День первый. Южная Америка. За миллионы лет до нашей эры. Келенкены
Толчок был такой силы, что страусёнок кубарем покатился по земле и остановился только тогда, когда уткнулся в мощную птичью лапу. Он приподнял голову и посмотрел вверх. Над ним нависла огромная и очень некрасивая голова. Его худшее предположение подтвердилось - это был вовсе не его родной папа, а какая-то совсем другая злобная и явно жестокая незнакомая птица.
- Ты кто такой и что тут делаешь? – раздался громкий каркающий голос, который после небольшого раздумья закончил совершенно неожиданно, - Съесть тебя прямо сейчас, что ли?
Перед глазами Арги, вошедшего неторопливо под сень деревьев, предстала любопытная сценка. Два его друга, которых он посчитал отцом и сыном, стояли друг против друга вовсе не как самые, что ни на есть родные люди, а как жертва и охотник. Раскрытый грозный клюв Арма медленно приближался к шее Арчи. Ещё секунда и мощные челюсти сомкнутся и тонкая шея страусёнка, застывшего от ужаса, будет перекушена.
- Арм, стой, - как можно громче закричал Арги, - Что ты делаешь? Ты же его сейчас убьёшь! Сейчас же прекрати! Ну, а теперь давай разберёмся во всем по порядку, - уже спокойней, убедившись, что ничего страшного не произойдёт, закончил он.
Действительно крик Арги остановил Арма. Он захлопнул клюв и повернулся к величественной птице, которая расправив громадные крылья в знак приветствия, важно вышагивала среди деревьев. Всё многочисленное семейство Арма внимательно наблюдало за происходящим.
- Привет, дружище. Почему ты не дал мне наказать это чучело, ворвавшееся на мою территорию? Посмотри, какой урод. Ты видел когда-нибудь подобное чудовище?
- Слушай Арм. Это я привёл его, посчитав, что это твой пропавший сын. Он сказал, что его зовут Арчи, а его отца – Арм. Вот я и подумал… - Арги виновато опустил голову, но затем поднял её и посмотрел прямо в глаза Арму, - Ведь я никогда не видел твоего сына. Ты должен вспомнить, как всё было. Я собирался в дальнее и очень длительное путешествие. Ты же знаешь, я мечтаю найти кого-нибудь из своих родственников, ещё хоть одну птицу из рода Аргентависов. Хорошо бы самку, конечно. Мы бы с ней тут же детей завели, и наш род продолжился бы - и он мечтательно прикрыл глаза.
- Я зашёл попрощаться, мало ли, что может случиться в таком дальнем полёте, даже с такой птицей, как я. И тут ты меня порадовал, сказав, что у тебя родился ещё один сын, родился буквально только что, несколько минут назад. Ты его ещё сам не видел, но уже имя дал – Арги, в мою честь. Знаешь, как это важно для любого существа, когда кого-нибудь называют в его честь, важно и очень приятно. Вот и я очень обрадовался, и решил вернуться обязательно, хотя бы для того, чтобы посмотреть на малыша, которого назвали в мою честь. Я тебе так и сказал. Помнишь? Ты ещё тогда с меня слово взял, что я обязательно вернусь, и ты меня с ним познакомишь. И будут тогда на свете две птицы по имени Арги жить – одна большая и старая, а другая совсем ещё маленькая. И пусть они из разных родов, но все же, две это не одна, - он помолчал немного, вспоминая, как всё это было, и все тоже почтительно молчали.
Затем Арги встряхнул головой и продолжил:
- Я-то своё слово сдержал, вернулся. Без толку слетал, конечно, никого не нашёл. Я уж всех стариков, которых ел, спрашивал до того, как убить: "Не видел ли ты когда-нибудь парящего в небе аргентависа?", но никто не видел, по-видимому, я действительно один единственный такой остался, - и он опять надолго замолчал.
Тишина стояла потрясающая. Даже ветер стих, и листья шелестеть перестали. До ушей Арчи только хриплое дыхание его нового друга доносились. Вот как тихо было.
Арги опять заговорил:
- Я ведь в очень дальних краях побывать успел. Улетел ведь вон в ту сторону, - и он крылом показал в сторону прохода, откуда они с Арчи пришли, - а вернулся оттуда, - и вновь взмах крылом только совсем в другую сторону, - Наверное, весь мир облетел, и все без толку. Ладно, - и вновь взмах крылом, только в этот раз резко и решительно, как бы точку ставя, - Я вернулся, а вот тёзку своего так и не смог увидеть. Оказывается исчез он куда-то. Казалось бы, столько глаз вокруг, - он посмотрел в сторону молчащей толпы птиц, - а не досмотрели.
- Знаешь, как я обрадовался, когда этот малыш мне сказал, что его Арчи зовут. Я ведь решил, что он просто своё имя забыл, вот и сказал Арчи, а не Арги. А это оказывается, я действительное за желаемое выдал, да сам себя в этом убедил. Так, что извини меня. Так получилось. Я, правда, не специально, - аргентавис последние слова проговорил совсем жалобно, каким-то просящим голосом.
- Нет, это ты меня послушай, Арги. Ты всегда так долго извиняешься, что обычно пропадает всякое желание с тобой не то чтобы ругаться, а даже спорить. Но не сегодня. Сегодня я хочу у тебя узнать, как ты мог такого уродца, принять за моего красавца сына. Нет, я признаюсь, что в них есть, что-то общее. Но, ты посмотри на него повнимательней. Разве это голова птицы из рода Келенкенов? Разве это присущий только нам клюв? Я умру сейчас со смеху. Своим я, например, могу любое существо, которым пожелаю закусить, убить одним ударом? Его клювом можно разве только травку щипать. Признавайся, - повернулся Арм к страусёнку, - ты травоядный?
Увидев утвердительный кивок головы, Арм снова обратился к Арги:
- Вот видишь, он травоядный и даже не стесняется в этом признаться. Он же ни на что негодный. Я поражён, что он до сих пор жив.
- Арм, Арм. Ты как всегда ценишь только грубую физическую силу, а на то, что у птиц в голове не обращаешь никакого внимания.
- Неправду говоришь. Я очень даже люблю полакомиться содержимым тех голов, которые раскалываю, как орехи, одним ударом своего клюва.
- Вот, вот, и шутки твои все в том же роде. Тебе бы только головы раскалывать. А, вот Арчи очень даже умным оказался. Видел бы ты, как этот нелетающий малыш спускался на своих крыльях с моего утёса.
- Не видел и не желаю видеть такие глупости. Бегающим птицам незачем летать, - Арм опять начал возбуждаться, - А кстати, ответь-ка мне, а как он попал на твой утёс? Неужто сам прилетел? – и он мелко захихикал.
Арги смутился и опустил голову:
- Это я его туда приволок.
- Зачем, позвольте спросить?
- Да увидел какую-то голову, высунувшуюся из большого Священного камня, выдернул из дыры вместе с ногами и туловищем, да решил спокойно и основательно пообедать у себя дома.
- Подожди, подожди! Он что пролез через дыру?
- Наверное. Вряд ли он ногами вперед туда с этой стороны смог забраться. А в чем дело-то? Ты что так разнервничался?
Арм надолго задумался. Пока он молчал, Арчи успел его, как следует рассмотреть. Это была воистину огромная птица, и хотя страусёнок себя низкорослым не считал, он, мог, почти не пригибаясь, пройти между ног Арма.
"Во, здоровый, - подумал страусёнок, - имей я двух пап и поставь одного на голову другому, может они и сравнялись бы с ним по росту. А голова-то, голова. Она же больше нашего гнезда, в котором птенцов помещается, пальцев на ногах сосчитать не хватит. Ну, а, если бы такой клюв приснился мне ночью, я посчитал бы это кошмаром. Представляю, чтобы от меня осталось, если бы он меня им тюкнул. Когда Арм говорил про головы, которые колет как орехи, я думал, так просто треплется, а он действительно крутой".
Арм продолжал молчать, и Арчи ничего не осталось делать, кроме как покрутить головой в разные стороны. Все-таки он был очень любопытным страусёнком. То, что он увидел, его совсем не обрадовало. Поляна имела округлую слегка продолговатую форму. Трава на ней была вытоптана так тщательно, что нигде ничего зеленого из земли не пробивалось. В разных концах поляны прямо на земле лежали примятые кучи веток и высохшего сена. "Наверное, это постели, на которых ночуют хозяева", - подумал Арчи, продолжая осматриваться.
Вокруг росли высокие деревья, они стояли так плотно друг к другу, что казалось ничто живое сквозь них ни вовнутрь, ни наружу проникнуть не сможет. Лишь один неширокий проход, по которому Арчи и влетел туда, посланный метким ударом своего нового друга, соединял её с остальным миром. Но в проходе маячила фигура дозорного, так что убежать не получится. Тогда Арчи перевёл глаза на окружающих его птиц. Что-то общее, конечно, роднило его с обитателями поляны, но именно что-то общее, не более того. Да и он, и они – птицы, причем птицы не летающие, а бегающие. Их тела покрыты перьями, у них имеются крылья и длинные шеи. Роднило лишь это, всё остальное – сплошные отличия. Вокруг Арма столпились такие же, как он уроды, с огромными головами и устрашающими клювами. А самое страшное, они типичные хищники, так что съедят и не поморщатся.
Арчи стало совсем грустно.
Наконец, Арм пришёл в себя и стал, вначале, медленно, а затем всё быстрее и быстрее, говорить:
- Когда я был молодым, постарше, конечно, чем этот, - и он кивнул на Арчи, - но всё равно, ещё совсем неразумным, мы с друзьями часто гуляли около Священного камня, на дыру посматривая. Друзья у меня были закадычными. Туна ты знаешь, это мой сосед, он вон там живет, - и крылом показал куда-то сторону, - а вот другого, который Арк, я сам хотел бы увидеть. Пропал он, как-то раз, после того, как через дыру в Священном камне пролез.
Так вот, любопытными мы были, конечно, чрезмерно, зачастую даже во вред себе, но это нам тогда и в голову не приходило. А было нам интересно разобраться во всем окружающемся, поэтому в любую щёлку мы свои головы пытались засунуть. Вот и решили посмотреть, что это за пещера такая в большом камне имеется, который Священным зовут, ведь не бывает таких ровных дыр в камнях. И хотя старики просили нас даже не приближаться к Священному камню, мы мечтали залезть в него. Большущее желание было посмотреть, что там находится. По-разному об этом говорили. Большинство считало, что в ней змей гигантский живёт, который всех мимо проходящих туда затаскивает и ест, но мы этому не верили. Не такая уж большая дырка была, чтобы в ней гигантский змей поместился, а потом никто вокруг не пропадал, так, что он, если и существовал когда-то, давно уж помереть должен был с голоду. А вот в то, о чём нам один старик по секрету рассказал, мы поверили. Он утверждал, что это проход в какой-то совершенно другой мир.
Роста у нас хватало и до дыры дотянуться нам было не трудно, а вот взлететь, чтобы в неё забраться мы не могли. Но в тот памятный день мы дождались, когда никого из взрослых рядом не оказалось, и решили действовать. Подсадили Арка, и он сумел вначале просто заглянуть в дыру, но ничего толком разглядеть там не смог, темно очень было, но зато заметил в дальнем конце просветление. "Дыра сквозная", прокричал он нам и добавил: "Толкните меня посильней, я постараюсь пролезть туда". Ну, мы и толкнули его изо всех сил. Он худенький был, вот и проскользнул вовнутрь, да исчез.
Арм опять замолчал, видно было, что очень переживает, а все вокруг даже дыхание затаили, чтобы его не отвлекать. Наконец, когда слушателям уже ждать надоело, и все ворочаться начали, Арм вновь заговорил:
- Арк исчез и ни одного звука больше до нас не доносилось. Прошло много времени, мы сильно беспокоиться начали. Надо было на что-то решаться, и мы решились. Тун покрупнее меня был, да и сейчас тоже больше чем я, ну ты видел его, - это он опять к Арги повернулся, - поэтому мы решили, что полезу я. Тун присел, я постарался на него забраться с ногами, а когда хорошенько на его спине устроился, он потихоньку начал свои ноги выпрямлять. В общем, сумел я в дыру залезть. Узкая она была просто жуть. Ползать, как змеи, мы ведь не умеем, ноги мои в воздухе болтались, упереться не во что было, поэтому продвигался я только за счет того, что ворочался с боку на бок. Но, как бы то ни было, удалось мне голову наружу высунуть. Уткнулся я клювом прямо в траву, с той стороны дыра почти на уровне земли находится. Поначалу дышать там трудно было, воздух совсем другой, но привык я быстро, пару раз вдохнул и всё, нормально стало. Ещё странным показалось, что солнце там уже село, сумерки начались, а ведь дело-то в первой половине дня происходило.
Приподнял я голову, вижу Арк неподалёку замер, а потом как рванул и исчез, убежал куда-то далеко. А я в дыре лежу и никуда двинуться не могу, застрял совсем. Кто бы подтолкнул сзади, или спереди потянул, может и я бы в тот мир попал, а так находился где-то посередке. Тут Арк вернулся, здоровенного зверя какого-то тащит, мне совсем незнакомого. Меня увидел, зовет "Вылезай поскорее, попробуй мою добычу, вкусно очень, у нас такого не попробуешь". И начал на моих глазах большие куски от туши отрывать и заглатывать, да с таким аппетитом это делал, что у меня просто слюнки потекли, тоже очень захотелось попробовать. Но как это сделать, если я в дыре застрял? Я Арку кричу, "Помоги", а он так едой увлекся, что на меня ноль внимания. В этот момент меня кто-то за ноги как дёрнет, я от боли чуть не завопил во всё горло, но не успел, так как с камня вниз свалился и ударился прилично о землю, да ещё по заднему месту получил ой-ё-ёй так сильно, что слёзы из глаз потекли. Оказывается это мой отец мимо проходил, увидел мои ноги в воздухе болтающиеся, ну, и выдернул меня назад. Тун успел убежать, но и ему дома знатную порку устроили. Мне с тех пор на память о глупости, которую мы сотворили тогда, кривая нога осталась, отец, когда меня вытаскивал, её повредил, а всё рано большое спасибо ему, если бы не выдернул, пропал бы и я в чужом мире, как Арк, - и он опять замолчал.
Было ясно, что рассказ окончился, и все вокруг зашумели, каждый пытался, что-то своё сказать. Арги цыкнул, и все замолчали:
- А скажи ты мне, пожалуйста, любезный, - это он так к Арму обратился, - Ты говоришь, что дыра сквозная, а я вот сколько раз с той стороны камня летал, никакой дыры среди деревьев не видел. Как так может быть, а? Ответь.
Арм, не раздумывая, снова заговорил, чувствовалось, что всё, о чём успел рассказать, он до того десятки раз в своей голове прокрутил:
- Сам не понимаю. Ты думаешь, мы с Туном за камень не заходили. Да, заросли там знатные, наверное, кто-то поспособствовал этому, кто-нибудь из стариков там всё это высадил. Но мы же и сами высокие, да и шеи у нас тоже не маленькие. Мы всю ту сторону камня изучили, дыры действительно нет. И все же она существует, ведь я в ней сам побывал. Ладно, считайте, что всё это мне приснилось, такое бывает, и ногу я где-то в другом месте повредил, а теперь её к дыре привязываю. Таким вот я выдумщиком уродился. Но, этот-то, - и он движением головы показал на Арчи, больно задев его клювом, - именно оттуда в наш мир явился.
- Действительно, - поддержал Арги, который перелетел с земли на сухой сук соседнего дерева и теперь посматривал на всех свысока, - действительно, - повторил он и добавил, - лучшего доказательства не найти.
После его слов наступила такая тишина, что Арчи даже своей головой крутить начал во все стороны, вдруг на них столбняк напал или все окаменели. Да нет, кто моргает, кто с одной ноги на другую переступает, а Арм даже решил свою спину клювом почесать, очень это занятно у него получилось. Арчи не выдержал и засмеялся. Его смех как будто разбудил всех, оцепенение прошло, и поднялся невообразимый шум. Кричали практически все, молчание сохраняли только три птицы – Арги, Арм и сам Арчи. Разобрать полностью всё, что звучало на полянке, было невозможно, птицы говорили на каком-то непонятном языке, но одно слово страусёнок понимал. Это было его имя. Он очень испугался, ему начало казаться, что все эти жестокие и беспощадные птицы сейчас набросятся на него и всё, жизнь закончится, практически ещё не начавшись. Страусёнок понял, единственный, кто сможет его защитить в случае чего, это его новый большой друг. Он начал потихоньку, так чтобы это не выглядело паническим бегством, продвигаться к дереву, на котором неподвижно, как статуя, застыл Арги. Думалось, что тот заснул, глаза его были прикрыты, плечи опущены настолько, что стало даже казаться, что он уменьшился в размерах. Только дотошный наблюдатель, мог заметить, что, это уловка. Арги внимательно следил за всем, что происходило на поляне.
Наконец, Арчи добрался до большого дерева и прислонился к стволу прямо под той веткой, на которой всё в той же позе спящей птицы застыл Арги.
- Слушай, а на каком языке они говорят? – тихонько спросил Арчи, в полной уверенности, что Арги его слышит.
Ответ последовал моментально и тоже шёпотом:
- Обычно звери, живущие стадами или стаями, между собой говорят на языке рода, и лишь при разговорах с животными или птицами других видов переходят на общий язык. Арм и его родичи говорят на келенкенском языке, который я хорошо понимаю, но они об этом даже не догадываются, так что и ты держи язык за зубами.
- Хорошо, буду держать, - прошептал Арчи, - а о чем они говорят, упоминая всё время мое имя.
- Ты боишься, что они обсуждают, как тебя есть с головы или хвоста? – улыбнулся Арги, - не волнуйся, есть тебя они начнут с ног, - и, заметив огорчение, явственно видимое у малыша, тут же добавил, - это я так пошутил. Не обращай внимания, многие мои шутки сильно задевают моих друзей. Ну, не дуйся, пожалуйста, я постараюсь больше так не шутить. Хотя я обещал это уже несметное число раз.
- Да, ладно, - остановил его Арчи, - Вовсе я не дуюсь. Просто настроение у меня, что-то испортилось. Так, что не бери в голову, а лучше расскажи, что они так бурно обсуждали.
К этому времени шум на полянке почти стих, келенкены разделились на несколько групп и разошлись в стороны. Арги открыл глаза и выпрямился.
- Понимаешь, - начал он, - эти келенкены ужасные спорщики. Чуть что они тут же бьются об заклад. Вот и тут они все успорились. Одни, и их большинство, уверены, что твой ровесник, молодой келенкен, по всем позициям тебя победит. И бегает он быстрее, и дерево клювом расколоть сможет толще, и камешек пнёт ногой дальше, и крикнет громче, и что-то там ещё было. Сейчас вспомню. А! До более высокой ветки дотянется, вот. Другие, которые в душе может быть во всём этом тоже уверены, но любят спорить по любому поводу, голосуют за тебя. Они полагают, что победишь ты. Сейчас они разделились на группы, в одной те, кто считает, что во всех конкурсах победит келенкенёнок, в другой – твои сторонники. Но есть ещё группы, думающие, что в некоторых видах победу одержишь ты, а в других их ставленник. Так, что готовься. Они отправили гонца за главным старейшиной всех келенкенов. Только он имеет право рассудить спорщиков.
- Так что, я должен буду соревноваться с кем-нибудь их этих верзил? - Арчи указал на целую толпу молодых келенкенят, которые переминались с ноги на ногу в ожидании начала соревнования.
- Ты правильно всё понял, - ответил Арги и уселся поудобней, - я же говорил, что ты очень умный.
- Слушай, а на что они спорят? Надеюсь не на меня? Не я буду тем призом, который достанется выигравшим, которые потом меня слопают? В таком случае судьба моя не завидна. Кто бы из нас не победил, жертвой всё равно буду я?
- Да, нет. Не смотри на жизнь с таким пессимизмом. Эти птички во всём непостижимы. Мало того, что спорят по любому поводу, так и заклад у них дурацкий. Нет, чтоб действительно, как ты предложил, на тебя поспорить, а они, представляешь, проигравшего заставляют пыль со своих ног сдуть, воды из реки, которая отсюда не знаю, как далеко находится, в клюве принести, целый день крылом махать у победителя перед носом, чтобы ветерок его обдувал и всё такое. Ни одного дельного заклада я у них не видел. Так что не волнуйся, в этот раз они тебя не тронут, ты им очень даже нужен. Они ведь азартные до невозможности, вот ты им сейчас и поможешь немного этого азарта в воздух выпустить. Я, лично, тебе сейчас порекомендовал бы лучше подготовиться к состязанию. Видишь, старейшина пришёл, скоро все начнется, а ты не готов совсем.
- Что ты заладил одно и то же – готов, не готов. Лучше посоветуй, что делать-то придётся?
- Ну, в чём соревноваться вы будете, я уже сказал. Для особо непонятливых могу повторить: первое - это бег, мне кажется, что в этой дисциплине ты несомненный фаворит, мне за тобой угнаться не удалось, а этих, - и Арги кивнул в сторону келенкенов, - я спокойно обгоняю. Второе, это пинание камня. Здесь, я тебе не советчик. Мы, аргентависы, в этом не сильны, а эти длинноногие спокойно камнем, по которому ногой своей бьют, могут какую-нибудь живность, на дереве засевшую, на землю сбить, а потом съесть, этим и живут. Дальше. Клювом кусок дерева расколоть надо будет, здесь они мастера, не зря Арм говорил, что он головы звериные с одного удара раскалывает. Они этому с раннего детства учатся. Насчет того, кто крикнет громче, ничего сказать не могу, не слышал я, как ты кричишь, а они кричать умеют, да так, что уши хоть чем затыкай, все равно оглохнуть можно. Ну и наконец последнее, дотянуться до самой высокой ветки сумеет тот, кто ростом выше, у них самый маленький тебя больше, так что я полагаю, проиграешь ты со счетом 1 : 4, ну а там посмотрим. Спорить мне ещё бабушка моя не советовала, говорила, что из двух спорщиков один всегда обманщик, а другой – дурак. Так вот я ни тем, ни другим быть не хочу, поэтому, никогда не спорю. Ну, а с этих, что возьмёшь, они все дураки какие-то, вот и спорят все время. Сейчас, то же самое.
Арчи не успел даже ответить, а его уже позвали к старейшине. Это была очень дряхлая, сильно ссутулившаяся птица, голова у него все время подергивалась, клюв был каким-то ободранным, седые перья торчали в разные стороны, при ходьбе он шаркал ногами, но голос был звучным, да и говорил он внятно и четко.
- Ты, пришелец из другого мира будешь состязаться с одним из своих сверстников из племени келенкенов. Состязание будет проходить в пять этапов. На первом будет бег. Победителем будет признан тот, кто добежит отсюда вон до той скалы, называемой Одинокой, коснётся её любой частью тела и первым вернётся назад. Второй этап, это метание камней. Нужно будет метнуть ногой камень так, чтобы сбить один или несколько листьев вон с той ветки, - и он указал крылом на верхнюю ветку соседнего очень высокого дерева. Победит тот, кто больше листьев собьёт. Далее, на третьем этапе надо будет клювом расколоть любой из чурбачков, что лежат под тем цветущим кустом. Очевидно, что победителем будет признан тот, кто первым это сделает. Четвертый этап выиграет тот, кто сможет сорвать лист вон с того дерева, - крыло старейшины было направлено на странное дерево, на котором широкие листья росли лишь на самой макушке, - если оба участника это сделают, то победит тот, кто сорвет лист, растущий выше. Ну, и последнее, пятый этап выиграет тот, кто сможет громче крикнуть. Тебе все понятно? – обратился старейшина к Арчи.
- Понятно, то понятно, что здесь непонятного может быть, но давайте разберёмся, справедливы ли условия этих состязаний?
- Что ты имеешь в виду? – с удивлением спросил старейшина, - мы такие соревнования проводим регулярно, и никто ничего несправедливого в них никогда не находил.
- Вот в том-то и дело, что вы регулярно проводите подобные соревнования, а я новичок, мне даже потренироваться ни разу не дали. И потом, что это за соревнование, кто громче закричит, как судить такое состязание? Мне кажется, что будет правильней заменить его на что-нибудь другое, например, кто быстрее через реку переберется, это и зрелищней будет и объективней, - и Арчи вопросительно посмотрел на старейшину.
- А, что? Мне нравится такая идея, - заявил без какого-нибудь раздумья старейшина, - как думают остальные?
Раздался глухой шум одобрения.
- Принимаем такое изменение, а то действительно определить, кто крикнул громче, чрезвычайно трудно, споров при этом возникает множество, а твое предложение, во-первых, очень наглядное, кто первым на том берегу во весь рост покажется, тот и победитель, а, во-вторых, это совсем внове для нас, так что очень интересным может стать. Что ещё?
- Уважаемый главный старейшина всех келенкенов, - раздался голос Арги, - а что если предоставить возможность нашему гостю предложить ещё какой-нибудь новый этап взамен любого из имеющихся. Очевидно, что наши хорошо тренированные спортсмены имеют очень большое преимущество.
Старейшина энергично потряс головой:
- Мне кажется, что это очень даже разумно. Никто не возражает?
Не услышав возражений, он обратился к Арчи:
- Что и на что ты хотел бы поменять?
- Естественно это раскалывание куска дерева. Моим клювом, - Арчи покрутил в воздухе своей головой, демонстрируя всем собравшимся маленький острый клюв, - не только кусок дерева, им даже тоненькую ветку не расщепить, - закончил он под громкий смех присутствующих. – Мне кажется правильным будет, если мы выберем другое состязание наших клювов, причем такое, где я буду иметь побольше шансов на победу. Я предлагаю вот что. Видите тот куст, около которого никто даже стоять не хочет, он весь облеплен жирными зелёными гусеницами. Мне думается, что келенкены не отказываются иногда побаловать себя такой пищей.
- Не отказываемся, конечно, при условии, что нам её кто-нибудь прямо в рот положит, - раздался голос из толпы.
- Ну, вот, видите, так что, если никаких запретов на поедание насекомых не существует, можно такое соревнование устроить: на большой лист, который должен быть сорван на предыдущем этапе, мы поместим гусениц. Справедливым будет, если мне их достанется десять штук, а моему сопернику – две. Кто быстрее с ними справится, тот и окажется победителем этого этапа. Ну, а каким он по счету будет, мне все равно.
На поляне поднялся страшный шум, все спорили друг с другом, келенкены никак не могли прийти к согласию.
- Кхм, - старейшина глубоко задумался, затем он прямо на глазах словно помолодел, выпрямился, голова перестала дёргаться и даже перья разгладились, - друзья, а ведь это замечательно придумано. Ну, что мы всё колем и колем деревья, все вокруг и без того знают, что нам в этом равных нет. А вот дать нашим клювикам возможность выполнить непосильную для них, почти ювелирную работу, это прекрасная придумка. Ну, а предложение нашего гостя в отношении количества гусениц, которых следует съесть каждому из участников, ничем иным как жестом благородства назвать невозможно. Давайте поаплодируем ему за это.
Дружно, а главное, очень слажено, видно было, что это привычное дело, все собравшиеся захлопали крыльями. Смущенный Арчи поклонился, чем вызвал ещё одну бурю восторга.