Излишне описывать, что было со мной после разрыва. Опять началась страшная отупляющая депрессия. Хоть я мысленно и готовилась к этому, все равно этот удар поразил меня в самое сердце. Я, как раненный зверь, истекающий кровью, зализывала раны, укрывшись в своей берлоге. Я не хотела больше не знать, не видеть никого, и даже слышать о мужиках я не хотела. Но моим родственникам не было дела до моих переживаний. Они буквально донимали меня вопросами о том, когда я выйду замуж. Еще бы! Уже 25, а я до сих пор не замужем! Многие уже двоих детей имеют. Мать была не на шутку встревожена. «Будешь старой девой, - говорила она горестно. – Хоть бы сходила, отметилась, а там живи одна, если тебе так нравится!» Она пробовала даже припугнуть меня: «Как ты будешь одна? А вдруг заболеешь, кто за тобой будет ухаживать?» - «Дождешься, как же! Отец много за тобой ухаживал, когда ты болела?» Ей нечем возразить на это, но она все равно продолжает пугать меня: «Длинной тебе жизнь покажется. Одной ложиться в холодную постель…» Она с какой-то прямо маниакальной настойчивостью обрывала мне крылья, делая меня скучной и неинтересной для себя и других, уверяя при этом, что она это делает для моей же пользы, что нужно выбросить из головы пустые мечты, которые лишь осложняют мне жизнь. Но жизнь – это не арифметическая задачка, где дважды два равняется четырем, скорее это задача из высшей математики со многими неизвестными, и мечта – это единственное пристанище, куда можно укрыться от отупляющей и серой действительности, когда душа буквально задыхается под слоем скучной обыденности. Именно мечта помогает нам выжить, дает силы душе, наполняет ее энергией и созидательной мощью для того, чтобы сохранить свое «Я» в этом полном мертвых душ мире. Ибо смерть души гораздо страшнее смерти телесной.
Даже сестра, которой уже исполнился 21 год и которая в отличие от меня уже имела жениха, спросила: «Почему ты не выходишь замуж?» - «Нет достойного!» - возразила я полушутя. – «Так выходи за недостойного! Главное родить ребенка в законном браке, а потом можешь развестись и жить, как захочешь!» Моя святая сестра! («Ольга» значит «святая») Какие же мы с тобой разные! Хоть и выросли в одной семье. Ольга в отличие от меня не была мечтательницей. Она жила не чувствами, а разумом. Практичная и рациональная, она четко знала, чего она хочет от жизни. А хотела она престижной работы и добропорядочного обеспеченного мужа. Ну и, конечно, материального достатка. После школы она поступила в юридический, мечтая стать адвокатом, ведь они, помимо зарплаты, получали еще солидные гонорары от клиентов. И я верила, что ей это удастся. Она всегда добивалась того, чего хотела. Уж она-то не стала бы бродить под окнами любимого и заглядывать в них; весь этот романтический бред был ей чужд и смешон; она, как и я, не была красавицей, но отнюдь не комплексовала по этому поводу, стараясь преподнести свою далеко не идеальную внешность в максимально выгодном свете. Старалась быть хорошо и по моде одетой, и чтобы ногти тоже были всегда в идеальном порядке. Она не заглядывалась на красавцев, а искала жениха под стать себе: не яркого, но положительного и надежного. Как я завидовала ей! Ее целеустремленности, ее непробиваемости; через ее толстую кожу не могла пробиться ни одна греза любви и ее не терзали, как меня, демоны любви и ревности.
А моя жизнь катилась под откос, и я это понимала. Что жизнь для меня, не начавшись, уже закончилась. Влад царил в моей душе, и я не могла избавиться от этого наваждения, как не старалась. Сколько бессонных ночей я провела, сколько слез пролила! Как проклинала я эту любовь, что поселилась в моей душе, как хотела быть похожей на сестру, - но нет! Мы были слеплены из разного теста. Сколько раз за это время мне хотелось умереть. Прямо сейчас. Встать и выпрыгнуть из окна. Или открыть газ и лечь спать, когда я одна. Или наглотаться снотворного. Мои мысли в тот период были заняты не выбором дальнейшего жизненного пути, по какой дороге идти, нет, идти-то мне как раз и не хотелось; я думала лишь о том, какой способ выбрать, чтобы убить себя. Страх перед жизнью достиг своего апогея. Я боялась жить, боялась новых разочарований, и смерть была мне более желанна, чем жизнь. И еще. Об этом я не смела признаться никому, даже себе: я тоже смертельно боялась одиночества. Мне казалось, что нет ничего ужаснее, чем жить одной, замкнувшись в своей скорлупе; не иметь мужа, детей, ни одного родного человека рядом, всегда наедине со своими мыслями. От этого можно сойти с ума! И я думала о смерти, полагая, что лучше смерть, чем такая ужасная участь. Я не знаю, что удержало меня тогда, не дало совершить последнего шага, может, рассудок поборол этого демона, что поселился в моей душе, а, может, жалость к близким (я понимала, каким ударом моя смерть будет для моих близких) одержала верх, я не знаю, но что-то помешало мне это сделать.
В конце концов бог, желая, видимо, прекратить эту мучительную пытку, послал мне мужа. К тому времени мне стукнуло уже 27, возраст уже довольно солидный для невесты ( в такие годы выходят уже во второй, а то и в третий раз). Жених мой работал на нашем предприятии прорабом, ни внешностью, ни образованием – ничем из серой массы не выделялся. Но для меня он был Спасителем, моим Мессией, человеком, который мог спасти меня от моего демона и увести из родительского дома, где родители и младшая сестра, к тому времени уже вышедшая замуж, неустанно меня грызли. Поэтому я бросилась в это замужество, как в омут, не раздумывая; до такой степени мои родственнички выели мне весь мозг. Но на удивление муж мне попался очень хороший. Он не обижал меня, не гулял на стороне, не мучил придирками. Через год я родила сына, еще через год – второго. Казалось бы, чего тебе не хватает, все у тебя есть: приличная работа, муж, дети. Квартиру мне тоже дали, как молодому специалисту, после рождения второго ребенка. Живи и радуйся! Но все же какой-то червячок продолжал меня грызть изнутри, и временами меня охватывала такая тоска по Владу, что я готова была все бросить и идти разыскивать его. Мне казалось, что я заключена в какую-то клетку, и пусть эта клетка с удобствами, все равно мне в ней тесно. И еще мне казалось, что я живу какой-то чужой ненастоящей жизнью. Потому что настоящая жизнь заключалась во Владе, Лишь он был настоящий, остальное все – иллюзия, морок, обман…
Я знала, я верила, что мы с Владом предназначены друг другу, что именно он и никто другой - моя потерянная и вновь найденная половина души. По легенде люди вначале были гермафродитами, но бог разделил их души на две половинки, чтобы они имели потомство. И когда человеку удается отыскать свою половинку, он бывает безмерно счастлив. Вот по этому состоянию восторга, по эйфории, которую я испытывала в его присутствии, я узнала ее, мою половинку. Ни с кем другим я даже в сотой степени не испытывала такого восторга, такого блаженного покоя. И я знала, что он сейчас живет такой же ненастоящей жизнью, такой же иллюзией, и когда-нибудь он поймет, кем я была для него. Что это сам бог обручил нас. Ведь бог не смотрит на внешность, он смотрит в душу, и тот, у кого душа чистая и прекрасная, и сам становится прекрасным в его Царстве. И я знала, что мы с Владом все равно будем вместе, если не в этом мире, так в том; и именно он, а не мой муж, встретит меня там, в Царстве Небесном, и, взяв за руку, поведет к Престолу божьему, чтобы преклонить колени пред нашим Творцом.
20.02.21г.