадцать фиолетовых. Справляются.
– Ну и хорошо. Так ты тоже решил оттянуться?
– Не совсем. Я тут скорее по делу.
– Случилось что?
– Нет, ничего пока. Так, предчувствие.
Ветер поднял бровь. Предчувствие Патриарха – не совсем то, от чего можно легкомысленно отмахнуться.
– Поточнее нельзя, Лев?
– Я пока и сам не пойму, – признался Патриарх. – Так, мелочи. Сны, мысли, подозрения… Вы легенду про карадагского змея слыхали?
– Карадагского? А что, есть такой?
– Официально нет. Говорю же, легенда.
– Ну, если каждой легенде верить…
Вернулась Мавка – недовольная, злая.
– Нам надо место менять, – сообщила она. – Тут к берегу дельфина дохлого прибило. Под винт попал, наверное. Полбрюха вырвано, кишки наружу. Меня чуть не стошнило, до сих пор мутит. Как хочешь, а я тут больше не останусь.
Лев остро взглянул не неё, но ничего не сказал.
– Значит, уходим, – легко решил Ветер. – Вот только гость наш поест, – он кивнул на Патриарха. – Тебе, кстати, как – аппетит не перебьёт?
– Пойдём-ка взглянем на этого дельфина, – поднялся тот. – А ты, Рада, собирайся пока. Мы скоро.
– И я скоро. Минуты лишней не хочу здесь задерживаться. Воняет от него – аж с души воротит. И глядеть там нечего. Гадость, фу.
Чёрно-серую тушу афалины выбросило на камни чуть поодаль от их стоянки. Волны лениво перекатывали её взад-вперёд, обнажая ужасную рану на животе – довольно старую, уже тронутую тлением и объеденную морскими рыбами.
– Вот тебе и предчувствие, – вздохнул Лев. – Сам гляди.
Ветру ничего не надо было объяснять. Он прекрасно видел, что смерть дельфина наступила вовсе не от неосторожного соседства с техникой. Нет, на боку отчётливо просматривался след громадных зубов. Добрая четверть туши была вырвана – нетрудно представить пасть, которая могла нанести столь ужасную рану. Да и изловчиться напасть на столь юркое и ловкое создание – это тоже надо суметь…
– Здесь, я слышал, и раньше такое случалось, – Лев поджал губы. – Карадагский змей. Легенда такая. Ты про него что-нибудь знаешь?
– Ничего.
– Но след-то ауры видишь?
– Да какой это след! Так, обрывки.
– Запомни всё же. Где логово, определить сможешь, следопыт? Это важно.
– Не смогу, конечно. Это чувствуется только если достаточно близко оказываешься. А так – кто ж его знает, в какой стороне у этой твари это логово.
– Достаточно близко – это сколько?
– Ну, метров пятьдесят… Максимум сто. Дальше не получится: след слабый, больше недели прошло. Трудновато… Ничего гарантировать не могу.
– То-то и оно. Ладно, раз змей карадагский, едем на Карадаг. Всё равно другой зацепки нет.
– Ну, нам-то всё равно, лишь бы ехать. Не знаю, как Раде, а мне без дела уже порядком наскучило.
– Мавке тоже работа найдётся.
Ветер про себя отметил, что Лев назвал Раду Мавкой. Это означало, что вольный период их жизни подошёл к концу. Какие уж там дела собирается навалить на них Патриарх, неизвестно. Ну не ловить же этого мифического змея, в конце концов! Хотя кто его знает, насколько он мифический... Легенды должны же на чём-то основываться. С другой стороны, кто ещё мог нанести такие раны сильному и крупному морскому животному? Ветер хмыкнул и молча полез по каменной осыпи вверх.
Рада уже сложила палатку и рюкзаки. Молча протянула Патриарху банку с торчащей в ней вилкой.
– Мы едем на Карадаг, – сообщил Ветер. Мавка безразлично пожала плечами:
– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
Вскоре Мавка и Ветер, сгибаясь под тяжестью рюкзаков, уже двигались вверх по склону холма – туда, где проходило невидимое отсюда шоссе. Лев шёл налегке, бодро орудуя вилкой. Интересно, подумала Мавка, он что, так безо всего и явился сюда?
– Скоро по расписанию автобус, надо успеть до трассы добраться, –поторопила она.
– Не-а, – с полным ртом промычал Лев. – Никаких автобусов, поедем с комфортом. Патриарх я или нет, в конце-то концов?!
Никто, естественно, не возразил.
Южный день вступал в свои права. Сухой жаркий воздух стекал с холмов к морю, щекоча ноздри горькими запахами трав. По горячим камням вяло прыгали редкие кузнечики в тщетных попытках найти свежую зелень. Кто откровенно радовался палящему зною, так это юркие серые ящерицы, бесстрашно вылезающие на самый солнцепёк. Уследить за ними было трудно: эти создания отличались осторожностью и мгновенно исчезали среди камней, стоило к ним приблизиться.
Выцвевшее небо не несло ни одного облачка, на горизонте сливаясь с морем в расплывчатой дымке. Отсюда, с вершины холма, был виден весь залив с повторяющимися пенными чёрточками бурунов, однообразно и размеренно продвигавшихся к линии берега. Начавшийся день наваливался привычным давящим зноем. Горячий асфальт трассы, до которой они наконец-то добрались, казалось, мягко проминался под подошвами.
Когда Мавка попыталась было притормозить проносящийся мимо пустой минивэн, Лев мягко, но решительно остановил её. Он безмятежно провожал глазами автомобили, не делая никаких попыток остановить их.
– Почему? – не выдержал, наконец, Ветер.
– Нам нужна не просто машина, – качнул рыжей головой Патриарх, – а машина на несколько дней. Желательно, чтобы за это время водителя не хватились... Я предпочту иметь дело с кем-то одиноким. Кстати, вот этот подойдёт.
Перед ними, скрипнув тормозами, остановился шикарный чёрный «мерседес».
– Что скучаем, дорогие? – высунулся из кабины весёлый молодой армянин. – Не берёт никто? Садитесь!
Салон поражал роскошью: новенькие сиденья скрипели натуральной кожей, на расположенном рядом с зеркалом заднего вида миниатюрном телеэкране мелькали кадры какого-то боевика, кондиционер веял приятной прохладой.
– Обалденно! – не смогла скрыть восхищения Мавка.
– Мне тоже нравится, красавица! – откликнулся водитель. – Кстати, машину я выиграл в лотерею. Так бывает, оказывается. Повезло! Разрешите представиться: Роберт Степанян, гид-инструктор. Бари галуст!
– А я – Рада. Это вот Виктор, а тот, наш главный – Лев.
– Мы волшебники, – строго и внушительно изрёк Патриарх. – Маги высшей категории. Согласно нашему Кодексу я обязан предупредить: наше общество может быть опасно, так что имеешь право отказаться… Да, и почему я так сразу сразу «на ты» – так у нас принято, привыкай. Ну что, рискнёшь? Потом в любом случае придётся всё в памяти стереть.
– Весёлый ты, видать, человек, Лев! – хохотнул Роберт.
– Ещё какой. Покажи ему что-нибудь, Ветер.
– Какой ветер? – не понял водитель.
– У нас по два имени, – пояснил молодой волшебник. – Для всех я Виктор, а среди своих – Ветер. Рада – Мавка.
– А Лев в таком случае?
– Так и будет Лев. Он Патриарх.
– Хорошо, я понял. Вернее, ничего не понял... А что ты хотел мне показать?
– Смотри внимательно.
На открытой ладони Ветра из ниоткуда возникла монета.
– А! Вы фокусники!
– Смотри дальше. Можешь взять своей рукой. Теперь, чтобы доказать, что это не фокус: во что она должна превратиться? Назови сам.
– Ну… В птичку, допустим.
Через мгновение с ладони Роберта вспорхнул воробей.
– Как это?! Гипноз?
– Обычная иллюзия. Или не совсем обычная… Знаешь, лучше просто поверь, что мы действительно маги. Это легче, чем мне забираться в чужой мозг и хозяйничать там, убеждая тебя. Так как, ты с нами?
– Ещё спрашиваешь! Так, вещи давайте в багажник. Куда ехать?
– Это решит Патриарх.
Лев усмехнулся, устраиваясь на переднем сиденье:
– Карадаг, наверно…
Через минуту они уже катили к потухшему в незапамятные века вулкану. Роберт, не отрываясь от баранки, сыпал сведениями об этом природном феномене – сказывалась профессия.


20. На месте

Ветер, конечно, мысленно поделился с Мавкой подозрениями Патриарха насчёт крымского змея: в последнее время ментальный обмен удавался им всё лучше и лучше. Водитель, естественно, ничего не заметил, а Патриарх тактично сделал вид, что не слышит.
– До заповедника осталось километров двадцать, – сообщил Роберт. – А зачем вам туда?
– Про карадагского змея слышал? – отозвался Лев.
– Что?! Про змея?! Конечно!
– Вот его-то нам и нужно. Там где-нибудь на побережье бухточку укромную знаешь? Ну, чтобы без посторонних. Нам лишние глаза ни к чему.
– Зачем на побережье? Он и на сушу выходит!
Тут же Роберт вывалил им множество историй, начиная от случая шестнадцатого века, когда за змеем охотился отряд в полтысячи янычар, специально присланных турецким султаном, и заканчивая совсем недавними случаями нападения криптиды на неосторожных купальщиков.
– Ты так говоришь, как будто сам всё это видел, – фыркнула Мавка.
– Видел! Вернее, не самого змея, а человека, на которого он напал. Ужас, если честно… Ступни нет, лодыжка перекушенная.
– Где, когда? – тут же вцепился в него Лев. Мавка и Ветер переглянулись: похоже, они наткнулись на довольно свежий след.
– В начале лета было. Коктебель.
– А что по этому поводу официально сообщали?
– Ничего, – сплюнул в окошко Роберт. – Это ж значит сорвать курортный сезон. Кто на такое море поедет? А деньги вложены, отбивать надо… Так вы, значит, за змеем охотитесь?
– Да. За ним, поганцем, – раздумчиво произнёс Патриарх. – Такая, видишь ли, у нас работа – этот мир защищать.
– Тогда я бы для начала выбрал гору Опук, – предложил Роберт. – Говорят, там самое их обиталище.
– Кто говорит?
– Ну, так считается. То ли там место силы, то ли ещё какая-то чертовщинка. Но там-то они, змеи эти, вроде и водятся. Ну, видят их там чаще всего. Но это совсем в другую сторону.
– Что за гора? – повернулся к нему Лев. – Бывал там, можешь описать?
– Конечно, я же по всему Крыму группы вожу! И туда тоже. Собственно, это не совсем гора, так, большой холм, пологий довольно, кое-где только выходы скальных пород. А вот у подножия пещеры есть, правда, прилично подзасыпанные, далеко не пролезть. Старинные ещё каменоломни, когда-то ракушечник добывали. Сам я туда не совался, конечно, и людей не пускал, это запрещено. Опасно, обвалиться может.
– Высота горы?
– Согласно справочнику, сто восемьдесят три метра.
– Обрывы, пропасти есть?
– Да ну, какие там пропасти! Говорю же, пологий холм. Так что, может, туда?
– Нет. На Карадаг, – твёрдо заявил Лев. – Если уж он по суше ползает, то там нам гораздо удобнее будет.
– Ладно, как хочешь На Карадаг так на Карадаг. Только нас туда не пустят просто так. Экскурсию предварительно согласовать надо. У меня, конечно, есть знакомые в администрации…
– Насчёт этого не волнуйся, – успокоила Мавка. – Пустят, не пустят, это уж не им решать. Да они нас и не заметят.
Место для лагеря выбирали долго. Пришлось излазать весь Карадаг – гудящие от усталости ноги уже отказывались подчиняться, когда, наконец, Патриарх остановил выбор на относительно ровной площадке на самом краю высоченного обрыва, открытую всем ветрам. Слева и справа вздымались древние каменные оставцы, и лишь с севера подход был более-менее гладкий. Мавка невольно поёжилась, до того это место было неуютным. Голая скала без растительности, единственное, что вид отсюда на море открывался потрясающий. Заходящее солнце догорало фантастическим закатом в полнеба, отражавшимся в спокойном до горизонта море. Далеко внизу, где уже царствовала тень, торчали из воды клыки расколовшихся при падении каменных глыб.
Это было единственным местом, где их лучший следопыт Ветер почувствовал хоть какое-то присутствие зверя. И  то только раз, даже не сумев определить направление, откуда к нему дотянулся след ауры.
– Ставьте палатку, – обессилено опустился на землю Лев. – Ох, не в мои бы годы так себя изводить… Эй, к обрыву ближе десяти метров не приближаться, это приказ! – последнее относилось к Роберту, который умудрился найти в себе силы, чтобы  любоваться закатом и даже снимать его на мобильный телефон.
Ночь прошла спокойно. В тот вечер они так ничего и не предприняли: их отряд представлял собой довольно жалкую боевую силу, требовался длительный отдых. Зато после немудрёного завтрака Лев решительно приступил к делу.
– Давайте теперь постараемся представить себе этого змея во всех деталях, – сурово сказал он. – В том числе и ты, Роберт. Форма, размеры, расцветка. Какая у него кожа, складки, чешуя… Когти там на лапах, морда…
– Так он разным бывает, – возразил гид. – Одни так говорят, другие иначе. Кто говорит, грива есть, кто – гладкий он. И голова то на собачью похожа, то на жирафью… Иногда с рогами бывает, иногда без. И с лапами так же.
– Ага, метаморф, значит. Ничего, это даже проще.
– Что проще?
– Приманить. Не нам же за ним гоняться! Надо так сделать, чтобы он сам нас искал. Приманить.
– Как это?
– Ну, допустим, он подумает, что здесь самка.
– А если он тоже самка?
– Всё равно придёт. Не потерпит конкурентку на своей территории.
– Так-то может и так, да где ты её возьмёшь, самку эту…
– Мы мастера иллюзий, забыл? – встрял Ветер.
Патриарх вздохнул:
– Мастера-то мастера, да только кто знает, как подействуют наши иллюзии на этого монстра… Поэтому давайте-ка все вместе. Нам тут промахнуться нельзя. Сосредоточились. Ты, Роберт, тоже постарайся его представить – всё равно, что: ощущения, впечатления. Как тот человек без ноги реагировал… Всё, что можешь. Я увижу.
Некоторое время все напряжённо молчали. На лбу Патриарха, расслабленно привалившегося к каменному взлобку, выступили мелкие капельки пота. Наконец, Мавка и Ветер разом открыли глаза, почувствовав, что работа завершена.
– Всё, – тронула Мавка за плечо погрузившегося в себя Роберта. – Готова иллюзия.
– Как готова? Где? Я ничего не чувствую!
– Ты и не должен. Не на тебя рассчитано. Теперь просто ждать надо.
– А что будет, когда он придёт? – спросил Роберт.
– Уничтожим, – твёрдо ответил Ветер. – Придётся. Нельзя, чтобы такая опасная тварь на свободе гуляла.
– Легко сказать… Как бы он нас сам не уничтожил, – хмыкнул Роберт. – Он же небось здоровенный… Кстати, очевидцы говорят – когда смотрит, ужас необъяснимый охватывает. Уж на что янычары бесстрашные были, а и тех сколько полегло, пока изрубили гада!
– Но таки ж изрубили?
– Вроде так. Но по легенде, после него змеёныши остались… Дело тёмное, давно было. А может, и не было, сейчас не докажешь. И что мы вчетвером против него сможем?
– Не вчетвером, – отозвался Лев. – Втроём. Тебе ввязываться не придётся, да и бесполезно. Только помешаешь. Тем более, что и оружия у тебя нет.
– А у вас есть?
Мавка тряхнула запястьями и продемонстрировала ему ножи.
– Видал?
– Впечатляет, конечно, – не сдавался гид, – но что они смогут, твои ножички? У него небось панцирь на спине да по бокам – ого-го! И зубы подлинней, чем лезвия эти.
Вместо ответа Мавка полоснула по скале – мгновенно, отточенным движением. Камень под ножом взорвался пылью, а на поверхности остался глубокий ровный след.
– Это не просто иллюзия. Тут главное верить. Не столько сталью, сколько волей действуешь. Да и длину клинка я могу регулировать. Так что не хуже турецких ятаганов будет.
– А всё-таки я бы предпочёл гранатомёт, – серьёзно сказал Роберт. – Или взвод автоматчиков. Это как-то повернее, тебе не кажется?
– Так-то оно так, да только со стороны никого привлекать нам не годится: про волшебников знать не должны. Иначе на нас можно ставить крест: во-первых, наука задолбает со своими опытами, а ни один маг добровольно на себе эксперименты ставить не захочет… А во-вторых, уж кому-кому, а воякам-то обязательно понадобится нас к рукам прибрать, тут и к гадалке не ходи. Так что уж лучше мы сами. Не беспокойся, справимся. И не таких обламывали!
– Не обольщайся, девочка, – вмешался Лев. – Если это метаморф, то повозиться придётся.
– Метаморф – это что? – полюбопытствовал Роберт. – Второй раз уже слышу.
– Бывают такие твари, что могут внешний облик менять. Редко, очень редко… Скорее всего, и наша из таких. А если так, то у неё и регенерация будь здоров, – пояснил Ветер. – Так что бить надо так, чтобы не успела оправиться. Со всех сторон, жестоко и быстро.
– Ну-ну, со всех сторон… Вас же трое всего, а на меня надежды мало, сами говорите.
– Есть такая штука, как фантомы, – вздохнула Мавка. – Их любой фиолетовый маг творить может, а уж Патриарх и вовсе… Да что говорить, сам всё увидишь.
Увидеть, правда, в этот день так и не пришлось. И в следующую за ним ночь тоже. Лев ворчал, продолжая возиться с сотворённой им иллюзией, что-то меняя и добиваясь неотразимого – как он это пытался себе представить – воздействия на чуждую человеку суть рептилии. Роберт же донимал Мавку и Ветра расспросами: и что такое цвета волшебников, и чем отличаются светлые от тёмных (тут он озадаченно притих, осознавая своё  место в иерархии, исповедуемой тёмными), и каково это – пребывать там, в тонком мире… Ветру пришлось продемонстрировать ещё несколько простых эффектов. Патриарх не вмешивался: дескать, пусть их развлекаются, всё равно перед расставанием память у их спутника будет очищена. Роберт же внимал с раскрытым ртом, то и дело безуспешно пытаясь повторить какой-нибудь понравившийся ему трюк. В конце концов Мавка взбунтовалась и отослала его вниз, в селение – за водой и припасами: иллюзии иллюзиями, а питаться-то им приходилось на самом деле.


21. Змей

На третий день вконец замотавшийся Лев запретил всю мало-мальскую активность:
– Нынче, чувствую, придёт. Будьте готовы, не спугните. Надо, чтобы он вот сюда, на середину выполз. И, того… Поосторожней. С этакой бестией ещё никому из нас схватываться не приходилось. Героизма не нужно, быстренько делаем дело – и домой… Роберт, твоя дислокация – здесь, вот за этим камнем. Что бы ни случилось, не высовываться! А то напущу понос до конца жизни. Только представь: пятьдесят лет на унитазе. Оно тебе надо?
Роберт фыркнул. Но место своё занял без возражений. Со своим заводным характером он воспринимал свою жизнь как одно увлекательное приключение, а уж встречу с волшебниками – как неимоверную удачу, шанс, который выпадает только раз. И вёл себя соответственно.
Ожидать, ничего не делая, было скучно. Мавка в сотый раз обшаривала взглядом пустынный морской горизонт, считала бакланов, парящих над барашками волн далеко внизу. Долго наблюдала за каким-то жучком, упорно карабкавшимся по засохшей травинке. Напротив, в двадцати метрах от неё, так же маялся Ветер. Лев, закрывшись «пустотой», лишь время от времени на секунду возникал то тут, то там. Что делал Роберт, с её позиции видно не было.
Проходил час за часом. Жук давно улетел, тень от камня отступала всё дальше. Мавка, закрыв глаза, наблюдала за окрестностями внутренним взором.
Криптида явилась только под вечер, когда солнце уже наполовину скрылось за неровной линией яйлы. Волшебница сперва её не заметила – только почему-то стало неуютно, словно в спину подуло холодом и разом потускнели последние косые лучи. Монстр двигался медленно и совершенно бесшумно, что казалось удивительным при таких габаритах. Очертания его дрожали, словно Мавка смотрела на него сквозь пламя костра. И хотя сфокусировать зрение на громадной серой туше удавалось с трудом, длину её можно было оценить никак не меньше десяти метров. Длинная гибкая шея оканчивалась плоской головой с широкой челюстью. Могучий хвост подрагивал на весу. Спину и бока покрывали толстые роговые пластины – становилось понятно, почему потребовалось такое количество нукеров с ятаганами.
Передвигался зверь на кривых мощных лапах наподобие крокодильих. Остановившись в отдалении он, казалось, принюхивался, настороженно поводя головой вправо-влево. Было очевидно, что животное колеблется: инстинкт подталкивал вперёд, а осторожность заставляла оставаться на месте. Хотя какая там осторожность, подумала Мавка, кого ему в принципе бояться? Разве что таких же, как он…
Результаты рекогносцировки, видимо, не удовлетворили чудовище. А может, он почуял фальшь приманки – ведь иллюзия была построена большей частью всё же наобум. Как бы там ни было, зверь развернулся, явно собираясь удалиться.
И тут выскочил Роберт. Подобрав с земли приличный по весу камень, он швырнул его, целясь в голову. Промазал, конечно. Камень сухо ударил в бронированный бок, разлетевшись осколками. Ничего глупее нельзя было придумать: скорее таким образом удалось бы подбить танк. Однако цели своей бросок достиг – маленькие глазки загорелись злобой, змей ловко повернулся, собираясь начать охоту. И, самое главное, двинулся аккурат к тому месту, которое указал Лев.
Выждав, когда исполинская туша поравняется с ней, Мавка вынырнула из засады. Её фантом двигался рядом с такой же ловкостью. С другой стороны послышался глухой удар: это Ветер пустил в ход свой шестопёр. Волшебница тут же поддержала атаку, вонзив оба клинка в чешуйчатый бок. Ничего достойного скриссор-клинкам естественный роговой панцирь противопоставить не мог, лезвия легко распарывали его, лишь иногда чуть замедляясь на особо толстых наростах. Хуже было другое: резаные раны почти сразу затягивались – не так чтобы очень быстро, но достаточно эффективно. Крови рептилия теряла мало.
Однако раны всё же тревожили змея. Он завертелся на месте, стараясь покончить с назойливыми нападающими, и удар исполинского хвоста застал-таки Ветра врасплох. Маг, кувыркаясь, отлетел и впечатался спиной в изъеденную ветром скалу. Потеряв сознание, он бессильно сполз по шершавой поверхности. Его фантом через секунду оказался перекушен страшными челюстями и бесследно рассеялся в воздухе. Тут же и Мавка оказалась отброшена далеко в сторону, почти к самому краю обрыва, и теперь Ветер лежал совершенно беззащитный.
– Лев!! – не помня себя, завизжала волшебница. 
Время словно споткнулось. Словно в замедленной съёмке, она наблюдала, как пасть чудовища лениво наклоняется к Ветру. Сама она сделать уже ничего не успевала, а её двойник задержать змея сумел лишь на мгновение. Гибель фантома отдалась в теле волшебницы невесомым ударом, похожим на слабый электрический разряд.
Патриарх возник на самом краю пропасти – странно, раньше Мавке казалось, что линия обрыва проходит ближе. Огненный шар, сорвавшийся с его руки, с шипением впечатался в бок криптиды. Образовавшаяся рана не шла ни в какое сравнение с нанесёнными Мавкой и Ветром – густая кровь потоком хлынула на сухую землю. Змей мгновенно извернулся, оценил наиболее опасного противника и отреагировал соответственно – тем более, что в ладонях Патриарха уже пульсировал новый огненный шар. Прыжок монстра был неимоверно быстр – над поверженной Мавкой мелькнула гибкая тень. Лев не успел отклониться, и зубастая пасть с мерзким хрустом перекусила предплечье. Однако тут же искусно наведённая иллюзия надёжной скалы исчезла – и змей, и Патриарх рухнули вниз, прямо на каменные громоздящиеся внизу каменные глыбы. Мавка видела, как громадную тушу ломает и рвёт на части. Такого удара не смог бы пережить никто. Несколько конвульсивных движений – это всё, на что оказался способен змей перед смертью.
Она бросилась к Ветру, возле которого уже хлопотал бледный от волнения Роберт. Гид проявил изрядное мужество, не побоявшись принять участие в схватке даже с голыми руками. Сейчас же он лихорадочно пытался привести волшебника в чувство. Голова волшебника бессильно поникла, из ноздрей стекали красные полоски крови. Мавка внутренне собралась и наскоро провела ладонями вдоль тела, фиксируя повреждения. Да уж, змей оказался гораздо более серьёзным противником, чем они представляли…
– Сломаны четыре ребра, – негромко подсказал из-за спины Лев. – Сотрясение мозга. Болевой шок. Ничего особо опасного.
– Как?! – голос Роберта сломался от изумления. – Ты же…
– Ничего не «я же». Фантом. Обычная иллюзия. Равно как и место, где он якобы стоял. Как видишь, сработало. Отодвиньтесь-ка, оба…
Уж кто-кто, а Мавка знала, что из себя представляет целительный талант Патриарха. В своё время тот буквально вытащил её с того света. Поэтому она безропотно уступила место и перевела дух. Теперь можно было заняться собой: несколько ссадин на теле оказались весьма болезненными, чего она в пылу схватки не почувствовала. Сосредоточившись, она изгнала боль и активизировала в содранной коже восстановительные процессы. Ничего, это скоро пройдёт. Исчезнут даже синяки.
Собственно, в схватке серьёзно пострадал только Ветер. Лев и Роберт остались невредимыми, а на её пустяковые болячки можно махнуть рукой: к утру от них не останется даже воспоминания.
Ветер уже сидел, морщась при каждой попытке глубоко вдохнуть.
– Через два-три дня будет в норме, – удовлетворённо отметил Лев. – А до этого придётся нам задержаться тут. Пусть отлежится. Теперь торопиться некуда.
– Здесь к полудню будет куча народу, – возразил Роберт. – Думаю, дохлого змея утром заметят. И начнётся такое…
– А я думаю, не  заметят. Взгляни-ка сам.
Роберт с некоторой опаской подошёл к краю заглянул в пропасть: он теперь не слишком доверял даже самому крепкому с виду уступу.
– Вай ку ара! Обалдеть… Куда он делся?
– Никуда. Иллюзия. Где-то с неделю продержится, а больше нам и не надо.
– Ага, естественно... Как я не сообразил. Ну, вы, ребята, и даёте!
– А то! – потянулся Лев. – Всё, дело сделано. Теперь можно и костерок зажечь, кстати. Что-то есть захотелось... Или до утра потерпеть?
Гид порылся в вещмешке и протянул ему плитку шоколада:
– На, держи. У меня ещё есть. Кому?
– Роберт, ты золото! – воскликнула Мавка. – Мне, конечно! Я страх как сладкое люблю!
Вскоре погасли последние краски заката. Жара ушла. Потянул слабый ветерок. Луна – в самом начале третьей четверти – серебрила море до самого горизонта. Жизнь входила в норму, словно и не было только что этой короткой, но неожиданной по развитию драки. Да, обычно они справлялись с проблемами гораздо легче…
Мавка сидела возле Ветра, заботливо уложенного на тоненьком походном одеяле. Спать не хотелось. Она раз за разом переживала свои неудачи: слишком уж быстрым оказался змей, слишком увёртливым… Счастье ещё, что Льву удалось перехитрить его, заманив на несуществующий берег обрыва. Что было бы с ними на равнине? Об этом не хотелось даже и думать.
– Тебе, Витька, надо тренироваться побольше, – негромко сказала она. – Непростительно раскрылся. Ничего, вот поправишься, я тебя в такой оборот возьму! Да и я тоже хороша…
– Это  точно, – послышался со стороны голос Патриарха. – Я ожидал большего!
– Ничего, я его подтяну, – посулилась девушка. – Пусть только отлежится!
– Могу дать тебе в пару более сильного бойца.
– Нет! – разом выпалили Ветер и Мавка.
– Ну, на нет и суда нет, – чувствовалось, как Лев в темноте усмехнулся. – Ладно, через три дня кавалер твой будет как новенький, а пока, извини, придётся перетерпеть. Я ему метаболизм подхлестнул, а это довольно чувствительно. Кости сращивать – то ещё занятие…


22. Пещера

Забылся сном лагерь только к самому рассвету. И ненадолго: их разбудил странный гул, доносившийся неизвестно откуда. Земля дрожала, словно прямо под ними ворочался кто-то большой и могучий. Спавший тысячи лет вулкан напоминал о себе.
– Землетрясение! – встревожено взлетел голос Роберта. – Всем подъём! От края, от края, может случиться обвал! Скорее!
Все уже были на ногах. Даже Ветер, держась за грудь, ковылял подальше от моря. Не хватало им ещё повторить судьбу вчерашнего монстра!
Тяжело ухнуло – так, что гора под ногами заметно осела. Зловещая трещина возникла справа: там сдвинулся громадный пласт породы. Ещё раз пробежала каменная дрожь – и вдруг земля затихла, словно устыдившись собственной несдержанности.
– Так, – оглядываясь, решил Лев, – срочно меняем планы. Давайте-ка отсюда убираться!
– Нет, – вдруг сказал Ветер. – Нельзя нам отсюда. Неужели не чувствуешь?
– Где? – весь подобравшись, спросил Патриарх.
– Вон там, – Ветер указал на свежий провал. – Под землёй. И много.
Ещё раз ухнуло, но послабее. По земле зазмеились новые трещины. Почва под ногами шевелилась.
– Бегом! – заорал Роберт, силой увлекая Патриарха за руку. Мавка, подставив плечо Ветру, буквально тащила напарника на себе.
Лев, угодивший ногой в расщелину, зашипел от боли. Ступня его неестественно вывернулась.
– А, чёрт!
Карадаг последний раз содрогнулся – так, что они покатились кубарем, загребая пыль и каменную крошку – и затих окончательно.
Некоторое время они приходили в себя. Положение, в котором они оказались, было хуже, чем вначале: внизу, в недрах горы, по словам Ветра, таилась неясная пока ещё ему угроза, как-то связанная с вроде бы окончательно побеждённым ими змеем. То же чувствовал и Лев, но более смутно. А боеспособность их отряда изрядно уменьшилась: напарнику Мавки, несмотря на всё искусство Патриарха, для восстановления требовалось несколько суток, да и сам Патриарх тоже был далёк от боевых кондиций. Хорошо ещё, что обошлось без перелома, но вывих голеностопа оказался весьма серьёзной помехой. К счастью, Роберт, как инструктор по туризму, имел кое-какие навыки и сумел его вправить, резко рванув – стиснувший зубы Лев мгновенно покрылся холодным потом, кое-как удержав стон. Однако наступать на ногу он никак не мог. Собственно, сохранила кондиции одна Мавка. Роберта по понятным причинам можно было не принимать во внимание.
Оставалось лишь прибегнуть к сторонней помощи, ослабив таким образом заставу в Ловингарде. Чего никто из магов не хотел.
 – Не будем торопиться, – решил Лев. – В конце концов, никто нас в шею не гонит… Если в ближайшее время не будет новых толчков, попытаемся исследовать обстановку своими силами. Готовься, Рада, кроме тебя, больше некому.
– Ей что, придётся лезть в эту дыру?! – не выдержал Роберт. – Это ж верная смерть! Я как вспомню это страшилище…
– Самой не обязательно, – успокоил его Лев. – Пойдёт фантом. Ну, не совсем фантом, а более сложный двойник. Тут всё дело в том, какую часть своей сущности в него вкладываешь. Опасно, да, я и не говорю, что всё так просто… Но она в ментальной связке пойдёт, со мной. В случае чего, успею её оттуда выдернуть.
Девушка поёжилась. Ментальная связка – не совсем то, чего бы ей хотелось. В этом случае соучастник получает доступ… Вернее, может получить – последнее ограничивается его скромностью – ко всем тайным мыслям, подсознательным стремлениям, куда пускать постороннего не станет ни одна нормальная личность. Это даже хуже, чем в физическом плане публично обнажиться. Конечно, воспитанный человек отвернётся и сделает вид, что ничего не заметил, но Мавка очень сомневалась, что самоограничение Патриарха простирается так далеко. Тёмные не очень-то щепетильны в таких вопросах. Сам-то он, конечно, сумеет поставить барьер…
– А почему бы тебе своего двойника туда не послать? – не унимался Роберт.
Лев строго взглянул на разгорячившегося гида, но сдержался.
– Фантом такого рода наследует физическое состояние первообраза, – терпеливо пояснил он. – Спускаться в эту трещину непросто, а я, сам видишь, не в лучших кондициях. Потом никто отсиживаться за чужими спинами не будет, но сейчас это единственно верный ход. Короче, если афтершоков не будет, через час начнём.
Повторных толчков не случилось. Видимо, под землёй тектонические плиты улеглись правильно.
Лев уколол палец иголкой и смешал несколько капель своей крови с кровью Мавки. Затем указательным пальцем нанёс крохотные мазки на веки – себе и ей. Такой же процедуре подверглись и уши.
– Достаточно, – решил он. – В принципе, и это не обязательно, но так будет лучше… Так, теперь нас не отвлекать. Давай фантом.
Мавка аккуратно и тщательно, как на экзамене, сотворила двойника – от его качества зависело слишком многое. Главное было не переборщить, не раздвоиться, когда маг сам не может определить, где именно сейчас пребывает его сущность. Лев страховал надёжно и уверенно. Мавка-двойник обнаружила прикреплённый к поясу набор альпинистского снаряжения и закусила губу: Патриарх, в отличие от неё, предусмотрел и это. Закрепив верёвку, она улыбнулась Ветру, помахала Роберту и принялась спускаться.
Ментальная связка действовала исправно, словно Лев спокойно стоял за спиной и готов был в любой момент прийти на помощь. Собственно, так оно и было: Патриарх сейчас видел всё то же, что и она.
Спуск продолжался довольно долго. Трещина становилась всё уже, а света сюда проникало всё меньше. Мавка начинала уставать.
Внезапно она почувствовала то, что Ветер сумел засечь ещё с поверхности. Из темноты под ногами на неё дохнула чуждая аура. Мавка криво усмехнулась: принимайте гостью! И уж что-что, а отсутствие света магу не помеха…
Она оказалась в пещере. Лаз привёл её в обширный зал, ровно усыпанный серым диабазовым песком. Потолок резко уходил вверх, теряясь во тьме. Здесь явно чувствовались следы присутствия человека – очень, очень давние. Посреди подземного зала возвышался плоский грубо обтёсанный алтарь, над которым метрах в десяти сверху нависал исполинский сталактит.
 Мавка медленно двинулась вдоль стены – туда, откуда веяло аурой змея. Она вглядывалась в рисунки, начертанные на стенах неведомыми древними художниками. С могучей ментальной поддержкой Льва она проникала в мысли этих давным-давно умерших людей. Перед ней разворачивалась череда образов. На самом краю сознания словно зазвучала торжественная мелодия – дикая, безжалостная, исполненная какой-то неведомой силы. Что это было – песнопение? Заклинание? Или и то, и другое вместе? Беззвучный хор тянул монотонный речитатив, взрываясь в конце одним и тем же словом – и тогда неумолимо падал жертвенный молот, гася чью-то жизнь.
 – Магия крови, – голос Патриарха в голове был безжизнен и слаб: даже ему столь мощное напряжение давалось непросто. – Сакральная жертвенная магия. Похоже, змей не один… Этого я и боялся. Таких бестий вряд ли остановит вся наша совокупная ментальная мощь, иллюзии тяжело выстоять против реальности... Дальше, дальше, девочка!
Мавка двинулась дальше – туда, за каменный алтарь с нависающим сталактитом. Пещера загибалась вниз, и там, в громадной каверне – она ясно ощущала это пустое пространство – находилось… Что именно? Непонятно, но именно оттуда била та самая аура криптид, которую теперь она не спутала бы ни с чем на свете. Словно тяжёлое газовое одеяло лежало на полу, а под ним…
Кладки. Сотни и сотни яиц, оставленных здесь ждать своего часа. Неужели старый вулкан когда-то служил своеобразным инкубатором для этих чудовищ?
А ведь здесь и в самом деле жарко. Выходит, землетрясение пробудило былые пути тепла. И что будет теперь? Когда выведутся все эти твари?
Поставленный древними барьер она миновать не смогла. Словно упругая, но неодолимая стена перегораживала ход, не пропуская её дальше.
– Всё правильно, – отдался в ушах далёкий шёпот Патриарха. – У них не было выбора. Ничего сильнее такой магии не существует… Выход им закрыт. Жестокой ценой, конечно.
– Не совсем закрыт, – возразила Мавка. – Вон, видишь? Там, дальше, раньше стена была, а теперь обрушилась…
– Где?!
– Вон там, справа.
– Чёрт…
И внезапно Мавка услышала обрывок мысли Патриарха. Случайно прорвавшейся сквозь возведённый им заслон. Но теперь она твёрдо знала, что тот намерен делать. Совершить ритуал магии крови. И жертвой должен стать ничего не подозревающий Роберт. Естественно, он же низшая раса в понимании тёмных – не волшебником же, в самом деле, жертвовать! О, конечно, это только в крайнем случае, когда другого выхода совсем-совсем не останется…
– Достаточно, – голос Патриарха был холоден и неприступен. Он снова был полностью закрыт. – Ты увидела всё, что нужно. Возвращайся. А я ещё побуду тут. Надо кое-что уточнить… Да, и приготовь нашего гида к спуску. Он мне может здесь понадобиться.


23. Принцип меньшего зла

Мавка вынырнула из транса – надо сказать, мощный рывок Патриарха помог ей сделать это практически без усилий. Сам Лев неподвижно лежал прямо на земле лицом вверх. Веки его были закрыты, и казалось, что он мирно спит. Но Мавка знала: спокойное лицо обманчиво, и теперь там, внизу, вовсю действует уже не её, а его фантом. Смену сущностей Патриарх выполнил виртуозно.
– Подстраховки мне не надо, – внезапно произнёс он. – Я почти полностью здесь, там только тень. Можешь отдыхать.
Прежде всего Мавка мысленно потянулась к Ветру. Через несколько секунд напарник знал то же, что и она. И так же был шокирован намерением Патриарха. Но, в отличие от неё, принял решение не раздумывая:
– Роберт, уходи. Спасибо за всё, но теперь твоё присутствие нежелательно. Здесь для тебя слишком опасно. Так что собирайся по-быстрому – и домой! Да, и ещё: извини, но память о том, что было, я тебе сотру. Так необходимо по нашему Кодексу.
– Лев предупреждал, что так и будет. И сказал, чтобы я ни в коем случае не уходил.
– Тебе говорят – марш отсюда! – поддержала Ветра Мавка. – И не спорь. Так надо.
Роберт оскорблённо отвернулся и принялся собирать свои вещи. Постоял, бросил всё и решительно заявил:
– Нет. Не могу.
– Он никуда не уйдёт, – не открывая глаз, буднично констатировал Лев. По лицу его скользнула еле заметная усмешка. – Даже не пытайтесь. Лучше свяжитесь с Медеей и введите её в курс дела… Намекните, что нам здесь не помешает парочка прозрачных. Гром и Альбедо, я полагаю. И пусть поторопятся. Массовое вылупление может начаться очень скоро.
– Мы достанем взрывчатки, – упрямо заявила Мавка. – После этого лаз завалит так, что никто не проберётся. И поставим отводящее людей заклятие.
– Любой завал можно разобрать, это не аргумент, – всё так же отстранённо откликнулся Лев. – Кроме того, у нас нет на это времени: похоже, кое-где скорлупа уже трескается… Больше не отвлекай меня, я занят. Мне нужно окончательно разобраться в логике заклятия.
Ментальная связь по-прежнему сохранялась, и Мавка ощутила, как Лев, прихрамывая, вернулся к алтарю и уселся на него. Мысли Патриарха, однако, всё так же были скрыты – она просто знала, что тот погрузился в глубокое раздумье. Девушка растерянно повернулась к Ветру:
– Я никогда ничего не боялась. А теперь мне страшно. Страшно, Витька! Неужели ничего нельзя придумать?
Подошёл Роберт и неловко примостился рядом. Ему тоже было не по себе: видимо, мысленная установка Патриарха начала слабеть, и гид стал более критично оценивать обстоятельства, в которых находился.
– Я вот о жизни думаю, – негромко сказал он. – Какое всё-таки чудесное место Крым! И за это чудо людям нужно чем-то платить… Так, наверно, всегда и везде: если есть что-то хорошее, то в противовес обязательно найдётся и плохое. Как вот этот змей. Может, всё же сообщить военным?
– Что толку? – откликнулась Мавка. – Пока разберутся, пока технику подвезут… Лев говорит, не успеем. А может, он всё-таки что-нибудь этакое придумает?
Роберт пожал плечами.
– Вот ведь как получилось… А я-то мечтал открыть своё турагенство. Пусть маленькое, но своё. Ведь здесь столько всего можно показывать! Жаль только, языков не знаю, а так мог бы и иностранцев водить. А теперь на этом бизнесе можно ставить крест. Кто рискнёт сюда соваться?
– А может, наоборот, – без особой убеждённости откликнулся Ветер. – Вон на Лох-Несс только из-за чудовища и едут.
– Э, там совсем другое, – возразил гид. – Там за всё время ни одной смерти, ни одного нападения даже. Это легенда. Модная легенда, и не более.
Мавка молчала. Конечно, она понимала – им надо на что-то решаться. Неужели остаётся только этот чёртов ритуал, затыкающий проход? Проклятый принцип меньшего зла: пожертвовать одним, спасая многих. Неужто так и придётся сделать? Выход змеёнышей на простор означает многие сотни смертей – потом, конечно, не сразу... Но смерти будут. Нужно, кровь из носу, затянуть дыру вовремя! И если уж беспристрастно, то Роберт – самая подходящая кандидатура: не волшебник. Классного мага-то заменить некем…
Было в этой холодной бесчеловечной логике что-то неправильное, с чем она смириться не могла, не хотела. Эх, им бы хоть немного времени!
Мавка знала, что и Ветер тоже сейчас лихорадочно перебирает в уме все варианты. Конечно, ни Гром, ни Альбедо, ни кто иной к ним на выручку никак не успеют. Да и толку от их присутствия, честно говоря, она не видела. Нет, нужен какой-то иной способ. Какой?
Она поёжилась, прогоняя ритм заклинания древних, привязавшегося как назойливая песенка: сама не замечая того, девушка машинально отбивала сложный такт. В ушах заунывно звучал словно доносящийся из неимоверного далека хор.
Внезапно Ветер насторожился:
– Тихо! Что-то там изменилось! Ого, вот это силища, – он даже сморщился, стиснув виски длинными сильными пальцами.
Мавка и сама ощутила толчок той незримой волны – яростной, нерассуждающей – которая присуща слепой многоликой массе, рвущейся к своей цели. Очень, очень знакомой волны.
– Началось, да? – подхватился и Роберт.
– Как там Лев? – Ветер, несмотря на боль, уже был на ногах. – Рада, ты можешь посмотреть? Он что говорит?
Беглый взгляд на Патриарха – и стало понятно: тот уходит. Контуры тела размывались, а само оно становилось полупрозрачным. Так бывает, когда всю свою сущность создатель переносит в фантом. Даже из бесцветных магов это могли совершать считанные единицы – до этого ни Мавке, ни Ветру наблюдать такое своими глазами не приходилось.
Мавка закрыла глаза, мгновенно сконцентрировалась и отчаянно рванулась вниз. Рассчитывала ли она каким-то образом помочь Патриарху, она не смогла бы ответить, но просто сидеть и ждать было выше её сил. Будь что будет, а её место там, в центре событий.
Зрелище действительно впечатляло. Словно по чьему-то сигналу разбуженные змеи выходили из коконов. В большой пещере, за барьером, стоял противный влажный хруст ломавшихся скорлуп. Первые, самые шустрые змеёныши уже скользили к выходу. Ещё немного, и они найдут то самое место пролома, где нет защиты…
Варварская мелодия словно взорвалась у неё в голове. Теперь она звучала требовательно и торжествующе: заклинание ждало жертву.
И жертва не замедлила явиться. Властное слово-команда сорвалось с губ Патриарха, и нависающий над алтарём сталактит рухнул вниз – туда, где запрокинув рыжую голову к каменному своду, неподвижно стоял Лев. Маг не сделал ни одного движения, чтобы уклониться.
Течение времени как будто замедлилось. Мавка словно на себе чувствовала, как неумолимая глыба наваливается и плющит тело, неспособное противостоять многим тоннам валящейся на него породы. Отчаянное ментальное усилие, которым она рванула Патриарха в сторону, из-под рушащейся на него смерти, потребовало всех её сил без остатка. Чуть слышно простонав, она потеряла сознание и погрузилась в спасительную тьму, в которой не было ни Льва, ни боли, ни завершившего наконец свою дикую работу песнопения.


24. Надо жить дальше

На краю обрыва сидело четверо – два мага и два обычных человека. Так сказал бы любой проходящий мимо волшебник, способный оценивать цвета ауры. Несмотря на то, что Патриарх был бесцветным (или прозрачным, как он сам обычно уточнял), сейчас он никак не производил того непременного впечатления, которое отличает мага: Лев потерял магию.
– Не знаю как, но это сработало, – мёртвым голосом сказал он. – Ты, конечно, молодчина, Рада… Оттуда ведь пути назад нет. А ты меня вытащила.
– Просто мы поквитались, – глухо откликнулась Мавка. – В своё время ты сделал для меня то же.
– Не совсем. Я тогда ничем не рисковал.
– Я тоже. Ладно. Проехали.
– Ну, так – значит, так… Значит, мне придётся пытаться жить без магии.
– Как это ты себе представляешь?
– Пока никак… Видишь ли, я долго решал: жертва – такое ли уж непременное требование обряда? И не смог найти другого выхода. Эх, если было бы больше времени! Может, с Альбедо и Громом мы, посоветовавшись, сумели бы как-то обойти это условие. Непривычная, неправильная магия… Я ничего не придумал. Требовалась жертва, в придачу жертва чего-то самого дорогого, что у тебя есть. Жизнь ты мне спасла, а вот сущность волшебника погибла безвозвратно. Тут ничего не поделаешь, раз уж случилось, то случилось.
– И что теперь делать?
– Ничего. Мы ведь уже десять раз всё обсудили. Жизнь продолжается. Здесь наши… то есть ваши дела закончены. Так ведь, Виктор?
– Так, – подтвердил Ветер. – Запечатано наглухо. Я ничего не чувствую. В смысле – такого.
– Вот и славно. Возвращайтесь спокойно, отпуск ваш закончился… Кстати, как твои рёбра себя чувствуют?
– Терпимо. Вполне терпимо.
– На всякий случай с работой недельку повремени. Рада, проследи, чтобы никаких нагрузок.
– Прослежу. А ты теперь куда? С нами?
– С вами мне уже незачем. Я теперь способен разве что у Копши пенсию клянчить… – Лев отвернулся и сплюнул. – Пойду вон к Роберту компаньоном. Я ведь как раз языки знаю… Как, возьмёшь?
Роберт нахмурился и ничего не ответил.
– Возьмёт, – убеждённо сказала Мавка. – Это он пока куксится. Когда забудет – возьмёт. Он хороший человек.
– Нового Патриарха выбрать надо. Скажите Медее, пусть организует. С этим тянуть не след.
– Уже. Медея в курсе, – ответил Ветер.
– Тогда… Нечего тянуть кота за хвост. Пошли, Роберт.
Мавка и Ветер смотрели вслед удаляющимся фигурам. Лев чуть заметно прихрамывал, и огненно-рыжая его шевелюра плавно покачивалась, словно одуванчик на ветру. С ней ярко контрастировали иссиня-чёрные волосы Роберта. Ветер вздохнул, внутренне напрягся и впечатал ментальный импульс в чёрный затылок:
– Теперь он всё забудет.
Мавка кивнула, а потом точно так же поступила с Патриархом.
– Зачем? – повернулся к ней напарник.
– Может быть, это и неправильно. Не знаю. Но думаю, так будет лучше, – убеждённо сказала девушка. – Представь себе, каково это: всю жизнь помнить, чего ты лишился. Я бы для себя такого не хотела.
Она провожала глазами две удаляющиеся фигурки. И на душе у неё было скверно, словно она была в чём-то виновата.
– Нам тоже пора, – вывел её из задумчивости голос Ветра. – Я уже вполне могу передвигаться. Не так чтобы быстро, но…
– Ничего, давай ещё чуточку посидим. Не хочу с ними снова встречаться. Что мы им можем сказать?
Мавка и сама давно уже хотела покинуть это место. Хоть заклятие сугубого отворота они сами и наложили, долго оставаться под его действием было неприятно даже для мага.
– Знаешь, о чём я больше всего сейчас мечтаю? – спросила она.
Ветер вопросительно уставился на неё.
– Помыться. Чисто-чисто, чтобы кожа аж скрипела! И нормально поесть. Не эти вот консервы, а картошечки – горячей, отварной, с паром, с маслицем… И обязательно большой солёный огурец. Даже два.
Ветер недоверчиво посмотрел на неё. Потом махнул рукой и засмеялся:
– Собственно, этого и следовало ожидать. Знаешь, чему удивился Лев ещё в самый первый день?
– Чему?
– Тому, что боевой маг не переносит вида и запаха внутренностей. А ты ведь такого перевидала уже будь здоров.
– Так воняло же!
– И вот на солёненькое тебя потянуло… Ты мне ничего не хочешь сказать?
– Это никого не касается.
– Это касается меня. И я рад, что касается.
– Вообще-то ты мне ничего не обещал. Я не собираюсь выставлять претензии.
– Ещё бы собиралась! – Ветер обнял её за плечи и притянул к себе. – Тогда бы это была уже не ты. Но я совсем о другом: вот теперь я тебе обещаю.
– Что?
– Что хочешь. Быть рядом. Всегда, что бы ни случилось. Мне теперь без тебя никак.
– А со мной, значит, «как»? Ты не представляешь, с какой ведьмой связываешься!
– Ничего, переживу. Может, я как раз такую и искал!
– Это можно расценивать как официальное предложение?
– Именно.
– Ты уже привык, что я всё решаю быстро?
– И это мне в тебе нравится… Ну?!
– Я согласна, – улыбнулась Мавка. – Что ж, посмотрим, какой из тебя получится глава семейства!
Свирепое южное солнце, поднимаясь к зениту, раскаляло скалы. Морской бриз стирал последние следы человека – он веял так уже многие тысячи лет и будет веять ещё тысячи… Синее небо смотрелось в глубокое, такое же синее море. Ветер и Мавка шли, держась за руки, полны друг другом. Они спускались с Карадага – к цивилизации, к людям, которые так никогда и не узнают, какой опасности им удалось избежать.


25. Обвинение

– И вы таки бросили старого человека совсем без денег? – Бенцион Натанович так мастерски изобразил ужас, что, кажется, и сам себе поверил. – А вам не приходило в голову, шо он будет кушать? Нет, эта м;лодежь меня умиляет!
– Не такой он и старый! – огрызнулась Мавка. – И совсем мы его не бросили… Витька, скажи ему! Мы собирались… Как-нибудь потом…
– Скажите спасибо, что на свете есть Копша, которому до всего есть дело! В том числе и до бестолковых отпускников. И я бы им советовал… Очень советовал, – понизив голос, продолжал маг, – немедленно передать ему вот это.
Пачки крупных купюр, выложенные на журнальный столик, выглядели весьма внушительно.
– Настоятельно  рекомендую отправляться прямо сейчас. Тут хватит и на билеты, и на всё остальное.
– К чему такая спешность, Копша? – не выдержал Ветер.
– Таки послушайте одного умного еврея. Поверьте, так будет лучше. Для всех, – казначей опасливо оглянулся. – Не задавайте вопросов, дети, я желаю вам добра.
– Что-то не так? Ты можешь сказать прямо, что случилось? – спросила Мавка.
Длинный палец Копши словно невзначай на секунду оказался прижатым к губам.
– О, ничего, ровным счётом ничего! Просто конкретно вам, моя юная геверет, просто стоило бы проявить побольше участия к судьбе Льва. Вы знаете, где он сейчас обретается?
– Нет.
– Это нехорошо, – пейсы Копши осуждающе качнулись.
– Для хорошего следопыта найти его не проблема, – заверил его Ветер.
– Вот и отлично! Отлично! Поезжайте вдвоём. И передайте ему мои наилучшие пожелания!
– Натанович, ты явно темнишь. Если что-то знаешь, хотя бы намекни!
– Я уже намекнул. А теперь, простите, мне пора. И, если что, меня здесь не было. Будьте здоровы!
Когда дверь за неожиданным посетителем закрылась, Мавка и Ветер недоуменно переглянулись.
– Что, интересно, он имел в виду? – спросила девушка. – Нам что, желательно на время исчезнуть? Вить, ты что-нибудь понимаешь? И потом, столько денег! У него ведь лишней копейки не вытащить, а тут вдруг… Может, это он и нам на первое время? Ну, пока будем где-то сидеть, притаившись? Не на это ли он намекал?
– Может и так. Но намёк не в этом, он тоньше.
– Да?
– Он маг, и обратился к тебе «на вы». Заметила? Как такое возможно, если он считает тебя волшебницей? Только вот что это означает…
Новый звонок в дверь прервал их размышления. Мавка мгновенно набросила на деньги иллюзию невидимости, а сердитый Ветер отворил непрошеному гостю, явно собираясь втолковать ему, что его присутствие в данный момент нежелательно.
На пороге стоял Альбедо – по терминологии тёмных маг «прозрачный», один из пятёрки высшего Совета волшебников. В Совет, согласно Кодексу, входили по два представителя от светлых и тёмных магов, а председательствовал в нём сам Патриарх.
– Фиолетовая волшебница Мавка, она же Рада, – официальным тоном заявил посетитель, – обвиняется в незаконных действиях, несовместимых со званием волшебницы и должна предстать перед судом Совета. Согласно Кодексу, заседание состоится через три дня с момента настоящего уведомления. На это время подозреваемая лишается магических способностей и обязана оставаться по текущему месту пребывания. Сношение с иными магами, за исключением родственников, запрещается. Фиолетовый маг Ветер, привлекаемый по делу в качестве свидетеля, должен немедленно покинуть помещение.
– Это моя жена, – с вызовом заявил Ветер.
– Ваши отношения оформлены документально?
– Естественно.
– Прошу предъявить свидетельство о браке.
– Дорогая, посмотри в секретере. Кажется, именно туда мы его сунули… – через плечо бросил Ветер, незаметно делая понятный только им двоим знак, означавший «ничему не удивляйся и делай что сказано». Сам он оставался на месте, загораживая проход.
С невозмутимым лицом Мавка достала новенький документ, ещё пахнувший типографской краской. Хотя иллюзия, наскоро сотворённая напарником, была идеальна, они оба здорово рисковали. Впрочем, не ожидавший столь наглого розыгрыша Альбедо не удосужился проверить подлинность простейшим заклинанием, а лишь кисло улыбнулся и пробормотал несколько слов дежурного поздравления.
– Общение допускается, – сухо констатировал он.
– А в чём дело? – перешла в атаку Мавка. – Что мне инкер… Инкриминируют?
– Попытку незаконного смещения с должности действующего тёмного Патриарха с целью досрочного избрания светлого. А также ментальное воздействие на Патриарха, исключающее дальнейшее исполнение им своих обязанностей.
– Это неправда!
– Суд разберётся во всех обстоятельствах и наложит справедливое наказание. Честь имею! – тёмный маг повернулся и исчез за дверью.
Некоторое время Ветер и Мавка переваривали свалившиеся на них обстоятельства. Нет, смешно, конечно, обвинять их в таком… А с другой стороны, не было оснований, что всё, описанное в их совместном рапорте, примут на веру. Но неужели им нужно ещё что-то доказывать?!
– Придётся притащить им Льва. Снять заклятие беспамятства может маг рангом выше наложившего – попросим Медею… Ох и не хотелось бы так делать! Да видать, выхода нет, – заключил Ветер. – Ладно, я отправлюсь немедленно. Ты это, держись тут…
– Ещё целых три дня. Так что не пори горячку! Меня им так просто не сожрать. Плохо ты знаешь свою будущую жену. А она у тебя ведьма! – Мавка пришла в весёло-злобное настроение и готова была сейчас в одиночку схватиться с любой тварью, да хоть бы с тем же змеем. – Кстати, ловко ты придумал с документом. Я бы так сразу не сообразила.
– Когда чего-то очень хочешь, всё получается само собой, – лукаво подмигнул Ветер. – Не кисло у нас медовый месяц начинается, а?
– Представляю, как потом мы будем над всем этим хохотать! А всё же, для чего им понадобилось на меня вешать такую несуразицу?
– Очень просто. Следующий Патриарх должен выдвигаться светлыми. А это кого-то не устраивает. Поэтому тебя, естественно, обвиняют, завершение служения Льва объявляют незаконным и требуют внеочередного назначения тёмного. В Совете таких кандидатов двое – выбирай, кому это выгодно. Спорю на всю сумму, которую притащил Копша, что Альбедо уже спит и видит Патриархом себя.
– Но я же ни в чём не виновата!
– А их это волнует? Есть повод, а ты здесь так, для отвода глаз. Париарха выбирают голосованием Совета. Скажешь, два светлых голоса против двух тёмных? А вот и нет. В Совете решающий голос у Патриарха. А в случае его недееспособности голос переходит фракции, которую он представляет. И кто победит, по-твоему?
– Что же нам делать?
– Прежде всего не вешать нос. За тобой, допустим, следят, так что будь паинькой и не дразни гусей. Веди себя  спокойно. А я пока пойду посоветуюсь с Медеей.
– Ой! – вдруг опешила Мавка. – А как мы с тобой общаться-то будем? Я ведь твоих мыслей совсем не чувствую!
Глаза Ветра потемнели.
– Отрубили магию. Шустро… Ничего, Рада, этот подлец нам за всё заплатит!


26. Suum cuique

Мавка изнывала от вынужденного безделья. Книги закрывались на первой же странице. Новости – ни по телевизору, ни из интернета – не занимали более чем на пять минут. Пытаясь предугадать события, она который раз принималась штудировать Кодекс Мага, но тут же и бросала это занятие. Варианты оправдательных речей были продуманы до каждого тщательно подобранного слова – впрочем, речи эти в каждом новом варианте становились всё более ядовито-обвинительными, и девушка в конце концов плюнула на всё – и на специальную терминологию, и на логические построения – решив действовать по обстоятельствам.
Ветер бесследно исчез: отправился на поиски Патриарха, как сказала Медея. Бесцветная волшебница несколько раз забегала к ней «на минутку», игнорируя все запреты. Какими методами она пользовалась, чтобы скрыть это нарушение, она не говорила. Её визиты были единственным светлым пятном в сгущавшемся мраке нервного напряжения.
Наконец, день суда наступил.
Совет в усечённом – без Патриарха – составе представляли: с тёмной стороны Альбедо и Сван, глуховатый тщедушный старичок с тщательно ухоженной бородкой, а со светлой – Медея и Гром. Они заседали в президиуме, а остальные – фактически весь личный состав заставы, свободный от дежурства – расположились в зале.
Председательствующий Альбедо подробно и витиевато зачитал обвинение, повторив по сути то, что он озвучил Мавке и Ветру ранее. Он требовал для бывшей волшебницы фиолетового ранга Мавки лишения магического дара с последующей коррекцией памяти, а для фракции (главное!) – права тёмной стороне при выборе нового Патриарха утвердить своего кандидата вне стандартной процедуры чередования. Было заметно, какие неимоверные усилия прилагает  тёмный маг, чтобы сохранить хотя бы видимость беспристрастности. Всем было ясно, что если по первому пункту он и может пойти на какой-то компромисс, то за реализацию второго готов биться до конца.
– Обвиняемая Рада, признаёте ли вы свою вину? – вопросил Альбедо в конце своей искусно свитой речи, словно бы невзначай используя местоимение «вы».
– Не признаю. Более того, я требую привлечь к ответственности мага Альбедо, бесцветного, за клевету и попрание свободы личности, – казённые слова привычно слетали с языка волшебницы: сказывалась трёхдневная подготовка.
– Оставим в стороне мага Альбедо. Сейчас рассматривается ваше дело, – председательствующий вновь подчёркнуто обращался к Мавке «на вы», как бы акцентируя её уже не-принадлежность к сообществу магов. – У вас есть ещё что-то добавить по существу дела?
– Ничего кроме того, что изложено в нашем с Ветром отчёте.
– Свидетель Ветер, фиолетовый ранг, в своё время отказался от дачи дополнительных показаний. Его совместный с обвиняемой рапорт приобщён к материалам дела. Время для ознакомления присутствующим было предоставлено. Кто из Высокого Совета желает высказаться перед голосованием?
Встрепенувшийся было Сван вопросительно поглядел на Альбедо, но, повинуясь властному движению его руки, промолчал и принялся с чуть слышным кряхтением вновь устраиваться на кресле.
– Позвольте мне, – поднялась Медея. Гром утвердительно кивнул, передавая коллеге право голоса от фракции светлых.
– Прения предполагают регламент в десять минут, – вкрадчиво сообщил Альбедо.
– Мне достаточно одной. Всё так называемое обвинение – чушь и выдумка. Я знаю Мавку и ручаюсь за неё. Кроме того, даже если кое у кого закралось сомнение в подлинности изложенных в рапорте событий, – Медея грозно обвела всех взглядом поверх очков, – принцип презумпции невиновности предполагает, что бремя предоставления доказательств возлагается на истца, а не на ответчика. Возражения есть?
– Не стоит сбрасывать со счетов тот имеющий отношение к обвиняемой факт, что однажды Мавка уже была замечена в посягательстве на жизнь тёмного мага. Я имею в виду смерть Мориона.
– Но это же была не я! – не выдержала Мавка. – Это та, другая! Бестия!
– Каковая тем не менее копировала поведение той Мавки, дело которой ныне разбирается.
– Чушь! – отрубила Медея. – Да и та, прежняя Мавка была оправдана. Мы-то с тобой хорошо это помним, не так ли?
Альбедо проигнорировал этот выпад.
– Я прошу пригласить свидетеля, – продолжала Медея, перехватывая инициативу. – Пусть свидетель войдёт.
По залу прокатилась волна любопытного шушуканья: рыжая шевелюра Патриарха была знакома всем. Он сухо поздоровался в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Лев, расскажи, как было дело, – попросила Медея.
– Не буду занимать ваше время, – откликнулся тот. – В том пресловутом рапорте всё изложено совершенно точно. Подтверждаю. Я более не маг и не имел права исполнять функции Патриарха. И так называемая попытка моей … э-э-э… нейтрализации – вредный и безнравственный вымысел. Более того, считаю волшебницу Мавку достойной поощрения, если кого-то интересует мнение бывшего Патриарха.
– Что теперь скажешь, истец? – язвительно осведомилась Медея.
– Суд не может считать достоверными показания человека, дважды подвергавшегося ментальной коррекции памяти, – парировал Альбедо. – Если больше ни у кого нет возражений, предлагаю приступить к голосованию по сути вопроса. Итак, кто за то, чтобы признать подсудимую виновной…
– Виновной в чём? – взорвалась Медея. – В доброте душевной? Я бы воздержалась от такого глупого обвинения!
– Слово сказано! – торжествующе приподнялся Альбедо. – Итак, член Совета Медея воздерживается при голосовании!
Игнорируя ропот, поднявшийся в аудитории, он, повысив голос, попытался подвести итоги:
– Итак, «за» – три голоса, включая патриарший, «против» – один, один воздержавшийся. Переходим ко второму вопросу…
В поднявшемся шиканье и свисте особенно чётко прозвучал голос Ветра:
– Позор!
– Тихо! Тише, коллеги! – Альбедо отчаянно колотил деревянным молотком, призывая к спокойствию.
– Дайте сказать мне! – голос Льва перекрыл все и всяческие шумы. – Я требую тишины!
И столько власти и непреклонной решимости было в этом голосе, что тишина настала сразу, как будто кто-то щелкнул выключателем.
– Как бы там ни было, а я пока ещё по закону ваш Патриарх, – гремел Лев. – Хотя, признаюсь, мне и стыдно!
Он обвёл собрание тяжелым взглядом и продолжал уже своим обычным тоном:
– Да, фиолетовый маг Мавка стёрла мою память. Она допустила ошибку. Я понимаю её добрые намерения, но своей судьбой каждый волен распоряжаться сам.
– В том числе и Роберт? – вдруг в упор спросила Мавка.
– У Роберта никто не отнимал того, что у него было изначально. Это лишь мера предосторожности, ты сама знаешь. Со мной же совсем не так… Неужели ты думаешь, что я не могу справиться с таким испытанием? Да, признаю, удар жесток. Но если бы я не в силах был его перенести, я первый попросил бы тебя сделать то, что ты сделала… И закончим с этим. Меня больше заботит другое... Эй, кто-нибудь, наколдуйте-ка графин свежей воды!
Патриарх не спеша выпил полстакана и откашлялся.
– В своё время именно я рекомендовал включить мага Альбедо в состав Совета, – невозмутимо  произнёс он. – Что ж, я тоже ошибся. Ошибиться может любой. Запомни, девочка, – обратился он к Мавке, – по-настоящему честен тот, кто может признать свою ошибку. По-настоящему мудр тот, кто может её исправить. Но лишь тот, кто исправляет чужие – по-настоящему благороден. Тебе предоставляется сейчас такая возможность.
– И что я могу сделать? Я бы и рада всё вернуть как было, но не могу! Так что просто прости меня, если можешь.
– Я сейчас говорю не о себе, а о тебе. С тобой собираются поступить несправедливо. Защищайся!
– Как? Меня лишили магии!
– Значит, используй то, чего тебя не могут лишить. Это же очевидно.
Мавка нахмурилась. Что, чёрт возьми, имеет в виду Лев? Он ведь никогда не говорит ничего просто так… Значит, есть какая-то надежда! Думай, думай, глупая…
Лев тем временем отвернулся и беззаботно принялся насвистывать какой-то варварский мотивчик. Казалось, ему совершенно безразлично, что сейчас произойдёт и чем завершится суд. Но таково было влияние харизмы Патриарха, сохранявшееся доселе, что все сидели и ждали, не решаясь прервать затянувшееся молчание.
И вдруг до Мавки дошло. Она единственная из всех узнала мелодию – ту самую, звучавшую в змеиной пещере. Ту самую, которая единственная из всего ей известного оставалась неподвластной магии иллюзий. Сперва тихо, затем всё громче она принялась подпевать – древние слова сами ложились в ритм, и имя Альбедо получило своё место в этом наборе, и не выделялось чуждостью. Мавка уже пела в голос, победно глядя перед собой, завершая обряд и стремительно приближаясь к мгновению наивысшего напряжения.
Члены Совета начали недоуменно переглядываться. Альбедо поднялся, пытаясь остановить пошедший не по его сценарию расклад, но не успел.
Слово-команда сорвалось с губ девушки. И так же, как тогда, она почувствовала невыносимо тяжкий удар – удар ментальный, дробящий саму суть волшебника. Физического воздействия не было – ничего не падало, никто не умирал и не ломал шеи. Лишь в наступившей тишине отчётливо слышалось надсадное дыхание бывшего мага Альбедо – более не прозрачного, не тёмного. Никакого.
– Ошибка исправлена, – негромко произнёс Патриарх. – Благодарю тебя, Мавка. Думаю, в моём присутствии больше нет смысла.
Через час, когда страсти улеглись и новый Патриарх (им стал Гром) приступил к своим обязанностям, Мавка и Ветер наконец уединились в своей комнате.
– Знаешь что? – слабо сказала девушка. – Я так от всего устала! А давай сейчас ляжем спать? Уснём и будем спать долго-долго.
– И будем видеть хорошие сны, – улыбнулся Ветер. – Ты будешь сниться мне, а я тебе. А когда проснёмся, всё у нас будет хорошо. Но сначала я тебя поцелую.
– Наконец-то додумался! – проворчала Мавка. – А то я всё жду, когда он сообразит!..

27. Петушонок и Мирза

– Жили у бабуси два весёлых гуся… – Петушонок вновь завёл свою вечную песню, которую каждый раз заканчивал по-новому. Вот и сейчас он скорчил глупую рожу и выдал нечто совершенно маразматическое:
– Один синий, другой красный, три зелёных лося…
Мавка давно притерпелась к такой компании. Куда бы она ни направлялась, Петушонок всегда болтался поблизости. Дай ему волю, он бы и в туалет её сопровождал! Нет, она понимала, почему Гром настоял на таком неординарном эскорте, но общество кривляющегося полудурка её порою откровенно напрягало.
Петушонок когда-то считался магом экстра-класса. Одно время его даже прочили на должность Патриарха. Но не судьба: в одной из стычек на Калиновом мосту, когда противная сторона применила уж очень заковыристое заклинание жуткой силы, Петушонок в одиночку схватился с группой тамошних магов. Он выстоял, более того – прикрыл от воздействия весь личный состав возглавляемой им группы. Но вот сам, как говорится, чуток «тронулся». Или даже не чуток. Во всяком случае, к боевой работе его больше не подпускали из-за неадекватного поведения. Поначалу даже исключили из числа действующих магов и лишили второго имени, и с тех пор он так и обретался под своей смешной фамилией: Петушонок и Петушонок. Но потом оказалось, что вместе с дурашливостью и лёгкой хромотой тот получил странный дар: обострённое чувство предугадывания неприятностей. Поэтому если Петушонок вдруг ни с того ни с сего предлагал кому-то выбросить единственный ключ от дома, сбрить усы или что-то иное, столь же несуразное – это исполнялось беспрекословно. Было предостаточно случаев убедиться, что к его странным советам следует относиться с предельной серьёзностью. Вот и недавно в кафе он решительно потребовал, чтобы Мавка пересела за другой столик, а через несколько секунд на только что оставленное место свалилась люстра…
Свою эксцентричную свиту Мавка получила после стирания памяти. Точнее, память стёрли не ей, а всем присутствовавшим при её разборке с Альбедо, причём избирательно: только лишь мелодию и слова заговора из крымского подземелья – что было сложно и поэтому требовало на порядок больше усилий. Но деваться было некуда: если бы такая важная информация стала доступной по ту сторону ловингардской границы, заставе пришлось бы туго. А полностью исключать вероятность такого развития событий вряд ли было разумно. Поэтому новым Патриархом было принято компромиссное решение: исключение составили сам Гром и Мавка.
– Процедура с памятью небезопасна для мозга твоего будущего ребёнка, – хмурясь, пояснил Патриарх. – Закалённому-то боевому магу такое нипочём, а вот насчёт младенца… Так что рисковать не будем. Вот что: тебя я – временно, не бухти! – отстраняю от вылазок за мост. Не дай Бог, попадёшься тем в лапы, уж они-то ни твой разум, ни твоего ребёнка не пожалеют.
– Да я только…
– Не спорь! – отрубил Гром. – Родишь, тогда и поговорим. А пока Ветер за вас двоих поработает. Дел уйма, а людей мало. Вот и на Карадаге лишний пост пришлось ставить…
Вот так Петушонок и оказался навязанным ей в постоянные спутники – на всякий случай, как уточнил Гром. Чудила выслушал своё задание со вполне адекватным видом, но стоило Патриарху отвернуться – тут же показал волшебнице язык и сделал пальцами «козу», как маленькой.
Было Петушонку далеко за шестьдесят, внешний вид он имел вполне себе солидный и внушительный – когда не дурачился. И лишь в глазах его порой проблескивало что-то настолько дикое и странное, что у девушки пробегала по спине волна дрожи. Впрочем, тут же взгляд ущербного мага вновь теплел, а поступки выглядели вполне разумно. Вот только эта его вечная песенка про гусей… Как бы там ни было, а выбирать не приходилось. Слава Богу, хоть ночевать Петушонок отправлялся домой.
Ветер теперь забегал домой редко: на заставе активизировалась нечисть, и следопыты были нарасхват. Если же волшебнику удавалось выкроить часок-другой, он непременно являлся с цветами – знал, что больше всего она любит розовые пионы. Где он умудрялся их добывать, не говорил – впрочем, Мавка и не спрашивала. У них и без того хватало чем заполнить время. Петушонок на это время тактично исчезал – вернее, исчезал заранее, за несколько минут. И тогда повеселевшая Мавка знала, что совсем скоро дверь распахнётся и задорный голос мужа объявит о своём прибытии. Жаль только, что такое случалось не так часто, как хотелось.
Когда Ветер утром убегал, она не показывала виду, что грустит. Она даже в шутку не требовала «настоящего медового месяца» – знала, что ему и без того приходится несладко. И лишь когда Ветер не появлялся несколько дней, начинала нетерпеливо поглядывать на Петушонка: мол, когда же ты снова соизволишь сгинуть с глаз?
Дни без привычного уже адреналина тянулись скучно – и она всерьёз принялась за самообразование. Читала много и жадно. А когда голова начинала гудеть от перенапряжения, Мавка шла в спортзал. До срока оставалось месяцев семь, по фигуре ещё ничего не было заметно, так что тренировки давались ей легко. Да и традиционных для находящихся в интересном положении приступов интоксикации с тошнотой и головокружением у неё пока не было – так только, иногда хотелось солёного или кислого.
Петушонок обычно пристраивался в углу с книгой и не мешал. То есть – когда был в нормальном состоянии. А иногда и мог выкинуть очередное коленце, как например накануне в кафе. Когда, пугая посетителей, во всю мощь своих лёгких заорал «боже мой, как вкусно!».
Однажды под вечер к ним нагрянул Волк, наставник той самой, первой Мавки, которая оказалась хитро замаскированной бестией. С Волком их в своё время свела Медея, и с тех пор они дружили семьями – правда, собираться вместе так уж часто не удавалось. Но таковы судьбы хранителей заставы.
За спиной Волка, явно смущаясь, переступал с ноги на ногу щуплый паренёк с восточными чертами лица.
– Проходите! – обрадовалась Мавка. – Игорь, вон тапочки! Как там Ника поживает? Как Серёжка? Растёт?
– Всё в норме, – Волк на правах старого друга уже совал нос в холодильник. – Радушка, если ты сейчас же нас не накормишь, на твоей совести останутся две очередные загубленные жизни. Тим, ты же жрать сильно хочешь?
– Ну, не знаю, – стеснённо пожал плечами его спутник. – Может, лучше потом как-нибудь…
– Ага, потом, – хмыкнула Мавка. – Потом после Волка ничего не останется. Игорь! Куда пальцами в банку! А колбасу разрежь, это вам на двоих будет.
– Представься же нам, о неведомый юноша, – трагическим баритоном прозвучал откуда-то сзади Петушонок.
– Тимур Гадиуллин. Можно просто Тимур.
– Гадиуллин… Татарин?
– Наполовину. А наполовину бурят.
– Прошу, поведай нам, полутатарин Тимур Гадиуллин, о своей многострадальной судьбе. Какие беды привели столь юного и неискушённого недоросля в сей злачный вертеп?
– Не выпендривайся, старик, – с набитым ртом пробурчал Волк. – Ты прекрасно видишь ауру! Он из наших, так что…
Но Петушонок уже потерял интерес к разговору и отвернулся, мурлыча под нос очередную песенку. Тимур удивлённо посмотрел на Мавку:
– Я что-то не так сказал?
– Всё в порядке, – успокоила она гостя. – Не обращай внимания, он такой, какой есть. Садись к столу. Картошку с грибами будешь?
Мавка прекрасно видела тонкие красные линии, то и дело просверкивающие в биополе Тимура. Хорош юноша-то, его бы в толковые руки – дельный маг получится… Волк, конечно, в своём репертуаре: нашёл кандидата и тащит. Небось к Медее; а та уж подходящего наставника подберёт.
– А вот и нет, – угадал её мысли Волк. – Медея уже решила и дала добро. Наставником будешь ты!
– Я?!
– А что? Что не так?
– Да ничего. Только он старше меня. Это как-то не совсем удобно.
– Чепуха. Цветной ранг твой позволяет, опыт какой-никакой есть. Да и заняты сейчас остальные. Так что бери быка за рога, руки в ноги, ну и так далее. Пробуй делать из этой мухи слона, – Волк явно веселился, глядя на оторопевшую волшебницу.
– Это Медея так распорядилась? –  подозрительно прищурилась Мавка. – Или ты сам надумал? С тебя ведь станется.
– Когда это я кого обманывал?!
– Всегда, – парировала девушка. – Ну, или почти всегда.
– Надо, волшебница, – внезапно вмешался Петушонок. – Бери ученика, не сомневайся. Добрый маг будет.
Мавка осеклась. С вердиктом предсказателя спорить не приходилось.
– Вот и славно, – просиял Волк. – Только вот что… Давай-ка мы с тобой в сторонку отойдём. Кое-какие вопросы обсудить надо.
Они вышли в соседнюю комнату, и волшебник плотно притворил дверь.
– Ну что там у тебя ещё? – с подозрением прищурилась Мавка. – Давай, вываливай.
– Тут такая ситуация, – начал Волк. – Тимур студент, учится на четвёртом курсе в медицинском. И случайно вляпался в паскудную историю. Там, оказывается, пара-тройка преподавателей связана с мафией.
– Взятки?
– И взятки тоже, но боюсь, это не всё. Эта шайка причастна к наркотикам, да кажись ещё и приторговывает органами. А Тимур то ли что-то случайно услыхал, то ли был очевидцем криминала… Короче, теперь на него идёт охота. Там ведь как: нет свидетеля – нет проблемы. Тимур не дурак, всё разумеет и боится. И небезосновательно, надо заметить. В волшебниках же видит некую гарантию своей безопасности. Опять же небезосновательно. В общежитие ему, сама понимаешь, возвращаться нельзя: опасно, поэтому я пока пристроил его на одной из наших квартир. В общем, будь в курсе и проследи, чтобы не бродил где попало в одиночку.
– А как быть с лекциями?
– Всё уже улажено. Академический отпуск. А за это время я с их гоп-компанией разберусь.
– Сам разберёшься или посодействовать?
– Надо будет – скажу. Мне, кстати, твой Ветер помогает. Следопыт, знаешь ли, в таких делах незаменим.
– Ещё бы.
– Я Тимура уже слегка ввёл в курс дела, – сменил тему Волк. – Касательно Кодекса, обычаев и всего остального. Он пока в телячьем восторге, думает, у магов жизнь мёдом намазана. Ну да ты ему как-нибудь аккуратненько мозги вправишь.
– Ладно, – вздохнула Мавка. – Всё ясно. Пошли к остальным. Надо твоему Тимуру второе имя дать...
– Нет уж, твоему Тимуру, – иезуитским голосом протянул Волк и ехидно ухмыльнулся, умудрившись ускользнуть от подзатыльника и проскочить в общий зал. – Так, леди и джентльмены, – провозгласил он, – какие будут предложения по торжественному наречению погоняла нашему юному чародею? Согласно традиции, надобно с буквы «м», по имени старшего по рангу присутствующего мага. Я синий, не наставник, так что моё дело сторона.
– Слушай, Волк, – украдкой дёрнула его за рукав Мавка, – ведь неудобно получается. Тут же Петушонок, а он вроде бесцветным считался?
– Ничего, – так же тихо успокоил её маг, – у него имя тоже с «м» начиналось. Мангуст, может слыхала? Так что давай без комплексов.
Мавка с сомнением пожала плечами. И крепко задумалась. Как назвать нового мага? Так, чтобы и к месту, и не похоже на других, и не обидно, и не слишком длинно или коротко, и…
– Мирза, – вдруг чётко сказал Петушонок. – Для полутатарина в самый раз.
– А что, нормально, – секунду подумав, согласилась Мавка. – Мирза. Тим, тебе как, нравится?
– Мне всё равно. Как скажете.
– Вот и ладненько, – потёр руки Волк. – Сделано дело, гуляется смело... Ну, обвыкайте пока, а я побёг. Мне домой надо. Чао, Радушка!
– Ладно уж, чао так чао. А только когда-нибудь я тебя всё-таки прибью, мил-друг Игорёша.
Петушонок тихонько фыркнул и пробормотал, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Жили у бабуси два весёлых гуся. Два весёлых гуся, господи Исусе…


28. Будни ученичества

Ветру удалось вырваться на три дня, которые пролетели как один миг. Всё это время Петушонок дипломатично не показывался на глаза, а когда появился вновь, помрачневшие Мавка и Ветер поняли, что их недолгой семейной идиллии приходит конец. Так и случилось, последовал срочный вызов – и следопыту пришлось срочно отбыть на границу: через Калинов мост просочилось какое-то количество нечисти, которую необходимо было выследить и обезвредить. Подобное случалось достаточно часто, и Мавке волей-неволей приходилось терпеть такое положение дел. Она вновь оставалась одна и сосредоточилась на подготовке ученика.
Вскоре Мирза уже чётко проявлял свой цвет – красный. Он всё увереннее управлялся с силовыми линиями – выяснилось, что это наследственная способность: какой-то прадед или прапрадед его по материнской линии был шаманом. Более того, студент-медик унаследовал от предка и незаурядный дар врачевания: древняя восточная система энергетических меридианов на человеческом теле являлась для него открытой книгой. Мирза умело управлял потоками ци, интуитивно выбирая оптимальный маршрут течения жизненной энергии. Единственное, что ставило в тупик и настораживало наставницу – он вместо аккуратного манипулирования зачастую грубо ломал силовые линии, заставляя энергию струиться по-новому. А это несколько изменяло свойства предметов, с которыми он работал. Мавка терпеливо поправляла его, показывая, как надо. Однако порой вынуждена была признавать, что такое специфическое вмешательство иногда имело преимущество перед традиционным подходом.
В целом волшебница была довольна успехами подопечного. Потенциал в нём чувствовался весьма ощутимый. Да и Петушонок среди бесконечных припевок о бабушкиных гусях тоже одобрительно кивал при особо ловком удававшемся тому приёме.
– Ты, скорее всего, хилер, – в конце концов решила Мавка. – Полезная специальность.
– Хилеры – это те, кажется, кто делает операции без скальпеля?
– Именно. Ты же вроде специализировался как хирург? Очень удачно получается. Надо бы вас свести с Сиреной, она оценит профессионально.
– А Сирена это кто?
– Жена Волка. В миру Ника. Целитель, специалист экстра-класса. Да лучше самому увидеть.
– А когда? – сразу загорелся Мирза.
– Вот Ветер опять вернётся – сразу и наведаемся в гости.
– А куда это он всё время уходит?
– Не пора ли, сударыня, нашему студенту повидать Ловингард? – задумчиво глядя в потолок изрёк из своего угла Петушонок.
– Я и сама так думала, – хмыкнула Мавка. – Да только что скажет Патриарх? Он же запретил.
– А кто ему доложит? – заговорщицки подмигнул старый маг. – Если быстренько туда-сюда, он, глядишь, и не узнает. Да и я рядом буду, если что. Попадёмся – вали на меня. Мне не привыкать.
– Ловингард – это что? – спросил Мирза.
– Город, – пояснила Мавка. – Вообще-то тебе туда рановато, конечно. Ну да под присмотром пару раз можно, я думаю.
– А где он? Я про такой и не слыхал никогда. Он что, закрытый? Секретный? А меня туда пустят? Добираться долго? На чём поедем?
– Ого, сколько вопросов! – засмеялась Мавка. – Ладно, по порядку: город этот несуществующий, но реальный. Ну, почти. Объяснять долго, сам поймёшь, когда увидишь. Ехать туда ни на чём не надо, он всегда рядом, где бы ты ни находился. Туда просто попадают, и всё.
– Как?
– Опять-таки лучше показать, чем объяснять. Это примерно так же, как вытащить нож из воображаемых ножен. Ты ведь это уже умеешь, так? Только тут не один конкретный предмет, а целый город, который существует благодаря материализации совокупных воль всех волшебников. Правда, есть там свои нюансы. Например, если где-то на окраине ты сможешь усилием воли построить себе домик или вырастить сад, то вот в центре – никак: там всё давным-давно устоялось, лучше даже и не пробовать… – тут Мавка с досадой отметила, что сбилась на поучительный менторский тон и мгновенно поправилась. – Короче, тебе надо самому увидеть и попробовать. Главное – побольше уверенности. А я помогу.
– А как там?
– В том-то и дело, что всякий раз по-разному. Представления людей, знаешь ли, меняются. Некоторые вещи, конечно, неизменны: Калинов мост, например. Планировка центра. Море. Пещеры, наконец. Хотя по ним аккурат граница стабильности и проходит.
– Ух ты! Там есть пещеры?! А я как раз спелеолог, любитель. Мы уже группой два раза на Урал ездили. И на Кавказ… А пещеры большие? Глубокие? Есть необследованные участки?
– Угомонись, в необследованные тебя никто не пустит, – усмехнулась Мавка. – Там, говорят, такие страхи водятся, что…
– Не пужай вьюноша, – вмешался Петушонок. – Левая-то пещера вполне безопасна, по ней для местных жителей даже спуск на пляж организован. Турникеты, ограждения, электричество, все дела. А пляж оный как раз на отшибе, там всё что захочешь надумать можно. И заодно покажешь ему левую пещеру, раз у парня такой интерес.
– Отлично! – просиял Мирза. – А там что, ещё и правая есть? Может, всё-таки попробовать и туда тоже? Хоть сначала, самую чуточку, а?
– В правую не попасть, – зевнул Петушонок.
– Почему это?
– Замуровали её от греха подальше. Слухи ходили, что отнорок от неё за Калинов мост ведёт… Не знаю, правда то или нет. Проверять не стали, залили бетоном – и с концами. Может, где-то и осталась неизвестная щель, но лично я о такой не осведомлён, – и Петушонок, нацепив на лицо свою самую дурацкую гримасу, плутовато подмигнул.
– В Ловингарде тебе понравится, – задумчиво протянула Мавка. – Это захватывает, когда всё меняется и в то же время остаётся постоянным… Захотел, скажем, мороженого – тут же тебе за углом окажется киоск. Надо только представить и сосредоточиться. Этому быстро учишься. Можешь проложить трамвайные рельсы, можешь сделать ворота в ограде. Или левитировать… Но, конечно, только с нужным рангом и только в новых районах.
И тут неожиданно ворвался Ветер:
– Всё! У нас целая неделя! Я у Грома отгулы выбил. Будем праздновать, сейчас принесут заказы – всё твоё самое любимое!
Он подхватил счастливую Мавку на руки и закружился по комнате. Тактичный Мирза выразительно посмотрел на Петушонка и шагнул к выходу.
– Нет, – отрицательно покачал головой Петушонок. – Ни в коем случае. Ты, полутатарин, останься, такой мой настойчивый совет, а вот я действительно здесь лишний. Кстати, тебе, Виктор, надо быть внимательнее, ты притащил за собой очередную сущность.
– Что?
– Полтергейст. Вон там, под потолком.
Мавка вгляделась. Действительно, в углу еле заметно шевелился клубок силовых линий. И как это Петушонок сходу углядел?! Ну да ладно, не важно, подумаешь, барабашка какой-то… Но раз Петушонок решил удалиться, значит, так будет лучше для всех.
– Что ж, – согласилась Мавка. – Тогда до свидания. Мирза, ты хорошо видишь аномалию? Вон там, правее люстры. Это тебе будет в качестве практики. Забери её и постарайся разобраться, как такое можно нейтрализовать.
Ученик покорно кивнул и вздохнул.
Петушонок презрительно хмыкнул:
– Ничего сложного. Разберёшься. Ладно, засим я откланиваюсь… Всего хорошего! Жили у бабуси два весёлых гуся – два весёлых гуся, да ещё дедуся…
Мавка с Ветром переглянулись.
– Собственно, у меня были несколько иные планы, – прямо заявил Ветер Мирзе. – Без обид, дружище: сам знаешь, мужу и жене никто лишний не нужен. Ну да делать нечего. Потерпим до вечера твоё присутствие.
– Я понимаю. Неудобно, когда чужой рядом. Может, я всё же пойду?
– Оно бы и хорошо, но указаниями Петушонка не пренебрегают.
– Знаете что, – предложила Мавка, – раз уж так вышло, давай все вместе махнём к Волку с Сиреной! Они сегодня дома. А я заодно и ученика покажу специалисту.
– Что ж, поехали. Вот только доставят заказ – и даже распаковывать не станем. Сразу на такси – и айда!
– А что в заказе?
– Сюрприз! Увидишь. Копша сегодня на зарплату расщедрился.
– У-у-у! – восторженно взвыла Мавка. – Я вся в нетерпении! Ой, звонят! Кажется, привезли!.. Собираемся!
По дороге, соблюдая негласное правило, говорили о чём-то отвлечённом: не хватало ещё сболтнуть лишнее при водителе. Возись потом, подчищая чужую память. Некрасиво это, непорядочно.
Целительница по достоинству оценила таланты Мирзы:
– Потенциал громадный. Просто удивительно, что с такой мощью – и только красный цвет. Ну да это не повлияет. Выйдет хилер хорошего уровня. Знаешь, Радушка, я бы с удовольствием забрала у тебя ученичка!
– Нет уж! – выпалил Мирза и внезапно сконфузился. – Мне сейчас нужно боевыми навыками овладевать, а не лечебными, – пояснил он и потупился.
– Как знаешь, – с сомнением протянула Сирена, меряя его взглядом, – как знаешь. Но если надумаешь – приходи, хоть бы и завтра. Если не надумаешь, всё равно приходи. Наставница твоя, думаю, перечить не станет. А то и сама ко мне погонит. Ей скоро совсем не до тебя будет… Так-то, подруга.
Мавка улыбнулась и пожала плечами:
– А что ж, Тимур, наведывайся. Уроки Сирены дорогого стоят. Иногда получше, чем у ваших профессоров.
– Кстати, по делу, – вмешался Волк. – Мы с Ветром весь вуз прошерстили – и ничего. Нет там никакой подпольной лаборатории! А должна быть. По всем признакам должна: очень уж интересные реактивы получает кафедра особой клинической биохимии! И в подозрительных количествах.
– А как вы узнали? – спросил Мирза. – Туда же посторонним вход воспрещён!
Волк лишь насмешливо фыркнул и не счёл нужным отвечать.
– Не забывай, у него синий ранг, – мягко напомнила Мавка. – Именно он в своё время меня «пустоте» научил. И многому другому.
– А что это у твоего ученичка такое? – вдруг заинтересовался Волк. – Ветер, глянь, как хитро свёрнута аура!
– Это полтергейст, – пояснил Мирза и покраснел. – Я его как мог дезактивировал. И теперь не знаю, куда девать. Может, просто выбросить?
Выяснилось, что потомок шамана сумел нейтрализовать беспокойную субстанцию оригинальным образом: он попросту «закоротил» её силовые линии на самих себя, но при этом перевернув их наподобие петли Мёбиуса. Таким образом в ментальном плане полтергейст оказался заключён как бы в энергетическом кувшине – выхода наружу у него не осталось и сущность оказалась отрезанной от остального мира.
Мавка пригляделась и всплеснула руками:
– Что ты наделал! Так же нельзя!
– А что не так? – испугался Мирза. – Я хорошо сплёл, не вырвется!
– Не в этом дело! Представь, если бы тебя самого вот так связали? Когда ни пошевелиться, ни попросить помочь?! Это ж хуже, чем в клетку посадить! А он ведь живой! И почти разумный!
– А как надо было?
– Смотри…
Мавка, ловко распутывая узел, давала пояснения:
– В принципе, ты применил хороший метод. Только забыл вот эту линию, видишь? Если её тоже замкнуть, время для объекта внутри остановится. И тогда храни его сколько хочешь, он даже и не заметит. А ты его чуть с ума не свёл… Ишь как испугался, бедненький! Ничего, скоро мы его выпустим.
– Выпустим?
– Ну да. Где-нибудь там, где ему место. Полтергейсты ведь не опасные, это не чудовища из-за моста. С ними и подружиться можно. Они забавные, если знаешь, как с ними обращаться. Некоторые наши даже специально таких питомцев дома держат. Конечно, хлопот с ними побольше, чем с кошкой или собакой, но и интереса тоже.
– Тогда я его себе оставлю. Можно?
– Только не выпускай сразу, пока рано. Можешь не справиться. Дорасти сперва до оранжевого или лучше до жёлтого уровня. А пока вот так, в виде браслета на руке поноси. Хотя, делай как знаешь… Ладно, давай за стол, а то Волк на меня уже настоящим волком смотрит: вечно он голодный. Кстати, у Ники фирменный пирог – это нечто сногсшибательное! У меня хотя и живот что-то побаливает, но я всё равно не удержусь, две порции съем!
 

29. Гроза в Ловингарде

Целиком недельный срок Мавке с Ветром догулять не дали. Следопыт понадобился на заставе: с вражеской стороны перешла границу бестия, которая сразу же затерялась в Ловингарде. По тревоге были подняты все свободные от дел волшебники высших рангов.
– Непростая тварь, – поджав губы, сделал вывод Петушонок, – раз высшие ранги привлекли. И думаю, что человеку подобна, иначе меж людей не скроешься… Как бы не родная сестрица той, первой Мавки. Слыхал про неё, полутатарин? Вот ведь... Прилетели гуси – в старом добром вкусе.
– А зачем прилетели? – спросил Мирза. – Что этой твари среди нас нужно? Какова конечная цель?
– О! Весьма правильный вопрос, в корень зришь, юноша. Имеется, конечно, одно предположеньице.
– Какое? – сразу зацепилась Мавка. – Ну-ка колись!
– Ха! Заклинание, конечно. Которое знаешь только ты да Гром. До Патриарха, понятно, не добраться, кишка тонка, а вот до тебя – вполне, вполне. Так что будь начеку. Чувствую, есть вероятность, что она окажется твоим двойником.
– Или не окажется. Тут ничего утверждать нельзя.
– Нельзя, конечно. А всё же та прошлая Мавка, которая была бестия, много шороху наделала. На месте Грома я бы к тебе приставил парочку бесцветных: бережёного бог бережёт.
– Так он же тебя и приставил, – девушка невольно коснулась пальцами старого шрама на шее. – Как по мне, тебя вполне достаточно. А иногда даже излишне.
– Не смеши гусей. Какой я теперь бесцветный… Это когда было! Впрочем, может, Патриарх и задействовал кого, да мы не знаем. Хотя попробовать узнать можем.
– Как?
– Ежели тебя допустят в Ловингард, значит, ты под колпаком. И используют тебя как наживку. А если запретят – тогда ещё неясно.
– Хочу в Ловингард! – загорелся Мирза. – А давайте прямо сейчас махнём? Или нет, лучше я сам, Мавке не стоит рисковать.
В Ловингард ты просто так не попадёшь, рангом жидковат, – осадил его Петушонок. – Думаешь, вывернул наизнанку полтергейст, так уже и великий мастер? Нет, молодой человек, таким как ты, чтобы туда дорогу открыть, специальное зелье требуется. Или чтоб наставница твоя помогла. Она-то туда хорошо дорогу знает.
– А зато я умею управлять погодой, – надулся Мирза.
– Такое там каждый умеет. Если на окраине. А так-то и незачем: там лето вечное. Температура по заказу, дожди по расписанию.
– Я не про там. У меня здесь получается.
– Да ну?! – удивилась Мавка. Одно дело управлять наведённой реальностью, и совсем иное – влиять на мир, реальный безусловно. Если это правда, то…
– Ну-ка покажи!
– Пожалуйста.
Мирза закрыл глаза, сосредоточился и с минуту стоял неподвижно, только на виске быстро-быстро пульсировала жилка. Наконец ученик пошевелился:
– Готово.
– И что? Что готово?
– Завтра пойдёт дождь.
Мавка фыркнула, кивая на окно, где сквозь занавески прорывалось яростное солнце:
– Или не пойдёт. Или не завтра. Или не дождь.
Красный маг, однако, оставался серьёзным. Он продемонстрировал экран смартфона:
– Вот. Согласно прогнозу, нас ожидает целая неделя жары. Даже облачка не обещают. А я знаю, что завтра с утра, а может, и раньше, начнётся гроза. Ливень. Сама увидишь. Я очень сильно старался. Может, даже чересчур.
– Ну, если перестарался, отменишь свой катаклизм.
– О, это не так просто. Отменять то, что перед этим возбудил, гораздо труднее. Лучше уж бросить как есть, пусть само рассосётся, а вмешаешься, ситуацию обратно на вёдро переломишь – потом месяца два дождинки не дождёшься. А уж в третий раз ломать – лучше и не пробовать.
– Хм. Допустим. А как ты это делаешь? – полюбопытствовал Петушонок.
– Ну, я представляю себе большую воронку, куда со всех окрестностей сваливаются тучи. Потом закручиваю её и тяну вниз.
– В какую сторону закручиваешь? По часовой стрелке или против?
– Ни разу не задумывался. Вроде против. А это важно?
– Кто знает. А ты левша или правша?
– Правша. Но какое это имеет отношение…
– А если надо тучи, наоборот, разогнать? – перебил Петушонок. Глаза его азартно горели.
– Тогда надо представить купол. И с силой поднимать его, чтобы тучи соскальзывали в стороны. Тут уже можно не вращать... Да, и ещё: каждое последующее изменение требует всё б;льших усилий, а результат всё хуже. Чтобы гарантированно получалось, надо пользоваться этой способностью раз в месяц или реже. Очень силы высасывает.
– Ты что, реально веришь в эту муть? – не выдержала Мавка.
– Не то глаголишь, дева – серьёзно возразил Петушонок. – Юношу следует вопросить: неужто рискнёшь взвалить на себя ответственность и обрушить климатический хаос на нашу бренную землю?
– Так я вроде уже, – отшутился Мирза.
Мавка не придала значения этой словесной пикировке. А зря.
Дождь наутро действительно пошёл. Откуда-то на чистое вначале небо наползли тучи – тяжёлые, свинцово-серые. Погромыхивая, сперва легонько, а потом всё активнее, они опускались ниже и ниже, гася яркость дневного света. Крепко потянул ветер, и вскоре ливень – буйный, тропический – обрушился на прохладные после ночи крыши. Тротуары превратились в реки, а дворники проезжающих автомобилей не успевали сбивать лупящие по стёклам струи. Из водосточных труб хлестала пена.
То же самое, но ещё сильней, творилось и в Ловингарде – за пределами ясно теперь видимой границы стабильности бушевал шторм. Чёрная стена, то и дело вспарываемая молниями, кольцом охватывала центр города, где по-прежнему мирно сияло солнце. Прохожие то и дело с удивлением поднимали глаза к небу, дивясь небывалому небесному явлению.
– И сколько это будет продолжаться? – спросила Мавка. Теперь она с должной серьёзностью относилась к способностям своего подопечного.
– К вечеру должно стихнуть, – не очень уверенно ответил Мирза. – Наверно. Ну, я так думаю. Не знаю, как долго оно тут действует. Посмотрим.
Петушонок тут же отреагировал своей неизменной дурашливой песенкой:
– Жили у бабуси два беспечных гуся, поведеньем странным бабушку конфузя…
– Будем надеяться, что буря ненадолго, – проигнорировала его Мавка. – Ладно, двигаем. Нам надо выбираться на окраину, здесь ничего толком не покажешь. Только не быстро, у меня живот болит.
– А помнится мне, кто-то вчера умял весь пирог! – не унимался бесцеремонный Петушонок. И тут же издевательски пропел. – Мне сварили гуся, нынче обожруся!..
На черте городской устойчивости они невольно приостановились. Там, впереди, шквал срывал листву, хлестал водяными плетями по стенам и мостовым, валил урны и швырял мусор. Видно было, как в конце квартала раскачивало ветром здоровенный подъёмный кран. Казалось, что под напором ветра конструкция вот-вот рухнет, но каждый раз каким-то чудом крану удавалось выпрямиться и восстановить шаткое равновесие.
Петушонок, пожав плечами, набросил на себя «пустоту» и, исчезая, шагнул вперёд. Мавка по достоинству оценила мастерство старого мага – капли пролетали насквозь, не задевая – но ничего не сказала.
– Нам тоже туда? – поёжился Мирза.
– А как ты думал. Полноценно управлять реальностью получается только на окраине.
– Реальностью? Какая тут реальность? Это ж Ловингард.
– И что? Когда ты здесь, то для тебя это самая настоящая реальность. А теперь смотри, как надо с ней работать.
Волшебница соткала над собой подобие внушительных размеров зонта, под которым они вдвоём уместились вполне свободно. Здесь колдовство, даже направленное не на город, а на себя, удавалось  с трудом: шторм ощутимо трепал накидку, но всё же худо-бедно от брызг она защищала. Держать же «пустоту» сразу для себя и ученика она не стала, не имело смысла утомляться понапрасну.
Они двинулись вдоль улицы, то и дело озаряемой мертвенными вспышками молний. Мавка стремилась отойти подальше, где не так чувствовалась бы неподатливая неизменность центральных кварталов. Она решительно свернула к вестибюлю Левой Пещеры, рассчитывая основную часть маршрута проделать под надёжными каменными сводами. Уж там-то никакой ливень их не намочит.
– Ну ты, Тимур, и постарался! – перекрикивая ветер, с досадой повернулась к ученику волшебница: особо яростный порыв ветра повалил рекламную тумбу и с грохотом катил её прямо на них. Даже для фиолетового мага в такой близи от границы заставлять тумбу изменить траекторию оказалось не так-то просто, поэтому им пришлось банально уворачиваться.
Ученик виновато пожал плечами и отвёл глаза.
Наконец они оказались за толстыми стёклами входных дверей. Чьё-то мощное заклятие удерживало их и не давало мотаться и хлопать, хотя ветер снаружи всё усиливался.
– Левая пещера, – пояснила Мавка, – идёт вниз, потом немного вверх, потом резко спускается и выходит к морю, на самый берег. Это достаточно удалено от центра, вот там и попрактикуемся. Вперёд!
– А где Петушонок? – оглянулся Мирза. – Мы его не потеряем?
– Не надейся, – фыркнула девушка. – Это было бы слишком удачно.
– Я здесь, молодые люди, – отозвалось пространство невдалеке. – К вашим услугам.
И Петушонок проявился – корректный, свежий, в своём безукоризненно отглаженном костюме с галстуком-бабочкой. Бушевавшая снаружи непогода не оказала на него никакого влияния.
Они двинулись верёд, причём Мирза выглядел разочарованным: он явно не ожидал, что обещанная пещера окажется такой обжитой и цивилизованной: исправно функционировало освещение, гладкий пол был уложен серой тротуарной плиткой. Встречавшиеся кое-где живописные провалы надёжно огораживались металлическими никелированными перилами. И нигде никого: в такую погоду жители, конечно, сидели по домам.
Внезапно сзади ощутимо дрогнула земля. Оглянувшись, они увидели, что вход в подземный проход полностью разбит свалившимся наконец подъёмным краном. Там, где они только что прошли, громоздились обломки бетонных плит, перекрученная арматура, осколки кафеля. Из-под завала уже торопливо пробирался ручеёк грязной воды, которую больше не сдерживал снесённый многотонной стрелой вестибюль.
Мавка, мельком взглянув на Петушонка, поёжилась: как же глупо они могли погибнуть… Вот где, скажите на милость, делось его пресловутое чувство опасности?! Улыбается как ни в чём не бывало! Того и гляди, опять заведёт песенку про своих проклятых гусей. Вот ведь…
Путь назад был отрезан: волевым усилием разобрать столь внушительный завал представлялось невозможным. Впрочем, это не особо тревожило: чтобы вернуться домой из Ловингарда, им всё равно нужно было как можно дальше удалиться от центра – туда, где устоявшийся гомеостаз не препятствовал осуществлению такой функции.


30. Мирза проявляет способности

– А почему нельзя начать прямо здесь? – поинтересовался Мирза, наконец-то оторвавшийся от созерцания своих любимых сталактитов. – Мы же вроде пересекли границу? Или под землёй магия не действует?
– Действует, действует, – отмахнулась Мавка. – Просто на это место наложен дополнительный запрет. Не забывай, где-то рядом правая пещера… Ничего, ещё метров двести – и выход.
Прислушиваясь к своему самочувствию, она уже очень сомневалась в том, что идея поддаться на уговоры ученика и отправиться в Ловингард была здравой: в животе кололо всё ощутимей. Волшебница невольно поморщилась, и Мирза это заметил.
– Где-то болит?
– По всему животу. Больше в нижней части. Вот чёрт! Только заворота кишок мне недоставало.
– Не существует такого заболевания, как заворот кишок.
– Да какая разница, существует или нет! Болит-то серьёзно. Это в самом деле может быть от пирога?
– Откуда я знаю? Так, на глаз, диагноз не поставишь. Нужны анализы. Хорошо бы УЗИ. Или хотя бы пропальпировать брюшную полость...
– Ну так пальпируй, – решила Мавка. – Ты же почти врач, в конце концов, чему-то тебя должны были научить? Так что давай, делай что-нибудь.
– Ладно. Приляг здесь, где посветлее, тут вроде чисто. Джинсы приспусти. И трусы тоже. Петушонок, можешь отвернуться... Вот здесь нажимаю – больно?
– Ой…
– А здесь?
Результатом медик остался недоволен:
– Очень похоже на острый аппендицит. Классические симптомы. Процесс быстро прогрессирует. Надо в стационар. Срочно.
– Ладно, двигаем к выходу и оттуда сразу возвращаемся, – с трудом села Мавка. – Отсюда не получится. Помоги встать… Урок продолжим как-нибудь в следующий раз. Извини, что так получилось. Кто же знал.
Однако неприятности и не думали кончаться. Выход на пляж оказался заблокирован – там, где подземный ход отклонялся вверх, образуя своего рода сифон, натекло целое озеро воды. Более того, уровень постоянно поднимался: причиной служил неослабевающий ручей из-под завала. От вольного воздуха их отделяло, наверное, не более двадцати метров затопленного тоннеля, но как пронырнуть их? Мавка была сейчас далеко не в лучшей форме, чтобы рисковать. И так ноги подкашивались. А убрать столько воды магически, даже с помощью Петушонка, им явно не по силам... Какая досада: те же двадцать-тридцать метров вперёд – и всё повернулось бы по-другому!
Она затравленно огляделась. Безмятежный Петушонок, сложив губы трубочкой, насвистывал свою неизменную мелодию про гусей. Хмыкнув, он медленно повернулся к Мирзе:
– Как-то гусь у гуся ковырялся в пузе…
– Ты на что намекаешь? – оторопел тот.
– На то, что кроме тебя некому. Ты – хилер. Лечи. Удаляй аппендикс.
– Ты что? Я? Здесь?
– Ты. Здесь. Быстро выбраться мы не сможем. Помощи тоже не будет: я уже давно пытаюсь связаться с Медеей – глухо. Странно это: за нами вроде должны присматривать… Непонятная ситуация. Так что сейчас на тебя вся надежда.
– Н-нет… Я не могу. Права не имею. У меня даже диплома нет! И вообще, я пока только на трупах пробовал…
– Так что, нам дожидаться, пока появитсят труп? Сколько, по-твоему, она ещё выдержит? Час? Два?
Мирза тяжело вздохнул и выпрямился. Поведение его радикально изменилось. Принявший решение медик теперь не был похож на себя прежнего – сейчас это был волевой, уверенный в себе профессионал. Хирург, принимающий на себя всю ответственность за пациента.
– Будешь помогать, – приказал он Петушонку. – Тебе придётся держать за ноги, чтобы не дёргалась. Изо всех сил.
– Я буду лежать смирно, – подала голос Мавка.
– Нет гарантии. Поскольку без анестезии. Appendicitis acutis это не шуточки, это больно.
– Будет тебе анестезия, – успокоил Петушонок.
– Ты только что говорил, что нам никто не поможет: ни нам не доставить её в больницу, ни притащить оборудование сюда. Где логика?
– Я же сумасшедший, сынок, – пожал плечами старый маг. – Сумасшедшим позволено обходится без логики. К тому же у нас всё равно нет выбора. Так что дерзай. Ты хирург, тебе и руки в ноги... В смысле – приступай.
Глаза его вдруг сверкнули небывалым ледяным цветом, в голосе прорезалась сталь:
– А ты, Мавка – спать!
– Осторожней с ребёнком, – сквозь зубы просипела теряющая сознание волшебница. – Со мной делайте что хотите, я всё стерплю, но с ним аккуратнее. Пожалуйста. Не зацепи его, Тимур... Не за…
Мавка спала.
– Микробов на руках пожечь не забудь, – будничным тоном посоветовал Петушонок. – И на животе тоже. Хотя не мне тебя учить.
– Так. Начали, – скомандовал Мирза.
Он встряхнул руками, отчего по кистям заструилось тусклое красное свечение, и медленно, прикрыв глаза, погрузил их в брюшную полость…
Через несколько минут, стряхнув с пальцев кровавый комочек, хилер выпрямился и перевёл дух.
– Всё. Не буди пока. Полчасика пусть полежит неподвижно, на всякий случай. Я всё вроде бы привёл в порядок, заживил, но кто ж его знает. Это у меня первый раз…
– А что же, пусть поспит, пусть. Куда нам торопиться. Только вот сон во сне…
– Что «сон во сне»?
– Ну, Ловингард – это ведь тоже своего рода сон. Полуявь-полунавь. Спать здесь крайне не рекомендуется.
– Кем?
– Да кем угодно. Мной, например. Во сне волшебник может сам  того не желая таких чудовищ наплодить… Так что ты поглядывай по сторонам-то.
Они сидели молча, привалившись спинами к холодной стене пещеры. Магам пришлось пожертвовать верхней одеждой, подложив её под тело Мавки. Было зябко, мёртвая тишина давила на уши. Первым не выдержал Мирза:
– Мне вот интересно, в чём отличие между волшебниками разного цвета? Скажем, между синим и зелёным?
– По большому счёту, никакой особой разницы нет. Авторитет не цветом определяется, а тем, как ты этим цветом пользуешься. Выше ранг – выше и ответственность. Да и цвет можно изменить.
– Как?
– Так. Всё дело в практике. Допустим, голубой, если постарается, может стать синим. И наоборот, кстати, тоже бывает. Вот тебе свежий пример с Копшей: появилась у него конкурентка по добыче финансов, некая Кукла. Правда, работает не по потерянным кладам, а с цифровыми валютами. Но успешно весьма. Так вот, наш кормилец от расстройства снизил ранг до зелёного! Привык, понимаешь, к незаменимости, а тут такой облом.
– А как это возможно – в цифре искать клады?
– Я и сам толком не понимаю. Что-то вроде увеличения разрядности знаков после запятой… В банках при любых финансовых операциях есть определённая точность: допустим, сотые доли копейки принимаются во внимание, а тысячные – уже нет. Так вот, она внедряет в программное обеспечение специальный вирус, который перечисляет на её счёт вот эти неучтённые тысячные и миллионные доли. И выходит, что и у банка отчётность не нарушается, и денежки прямо из воздуха сами плывут. Казалось бы, мелочь, но сколько операций совершается каждую секунду, прикинь?
– Ловко!
– То-то и оно. Программист она классный, никаких законов не нарушает, с этой стороны не придерёшься. А Копша ревнует, привык в деньгах быть главным. Ну ничего, он свои моральные раны как-нибудь залижет. А там, гляди, и цвет поправит. Конечно, каждому положен свой предел, тут уж насколько природа расщедрилась. Это как со спортсменами: у одного организм заточен на бег, у другого – на поднятие тяжестей… Да ведь любой цвет – это подарок судьбы.
– Подарок? Мне, значит, повезло.
– А ты как думал. Такое везение редко с кем случается. К сожалению или к счастью. Люди, как ни крути, все тянутся к чуду. Тут главное, в какие руки способность попадает. Вспомни сказки: о чём мечтали чаще всего? Хорошо, коли ковёр-самолёт или сапоги-скороходы. А если меч-кладенец?
Внезапно лицо Петушонка исказилось, проступила дурашливая маска, и он дурным голосом пропел:
– У бабуси гуси жили во искусе – ведь по аркебузе нашли в кукурузе!
Стиснув кулаки и весь напружинившись, старый маг с трудом овладел собой. Он перевёл дух и досадливо помотал головой, возвращаясь в нормальное состояние.
– Фух. Вот тебе наглядный пример: не под меч-кладенец, конечно, но под что-то крепкое довелось попасть… Теперь не могу избавиться от последствий.
– Лучше бы, если такой меч был с нашей стороны!
– Не лучше. Такая вещь сама по себе страшное зло. Существует слишком много факторов, которые упускаются из виду из-за нашей ограниченности. Иногда то, что с виду представляется безусловно правильным, с другой точки зрения может оказаться грубой ошибкой.
– О чём ты?
– Сейчас поймёшь. Был такой леший – Важа Мзиуришверинадзе. Или Мцыри по-нашему. Хороший человек. Простой и мудрый. Он говорил: самые важные дела выглядят совсем не красочно. А самые очевидные решения не всегда правильны. И обычно приводил в качестве примера книгу Толкиена, всем известный случай с кольцом всевластия. Которое Фродо должен был бросить в лаву Ородруина. Почему, дескать, ему было сразу не полететь туда на орлах, которые его и спасли в финале?
– Действительно, почему?
– А то, что первое, что, возможно, сделал бы орёл, – сбросил бы Фродо с высоты. Потом снял бы с трупа кольцо. И взял себе. К чему бы это привело? 
– Но мог бы и донести до места!
– Конечно, мог. Мцыри тоже так говорил. Он верил, что добра в природе больше, чем зла.
– Вот видишь!
– Но риск! Вопрос, большой вопрос… Власть обладает громадной притягательной силой. И Исильдур, и Фродо в конце концов так и не смогли решиться уничтожить кольцо. Понадобился кто-то с поехавшей крышей, безумец-Голлум... Это он так утешал меня, безумного, после того случая.
– Интересно было бы с ним поговорить.
– Он умер. Я был его другом. Мы в своё время толковали о многом. В том, что верные решения совсем не очевидны, он был, конечно, прав, и часто подразумевал более глубокий смысл... А всё-таки от подобных артефактов непременно надо избавляться.
– Но если тебе случай преподносит подарок?
– Не всякий подарок разумно принимать.
– Ну хорошо, – Мирза решил немножко изменить тему. – А вот ты лично что бы выбрал – философский камень или вечный двигатель?
– Я? Скатерть-самобранку. Нам бы сейчас очень пригодилась. Кто знает, сколько ещё тут сидеть придётся! Кстати, давай будить нашу красну девицу. Ещё простудится, лёжа на камнях.
Мавка осторожно поднялась, придерживая живот.
– Ты как? – спросил Мирза. – Я всё тщательно делал. Аура какая была, такая и осталась.
– Вроде нормально. Боли нет. Чуть тянет, и всё.
– Уф. А то я нервничал.
– Ты всё правильно сделал. Спасибо!
– Не за что. Постарайся не делать резких движений. И есть нельзя какое-то время.
– Ну, насчёт этого можешь не волноваться. Нам тут сидеть и сидеть, пока завал не разберут…


31. Лаборатория

Время тянулось медленно. Мёртвое безмолвие галереи нарушало только чуть слышное журчание ручейка да усталый голос бодрящегося Петушонка, который скрашивал тяготу подземного плена очередной историей. Их у старика, видимо, имелся неистощимый запас.
– Ну-с, молодые люди, я вас ещё не утомил? Тогда продолжаем продолжать, – неполноценный маг принялся было за новую байку. – Довелось как-то мне бродить по ту сторону Калинова моста…
Внезапно в тишину ворвался утробный глухой звук – казалось, вздохнула сама земля. На мгновение заложило уши. Свет, до этого бесперебойно разгонявший тьму, мигнул и погас. Мавка, только что клятвенно обещавшая «не делать резких движений», мгновенно вскочила.
– Что это?
– Видимо, обвал, – откликнулся Мирза. Он тоже уже был на ногах. – В пещерах такое случается. Наверно, водой подмыло. Тут же не только камни, но и глина.
– Надо посмотреть. Вдруг там ход наружу открылся?
– Или в правую пещеру, – возразил Петушонок. – Тоже не исключён случай. Кстати, насчёт «посмотреть» – как ты это себе в этакой тьме представляешь?
– Всё равно, ждать бессмысленно. Пошли.
– Говорили гуси: я туды боюся… Впрочем, если что, нас и тут достанут. Ладно уж… Только держитесь сзади. Меня не так жалко.
– Ещё чего!
– И не шуми.
Мавка молча кивнула, соглашаясь, и только потом сообразила, насколько это глупо выглядело в темноте. Да и наплевать, всё равно никто не увидел.
Они медленно и осторожно, стараясь ступать без звука, двинулись в сторону затопленного участка. И обнаружили, что его больше нет: вода ушла, найдя себе какой-то проход. Видимо, потихоньку-полегоньку она сумела размягчить казавшуюся такой несокрушимой породу. И то сказать, раньше-то никаких осадков сюда не пропускала заговорённая дверь.
Продвинувшись дальше по коридору на запретные ранее тридцать метров, они почувствовали, что добрались до границы стабильности. Все сразу вздохнули свободнее: вернулась способность использовать магию в полную силу, чем Мавка сразу же и воспользовалась – по щелчку её пальцев над головами повис ярко светящийся шар. Теперь можно было основательно оглядеться.
По правой стороне пещеры зиял свежий провал. Часть стены обрушилась, открыв уходящую вдаль анфиладу карстовых пустот. Неровное дно нового хода покрывал тонкий слой липкой грязи, нанесённой сверху ручьём. Хотя вот откуда ей, грязи, было взяться в таком количестве? Там же наверху вроде везде был асфальт. Или дорожная плитка? Вот Ветер бы ответил точно, он всегда подмечает такие мелочи, подумала Мавка.
– Не мешало бы обследовать, куда эта дыра выходит, – подал голос Петушонок.
Мавка с Мирзой переглянулись. Лезть туда им совсем не хотелось. Но старик упёрся, категорически отказываясь воспользоваться доступным теперь выходом к пляжу. Почему – так и не захотел объяснять, затянув очередную белиберду про гусей, которых, видите ли, не пускает домой серый волк.
– А как же «я туды боюся»? – подначил Мирза.
– Страх есть предтеча фрустрации при полном афронте первоначального намерения, – назидательно подняв палец, ответствовал старый маг. – Но на сию занимательную тему мы подискутируем позже.
Старик явно выпендривался. Оставалось непонятным, делает он это сознательно или под влиянием недуга. Он разразился длинной выспренной речью, где то и дело вкраплялись архаизмы типа «сиречь», «дабы» и «поелику».
– Чего-чего?! – обалдел Мирза.
– Ничего. А только нам дорога туда и никак иначе.
Мысленно чертыхнувшись, Мавка превратила свои кроссовки в высокие – выше колен – охотничьи сапоги. То же глядя на неё проделал и ученик. А сам Петушонок уже щеголял в шикарных ботфортах а-ля д'Артаньян. Согнувшись в три погибели, он первым протиснулся в узкий проём.
– Ничего, дальше пошире пошло, – подбодрил он спутников.
Оскальзываясь на мокрых камнях, они кое-как пробирались вперёд. Светящийся шар зигзагами следовал за ними, повторяя неровный рельеф потолка, отчего по сторонам шарахались смутные тени.
– Здесь, – внезапно остановился Петушонок. – Пришли.
– Что «здесь»?
– Ломай стену. Или нет, я сам. Отойдите-ка…
Работа старого мага сделала бы честь мастеру самой высшей квалификации. Часть стены не просто осыпалась – нет, она исчезла, растворилась в воздухе. В чётко очерченном овале прохода показались столы, автоклавы, бесконечные ряды пробирок, колб и различного химического оборудования. На отдельном верстаке возвышалась горка расфасованного в полиэтиленовые пакетики белого порошка.
– Подпольная лаборатория, – лаконично объяснил Петушонок. – Та самая, которую твой Ветер с Волком искали-искали, да так и не нашли. Вот тут все ваши амфетамины и варят.
– Точно! – осмотревшись, подтвердил Мирза. – Вон и спектрофотометр, а я ещё гадал, куда он из кабинета пропал! Ну что, порушим им тут всё?! Вдребезги?!
– Погоди, – осадила его Мавка. – Не так всё просто. Ведь сюда, в Ловингард, никому ниже оранжевого ранга ходу нет. Стало быть…
– Правильно соображаешь, – кивнул Петушонок. – Кто-то из наших замазан. Знать бы кто.
– Сейчас, – Мавка стремительно сплела громадный кокон из силовых линий, охватывавший всё помещение. Она настроила ловушку так, что одна-единственная, незаметная почти ниточка, если её задеть, схлопывала пространство – так же, как проделал Мирза с полтергейстом.
– Вот, – удовлетворённо сказала волшебница. – Теперь только ходи да проверяй, когда птичка залетит в клетку. Или когда бабусины гуси зайдут в сарай, – прибавила она специально для Петушонка.
Но тот только пренебрежительно сморщил нос, после чего аккуратно разрядив спусковой механизм, выбросил нить за пределы комнаты:
– Если мы видим, то и любой увидеть может. Аккуратнее надо. Чтоб гусей не спугнуть.
– Да? А что ты предлагаешь?
– Шпиона оставить. То бишь соглядатая, – Петушонок хитро ухмыльнулся, искоса взглянув на Мирзу. Тот вспыхнул:
– А что? Я могу остаться! Думаешь, испугаюсь?!
– Ты? Ещё чего. Не о тебе речь, фраерок. Дай-ка сюда свой браслет.
Освобождённая из плена сущность пулей метнулась в угол и затаилась там.
– Так, дружок, – строго сказал Петушонок. – Прятаться бесполезно. И убегать тоже. Не бойся, ничего плохого с тобой не случится. Давай-ка лучше мы с тобой кое о чём договоримся. Отвечать будешь так: да – один стук, нет – два стука. Понял?
Где-то робко прозвучал удар – так, что было совершенно непонятно, с какой именно стороны.
– Отлично, – кивнул старый маг. – На свободе-то оно повеселей, не так ли? Но её, свободу, надобно заслужить. Так что вот тебе задание: какое-то время побудешь тут. Приглядывайся ко всему, но незаметно. Себя старайся не обнаруживать. Запоминай, где что и как. Потом расскажешь нам, кто здесь бывает, чем занимается. Если тебя паче чаяния заметят, о нас никому ни слова! Но такое вряд ли случится, правда? Ты же хорошо умеешь прятаться?
Удар.
– Ну ещё бы, никто и не сомневался. Так что не подведи, мы на тебя надеемся. Время от времени кто-то из нас будет наведываться, узнавать, как дела. А потом хозяин, Тимур, он же Мирза, тебя заберёт. Он обещает о тебе заботиться – так, Тимур? Да, чуть не забыл: имя тебе будет… Ну, скажем, Арнольд. Как, устраивает такой расклад?
Примерно полминуты полтергейст осмысливал ситуацию, а потом прозвучал уверенный одинокий стук.
– Вот и договорились – удовлетворённо вздохнул Петушонок. – Видите, молодые люди, как надо? Уважительно и с пониманием. Учитесь. А теперь давайте-ка приведём всё здесь в прежнее состояние. Да и домой пора, нечего тут задерживаться. Я вот лично устал.
Восстановить исчезнувшую стену оказалось достаточно просто, поскольку в этом месте сдерживающие магию заклятия уже не имели силы. Когда они вернулись в главный коридор, Мавка не поленилась – пригнала несколько кубометров грязной воды и пустила вниз: смыть оставленные на свежем иле следы. Чувствовала она себя сейчас вполне сносно, только внизу живота, с правой стороны, где ранее располагался аппендикс, сильно чесалась кожа.
В Ловингарде их больше ничего не удерживало.


32. Ничего хорошего. Или?

– А я-то, дура, думала, почему никак не удаётся связаться с Медеей… – Мавка горько покивала головой и промокнула слёзы платочком. – Сердилась на неё, губы надувала… А оно, оказывается, вон как повернулось.
– От смерти магия не спасает, – вздохнул Ветер. – Иначе мы жили бы вечно.
Они стояли перед свежей могилой. Было сыро и холодно, рваные низкие тучи летели по небу и всё никак не могли разразиться полноценным дождём. На надгробной плите каплями скапливалась мелкая морось, затекая в вырезанные в камне углубления букв – туда, где краской под золото означались даты жизни и мирская фамилия усопшей. И только если посмотреть особым образом, на полированном граните проступало слово «Медея».
– Ладно, пошли, – Мавка положила с краешку букет гвоздик и простуженно шмыгнула носом. – Знаешь, Витька, я только сейчас поняла, что она для меня значила.
– Не только для тебя. Скольких она из бед вытаскивала! Вся же связь на неё держалась… Такой, как она, уже не будет.
– Ну, есть же ещё мыслители.
– А второй Медеи нет.
– Это правда… – волшебница взяла мужа под руку. – Пошли, я здесь больше не могу находиться. Так пусто в душе. И эта тишина… Мы потом будем приходить, конечно, но сейчас…
Они молча двинулись между рядами заросших травой оград и тронутых зеленью крестов к выходу. Здесь, на старом кладбище, захоронений почти не проводилось – удостаивались упокоения только те, у кого имелось место на занятом ранее участке. Медею похоронили рядом с мужем – не волшебником – которого она пережила на несколько лет.
Подошли стоявшие поодаль Мирза и Петушонок.
– Таксист ждёт, – напомнил ученик. – Я сказал, чтобы никуда не уезжал.
– Патриарх настойчиво рекомендовал оставаться дома, – скучным голосом добавил Петушонок. – Лабораторией уже занялись нужные люди.
– Выяснилось, кто из магов замешан в этом деле?
– Ага, как же. Арнольд не желает общаться ни с кем, кроме нас, – старый маг хмыкнул, не в силах сдержать самодовольную улыбку. – Сердится бабуся: не гогочут гуси… Бьюсь об заклад, нашему полутатарину на некоторое время придётся отлучиться – его привлекут, чтобы разговорил своего подопечного.
– Почему именно его? А не меня или тебя? – вскинулась Мавка.
Петушонок не ответил: они как раз подошли к машине, и в присутствии постороннего деловые разговоры стали неуместны.
Через несколько дней, когда Мавка с Ветром наконец остались одни, в разговоре случайно вскрылся тревожный факт. Оказалось, что Мавку видели в самом центре Ловингарда, неподалёку от Калинова моста. Куда соваться ей строжайше запрещалось.
– Гром был очень недоволен, – хмуро уронил Ветер. – Пока дело замяли, но тебе вынесено последнее предупреждение. Это он просил официально передать… Ну как же так, солнышко, зачем было рисковать? Тем более в одиночку…
– Но я не была у Калинового моста!
– Как это не была? Есть свидетели!
– А так! Не была я там, и всё. Тем более, что рядом со мной неотлучно находились Мирза и Петушонок.  Так что у меня тоже есть свидетели. Мы шли через пещеру на пляж. Старик, правда, на какое-то время накинул «пустоту», но мы-то было с Мирзой не скрывались.
– Не было там Мирзы! Постой… Это как же получается?..
– Получается так, как и предупреждал Петушонок. У них ещё с того первого случая имеется моя ментальная копия. Про физическое сходство я вообще молчу – не только мы умеем дублей делать. Так что это ещё одна Мавка. Бестия ваша, которую вы так старательно ловите. И которую, я подозреваю, вы в тот день старательно охраняли от неё же самой. Ведь охраняли? А я в это время уже в пещере сидела. В заточении. Без связи. И спасибо Тимуру, он меня от перитонита спас…
Дело принимало совсем скверный оборот. Мало того, что опростоволосилась пограничная стража, так оказывается и розыск вёлся в совершенно ложном направлении! Ветер тут же связался с дежурившим по заставе Вектором и доложил про изменившиеся обстоятельства.
– Да, кстати, наши таки таскали Мирзу на разговор с Арнольдом, – флегматично отметил он. – Всё как и предсказывал Петушонок. Вот скажи, откуда он может такое знать, а?
Ладно, таскали и таскали, – отмахнулась Мавка. – Не в этом суть. Результат-то какой?
– Теперь мы знаем, кто причастен к преступлению. Вектор, правда, намекнул, что пока об этом не стоит распространяться.
– Но сказал кто?
– Жеребец. Твой старый знакомый.
Мавка нахмурилась. Жеребца, зелёного мага, она заставила себя забыть давным-давно. Очень уж одиозная была фигура. Из-за него-то Рада, тогда ещё никакая не волшебница, сбежала из детдома, где тот числился директором. И что с того, что действовал Жеребец вроде бы по прямому указанию прежнего Патриарха, Льва… Это не отменяло мерзкого впечатления от его личности. Которое, как она теперь допускала, создавалось только и специально для неё, а на деле Жеребец вполне мог быть милейшим человеком. Но сейчас на нём повисла ещё и эта грязная история…
– Давай договоримся, – Ветер серьёзно посмотрел на жену, – отныне никаких Ловингардов. По крайней мере, без моего ведома, – поспешно добавил он, заметив, как сдвинулись её брови. – Ты рискуешь жизнью.
– Ничем я не рискую, – тряхнула волосами Мавка.
– Интересно за кем тогда идёт охота?!
– За мной, конечно. Так получается по логике вещей. Но по той же логике я им нужна живая, а не мёртвая. Иначе они не получат заклинания.
– Если им не удастся его получить, их вполне может устроить, когда его не станет и у нас. Сравняются с нами хоть так, хоть эдак.
– Не сравняются. Вспомни, его знает Гром.
– Уже нет. Поразмыслив, он отказался от такого знания. Слишком большая ответственность даже для Патриарха. Петушонок бы сказал: говорили гуси: я остерегуся…
И тут, наконец, последовал вызов, которого они оба подспудно ждали: на заставе требовались способности следопыта – как всегда, срочно. Если бы ситуация развивалась по классическому сценарию, то в этот момент откуда ни возьмись должен был появиться Петушонок, но вместо него ворвался Мирза:
– Петушонок погиб!
– Что?!
Пока ошеломлённые Ветер с Мавкой приходили в себя, Мирза, захлёбываясь, поведал им, что же приключилось. Оказывается, после задержания (с поличным!) Жеребца никто, конечно, не озаботился дальнейшей судьбой Арнольда. А слово, данное – да кому угодно данное! – следует держать. Вот Петушонок и организовал рядовую вылазку в Ловингард, прихватив, разумеется, хозяина позабытой сущности. А в заброшенной лаборатории, которую, к счастью, не успели запечатать, поджидала их та самая Мавка…
– Я сперва подумал, что это ты. Да и Петушонок тоже так подумал. А оказалось, что это бестия. Наверно, тебя поджидала. Надеялась, что появишься там. И ударила… Я ничего не смог сделать. Только видел, как старик упал. Петушонок первым шёл, на него основной удар и пришёлся. Он успел что-то такое сотворить, я не очень понял – меня как накрыло, мышцы каменные, пошевелиться не могу, всё как сквозь вату… Это, наверно, и спасло. А себя старик накрыть не успел.
– И что дальше?!
– Тут Арнольд выручил. Помнишь ту ловушку, что ты настраивала? Он за нить и дёрнул. Теперь она, та Мавка то есть, сидит в силовом коконе. Гром сказал, пусть там и остаётся. А проход тот навечно запечатали…
Повисло тяжёлое молчание, когда сказать вроде бы нужно много, да не поворачивается язык. Мавка, всхлипнув, спрятала лицо на груди у Ветра. Слишком много ударов судьбы обрушивалось на неё в последнее время. Да, она знала, что жизнь волшебников подвержена опасностям, но чтобы вот так… Простым-то людям ментальные удары, конечно, не видны. Со стороны всё покажется естественным: ну, сердце схватило. Или заснул – не проснулся. И только маг знает истинную причину. И от этого тяжело вдвойне.

Прошло время. Время лечит любые раны – это правда. Ветер и Мавка были счастливы вместе. Они не раз ходили в составе передового дозора далеко за мост. Ветер поначалу, конечно, больше: молодой матери часто приходилось оставаться дома. Девочку назвали Ингой, в честь матери Ветра. Пока ещё нельзя было решить, унаследовала ли она волшебные дарования родителей, да это в принципе и не так важно. Ведь главное, чтобы добрый и счастливый детский мир охраняли надёжные люди-маги. А когда она вырастет, то сама выберет свою дорогу.
Но всё это случится потом, много дней и месяцев спустя.