Что бы не происходило с любовником, тайное или явное, оно будет опознано, и, как водится, расследовано. И будет это отец или любимая женщина – крайне важно именно для самого аргонавта, а не для собственно дознавателя. Эврит серьёзно взялся за следствие и узнал много интересного, о чём не стал говорить дочери до лучших времён.
Арфа вновь утешала обиженных и оскорблённых и делала это по очереди, установив чёткое расписание, но предусмотрительно не поставив алчущих в известность, вдруг подерутся или процент обид вырастет, а ей это разгребать.
Всё было изумительно и местами совершенно, пока Морфей не вздумал искать добро от добра: он подозревал, что Аврора встречается не с ним одним и это надо было срочно исправлять, пока дело не запахло керосином: она могла не очень-то чтить семейные авторитеты, а выскочить замуж не за лялечку в памперсах, а за престарелого Дон Жуана, что было бы ещё хуже, чем предполагалось. Старички довольно быстро умирают от инсульта на молодом и красивом теле - это же и есть их голубая мечта, а понятие счастливой смерти у всех особенное! – и оставляют вдове всё своё состояние более не стояния. А большое состояние предполагает очереди молодых и страстных жиголо. И уж точно Морфей – не самый расчудесный возлюбленный в списке, очевидно, хорошо обеспеченной и избалованной чьей-то дочери. Морфей и думать страшился, кто же её отец, потому что в его понимании он был ещё хуже, жёстче и сильнее, чем тот же дружок, например.
Тем не менее, он продолжил творить глупости, как бойфренд творческой индивидуальности: пригласил Аврору прогуляться по взлётной полосе загородного аэропорта. Арфа очень удивилась месту выходного пребывания, а ещё больше тому, что не лишь постель является конечной целью Морфея ныне и присно, но легко согласилась, разве что забыв предупредить, что на место происшествия явится её отец. Эврит очень выразительно сообщил, что одну её в приключение с этим маньяком не отпустит.
- Учитывая ситуацию, в которой ты оказываешься, играя на чувствах молодого, страстно влюблённого мужчины, не имеющего опыта отказа с женщинами – одноночками, я боюсь, что он тебя просто на этом аэродроме и закопает и ты снискаешь славу героини «Титаника», разве что это будет упавший самолёт, а не затонувший пароход.
Арфа расхохоталась, обнимая отца и заметила:
- Папа, ты волшебный! Как же не взять с собой такого заботливого отца?
Любовники приехали на испытуемое место своих чувств и вышли из угольно-чёрного автомобиля Морфея «Brabus SL V12». На аэродроме, где стояли, супротив чаяниям Арфы, не самолёты, а именно вертолёты, было достаточно прохладно и Морфей собирался предложить Авроре свою стильную до неприличия хромовую зелёную куртку, но из «Jaguar XJ220 V6 AWD» вышел предположительный стареющий любовник Авроры и Морфей с места в карьер бросился к нему, чтобы подчинить себе, но не его, а стоящую позади девушку мечты.
- Ты опять его пригласила? Ты скажи, чё те надо, а? Она тебе не даст, но я… дам… мало не покажется!
Эврит внимательно рассматривал лицо молодого человека, его раздувающиеся от яростной ревности ноздри и опухающие от показавшихся скупых мужских слёз глаза. Арфа стояла и молчала, ей не в чем было оправдываться, и она не собиралась открывать правду Морфею.
Морфей решительно схватил Арфу за руку и сообщил непримиримым тоном:
- Я ей сейчас кое-что покажу. Уверен, Аврора не устоит, ни одна женщина не смогла бы проигнорировать то чудо, которым я владею.
Его хвастливый и одновременно шаткий и боязливый тон заставлял усомниться в том, что он понимает, на что и против кого идёт.
Морфей переборол свой страх, ведь ревность вышла на передний план, и буквально подтащил упирающуюся Аврору к ярко-оранжевому вертолёту и приказал садиться в кабину рядом с креслом пилота.
Усаживаясь сам и надевая специальные очки терракотового цвета, он робко признался:
- Цвет выбирал под твои волосы. Окрашивание баснословно дорогое, так что прости заранее, если я не тот старичёнка, что тебя подцепил…
- Зацепил – ты ведь это хотел сказать? – довольная и смеющаяся, как малый ребёнок, Аврора поцеловала Морфея в ухо.
- Зацепила меня ты… - Морфей и хотел бы ответить французским поцелуем, но страшился гнева Эврита, ибо он мог рассмотреть милующихся через стекло заднего вида вертолёта.
- Я покажу тебе небо… увы, не в алмазах, поскольку брюлики уже наворовал твой скопидом и сложил в шкатулку неумирающих или неустаревающих ценностей.
Аврора хохотала и обнимала Морфея, забыв о приличиях и чём бы ты ни было, поэтому Морфей выехал на взлётную полосу и через несколько минут под оглушительный шум они взмыли в небо.
- Я работаю над снижением гула, так что… в скором времени и это не будет тебя беспокоить… Мы всё равно поженимся однажды: твой старче помрёт на твоей безупречной груди, а ребятёнок в подгузниках уйдёт в расход.
Аврора уже помирала со смеху, но Морфей не собирался на этом останавливаться. Тогда она неожиданно спросила, тронув его за руку:
- А кто разрешил тебе распоряжаться чужой собственностью, да ещё и перекрашивать модель в цвет слепой страсти?
Вместо ответа Морфей пообещал устроить ей головокружительный сюрприз, но сначала обнял как следует, привязал дополнительными ремнями и попросил не убивать потом, а то может понадобиться для показательных пинков.
Вертолёт набирал скорость, а потом случилось это: у Арфы сбылась единственная мечта, в исполнении которой её отец был твёрд и непреклонен. Она точно не знала, как это называется, а Морфей боялся её разочаровать или нечаянно покалечить, но уверенно совершил три мёртвые петли и плавно и ошеломительно эффектно приземлился прямо около Эврита. Зажмурив глаза, он ожидал, что дряхлый старикан его убьёт, причём прямо после того, как Морфей поверил, что счастье есть где-то за поворотом. Но нет, ничего подобного, Эврит просто в который раз рассматривал красивые и прятавшиеся в землю глаза несчастного пилота и ждал, когда же Арфа соблаговолит разрулить ситуацию.
- «Что бывает выше неба? Я не знаю, я там не был…» А я была! Господи, как красиво! Только к чему теперь стремиться и как жить без мечты? Знакомься, это Морфеус, мой любовник, но я зову его Морфей, хотя ему хорошо спится на моей груди, а не мне…
Морфей притворился слепоглухонемым и мёртвым. Умирать всё равно уже сейчас… И зачем беспечная Аврора так яростно и открыто назвала его местоположение?
Аврора, не желающая, чтобы Морфей знал, что это отец, а не кто-то сексуальнее и краше, а предполагающая, что Морфей поревнует ещё немного, взглянула на реакцию благородного отца.
- Что ж, раз всё так чисто и прозрачно, знакомься… - Эврит не договорил, как Аврора его перебила:
- По-твоему, я не знаю своего любовника?
- Ты его знаешь лишь с одной стороны: не салонной. А всё же я настаиваю, чтобы ты узнала трясущегося от необъяснимого страха молодого человека чётко: это - второе место в списке Форбс, владелец компании «О;;;;;;» (Уран, небеса) и порядка 15 вертолётов, изготовленных по его идейным соображениям.
- Бог ты мой! – Арфа бросилась на шею любовнику и поцеловала его страстно прямо в присутствии, как полагал Морфей, второго любовника.
Прозвучало двояко и двусмысленно, отчего она сама же рассмеялась. Возможно, не совсем Бог, до первого места не дотянул парой – тройкой миллиардов, но начало-то к божественному предопределению и самопознанию есть…
- Так у меня хороший вкус… Ну прости, я не знала, что ты так…возвышен…
И вновь двусмысленный комплимент… Морфей робел, глотая слюну. Откуда этот старик узнал, чем Морфей живёт и чем конкретно увлечён, было уже понятно – прикладывал усилия, чтобы всё разузнать и дисквалифицировать противника. Но почему же тогда он не ударил Морфея, а, кажется, даже превознёс его? Ааа, в деловых сферах бьют человека его же оружием… или отнимают самое дорогое. Ну да, Аврора принадлежит ему… и станет его женой, а не любовницей…
- Мы поедем домой, к Морфею, не возражаешь? – Арфа тепло и просто поцеловала в щёку отца и улыбнулась.
Эврит немного ревниво улыбнулся и отпустил дочь на все четыре стороны, а, точнее, в одну, но в обществе именуемую нетактично. В машине любовники ехали молча, но уже дома Морфей хлопнул дверью и демонстративно на повышенных тонах разобиделся и сказал:
- Странный у тебя старый хрыч… Разрешает иметь множество любовников, ходить по краю, занимать призовые места на пьедестале почёта…
- Я так счастлива сегодня: ты сделал мне необыкновенный подарок, - Арфа подошла к Морфеусу и нежнейшим образом проникла языком в его рот.
«Я люблю тебя, Морфей… Но я никогда, слышишь, ни при каких обстоятельствах, окажись я даже на смертном одре, не признаюсь в этом тебе… Противна роль… сия…» - слезинка скатилась по её левой щеке, а Морфей приник к ней ртом и выпил, как нектар.
- Какой? Вроде бы я не чмокнул в носик твоего кота, а стоял и терпеливо ждал, когда ты сделаешь ему «Чао!» ручкой.
Так как Аврора довольно ядовито и дёшево рассмеялась, обиженный Морфей стал помогать ей избавиться от спортивных брюк цвета хаки и бронзовой футболки с эмблемой вертолёта АРТ – 575, выданной ей им же на взлётной полосе.
«Смешные мужчины такие… То есть, переодеваться на аэродроме вполне прилично, а целоваться в присутствии отца – безответственно и непредусмотрительно».
- А, да я сообразил: я же не нищебродский юноша, каким ты меня оценила при случайном знакомстве, а выгодный владелец перспективной и всё время развивающейся компании на рынке товаров и услуг. А как выгодно можно продать любовь, допустим? Или ты станешь сдавать меня в аренду, как делаешь это сейчас со своим телом?
Арфа испытала такое дикое желание треснуть ему по нарывающейся на пощёчину физиономии, что зажмурилась. Проследивший за меняющимися эмоциями на скандализованном и оскорблённом лице любимой, Морфей поцеловал ей руку и встал на колени и попросил:
- Прости, я просто ревную… Мужчины посторонние зовут тебя так, как им хочется, а мне никогда не достанется того, о чём я молчу по плохой привычке.
- Моё настоящее имя – Арфа, поэтому мужчина, которого ты сегодня видел, называет меня так. Если бы ты не поругался со мной, я бы тебе объяснила…
- Никакие объяснения не смогут изменить моей любви к тебе… И никакие изменения в личной жизни не объяснимы… Арфа, любимая, выходи за меня…
Арфа болезненно сжалась и отвернулась, рассматривая стену. Её тонкие и прямые плечи дрожали, а по лицу стекали влажные капли слёз.
- Почему ты плачешь? – Морфей взял девушку на руки и понёс в постель.
Она плакала, а он целовал её: глаза, губы, волосы, грудь и почему-то бережно прикасался к груди, к её левой стороне и прислушивался к биению сердца…
- Отец никогда бы не сделал для меня того, на что ты решился, воображая не то, что следует, но я готова признать твои фантазии сексуальными и пьяными… Ты показал мне мёртвую петлю Нестерова, думая, что я тебе изменяю? Ты не станешь прощать мне измены в браке?
Морфей помотал головой и грустно улыбнулся.
- Начиная с того, что ты никогда не выйдешь за меня замуж, окончим же тем, что женщины всегда изменяют, но не физически, а чувственной, болезненной, страждущей, трогательной энергией души… Поведением, покачиванием бёдер, мечтами в своей голове…
Арфа улыбалась: ей так хотелось рвать и метать, злобно и бешено рыдать, бить посуду и портить его имущество, избить Морфея до потери сознания, не видеть его, не дышать, не любить его, не любить… Почему, зачем он ей так нравится именно теперь, когда хочется пинать его армейскими ботинками в пах, планируется отказывать ему столько раз, сколько потребуется…
И в тоже время она подтолкнула его к вопросу, а кто же её отец, но Морфей его не задал… Ей хотелось злорадствовать: вот же, гляди, он не идеален, намёков не считывает, а, вопреки, этот исход был эротичнее, таинственнее, какой-то оробелый и конфузливый…
- Итак, раз ты сделал мне подарок, я хочу быть благодарной любовницей: я собираюсь бросить Ориона, в эту минуту уже бывшего жениха, но другом детства он останется, что бы ты не думал и какое бы неудовольствие при его появлении ты не ощущал.
- Расстанешься с сыном маминой подруги? – вытаращил глаза авокадо Морфей.
- А что, так можно было?
Арфа, наконец, перестала обижаться на главного идиота в своей жизни и заулыбалась.
- Можно всё. На невозможное просто требуется больше времени.
А сама уточнила мысленно: «Богатым и красивым можно всё и даже больше. Не иметь души и сердца, но встретить тюнингованную красотку и получить прощение, достойное презрения и ненависти».
- Тогда, может… Ну, это… Ты и своего старика Хоттабыча бросишь? – не очень уверенно предложил Морфей.
- Ох, Морфей, - поцеловала любовника Арфа, - Я бы с радостью, но, боюсь, это невозможно, да он этого и не поймёт.
- Угу, не оценит. Жаль!.. – Морфей оттолкнул обнимавшую его руку Авроры.
- Да ну тебя, ты что?
- Всё равно он рано или поздно помрёт, и ты выйдешь замуж за меня… по остаточному принципу.
- Господи, ты бы хотя бы поинтересовался прежде, какую чушь ты несёшь! – Аврора очень рассердилась, вскочила в праведном гневе с кровати и стала собираться домой.
- К нему идёшь, да? Ну, а как же? Одного утешила, дело стало за вторым, да?
- Подумай неделю над своим поведением, через неделю можешь позвонить… - и Арфа, даже не подарив ему прощальный поцелуй, закрыла входную дверь, забывая, на память, свой телефон на коридорной тумбочке.
Морфей всю неделю пытался понять, нарочно она с ним поругалась или всерьёз, но так ни к чему и не пришёл, поэтому терпеливо ждал, когда божественная сменит гнев на милость и бездействовал.