Сколько раз повторять: мне с тобой нельзя. Родители учили не говорить с незнакомцами, а мы с тобой давно прошли все стадии и выбрали ту, где проще прятать скелеты в шкафу. Так почему же пытаемся пройти все пути “от” и “до”, найти своё место в череде недосказанности и явного вранья?
Цепляемся за слова, выкручивая смыслы. Придумываем новые игры, лишь бы ненадолго задержаться. Ты подменяешь мою желчь заботой, но я просто черствый и озлобленный, брожу по городу тенью в табачном дыме; вот-вот сам растворюсь в порыве ветра над огнями и звёздами, стану всем и ничем в общем, превращусь в воздух и вздохом твоим стану-выдохом и буду верить, что без меня тебя не станет, но вот глупая шутка — мне без тебя, как без кислорода, как без очередной не выкуренной. Игры закончатся. Ты за порог, будто в этом есть какой-то прок, спасение от всех тревог, обид ненужных касаний к чужим потрескавшимся… повернёшься, вниз по лестнице, а мне не хватит вдоха-выдоха… “останься” — хочется выкрикнуть, только звук застревает в легких, запутавшись в ниточках искореженных нервов, разбивается на колкости, разъедая горло совсем неправильными. Это сказал не я. Это не ты оставляешь след на щеке... как в замедленной киноленте оставшийся день... было ли это вчера, сегодня, а может и вовсе выдумано? Окропленные грязные плиты, ярко-жёлтые кеды, одинокий надорванный чек: 25 за карамельки “Дружба”.
Привет. Мы с тобой незнакомцы отныне и впредь.
Отдаляешься. Считаю твои шаги вниз по лестнице. Ноги не слушаются. Бежать хочется, не молчать — извиняться, взять за руку, выдумать повод остаться... только вот мне с тобой нельзя... родители учили не бегать по лестницам... не говорить с незнакомцами... не бегать, чтобы не больно, чтобы всегда счастливо и конфеты “Дружба” в кармане от девочки с соседнего.