Монах Сирю Декинай возвратился из поездки в страны «южных варваров» и норовил везде блеснуть своей просвещённостью и глубоким пониманием Учения.
Наставник Фукай поинтересовался у Сирю, что же он усвоил нового об Учении у «южных варваров».
Сирю взахлёб начал рассказывать:
- Во-первых, в буддизме очевидна интенция преодоления субъект-объектной дихотомии. Это, как представляется, с необходимостью должно приводить к пониманию Бытия как единства в бесчисленном множестве проявлений.
- Во-вторых, Бытие в буддизме понимается не как некая статическая трансцендентная действительность, являющаяся единственно истинной, но как перманентное его саморазвёртывание во времени и в живых существах.
- В-третьих… - начал было монах, однако был остановлен взглядом наставника на полуслове.
Наставник, помолчав несколько минут, достаточных, очевидно, для того, чтобы переварить вываленное ему на уши учеником, сказал:
- Я вижу, ты научился жонглировать разными словечками. Варвары, живущие в странах, откуда ты вернулся недавно, любят, как я понял, всё описать и рационализировать. Им нравится разложить всё по полочкам, однако это не приближает их к истинному знанию ни на шаг.
За ворохом слов ты упустил основное. Описание и классификация не приближают к истине, а лишь отдаляют от неё.
Монах стоял в оцепенении, наклонив голову виновато, и, привлечённый малозаметным движением, случайно обратил свой взор на посох наставника, который тот держал на весу. Он узрел истину в трещинках дерева, из которого был изготовлен посох.