БОРЬКА
В Израиль Аркадий репатриировался внезапно, с монументальной женой Эльвирой и незабвенной тёщей Изольдой Карловной Бок. И не виновны были в этом ни правящий режим, ни гонения на картавых и слишком умных иноверцев, ни политическая обстановка в мире. Угрюмым утром глодая свиной мосол из борща Изольда Карловна почувствовала зов предков. Но так, как предки у неё были исключительно готы,швабы,франки и саксы, Изольда Карловна ткнула жирным пальцем в интеллигентно чахлую грудь преподавателя русской словесности еврея Аркадия и пароходным гудком прогудела, что семья едет на его историческую родину.
И вот спустя пол года семья ела мацу и радовалась солнцу в приморском городке на юге Израиля. И было им счастье. По ночам склонная к гастрономическим эскападам тёща прокрадывалась в холодильник и в жёлтом свете открытой дверцы предавалась греху с многочисленными судками наполненными пищей. И утром раб Аркадий погоняемый Эльвирой под палящими лучами неродного солнца волочился на шук (базар), дабы пополнить уничтоженные тёщенькой в ночных боях со здоровьем запасы еды.
Когда супруги проходили мимо огромных пластиковых ванн с живой рыбой, Эльвира ткнула унизанной перстнями дланью в рыбье гетто. Пока эльвира торговалась с мохнатым марокканцем, ради усиления понимания говоря с продавцом уверенно громко и по русски, Аркадий встретился глазами с печальным карпиком, облокотившимся плавниками на бортик ванны и жадно глотающим воздух израильской свободы круглым ртом. Карпик тут же был зачерпан дуремаровским сачком и брошен в обыкновенный пластиковый пакет. Жена расплатилась с непонимающим её туземцем и вручила пакет Аркадию. Он покорно порысил в сторону дома, таща в измученной клешне ещё несколько тяжеленных пакетов с фруктами и овощами. Эльвира же направилась в женско-тряпочный магазин великой китайской промышленности чтобы хоть чуть-чуть почувствовать себя женщиной.
Аркадий вступил в прохладное кондиционированное нутро съёмной квартиры и оставив пакеты с кормом в прихожей, наполнил водой огромный, привезённый тёщей с Родины бак для кипячения белья и выпустил туда Борьку - так мысленно он назвал карпика с печальными семитскими глазами. Борька закружил, осматривая новый ареол обитания и вцелом остался доволен новой квартирой с лёгким запахом застарелой хлорки. У бака нарисовался местный прощелыга и бандит, кот Бармалей, которого Аркадий подобрал у помойки с выпирающими от голода, как шпангоуты рёбрами и которого Изольда откормила до размеров медведя. Радостно урча Бармалей полез в бак, за что получил от Аркадия по сусалам и позорно ретировался в коридор. Аркадий прокрался на кухню, под богатырские звуки тёщиного храпа (Изольда по ночам жрала, но днём наступало время сиесты), откупорил бутылочку холодного пива, отломил кусок французского багета и вернулся к баку.Покрошив Борьке хлеба, блаженно отхлебнул пенистой амброзии, потом позвонил живущему напротив маньяку рыболову Арону и попросил в долг баночку опарышей для Бори. В мощном алкогольном амбре, аки Нептун явился на лестничную площадку Арон, сжимая в огромной лапище маленькую баночку с опарышами. Опарышей он посоветовал держать в холодильнике, цапнул у Аркадия начатое пиво и почёсывая что-то в недрах обширных семейных труселей скрылся в пещере квартиры. Аркадий всунул баночку между копчёным свининым боком и кастрюлькой с куриным бульонном. Цапнул ещё пива и пошёл к Борьке. Бармалей сидел на табурете и наблюдал за новым жильцом. Согнав бандюгу Аркадий устало присел к баку и заговорил. Он рассказывал Боре о нелёгкой жизни преподавателя русской словесности в Израиле, о диктатуре тёщи и монархии жены. О вселенской усталости и подозрениях, что мохнатый продавец рыбы таки засматривается на рубенсовские или кустодиевские формы его жены и возможно он, Борь выкуплен из рыбного рабства нетрадиционным способом. Или это уже стало традицией, с приходом русской алии в бурлящую восточную хату Израиля? Батарея пустых пивных бутылок росла, появились дешёвые алюминиевые банки из-под Баварии. Первый раз в жизни Аркадия никто не перебивал и Борис внимательно слушал, молчаливо кивая головой, мягко ловя крошки рыбьими губами. Вернулась раскрасневшаяся от жары и сальных взглядов аборигенов жена, проснулась к пяти часовому чаепитию тёща и Аркадию было занесено на вид и добавлено в грудную клетку. Этакое лёгкое домашнее БДСМ насилие...
Наконец, после обильного ужина, когда всех разморило от пароксизма довольства, а Бармалей забравшись на пухлые колени тёщи мирно урчал как движок уазика, Аркадию был вручён кухонный нож и приказ, завалить Бориса для желудочной услады тёщеньки. Аркадий онемел. Да что же это делается, граждане... Как же так можно...Друга убить...Да ни в жизнь...
Они кричали друг на друга...Вернее кричали жена с тёщей, но Аркадий молча сопротивлялся паническому ужасу. Ему казалось, что обряди этих двух женщин в немецкую форму и дай возможность кричать на немецком языке, это будет выглядеть более естественно. И он, бедный еврейский партизан ничего им не скажет...Потому что выпитое пиво не позволяет членораздельно задать им вектор пешего эротического направления.
Группенфюрер Изольда Карловна Бок человеческой глыбой нависла над Аркадием и потревоженный её телотрясением Бармалей шустро шмыгнул в коридор. Послышался плеск, лязг перевёрнутого бака и через минуту возникла тишина. В кухне появился Бармалюга, сжимая крепкими пиратскими челюстями остатки сожранной им рыбы. Боре наступил бесславный конец. Ничего личного, естественный отбор.
Отгремели последние раскаты несогласия с наглой полосатой скотиной, просмотрены обязательные новости с просторов бывшей Родины и вот уже наступает первая фаза дремотного мягкого поглощающего сознание сна...И вдруг, ночь огласил нечеловеческий вопль. Вопль ужаса, удивления, отвращения...Дикая палитра отрицательных эмоций. Аркадий и Эльвира барахтаясь друг в друге покатились мягким человеческим комом на кухню. Щелкнул выключатель. Посреди кухни вопила Изольда Карловна сжимая банку с опарышами и ложку с лениво двигающимися иными формами жизни...
Денис Камышев