Эта история известна за рубежом со времени окончания Великой Отечественной войны, а у нас в России только пробивает себе дорогу к широкому кругу читателей и пользователей интернета. Мог бы помочь художественный кинофильм на эту тему, но съёмки его, к сожалению, затянулись на годы. А между тем трагизм ситуации и героика подвига советских партизан, спасших жизни сотен мирных граждан, детей, женщин, стариков заслуживает нашего особого внимания. Ведь это – настоящее «движение вверх»; не прыжок к славе победителей, не спортивный Олимп, а духовный, душевный, гуманистический подъём на вершины торжества человечества ради жизни на земле.
Для исследователей партизанского движения в нашей стране важно, что в этой истории партизаны смогли организовать и осуществить рейд из глубокого тыла оккупированной Белоруссии через линию фронта в район действия Красной Армии на Смоленской и Псковской земле. Причём произошло это в тяжелейшее для страны время – август – октябрь 1942 г., когда враг решительно рвался к Сталинграду,
А нам, потомкам участников Битвы за Москву на её первом этапе – Вяземской оборонительной операции, в том числе потомкам Московских ополченцев из первых двенадцати дивизий народного ополчения (ДНО), важно было установить, что главным героем повествования о рейде – командиром партизанской группы, осуществившим вывод мирных граждан, спасённых от гибели, оказался Московский ополченец 7 ДНО.
Московский ополченец Киселёв
Представляем: Киселёв Николай Яковлевич, родился в 1913 г. в с. Богородское Благовещенского района Башкирии [1].
Специалист в области внешней торговли. В ополчение записывался в Молотовском районе Москвы, но, как член ВКП(б), направлен политруком в 7 ДНО Бауманского района. Ему запомнилось, что при выдвижении частей этой дивизии в район Химок (буквально рядом!) сразу было выявлено несколько ополченцев, которые по своим физическим и возрастным данным и по состоянию здоровья совершенно не способны действовать в условиях длительных нагрузок. По требованию командующего Резервным фронтом Жукова Г.К. необученных и больных ополченцев заменили за счёт пополнения из числа участников войны с белофиннами, всего 500 человек. Но даже с учётом замены по-прежнему личный состав дивизии – это вчерашние рабочие и инженеры, студенты и преподаватели вузов, врачи и учителя. В сентябре 1941 г. 7 ДНО занимала оборону в районе Семлева – Дорогобуж Смоленской области, к октябрю – в районе Вадино, взаимодействуя со 2-й и 13-й ДНО, да с 19-й армией РККА. После первой успешной операции под Ельней Жуков Г.К. был направлен в Ленинград, и Резервный фронт возглавил Будённый С.М., прибывший из-под оккупированного врагом Киева. В сложных условиях ведения боевых действий в начале октября 1941 г. управляемость армиями и соединениями фронта резко ухудшилась. Так, решение командующего на переброску частей 7 ДНО для перекрытия Варшавского шоссе было доведено с опозданием. Скоротечность смены обстановки требовала частого изменения решений, и документально получилось так, что к 6 октября 1941 г. 7-я ДНО одновременно должна была убыть в составе Западного фронта на новый рубеж, а в составе Резервного фронта перейти к упорной обороне в 100 км южнее [2].
Войска 3-й и 4-й танковых групп Группы армий «Центр» вермахта на 6-й день выполнения своей операции «Тайфун» замкнули кольцо в районе Вязьмы, так что часть войск Западного и Резервного фронтов продолжали бои, оказавшись в окружении.
7 ДНО, с 26 сентября 1941 г. получившая наименование «29 стрелковая дивизия» (29 сд), к 10.Х.41 г. реально находилась в р-не Вязьмы, пыталась отбить город у врага и прорвать окружение для соединения со своими войсками восточнее г. Вязьмы. Осталось много свидетельств стойкости и мужества бауманцев. На Можайский рубеж вышло несколько групп воинов 19-го и 21-го полков дивизии, их сразу же направляли на пополнение других соединений. И хотя Боевое знамя дивизии было вынесено из окружения, всё равно, из-за нерасторопности руководства Бауманского района, дивизия не была восстановлена как представляющая этот район. Через месяц под это Знамя были призваны воины 2-го формирования.
Большая часть участников Вяземской оборонительной операции погибла, была пленена или числится пропавшей без вести. Те воины, которые не смогли выйти из окружения и избежали плена, продолжали искать возможность проникнуть через линию фронта мелкими группами или, собравшись в коллективы, как в данном случае во главе с военным комиссаром 21-го полка 7 ДНО Силантьевым П.Ф., уходили в лес для продолжения борьбы с врагом в составе партизанских отрядов.
А те воины, которые волею судеб оказались в плену, по духу оставались непокорёнными, не становились предателями, и при первой же возможности осуществляли побег и находили партизанский отряд для продолжения борьбы с врагом.
В 7 ДНО такая судьба выпала на долю главного героя нашего повествования.
Ополченец - партизан Николай
В октябрьских боях Николай Киселёв был дважды ранен и контужен в голову и в таком состоянии оказался в плену. Группу военнопленных командиров, среди них – политрук Киселёв Н.Я., везли по ж/д на запад. Несколько человек, в том числе Киселёв, сумели выбраться через верхний люк вагона и сбежать возле Минска. В объяснительных политрука приведены фамилии соучастников побега, однако дальнейшие их судьбы ему (и нам пока) не известны. Уже в ноябре 1941 г. он объявился в 30 км от ж/д в райцентре Илья Вилейской области (ныне – Вилейского района Минской области). Пишу «объявился», потому что молодой красивый «окруженец» мог бы отсидеться и подлечиться какое-то время в «зятьках». Но не политрук Николай Киселёв. Он сразу же, устанавливая контакты для создания подпольной организации, понял, что здесь, видимо, из-за разгрома руководства района, не выполнены требования многих документов ЦК ВКП(б) и СНК СССР, и начал их выполнять. Московский ополченец в Ильянском районе Белоруссии создал подпольный райком партии, возлагая на себя временное руководство на организационный период, создал подпольный райком комсомола, организовал поселковое подполье, а в районе – ряд партизанских групп и отрядов. Такой активностью он не мог не «засветиться», и ему в марте 1942 г. пришлось уйти в лес с партизанским отрядом (ПО) «Победа», благо из Москвы прибыло два представителя именно для этой созидательной работы в данном районе.
Уходил он с ПО на северо-восток: всё же ближе к Родине. Километров через тридцать они набрели в лесу на большой партизанский лагерь, ПО «дяди Васи». Это была партизанская бригада «Мститель», впоследствии официально «Народный Мститель», в обиходе – партизанская бригада (ПБр) и отряд «дяди Васи». Так было принято среди партизан в этой зоне: не по фамилии, не по прозвищу, а по ласкательному имени. Так что вскоре и Николай стал «Колей». Этим введены в заблуждение некоторые нынешние комментаторы, рассказывая, что предстоящий рейд доверено выполнить мальчику Коле. На самом деле Николаю Яковлевичу было уже 29 лет, («На вид – 25 лет», - вспоминали участники рейда); у него высшее образование - Институт внешней торговли, он член партии, холост.
«Дядя Вася» встретил новичка дружелюбно, но без фамильярности, деловито: поинтересовался подробностями попадания в плен, местами перемещения в плену, особенностью побега, проведенной организационной работой в п. Илья. Поблагодарил за ПО, предложил отоспаться на новом месте и с утра приступить к партизанским обязанностям.
Сам «дядя Вася» - Василий Трофимович Воронянский (25 августа 1901 - 14 сентября 1943) не местный, родом из прославленной Гоголем Н.В. Диканьки на Полтавщине [3].
Профессиональный военный, в Красной Армии с 1919 года. Участник Гражданской войны и боёв у озера Хасан в 1938 году. За безупречную службу был награждён именными часами от Народного Комиссара Обороны К. Е. Ворошилова. Накануне войны Воронянский В.Т. был командиром отдельного батальона связи в Могилёве. 22 июня 1941 года батальон Василия Трофимовича направлен на фронт навстречу врагу. Оказался в окружении. Комбат с горсткой солдат настойчиво пробивался на восток, но линия фронта смещалась быстрее. В сентябре 1941 года Воронянский вступил в партизанский отряд «Мститель» в Логойском районе (у трассы Минск – Лепель – Витебск) и вскоре стал его командиром. Позже отряд именовали «Бригадой дяди Васи», в 1942 г. после создания Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) отряд получил более официальное название — «Народный Мститель». К осени 1942 г. «дядя Вася» возглавил всю «Партизанскую зону».
В «мировой паутине» Василий Трофимович Воронянский представлен как один из руководителей партизанского движения на территории Минской области в годы Великой Отечественной войны.
И действительно: в ходе успешных операций партизанской бригады Воронянского было уничтожено более 13 000 немецких солдат и полицаев; ранено около 9 000 солдат; пущен под откос 161 эшелон; взорвано 152 моста; уничтожено 7 самолётов, 5 танков, 325 автомашин и 6 орудий. В перечне операций также разрушение предприятий, работавших на немцев, уничтожение складов и многое другое.
Партизанское движение в Белоруссии было развито широко и часто усиливалось рейдами партизанских соединений из Смоленской области, например, соединением «13» под командованием Гришина С.В., удостоенного там высокого звания «Герой Советского Союза». Но, к сожалению, ни в Белоруссии, где фашисты реализовывали античеловечные планы уничтожения евреев, проживавших на территориях как СССР, так и западных стран, ни на Смоленщине, где массово уничтожались евреи и цыгане, сил партизан было не достаточно для предотвращения геноцида отдельных национальностей и массового уничтожения местного населения, включая заживо сожжённых.
Всего в 50 км от Логойска находится д. Долгиново, где проживали евреи. В начале немецко-нацистской оккупации фашисты развлекались: хватали жителей и издевались над ними только днём, в «рабочие» для немцев часы. Их веселье, к примеру, из рассказов спасённых жителей д. Долгиново:
- схватить старого еврея, привязать его бороду к хвосту лошади и стегнуть по ней плетью;
- обнаружив в подвале прячущихся жителей, забросать подвал гранатами;
- наловить девушек, раздеть их, вынудить плясать, затем запереть их в сарае, который поджечь снаружи, а самим плясать под треск пожара и душераздирающие крики гибнущих.
Таких изощрённых злодеяний в моём перечне [4] на примере Смоленской области ещё не встречалось.
Но в 1942 г., начавшись со дня еврейской Пасхи, до 5 июня ежедневно шли фашистские погромы, в ходе которых было зверски уничтожено более 3000 еврейских жителей деревни Долгиново. Во многих статьях встречается цифра: 5 000 евреев. Это не так. Вот данные по местечку Долгиново [5].
«В 1800 году в местечке насчитывалось 88 дворов и 305 жителей. В 1938 г. в составе Польши и в 1939 г. в составе СССР насчитывалось в местечке: 547 дворов и 3 181 чел.; и в посёлке: 33 двора и 165 жителей».
Так что численность погибших в Белоруссии евреев – сотни тысяч, а в Долгиново – чуть больше трёх тысяч.
Уцелело 278 (менее уровня 1800 г.) прятавшихся мирных жителей. Ждали своей участи старики, женщины и дети, мал мала меньше. Не хватило сил ждать в состоянии обречённых на заклание, - ушли в лес. Боится местное население из соседних деревень кормить обречённых: их всех сожгут вместе, а там тоже старики, женщины да дети. Остальные в армии или в партизанах.
Пришли долгиновцы в партизанский лагерь, к «дяде Васе», за защитой и обустройством, - не откажешь. Но партизаны поддерживают свою боеготовность, меняя места сосредоточения, иначе сил не хватит противостоять операциям регулярных вражеских войск.
Ситуация такова: в январе – апреле 1942 г., на волне новогоднего успеха наших войск в Битве за Москву, партизанские соединения в Ленинградской, Смоленской и Орловской (Брянской) областях в тылу врага разгромили их гарнизоны и изгнали захватчиков и их пособников из сотен сельсоветов, создав партизанские края, где на некогда оккупированной территории нескольких районов была восстановлена советская власть. В мае 1942 г. в канун летней кампании полицейские части и соединения вермахта, включая танковые и механизированные части, провели настоящие воинские операции по восстановлению их оккупационного «порядка» и защите транспортных артерий, ж/д, станций и складов, впервые заявились в некоторых лесных массивах. Крупные партизанские соединения подверглись серьёзным испытаниям, многих постигли существенные потери; партизаны из числа «окруженцев» и ополченцев повторно гибли безучётно и «безвестно».
То же – в Белоруссии. Освобождённая от врагов территория одного – двух районов представляла собой партизанскую зону. В северо-восточной части Белоруссии летом 1942 г. было несколько таких зон: Полоцко-Сиротинская, Ушачско-Лепельская, Суражская [6]. В 4-угольнике Городок-Усвяты-Сураж-Витебск действовала 1-я Белорусская ПБр батька Миная.
«Мстители» дяди Васи не могли оставить малоподвижных граждан у себя: те не могли быстро уйти, и все вместе подвергались бы опасности полного уничтожения в случае войсковой операции врага.
Доложили в Москву. Как раз в мае 1942 г. был учреждён Центральный штаб (ЦШ) партизанского движения (ПД) и фронтовые, областные штабы ПД, чтобы централизовать управление, снабжение, учёт, подготовку кадров ПД и организовать взаимодействие между штабами фронтов, штабами ПД и партизанскими соединениями.
Ответ был неожиданный, хотя, может быть, единственно верный: организовать вывод этой группы граждан из немецкого тыла через линию фронта на не занятую врагом советскую территорию!
Казалось, дело неподъёмное, безнадёжное: старики, женщины и дети, приближается сентябрь, идти сутки за сутками, без обозов с питанием, по занятой врагом территории, не выдавая себя обращением к деревенским жителям или оставлением подозрительных следов, без шума в лесах, преодолевая преграды и обходя особо опасные объекты.
Гляжу на карту: напрямик из Вилейского района до ближайшей линии фронта (у Велижа) не меньше 300 км в основном по территории Витебской области. Обходными путями – больше 1 000 км! По 25 - 30 км (?) в сутки – это 40 суток без дней отдыха или «схрона» в глухом месте. Чрезвычайно опасными местами были переходы между зонами, заполненные вражескими пехотными, полицейскими и карательными частями и подразделениями. Поиск безопасных переходов непомерно усложнял маршрут.
А идти вызвались все, кто мог и кто не мог, лишь бы подальше от мест геноцида. Выше я привёл только некоторые примеры трагических деяний извергов. А у них-то, в 270-и, способных идти или кого можно нести, несмотря ни на какие трудности и опасности, все картинки холокоста – перед глазами, в уме и в душе, и крики истерзанных – в ушах. Идём!!!
Дядя Вася выбрал в руководители группы серьёзного и ответственного командира – Московского ополченца Николая Киселёва из 7 ДНО (29 сд). [7].
Началась подготовка. Партизанская группа: командир Коля, связная Аня и ещё 6 вооружённых партизан. Изучение основного и запасных маршрутов. Самое опасное – преодоление рек и речушек вне основных дорог и ж/д полотна. Как не обходи Витебск – с юга или с севера – всё равно придётся дважды преодолевать ж/д («чугунки» по-белорусски). Осторожность требовалась и при налаживании связей с партизанскими частями на пути возможного следования, чтобы информация об «исходе» группы не стала достоянием врага.
Подготовка контингента: изучение опыта и уровня подготовки каждого взрослого члена коллектива; выявление реальных лидеров и распределение обязанностей; доведение до каждого рейдовика порядка следования (первый, замыкающий), порядка передачи сигналов словами и жестами по колонне от первого до замыкающего и наоборот; организация привалов, питания, отдыха, сна и бодрствования; одежда, обувь; обязательное соблюдение дисциплины; обязанности каждого в случае обнаружения и нападения со стороны противника; оказание первой помощи при ранениях и немощи, и многое другое.
«Исход» из района д. Долгиново начался с молитвы. Коля не мешал и не подгонял; он учитывал согласованную роль каждого в этом коллективном рейде. Он не мог себе представить, как группа будет пробиваться через линию фронта: однажды он уже «пробивался» под Вязьмой. Уверенности придала информация о том, что существует пока разрыв между войсками Группы армий (ГрА) «Север» и ГрА «Центр» вермахта, лишь бы успеть до возможной ликвидации этого разрыва.
Первые дни шла взаимная «притирка» взрослых гражданских с командой партизан: реакция на команды и реальные физические возможности людей на маршруте. Стало ясно: хромой еврей Якоб не сможет преодолеть маршрута; на него уже косятся соседи, что приходится его вести или поджидать.
Коля решил эту проблему: нет, не оставил его, а отдал ему свою лошадь, необходимую командиру для контроля колонны, а сам пошёл пешком. Через полторы недели начались было роптания о трудностях и усталости, но Коля «успокоил», заверив, что настоящие трудности впереди. В какое время суток идти, какое расстояние преодолеть, зависело от обстановки в этой местности и от погоды: в пути нельзя было заболевать. Горячая пища доступна была в основном при временной остановке на территории очередного партизанского отряда. Там же получали информацию о противнике и сопровождающего до границы их участка.
Николай Киселёв не тот командир, чтобы согласиться повести почти 300 человек на одном энтузиазме. О том, чтобы не сорвать рейд истощением от голода, Коля наверняка побеспокоился заблаговременно, находясь в бригаде дяди Васи. Один из вариантов - налёт на немецкий продуктовый склад, целью которого был не подрыв и поджог помещения склада, а наоборот, убрав охрану, без лишних шумовых эффектов вывоз и вынос продуктов, в первую очередь консервов. Что-то надо взять с собой на вьючной лошади, остальное передать в другие партизанские отряды на пути следования.
Кстати, такой вариант лишения врага продуктов позже был рекомендован самим Верховным на совещании командиров партизанских соединений в Москве: перейти на самообеспечение продуктами питания и оружием за счёт противника, а из Центра самолётами будут доставляться только радисты с рациями, подготовленные подрывники с необходимым оборудованием, противотанковые ружья, махорка да соль.
У партизан «соображалка» на месте, достаточно напомнить, что не нашлось ни одного партизана, который бы внял высокому призыву поджигать леса.
Конечно, обход опасных участков удлинял путь рейда и время в пути. Я вообще считаю этот рейд чудом, зная, какие бывают рейды.
Я уже рассказывал в некоторых выступлениях, и здесь к месту тоже, о выходе из Вяземского окружения группы командиров и красноармейцев штаба 19-й армии генерала Лукина М.Ф. – начальника оперативного отдела полковника Маслова А.Г., его подчинённого – капитана Толконюка И.А., армейских связистов и ряда ополченцев 5-го сп 2 ДНО. В 30 км южнее Вязьмы группа составляла около 200 человек. При передвижении на восток всякая попытка послать кого-то на разведку в деревню узнать, есть ли там немцы и можно ли там взять чего-то поесть, заканчивалась стрельбой немцев из засады и гибелью нескольких товарищей. За 2 недели пройдено около 200 км. За это время было несколько стычек с врагом, часть бойцов рассеялась. При подходе к подмосковной Наре в отряде оставалось 17 человек. Еле передвигавшийся полковник Маслов, с больными, обмотанными тряпками ногами, не задумываясь, бросился в ледяную осеннюю (конец октября!) шугу, Толконюк с ранением в руку - за ним. Бойцы замешкались на спуске к реке, и это стоило им жизни: немцы догнали отряд и расстреляли бойцов из автоматов. За это время офицеры выбрались из воды на противоположный берег и скрылись. На их госпитализацию ушло больше месяца [8].
А здесь, в Белоруссии, – физически не подготовленные гражданские лица, 270 разновозрастных людей идут в условиях постоянной настороженности к возможному нападению. И всё-таки нарвались на лесную засаду – на нескольких бандитов из карательного отряда, открывших стрельбу без предупреждения. Передовому охранению партизанской группы помогли трофейные автоматы: один каратель скрылся, остальные уничтожены. Деревья оказались для отряда спасительными: погибших нет, но двое – пожилая женщина и мальчик - всё же ранены. Аня и 2 женщины из колонны, назначенные санитарками, оказали первую помощь. Медлить было нельзя: с минуты на минуту мог прибыть оповещённый беглецом карательный отряд. Раненных понесли родственники и знакомые, но менее чем через час колонна приостановилась: движение становилось непозволительно медленным, но главное, что перемещение было мучительным для раненных, они слёзно молили оставить их. Нелегко было принять решение – оставить их во имя спасения всей группы, которую спешно надо было уводить. Груз вины с сердца Коли был снят только через несколько лет, когда стало известно, что раненным повезло выжить.
Последующие дни, казалось бы, проходили без происшествий, за исключением того, что в колонне не было подобающей тишины: от колонны на десятки метров доносился детский плач и недовольные выкрики из других рядов о том, чтобы ребёнка успокоили. Да успокаивали родители! Это девочка Берта стала плакучей то ли от многодневной усталости, то ли от той внезапной стрельбы, что нанесла людям раны. Так повторялось несколько дней. Отряд приближался к самым опасным участкам на территории Витебского района. Здесь надо преодолеть реку, две пары - автострада и чугунка - на Полоцк и на Невель, здесь масса германских войск, которые «приводят себя в порядок» перед отправкой на Смоленск и Великие Луки. Обойти эти преграды невозможно, надо только удачно выбрать место и время преодоления преград. Спасаемым остаётся только надеяться на Небесные силы и довериться Коле. Передвигаться надо осторожно и тихо. А здесь опять плач! Родители понимают, что шум выдаст всех, и погибнут все: и они – семейство Кремер, и их дочь Берта, и все безвинные, переносящие трудности похода ради выживания, чтобы продолжить «род Израилев», и ради того, чтобы рассказать всему миру, жертвами чьих и каких злодеяний стали 3 тысячи евреев-долгиновцев. Не ругал Коля родителей, только подходил несколько раз, когда двигалась колонна, посмотреть на плачущую девочку.
И на следующий день – то же самое: плачущая Берта и возмущённые соседи по колонне. Ответственность за шум и за меры, которые надо принять, чтобы прекратить шум и обеспечить безопасность отряда, целиком ложилась на родителей. Что они могут сделать?
Коля почувствовал неладное, когда заметил, что родители с плачущей девочкой в отчаянии приостановились возле озера.
Внешне спокойно и решительно, по-деловому, он подошёл к ним, заглянул в большие чёрные глаза Берты и забрал её себе на руки. Она что-то сказала, но Коля не понимал по-идиш. «Я хочу жить!» - шёпотом перевела её мама и зарыдала. Берта же плач прекратила! И так до конца рейда. Он носил Берту на руках, а она не плакала. Условия тишины при проходе опасных мест впредь всегда соблюдались.
Уже после выхода в безопасное место родители Берты со слезами подтвердили: они действительно были доведены до такого состояния, что решились было для прекращения шума утопить дочурку, лишь бы спасти всю группу. Через много десятилетий, на стыке веков бабушка Берта – мать пятерых детей и многих внуков, проживающая в США, рассказала, что по-младенчеству не должна была запомнить «исхода», но ситуацию представляет себе по рассказам родителей так, будто переживает каждый раз заново.
Скажем так: по тому, как проходил рейд, еврейская община Долгинова была уверена, что это пророк Моисей помогает им в исходе из фашистского ада, послав им в поводыри доброго человека Колю, а теперь они, жившие в православном окружении, поняли, что им содействует ещё и Николай, святитель Мир Ликийских, покровитель странствующих, через своего представителя – ополченца-партизана Колю.
Но в походе не всё зависит от соблюдения тишины. Предстоял переход через двухстороннюю ж/д магистраль из Витебска на Полоцк. Ближайший партизанский отряд на задании, его представитель охарактеризовал участки, – преодолевайте сами. Мосты, виадуки охраняются, надо выбрать удобное для перехода место. Переходить гуськом – 268 человек – слишком долго занимать дорожный просвет, можно не вписаться в интервал двухстороннего движения поездов. Отработали на песке вариант рассосредоточения отряда вдоль ж/д полотна, чтобы «одним махом» пересечь ж/д за одну минуту на полусогнутых. Взрослые должны быть в готовности помочь детям и особенно старикам, чтобы уберечь их от падения и травмирования. Поздний сентябрьский вечер. У каждого из партизан группы Коли – своё место и свои задачи. Местность, где партизаны пускали поезда под откос, дальше, км 5, за поворотом. Немцы в лесу никогда не дежурили, проезжали в промежутке между движением поездов на дежурных дрезинах. Все готовы. Проходит поезд. С той стороны – взмах руки – сигнал отсутствия встречного поезда. Вперёд! Всё рассчитано, всё внимание на насыпь. Вот и рельсы, шпалы и… винтовочные и автоматные выстрелы. Это два грузовика, видать, с карателями, появились из-за поворота по заросшей дороге, что вдоль чугунки. То ли специально, то ли так совпало. Хорошо, что наших двое сразу же начали отстреливаться с насыпи; это задержало прямую погоню и расстрел отряда. Но силы были не равны, пришлось уходить в лес на той стороне, куда успело уйти большинство. Сколько враг успел положить, сколько добил, отряд Коли подсчитал, как было условлено для сбора в таких случаях, через сутки, вблизи места боя. Оказалось: недостаёт 50 человек. Путь продолжат 218 обречённых из долгиновского гетто.
А через 50 км, в районе Городка, на краю партизанской зоны опять по маршруту предстоит пересечь такую же ж/д магистраль на Невель и Великие Луки. Нет, это слишком дорого, терять людей, пройдя такой длинный путь. Больше ни одной потери! Перед преодолением второй ж/д магистрали Коля решил выждать, пока не подойдёт партизанский отряд и не будет согласован, а затем и реализован план операции. Теперь всё прошло нормально! И Коля прошёл этот путь со спокойной Бертой на груди.
Отсюда до белорусского Суража (ещё есть один Сураж на Брянщине) - 50 км, а напрямик до Велижа на Смоленщине - всего 80 км. Между Велижем и Усвятами – 40 км, огромный просвет между немецкими войсками, называемый «Суражскими воротами». В сам Сураж соваться нельзя: немцы обороняли транспортные артерии – там пересечение двух автодорог и мост через Западную Двину. Для прохода в Белоруссию и обратно использовать «ворота» можно и нужно, однако ввести через «ворота» свои войска опасно: они сразу же будут взяты в клещи соединениями двух германских Групп армий, - такова немецкая забава первого года войны.
Прошу не считать богохульными выражения, использованные тогда в отряде сбежавшими из гетто: пророк Моисей водил евреев по пустыне 40 лет, выдавливая из них раба; а здесь «Моисей» Коля водил, мол, нас 40 дней по болотам и буреломам, выдавливая из нас узников гетто. Пока «странники» рейда обустраивались на природе, 5 партизан из числа сопровождения приносили еду то ли из партизанских запасов ближайшего ПО, то ли непосредственно от жителей деревушки. И все проголодавшиеся вдоволь наедались, независимо от источника питания. У пророка Моисея евреи питались «манной небесной», а у «Моисея» Коли – представителя Николая Чудотворца - «чем бог пошлёт», выдавая это за «5 хлебов», достаточных, чтобы накормить всех и собрать остатки на следующий участок маршрута.
Несмотря на трудности пути и серьёзные потери, с приближением к спасительным «Суражским воротам» настроение у всех приподымалось, как будто бы все начали полной грудью вдыхать воздух свободы. Скорей бы!
В последние дни крупных препятствий не было, и, наконец-то (!), на российском берегу Западной Двины повстречали они наших военных. Наши! Коля ушёл с ними отчитываться, да так и не вернулся, хотя бы попрощаться.
Пошли смельчаки узнавать, что с Колей, и вернулись с сообщением, что «Николай Киселёв – дезертир». А что возвратился с группой, то не известно, с каким таким заданием он был отпущен из плена. «Колю замели!», - объявил бы герой романа Булгакова М.А. Военная контрразведка арестовала его как «дезертира с октября 1941 г.».
Во многих случаях после такой трактовки соответствующих органов следует запись через дюжину лет: «Реабилитирован».
Но спасённые евреи из отряда Коли выдавили из себя и раба, и узника гетто, не ушли от проблемы, а доказывали, каков он, «Моисей» Коля, на самом деле.
Согласно материалам из Госархива Белоруссии, они обратились к секретарю ЦК ВКП(б) Пономаренко П.К., бывшему начальником ЦШПД: «На всём протяжении пути, когда к нам явился тов. Киселёв, мы чувствовали его заботу и считаем его своим отцом и просим Вас представить его к правительственной награде».
Помог и приказ Белорусского штаба партизанского движения от 14 января 1943 года о награждении денежной премией (от 400 до 800 рублей) 8 партизан под руководством Киселёва Н. Я. за «вывод из немецкого тыла 210 еврейских семей» (Национальный архив Республики Беларусь). Насколько велика такая премия? Это денежное содержание среднего комначсостава. Мой брат Константин, мл. лейтенант, командир огневого взвода на Брянском фронте, накануне операции «Ливненский щит» получил в июне 1942 г. последнее в своей жизни денежное содержание - 812 рублей.
Наконец-то Николай Киселёв был отпущен военной контрразведкой.
Он подал рапорт о выполнении боевого задания, перечислив фамилии и имена спасённых им и его партизанской группой, казалось бы, обречённых на смерть узников гетто. Послевоенные исследователи, в частности, директор Музея истории и культуры евреев Беларуси кандидат исторических наук Инна Герасимова, этот список Киселёва, хранящийся в Архиве Компартии Беларуси, сравнила со «Списком Шиндлера».
Да, нацисту Шиндлеру, подкупив гестаповцев, удалось предотвратить отправку в концлагерь, что равно смерти, тысячи евреев – рабочей силы своего предприятия. Не из гуманистических соображений, - потенциально это представляло собой просто отложенную гибель. Известно, что на той территории от верной смерти их спасла Красная Армия.
Напутствуя партизанскую группу Киселёва перед отправкой в рейд, дядя Вася сообщил, что за совершённые в предшествующий период подвиги Военный Совет бригады принял решение о ходатайстве о присвоении Николаю Киселёву звания Героя Советского Союза.
Однако по завершении рейда и госпитализации герою не удалось выяснить судьбу представлений на высокие награды. Часто представления на награды не поступали в Москву в связи с утерей на пути следования. А спустя год погиб и сам дядя Вася – Василий Трофимович Воронянский: снаряд авиационной пушки настиг его непосредственно в самолёте, при полёте из Белорусского тыла в Москву.
Важный момент: документы свидетельствуют о том, что, задержись рейд отряда Коли в пути буквально ещё на одни сутки, операция по выводу обречённых была бы обречена на провал.
За отличие в боях за удержание «Витебских ворот» 249-я стрелковая дивизия РККА была награждена орденом Ленина и получила звание «гвардейской».
Однако «28 сентября 1942 г. с помощью артиллерии и танков и при явном преимуществе гитлеровцам удалось в ожесточенных боях закрыть «Витебские ворота», (речь о «Суражских воротах»).
Рейд готовился в августе, проводился в сентябре и завершился в октябре 1942 г. Это означает, что отряду удалось проскочить «ворота» накануне их «закрытия», продолжить движение по территории, не подконтрольной врагу, не попасть под огонь той самой немецкой артиллерии и танков, а уйти дальше по «нейтральной» территории. Ну, точно: благородное дело свершалось при покровительстве Небесных сил – еврейских и православных христианских!
Правда, в один из дней, когда уже «Колю» выпустили, на этот участок был плотный и длительный налёт немецкой авиации.
Отчитавшегося за выполнение задания лейтенанта Киселёва Н.Я. направили в госпиталь на излечение. Там командира партизанской группы Колю посещала связная Аня. Поженились они после войны. Жили они в Москве, сосредоточив любовь свою к людям на своих детях – дочери Татьяне и сыне Николае. Работал Николай Яковлевич по своей специальности - в Министерстве внешней торговли.
Великое видится издалека, часто через века. Но в данном случае почётное звание «Праведник народов мира» Московскому ополченцу – белорусскому партизану уроженцу Башкирии Николаю Яковлевичу Киселёву было присвоено израильским институтом Яд ва-Шем в 2005 году, - спустя всего 31 год после его смерти.
И это не в диковинку: срывались награждения и на Родине. Он сам, после госпиталя интересуясь судьбами партизанской бригады, членов своей партизанской группы и ставших родными участников рейда, пытался узнать также судьбу представления его на звание Героя; делал запросы об этом то в одну, то в другую инстанцию. Но куда бы ни писал он, в ЦШПД или Верховному, всегда получал один и тот же краткий ответ за подписью одного и того же чиновника: «Вы награждены орденом Отечественной войны 1-й степени». Потом ещё добавили медаль «Партизану Отечественной войны 1-й степени» и за Победу над Германией. А позже - в 1966 году — успехи в труде отмечены медалью «За трудовую доблесть».
Известно, что Память о Киселёве Николае Яковлевиче чтят более 2200 потомков спасённых им 218-ти человек. Значит, жизнь он прожил на Земле не напрасно! Потомки ежегодно собираются в Тель-Авиве 5 июня, в день последнего расстрела Долгиновского гетто.
Я восхищаюсь мужеством, организаторским талантом ополченца Киселёва Н.Я., его решимостью брать на себя ответственность и с честью выполнять порученное дело, особенно, когда речь идёт не об одном себе лично, а о многих десятках людей, доверивших ему свои жизни.
Не меньше впечатляет выдержка и выносливость всех участников рейда, от мала до велика: они ежесуточно держали испытание, пробираясь, как правило, в тёмное время по неизведанным тропам, совершая броски на 25 – 30 км в любую погоду начала осени без гарантии удобного ночлега.
Выполнение такого рейда многие считают чудом. Я тоже признаю чудеса, как стечение обстоятельств, каждое из которых имеет свои объективные и субъективные причины. В их числе – создание партизанских зон на временно оккупированных врагом территориях страны; удачный выбор руководителя рейда; самоотдача каждого участника рейда достижению конечной цели.
Уж коль Московский ополченец-партизан Киселёв Николай Яковлевич - Праведник, значит, обитает на Небесах, всё видит и радуется, если Памяти о таких примерах высоких идеалов, как рейд обречённых, превратившийся в рейд спасённых, уделяется должное внимание в гуманистическом и военно-патриотическом воспитании нынешних и грядущих поколений.
Литература:
1.Сайт «Партизаны Белоруссии». Киселёв Н.Я.
2.Они отстояли Москву. Летопись народного ополчения Москвы / В.И. Каримов. – М.: Планета, 2016. – С. 212-229.
3.Википедия. Воронянский В.Т.
4.В.Беспояско «С детства в памяти неизгладимы злодеяния фашистов». Проза.ру.
5.Википедия. Долгиново.
6.Википедия. Партизанские края и зоны Белоруссии.
7.Завтра.ру. Марш за линию фронта Николая Киселёва.
8.Толконюк, И.А. Раны заживают медленно. Записки штабного офицера / Илларион Толконюк. – М.: Центрполиграф. 2017. (Наш ХХ век), С. 207-236.