Сосед

Для чего приходил? Поддержать? Тогда почему же мне стало ещё хуже! Вот не надо меня жалеть. Да, было очень больно. Да, чувствовать себя беспомощной, неполноценной просто ужасно. Но это я могу себя пожалеть, поплакав ночью в подушку, но никак не любящий человек. Я понимаю, что  после аварии Олег места себе не находит и уж точно не знает, как мне помочь. Но ведь не по его вине в нас въехал тот пьяный таксист. Да, удар пришёлся не на Олега, а на меня, но опять же так было суждено. Надо только радоваться, что не оба пострадали, а одна я. Ну, что сейчас Олег может изменить? Сам сядет вместо меня в инвалидное кресло? Я-то от этого не побегу! Короче, хватит. Ничего не поделаешь, продолжаем дальше жить, только давайте без жалости…
Сидеть в четырёх стенах целыми днями просто мучительно, когда ещё пару месяцев назад мама теряла меня из виду с вечера пятницы по раннее утро понедельника. Теперь дискотеки не для меня, в клубы на инвалидных креслах не ездят. Интернет, конечно, здорово, но и от него устаёшь. Я вот просто не понимаю, для чего девушке с шестилетним стажем семейной жизни на аватар своей странички ставить свадебную фотку? Что после свадьбы больше ярких моментов в жизни не было? А эти позирования у чужих дорогих авто! Смысл, если всё равно ездишь на «десятке». А ещё имя! Я больше не Людка Головина, а Мила Гольдман, и никак иначе! Постоянные снимки детей, своих, чужих, больших и маленьких. Фото с отпуска «Вот где я был!». Да, в Египте и в Турции уже каждый второй был! Скучно! Всё больше понимаю бабушек, целыми днями сидящих у окна – хоть со стороны смотришь, но всё же на реальную жизнь, не то что эти мыльные оперы по телевизору!
В один из пасмурных серых дней, я вдруг увидела Его. Он сразу отличался от других людей… желанием сэкономить время! В такую отвратительную погоду прохожие были вялыми и скучными, такими же серыми, как и небо. А Он быстрым и решительным шагом двигался от машины, припаркованной за углом дома к… нашему подъезду! Вот это да! И как это я раньше Его не видела. Он успевал оглядываться по сторонам, чтобы ничего не упустить из виду за тот короткий промежуток времени, что был у него, спешащего домой! Я шустро спряталась за шторку, чтобы Он ненароком меня не увидел. Живя на первом этаже, ощущаешь как прелести, когда находишься в курсе всех передвижений соседей  из дома и обратно, так и недостатки, когда приходится задергивать шторы после 4-х часов вечера, чтобы соседи не были в курсе всех твоих передвижений по квартире. Итак, я Им заинтересовалась.
Зима, с постоянным отсутствием солнца, наконец-то закончилась, наступила, как ни странно, весна! К этому моменту я уже знала, что Он живёт на этаже явно выше моего, на каком точно не выяснила. Ездит на синей «семёрке». График его работы свободный, потому что не было замечено точного времени его возвращения домой, а также было установлено, что у него есть возможность приезжать домой не только на обед, но и вообще раза по три в течение дня. Ах, да, стиль в одежде он тоже предпочитал и мог себе позволить по роду деятельности совершенно свободный, а именно спортивная куртка и джинсы, это всё, что я могла видеть на нём в это время года.
Олег стал меня навещать всё реже и реже. Наверное, у него кто-то появился, но он не может мне об этом сказать, чтобы не травмировать ещё больше. Я же с каждым его редким приходом всё быстрее и быстрее хотела выпроводить его домой и заняться, наконец, своим нынешним любимым делом – наблюдением. Мама начала что-то подозревать, мои метания к окну при звуке захлопывающейся входной двери на подъезде, когда я сметаю всё на своем пути инвалидным креслом, не могли остаться незамеченными.
Погода так и шептала, поэтому как-то в выходной я попросила маму помочь мне выехать на улицу, и так три месяца взаперти, не считая походов по врачам. Надо признаться, что я не столько соскучилась по улице, сколько искала возможность увидеть Его не через оконное стекло. Но как назло, его машины за углом дома уже не было, и рассчитывать, что он в ближайшее время решит вернуться домой, было глупо, но я всё равно на это надеялась. И зря.
В следующий раз я старательно запоминала все свои действия и действия мамы, помогающей мне спуститься по шести ступенькам, открыть две двери, переехать через довольно высокий порог и, наконец, очутиться на улице. Надо попробовать сделать это самой! Самое сложное – держать дверь и одновременно выкатываться. Ничего справимся!
В первый же свой подвиг, когда я решилась на самостоятельную прогулку, мои старания были вознаграждены! Открывая дверь на улицу, я увидела Его. Официальное «здравствуйте», но как много оно для меня значило – я услышала его голос, очень приятный, мне даже показалось, что это самый приятный мужской голос, который я когда-либо слышала. Он молча подержал мне дверь, пока я выкатывалась из подъезда, и исчез. Я видела Его мельком, когда он возвращался на работу, но мне было неудобно торчать около подъезда, поэтому я гуляла в районе детской площадки, откуда и вела свои наблюдения. Он определённо мне нравится!
Я не наивная, всё понимаю. Скорее всего, у него кто-то есть, возможно, даже бывшая жена и дети. Такой привлекательный мужчина в свои тридцать с чем-то просто не может быть свободным. А зачем ему я? Я даже поцеловать его не смогу, если мне этого сильно захочется, всё равно придётся просить, чтобы он наклонился ко мне, сидящей в этом кресле… Стоп! Да я его даже заинтересовать не смогу, о каких просьбах тогда вообще может идти речь. Надо избавиться от кресла! Срочно!
К лету я уже выяснила, что Он живёт на втором этаже, мне повезло – его дверь имела характерный звук, услышав который я могла не сомневаться, что это Он ушёл или пришёл домой. Однажды я разочаровалась, не увидев его после этого характерного звука, но зато я узнала, что он живёт с мамой, причём достаточно милой, я видела её и раньше, она всегда здоровается и улыбается. Теперь я мчалась к окну не со всех колёс, а со всех костылей. Мама радовалась моим успехам, Олегу я успехи не демонстрировала, для него я была всё в том же инвалидном кресле и с потухшим взглядом на лице. Взгляд мой затухал и в тот момент, когда наступало время ложиться спать, а уже совсем родная и привычная синяя «семёрка» за углом дома не стояла. Где Он, с кем? На эти случаи я придумывала себе «успокоительное» – командировка!
Однажды в выходной, Он привёз домой девушку, скромную, тихую, приличную. Не знаю, насколько точно можно определить внутренние качества человека, увидев его краем глаза из-за шторки. Привёз знакомить с мамой, решила я. Для сексуальных утех время было не походящее, а вот чайку в семейном кругу выпить как раз самое то. Я проплакала полдня, хорошо хоть моей мамы дома не было, и я могла не сдерживать чувства, не утыкаться в подушку, а громко и смачно выреветься. Оказалось зря! Девушку эту я больше не видела, ни днём, ни ночью, ни с Ним, ни без Него. Может, маме она не понравилась?
Кстати, от Интернета бывает огромная польза. Базу данных на жителей города, пусть и нелегальную, никто не отменял. Пятнадцать минут усилий, и я знала, что прописано в их квартире было трое: мама, Он и его брат-погодка, но вот кто из Них Слава, а кто Юра пойди разбери. Брат жил отдельно со своей семьей. Внешне они были очень похожи, поэтому гадания, кому какое имя больше подходит, казались неэффективными. Любопытство разбирало! Также я изнывала от желания не только видеть его, но и слышать, чувствовать прикосновения. Лето открывало больше возможностей для изучения его тела, проглядывающего из-под футболок, тесно прилегающих к груди. Мне казалось, что я ни одного мужчину в своей жизни не желала столь сильно.
Олег не звонил уже месяц, а я только сейчас вспомнила о нём и о его длительной командировке. Как без него хорошо. Я теперь вообще не понимала, как он мог мне нравиться, не то что Слава, или Юра, эх, знать бы наверняка! Хотя оба имени мне полюбились как-то сразу.
Ноги начинали меня слушаться, это радовало, я старалась целыми днями. Мне важно было предстать пред ним без кресла и костылей. Я хотела стать для него полноценной, привлекательной не только внутренне, но и внешне. Конечно, я быстро уставала, падала без сил на диван, дотягивалась до костылей и снова обращалась к их помощи, но внутренне сильно ругала себя за это, мне не хотелось ничьей помощи, хотелось самой помочь, и я даже знала кому и чем. Мне представлялось, что я помогу ему избавиться от одиночества. Во как! Можно, конечно, было спуститься с небес на землю и сказать самой себе, что даже физически полноценные люди бывают неприятны или просто не подходят, но я гнала от себя эти мысли. Я видела цель крепко стоять на ногах… перед Ним!
Мама, наблюдая мои успехи, как-то заявила, что останется на даче с ночёвкой, зная, что я справлюсь дома и без нее. Что ж, вот он мой шанс!
Что бы такое придумать? Сломался кран? Лампочку не могу поменять? Как всё банально и неубедительно.
И где Он ходит субботним вечером? На часах уже полдвенадцатого, а машины под окном нет. Я сидела на подоконнике и всматривалась в полутьму. Наконец, показались два огонька его фар, которые я узнавала по топорной форме, характерной для отечественных авто, вот он аккуратненько задом вписался на свободное парковочное место, машина подмигнула, и быстрые шаги вечно спешащего человека послышались в ночной тишине. Я метнулась к входной двери, сердце бешено заколотилось в груди, воздуха стало не хватать, руки затряслись, хорошо хоть ноги не подкашивались, чувствовалась тренировка… Два оборота замка, и я распахиваю дверь одновременно с ним, заходящим в подъезд. Наши взгляды встречаются, я холодею от ужаса, что ещё два его шага, и я могу не успеть, но он приходит мне на помощь, задерживаясь на площадке в немом ожидании.
– Мне нужна Ваша помощь, – слышу я свой голос, будто со стороны.
– Нет проблем, что случилось?
Я отступаю вглубь тёмной прихожей, давая ему возможность переступить через порог. Потом я останавливаюсь, а он, желающий пройти дальше, прижимается ко мне вплотную, одновременно захлопывая за собой дверь. Ноги перестают меня слушаться в самый ответственный момент, я начинаю терять равновесие, но он быстро подхватывает меня. Все заготовленные версии просьб вылетают из моей головы безвозвратно, ничего не остается, как полностью довериться судьбе, что я и делаю. Из комнаты доносится тусклый свет ночника, спотыкаясь в полутьме о порог, он тащит меня в гостиную и аккуратно опускает на диван, его рука не спешит освободиться от меня, он смотрит прямо в глаза и… улыбается. А где же «хеппи-энд»? По всем законам жанра он должен был меня поцеловать, а я бы на глазах ожила, пришла в себя и приняла бы его руку и сердце… Но нет, он смотрит, не отрываясь, и уже почти смеётся надо мной. Мне напротив не до смеха, на мои глаза наворачиваются слёзы обиды и разочарования, но он не даёт им скатиться по щеке, целуя моё лицо во все места, кроме губ. Разум окончательно машет мне рукой. Представляю своё глупое выражение лица, действительно есть над чем посмеяться!
– А я всё думаю, ну что тебе от меня надо? Мне 36 лет…
– Ты Слава, – только и смогла выговорить я.
– Да! А ты совсем девчонка, молодая, красивая и, как я теперь погляжу, совсем здоровая! Более частого гостя на моей страничке в Интернете никогда не было…
– У Юры, думаю, тоже… Просто я ждала, когда хоть кто-нибудь из вас соизволит выложить фотографию.
Он захохотал. Какой приятный и добрый смех у него, а ведь я раньше никогда его не слышала.
– А эти вечно колышущиеся занавески на твоём окне при моем появлении…
– Я думала, ты меня не видишь, – оправдывалась я.
– В зеркало заднего вида отлично видно, как ты, ничего не опасаясь, сидишь на подоконнике и смотришь вслед моей отъезжающей машине… А топот за твоей входной дверью, стихающий у «глазка»…
Мне было стыдно, честное слово, будто меня застукали за подрисовыванием лишних «пятёрок» в классном журнале. Я опустила голову.
– Как зовут-то тебя, красавица?
– Ирина, – виновато произнесла я.
– Ну, что, Ириш, будем знакомы, – сказал он и со всей нежностью и лаской поцеловал меня в губы.