«Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных Сердцем, проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедывать лето Господне благоприятное.
Он сказал им: конечно, вы скажете Мне присловие: врач! исцели Самого Себя; сделай и здесь, в Твоем отечестве, то, что, мы слышали, было в Капернауме.
И сказал: истинно говорю вам: никакой пророк не принимается в своем отечестве...»
Библия. От Исайя.
Жила была маленькая девочка Гертруда. Только её мама знала, что у девочки порок сердца, о чём не подозревала даже и Гертруда. Ей было восемь лет и ей очень нравился мальчик Кайл. Как человек, конечно же... Но, увы, он был несносен, как и все мальчишки в любом их возрасте... А мальчишки - это ярко выраженные отрицанием дети.
Герда, ибо с вашего разрешения я позволю себе так называть нашу милую Гертруду, - была бесподобно красива. Но только она об этом ничего не знала, так как с подачи заботящийся о ней её мамы никто из мальчишек вовсе не думал приближаться к ней с лишком близко, хотя бы и на пару тёплых слов о её красоте.
Ну, да и на самом деле, Герде это в её теперешнем положении было не суть, как важно, да простит меня мой чуткий и доверчивый моему слову читатель...
В общем, Герда Гердой, Кайл Кайлом, а сказка у меня для вас одна... А то - лишь присказка.
Порок сердца это совсем никуда.
Вернее - дальше некуда. Вы себе представляете то, чем существует и дышит человек... И вдруг - порог!
Это - трястись над своим бренным существованием ежечасно, ежели отверстие в сердце от когда-то и кем-то пущенной стрелы амуровой не срослось ни к трём, ни к восьми твоим детским годкам, что, к сожалению, стряслось и с нашей с вами Гердой.
Герда любила смотреть телевизор. А что ей оставалось делать, когда в её спокойственно-неподвижной жизни это было лучшее лекарство для детских глаз во утешение несостоявшейся земной её вере...
Сего дня была пятница. Герда смотрела мультик «Холодное сердце». Она любила мультики. И ей очень нравился олух, ой, простите великодушно!.. Олаф, конечно же!.. И ей... ей очень нравилась фраза из мультика: «Давай слепим снеговика!..»
Вот почему в этот зимний мартовский вечер, когда вовсю шёл мокрый снег, Герда, по окончании мульта, спешно выбежала во двор. Ну, конечно же, она хотела встретить, там во дворе, столь же спешного Кайла!..
Но, на дворе было безлюдно и тихо...
И только мокрый снег крупными хлопьями бил всё сильней и сильней по пороку сердца... Герда вспомнила, как ей говорила её мама, которая сего дня была «на сутках», что Герде нужно остерегаться нагрузок, всяческих стрессов во избежание повышения кровяного давления, так как в условиях присущей Герде гипоксии это будет крайне не благоприятно, ибо её мозг не получит предназначенный ему кислород от сердца и всё может закончится весьма плачевно...
Между тем, надо отметить отсутствие медицинского страхового полиса у этой семьи из двух человек по причине их нездешности, непрописанности, а равно и непростановке, неучтённости, неучённости и прочая, прочая, прочая... во благо людей.
В общем, Герда выбежала во двор, но Кайла там так и не нашла.
И только поэтому задумалась она о недавно увиденном ею мультике,
где смотрела с тёплым сердцем на холодное сердце. Вспомнила она и фразу: «Давай слепим снеговика!..»
Скоро сказка сказывается, да не скоро... ещё скорее!.. дело делается. Не всегда, конечно, дело в этой стране делается... но!..
Снеговик уже был построен в её маленькой детской голове, он уже улыбался до неприличности, строил глупые рожицы и был совершенен в своей искренности и откровенности. Прямо, как в мультике. Но, вы же, дорогие мои читатели, сами понимаете, что так не бывает!..
А бывает вот так!.. То есть - по-Другому.
В это же время по несчастно-счастливому стечению обстоятельств Кайл вышел погулять со своим другом, бродячим псом. Нет-нет!.. Вы не подумайте, он не подобрал этого пса где-нибудь на помойке, когда тот сжирал гниющие полуфабрикаты... Пёсик просто посмотрел мальчишке в глаза и тот вспомнил, что он - мальчик Кайл, и, более того, осознал, что есть ещё на этом белом свете и какая-то Герда. Стало быть пёсика назвал Кайл кличкою Лав,
если, вообще, это можно именовать кличкою.
Лав подрос и уже вовсю писал... на улице.
Герда увидела Кайла и пса. Она была счастлива. Был счастлив при этом и Кайл, ибо эти слова взаимны. Был счастлив и писающий по случаю прогулки пёсик Лав неизвестной породы.
«Кайл, привет!..» - воскликнула Гертруда...
«Кайл, я хочу...» - продолжила смутившись она.
«Привеет!» - радостно пропел Кайл -
«Герда, чего же ты хочешь?..»
«Кайл, давай слЕпим снеговика...» - как-будто умоляла его она.
«Нет проблем!.. Здорово!.. Прекрасная мысль! Ты - мыслитель, я - творец!.. А вместе мы с тобою - скульпторы!.. Направляй меня!» оживился Кайл.
Снеговик был слеплен на раз-два-три. Кайл очень старался, вдохновлённый радостными конструкторскими пожеланиями Герды. Пёсик тоже не скучал и, между тем, успевал вовремя опорожняться.
Герда командовала: «Кайл, нужно ротик у нашего снеговичка чуть подправить, морковку чуть повздёрнутей ему воткнуть и глазки по-эстетичнее и по-естественнее чтобы глазели!..»
Кайл был послушен и кроток, как ребёнок. Он был воодушевлён и непременно хотел угодить Герде, чтобы она была счастлива в моменте...
Они уже собрались уходить, покидая своё творение, своего олуха Олафа, как вдруг увидели стайку вечерних озорных мальчишек...
«Эй, бро!.. А ну, свернём шею этому снеговику!.. Прекрасная мишень, чтобы позабавиться!..» - крикнул один из них...
Сначала полетели жесткие крепкие снежки. Кайл и Герда бросились к Олафу, защищая его всем телом и душой!.. Лаял безродный пёс, позабыв о прогулке.
Было страшно больно до слёз. Иной раз снежки мальчишек попадали Герде в лицо, и Кайл выступил вперёд на защиту созданного ими с любовью... Чтобы ни Герде, ни Олафу не было больно от ледяных мальчишеских снежков он защищал своей грудью их творение, размахивал руками, как мельница, которой позавидовал бы сам Дон Кихот. Лицо его было красным от пыла и от трещин, создаваемых снежными льдинками, брошенными мальчишками... Те, между делом, пошли напролом и кричали: «Вперёд, братва!.. СлепИм снеговика!..»
И всё!.. Всё закончилось срубленной головой Олафа, разбросанными по снегу его глазами, смазанной улыбкой и сломленным морковным носом...
Проигранная битва была выиграна. После реставрации снеговика, домой шли молча. Даже и Лав уже не писался, но шёл с поднятой гордо головой. Как-никак и он поспособствовал торжеству справедливости в отдельно взятой стороне.
Подошли в к двери Гердиной парадной... И тут Гертруда вспомнила, что забыла дома свой ключ.
«Не плачь!..» воскликнул Кайл, - «Что-нибудь придумаем...»
При этих словах Кайла входная Гердина дверь заскрипела и к ним вышел мужчина в белых одеждах, точно ангел.
«Спасибо, Вам!.. Ой, как выручили!..» обрадовалась Герда.
«Вам спас ибо!..» - ответил незнакомец, светясь лучезарно своими запястьями, - «Однако же, спать пора, а на сон грядущий принять чудо-душ!..»
«А что же это за чудо душ такое?..» хотела было вопросить Герда, но таинственный незнакомец столь же быстро, как и появился, растворился, исчез...
«Мда...» сказал Кайл. «Нам пора. Вечер был прекрасен!.. Доброй ночи, Герда!..»
«Доброй ночи, Кайл и Лав!» - попрощалась Герда и, усталая, но счастливая, направилась в забытую, незапертую ею квартиру.
Там было всё тихо, мирно и спокойно. Только кошка Муська выбежала к Герде и не переставая тёрлась у её ног, довольно урча и мурлыча.
Герда вспомнила про чудо душ и направилась ванную комнату.
«Вода содержит информацию...» - подумала она, - «может чем-то и поможет, если это имел ввиду незнакомец...»
«...!!! Что за хрень!.. Куда девался ваш порок сердца?!.» - лечащий выездной по случаю доктор вытирал пот со лба и глазам своим не верил... Да что там глазам - своему сердцу!..
«Да-да... Так бывает! Забудьте сюда дорогу, здравствующие мои!..
Хотя, нет. Примите прямо сейчас, как и я, успокоительное.»
Как приключилось чудесное избавление от порока Герды никто не знает.
Вероятно, тому виною появление незнакомца и его чудо душ, под которым очистилась Герда в том, в чём ни перед кем не была виноватой.
А далее с половинкой месяца пришла настоящая Весна.
Олаф от тепла Её красоты, конечно же, растаял.
А под ним, уже от земли, от тепла Олафа и талых вод, расцвёл подснежник.