Из книги «В поисках чудесного» П.Д. Успенского, слова П.Д. Успенского:
(стр. 449) «Кратковременный пост, о котором я упомянул, также сопровождался особыми упражнениями. В самом начале поста Гуржиев объяснил, что его трудность заключается в том, чтобы не оставлять неиспользованными вещества, которые образуются в организме для пищеварения.
- Эти вещества состоят из очень крепких растворов, - сказал он. – И если их оставлять без внимания, они отравят организм. Их можно использовать. Но как их использовать, если организм не получает пищи? Только посредством увеличения потоотделения. Люди делают огромную ошибку, когда во время поста стараются «беречь силы», производить меньше движений и так далее. Наоборот, энергии нужно тратить как можно больше, тогда пост может быть благодетельным.
И когда мы начали пост, мы не оставались в покое ни на минуту. Гурджиев заставлял нас бегать по жаре, делая круг в три версты, стоять с втянутыми руками, шагать на мете, выполнять серию необычных гимнастических упражнений, которые он сам нам показал.
Он постоянно повторял, что выполняемые нами упражнения – не настоящие, что они предварительные и служат для подготовки. Один опыт, связанный с тем, что Гурджиев говорил о дыхании и об утомлении, открыл и объяснил мне многое – и главным образом то, что почему достичь чего-либо в обычных условиях жизни так трудно.
Однажды я удалился в комнату, где никто не мог меня видеть, и начал шагать на месте, стараясь дышать по особому счёту, то есть делать вдох и выдох за определённое число шагов. Спустя некоторое время, когда я начал уставать, я заметил, точнее, ясно ощутил, что моё дыхание стало искусственным и ненадёжным. Я почувствовал, что вскоре не смогу дышать в соответствии с шагами, что у меня установится обычное дыхание, конечно, ускоренное, но без всякого счёта».
То есть он решил изменить время дыхания жизни человека, время осознания своего существования, и тем самым перейти на другой уровень сознания.
«Мне становилось всё труднее и труднее дышать и отмечать время, наблюдая за количеством дыхания и шагами. Я обливался потом, голова начала кружиться, и я подумал, что сейчас упаду. Я уже начал отчаиваться в достижении каких-либо результатов и был готов прекратить упражнение, как вдруг внутри у меня как будто что-то внезапно лопнуло или сдвинулось – и дыхание стало правильным и ровным, соответствующим тому темпу, которого я добивался, причём без всяких усилий с моей стороны, и я стал получать достаточное количество воздуха. Ощущение было необычайно приятным. Я закрыл глаза и продолжал, шагая на месте, легко и свободно дышать, чувствуя, будто во мне увеличивается сила, будто я становлюсь легче и сильнее. По-моему, если бы я смог ещё некоторое время продолжать это упражнение, я получил бы ещё более интересные результаты, потому что через моё тело уже начали проходить особые волны радостной дрожи; а из предыдущих опытов я знал, что это явление предшествует раскрытию внутреннего сознания.
Но тут кто-то вошёл в комнату, и я прекратил упражнение.
После этого моё сердце долго ещё билось в ускоренном темпе; ощущение это не было неприятным. Я шагал на месте и дышал около получаса. Лицам со слабым сердцем такое упражнение не рекомендуется.
Этот эксперимент с особой достоверностью показал мне, что данное упражнение можно перенести в двигательный центр, то есть заставить двигательный центр работать по-новому. Вместе с тем я убедился, что условием для такого перехода является предельная усталость. Человек начинает любое упражнение умом: и только когда достигнута предельная степень утомления, контроль может перейти к двигательному центру. Это объясняло слова Гурджиева о «сверхусилии»; стали понятны и многие из последних его требований.
Но впоследствии, сколько ни пробовал я повторить эксперимент, мне не удалось получить тот же результат, то есть вызвать то же самое ощущение. Правда, пост заканчивался, а успех моего эксперимента был до некоторой степени связан с ним.
Когда я рассказал об эксперименте Гурджиеву, он заметил, что без работы общего характера, то есть над всем организмом, такие вещи могут удаваться разве что случайно.
Впоследствии я несколько раз слышал описания опытов, напоминающих мои, от лиц, изучающих с Гурджиевым пляски и движения дервишей».