***

В семье Сидора Палыча случилось несчастье.
Приехал внук. Из города. Внук был учёным. Ну, то есть его учили, потому и учёный.
И не абы какой учёный, а целый доктор.
Как называл себя сам внук Стёпка - фершал.
От этого слова так и веяло другим словом фельдмаршал, и потому односельчане сразу прониклись к Стёпке уважением.
Новоявленный фельдшер прибыл рано утром, пешком со станции. В руках был белый металлический ящичек, с красным крестом.
Как пояснил Стёпка, он прибыл в родное село для прохождения практики. Так сказать, в полевых условиях.
Народ было огорчился, что мед.помощь будет оказываться только тем, кто в поле, но Стёпка развеял эту панику, сказав, что так просто говорится, а на самом деле помощь будет оказана каждому.
- Ибо такова клятва Гиппократа, - важно произнёс он.
Кто такой Гиппократ и зачем ему клясться никто не знал. Не знал толком и сам фершал.
Почему же, спросите вы, для Сидора Палыча приезд Стёпки был несчастьем?
Поясню. Сидор Палыч сам не чурался оказывать медицинскую помощь сельчанам.
То кровь заговорит, то простуду вылечит.
Кровь, правда, заговаривалась нечасто, всё больше сама засыхала, а народные методы против простуды знали в каждой избе, но Сидор Палыч слыл дохтором.
А какому селу не приятно иметь в своём составе цельного доктора?
Собственно, несчастье Сидора Палыча заключалось в том, что дьявольский варнак внук Стёпка решительно не захотел брать с сельчан ни копейки денег за лечение.
- Я давал клятву Гиппократа, - краснея и надуваясь от важности говорил он, когда кто-то из спасённых пытался отблагодарить его.
Так его в селе и прозвали. Стёпка Гиппократ, чем он весьма гордился.
Ни раз, и не два, и не три пытался дед образумить плоть от плоти сына своего.
Плоть ничего не хотела признавать, и лечила постороннию плоть в ущерб репутации Сидора Палыча и его бюджета.
Кстати, о репутации.
Гиппократ приучил селян не заматывать грязными тряпками раны, а иметь в хозяйстве чистые лоскуты. И прочие новшества внедрял, типа профилактических осмотров. И хотя ничего не находил, записывал результаты наблюдений в свою тетрадь.
Сидор Палыч решил действовать.
Манёвры его были просты.
Внушить населению, что от новомодных, городских веяний, люди потеряют свою живучесть, и превратятся в городских, которые только и умеют, что говорить "фи" и морщить нос как от навозной кучи.
Селяне слушали Сидора Палыча, входили в его положение, но слушали Гиппократа.
- Пойми, - говорил ему Карп Филимонов, - ты мыслишь не теми категориями. Нужно к человеку относится как к себе самому. Ведь не даром сказал старый грек, Ристотель, что относиться к другому нужно так, чтобы относились к тебе. Прогресс...
Оглушённый такими речами, Сидор Палыч горестно брёл домой, проклиная внука.
Внук, наоборот, обрадовался приходу деда.
- Дед, - сразу начал он. - Мне нужна твоя помощь.
Сидор Палыч вначале опешил, но потом взял в себя в руки, и понял, что внук встал-таки на путь истинный.
- Ну, что тебе надо? - нарочито грубо ответил он.
Гиппократ пояснил, что ему нужно собрать трав для лечения и профилахтики всяких болезней.
И чем дольше говорил внук, тем больше расцветал дед.
- Конечно, соберу, - бормотал он, угадывая в словах внука причастность его, Сидора Палыча, к большому народному делу...