Во времена моей глубокой молодости (конец 70-х) довелось мне поносить курсантские погоны. По первому году обучения летали мы на чехословацких учебно-тренировочных реактивных Л-29 («Дельфин»). В те времена лучшего самолёта для обучения новичков не было – и в управлении прост, и очень уж хороши лётно-технические данные.
Всё бы ничего, но движок у «элки» откровенно слабоват был (ему на смену пришёл Л-39, «Альбатрос», там с этим всё нормально обстояло). Чтобы не свалиться в штопор, особенно летом, в жару, на мёртвой петле приходилось изрядно тянуть ручку на себя и выполнять пилотаж за счёт перегрузок. Привозили из полётов и 6, и 8 g (то есть твоё тело на несколько секунд весило во столько раз тяжелее). Я как-то, вернувшись из зоны пилотирования, не без гордости показал ребятам на акселерометре даже 11 g.
Чтобы при таких перегрузках наши курсантские тела не растекались блином по чашке катапультного кресла, летали мы в ППК (противоперегрузочный костюм). Чем выше перегрузка, тем больше сжатого воздуха подаётся в костюм, он обтягивает ноги и живот, и жить становится легче, жить становится веселей.
В нашей учебной эскадрильи была единственная лётчик-инструктор женщина, Инесса Павловна. Лет слегка за сорок, несколько полновата, живая, весёлая и за матерком в карман комбинезона не полезет. В целом классная тётка.
Летала она без ППК. Не налазил он на неё. Но тренированные лётчики (а летать с нами инструкторам приходилось помногу) нормально переносили перегрузки и без костюма. Бывало, корячится курсант на высшем пилотаже, тянет ручку на себя, глаза уже чуть не на лбу (боковое зрение пропадало напрочь – темнота наступала), а из задней кабины по СПУ – самолётному переговорному устройству – спокойный, совершенно без напряга, голос Инессы:
– Ну, что ты, родной, давай, тяни, а то ведь в штопор свалимся.
Какие там кони – она, сдаётся, и реактивный самолёт могла, если понадобится, на ходу остановить!
Одним из курсантов у Инессы был Серёга по прозвищу Гусь – высокий, сутуловатый, с длиннючей шеей (отсюда, понятно, и погоняло). Жутко застенчивый. Летал так себе, звёзд с неба не хватал.
Как-то при приземлении допустил Серый изрядный перелёт. Разумеется, ещё на взлётно-посадочной, при торможении, начал получать от Инессы заслуженную порцию обсценной лексики. Смутившись от потока ненормативных слов, в конце полосы Гусь свернул не к стоянке, а в сторону лесопосадок. Видимо, окончательно его добила фраза Инессы:
– Ты что … твою мать, меня в кусты повёз?!
После полёта положено выйти из самолёта и чётко отрапортовать: «Товарищ инструктор, курсант такой-то полёт выполнил, разрешите получить замечания». Вместо этого Серёга, едва вывалившись из «элки», припустил бегом вдоль центральной заправки. А за ним, размахивая кислородной маской и отчаянно матерясь, бежала Инесса.
Ржали все, включая инструкторов.