(ДНЕВНИК ЛИКИ)
***
Есть вещи, которые невозможно объяснить: почему я люблю тебя; почему буду всегда тебя ждать; почему я хочу быть с тобой, хотя почти не знаю тебя; почему неизменно верю тебе; почему я уверена, что буду счастлива лишь с тобой.
И, знаешь, я даже не ищу им объяснений.
Когда я злюсь, когда беспокоюсь из-за твоего молчания, когда схожу с ума от своих злых фантазий, – я всего лишь напоминаю себе, как ты смотришь на меня. А когда хочется всё бросить и снова сказать себе: «Дура, перестань думать о нём», – лишь заставляю себя снова представить: что будет, если нет тебя?
Я не хочу быть без тебя, не хочу оказаться в мире, в котором мне не найдётся места в твоей душе.
Хочешь ты этого или нет – я люблю тебя.
Сможешь ли ты сделать меня счастливой – я люблю тебя.
Я люблю тебя. Это вообще ни от чего не зависит – ни от каких событий и слов. Я люблю тебя сильнее, чем ты можешь подумать, сильнее, чем я сама могла подумать. Ты – счастье моё, моя душа, моя нежность, мой бесценный подарок от жизни, от судьбы. Что бы я ни говорила, что бы ни выдумывала, на что бы ни злилась – я люблю тебя.
Когда я не нахожу себе места в ожидании твоего ответа на мои очередные откровения; когда ты часами не берешь в руки телефон, хотя очень мне нужен; когда я цепляюсь за твои слова и грызу себя изнутри, додумывая их новый смысл; когда мне просто плохо от того, что ты не рядом со мной – я напоминаю себе об этом. Я сажусь писать тебе признание в любви, и с каждым словом мне становится легче.
Милый мой, любимый, мне было так сложно принять то, что ты появился в моей жизни, и ты – такой.
Ты – счастье моё. Я говорила тебе это сотню раз, но ведь счастье – у каждого своё, и ты, наверное, не понимаешь, почему я говорю так?
Я всю жизнь мечтала о том, чтобы встретить того, кому я нужна вся целиком, без допущений, без исключений, без сложностей перевода. Так мало тех, кто знает меня по-настоящему. Так мало тех, кто понимает: у меня ничего нельзя отнять. Это буду не я.
Столько мужчин видели во мне лишь часть меня. Не желали видеть остальное или не понимали его. Они любили во мне не меня.
Моё счастье в том, что я узнала, убедилась, почувствовала – такое бывает. Бывает, что ты встречаешь человека, который чувствует и любит тебя безусловно.
Как ты меня. Как я тебя.
Да, я знаю: если ты исчезнешь из моей жизни, то я стану настолько же глубоко несчастна, ведь второго такого человека быть не может. Я не хочу, чтобы он существовал – и потому он уже не появится. Мне остаётся лишь надеяться, что интуиция моя сильнее всех обстоятельств и препятствий. А она твердит мне целыми сутками: мы всегда будем друг у друга, никто не сумеет разлучить нас, даже мы сами.
Нас нельзя разлучить, ведь только вместе мы становимся собой. Когда ты рядом со мной, когда я чувствую тебя кожей, когда я вся ещё горю от твоих ласк, - я чувствую себя цельной. Я чувствую, что ничего не нужно мне скрывать и прятать, поскольку ты всю меня, целиком, принимаешь, понимаешь и готов каждый миллиметр меня любить и обожать.
Когда ты рядом со мной, я схожу с ума от всепоглощающего чувства, которому, наверное, нет названия, но которое для простоты люди называют любовью.
Я знаю тысячи оттенков любви и знаю: то, что между нами, в сотню раз сильнее, глубже… Правильнее, чем всё, что было раньше в моей или твоей жизни, и чем то, что, возможно, будет. Ты подтверждал мои ощущения неоднократно, говоря, что никого никогда так не любил. «Так» - это не усиление, это – качественный показатель. Я испытываю к тебе чувство любви совершенно в ином качестве, нежели понимала его раньше, - и ты гораздо точнее, чем я, подбираешь слова, чтобы описать его.
Просто ты – часть меня, а я – часть тебя. И вместе мы целое. И когда мы вместе, - я ощущаю эту целостность каждой клеточкой, каждым сантиметром себя. Как я раньше могла думать, что любить – значит соответствовать чьим-то ожиданиям? Любить так, и вправду, можно. А вот быть любимым – увы.
Я становлюсь собой рядом с тобой. Становлюсь собой и не скрываю этого.
Я становлюсь собой – и ты любишь меня за это ещё сильнее.
Иногда я задумываюсь над вопросом: зачем ты нужен мне? Думаю над ним как бы со стороны, объективно, отбросив лирическую составляющую (а если её учитывать, то такие вопросы вообще не задают). Я всякий раз спрашиваю себя об этом, когда ощущаю острую нехватку тебя. Что ты даёшь мне, чего я не могу получить ни у кого другого?
С тобой я чувствую себя нужной. Лучшей. Главной. Самым важным человеком в твоей жизни. И это ощущение ты ежедневно подкрепляешь своими словами, взглядами, нежностью и прикосновениями. Без лирических обрамлений, без всякой поэтики, ты прямо и вслух говоришь мне, что… Нет, я не буду об этом писать. Это только между нами, наши тайны. Десятки наших писем хранятся в верхнем ящике моего письменного стола, и сотни выражений чувств – в нашей памяти.
С тобой я чувствую себя собой. Мне не нужно подбирать слова, не нужно бояться быть непонятой. Ты – и только ты – заставляешь меня забыть о комплексе вины, который выращивали во мне всю жизнь разные люди, и в основном – самые близкие.
Я с тобой чувствую себя свободной от всего – от глупостей и предрассудков; от подозрений и обвинений; от фальшивости и от секретов. Между нами – та связь, которую нарочно установить невозможно. Она глубоко личная и бесконечно взаимная.
И – да, я постоянно, не прерываясь ни на секунду, ощущаю свою зависимость от тебя, такую же глубокую и непреодолимую. Я раньше думала, что это – плохо, неправильно, быть настолько зависимой от другого человека и его присутствия в моей жизни, но сейчас я попробовала – и мне очень понравилось. Мне нравится быть твоей. Мне нравится эта связь, потому что, ощущая её, я не испытываю ни капли сомнений: ты – именно тот, кто нужен мне.
Зачем ты мне нужен? Ты не спросишь, потому что на такие вопросы можно ответить либо в шутку, либо неправильно.
Но если ты когда-нибудь всё-таки спросишь, то я знаю, что тебе ответить. Нет, ты нужен мне не как стена, сильное плечо, человек, которому я могу довериться всегда и во всём (хоть это и так); не как любимая игрушка в постели (в этом сомнений, надеюсь, нет?); даже не как мужчина, которым хочется хвастаться перед подружками (хочется, очень хочется!).
Милый, ты нужен мне как воздух.
***
Лёжа у тебя на груди, чувствуя биение твоего сердца и лёгкие движения твоих пальцев, поглаживающих мои плечи, мне совершенно не хочется ни говорить, ни думать, – лишь мурлыкать и улыбаться. Каждая наша встреча – такая, ничего не меняется, хоть и казалось, что магия должна со временем ослабевать. Сегодня мы вместе второй день подряд, но я ничуть не более насыщена тобой, чем вчера. Откуда ты взялся такой… За что достался мне?
Вопрос приходит в голову сам собой и сам же слетает с моих губ:
– И как ты решился полюбить меня?
Поняв, что слова всё же были произнесены вслух, я приподнимаюсь на локтях, чтобы заглянуть тебе в глаза, увидеть реакцию на мой вопрос. Ты на удивление серьёзен.
– Задумался?
На твоих, таких любимых мною, губах появляется улыбка.
– Я задумался не над ответом. Я задумался, почему ты задала этот вопрос.
– Потому что я – трудная.
Ты начинаешь смеяться. Потом одним движением опрокидываешь меня на спину; ты крепко держишь мои руки, и я чувствую приятную тяжесть твоего тела. Теперь уже ты испытующе смотришь мне в глаза, а я только улыбаюсь. Мне нравится быть в твоей власти, нравится этот зверь внутри тебя. Мне так нравится быть твоей.
- Ты – моя любимая. И это не трудно, это чертовски приятно – любить тебя.
Твои губы скользят по моей коже, и я заставляю себя высвободить руки, чтобы остановить тебя. Снова посмотреть тебе в глаза. Мне нужен ответ.
Ты смотришь на меня долго-долго, будто хочешь увидеть что-то внутри меня… Что-то, что придаст тебе уверенности в твоём ответе. Целуешь моё лицо. Откидываешь прядь моих волос с шеи. Я уже готова закрыть глаза и забыть про свой вопрос, но ты вновь смотришь мне в глаза – очень серьёзно – и отвечаешь:
– Я каждый день задаюсь похожим вопросом. За что мне такое счастье – любить тебя и быть любимым тобой?
Я касаюсь ладонью твоего лица, ты берешь её в свою руку и целуешь, закрыв глаза, надолго оставляя на моей коже ощущение своих губ. И я отвечаю тебе шёпотом:
- За то, что ты – это ты. Тебя разве можно любить иначе?
Я говорю эти слова, даже не успевая пропустить их через своё сознание, они идут от самого сердца, – и невозможно их не сказать, когда перед глазами – твоё лицо, твои закрытые глаза, твои губы, прижатые к моей ладони. В этот момент мне не хочется дышать, хочется, чтобы вся Вселенная замерла, чтобы ничего больше не происходило вокруг… Лишь ты и я.
Ты открываешь глаза. Смотришь вновь серьёзно, я успеваю испугаться: неужели я сказала что-то не то?
Но ты отвечаешь:
– Не знаю, Лика. Наверное, мне не везло раньше с женщинами: так меня ещё никто не любил.
Я улыбаюсь, стараясь согреть тебя улыбкой, но чистая магия эмоций уже уступает магнетизму другого свойства: ощущение твоего обнажённого тела начинает жечь мне кожу, кровь мгновенно закипает.
– А сейчас – повезло? – спрашиваю я, удивляясь самодовольным ноткам в своём голосе.
Ты усмехаешься. Смотришь на меня сверху вниз – и я вновь ощущаю себя пойманной хищником жертвой; затем целуешь мою шею, слегка прикусывая кожу, спускаешься ниже…
Поднимаешь взгляд, чтобы увидеть, как искрятся мои глаза – и отвечаешь с расстановкой, с акцентом на каждом слове, перемежая слова с самыми чувствительными поцелуями:
– Никогда. И никому. Не везло так. Как мне сейчас.
Это – именно то, что я хотела услышать. А ещё это – абсолютная правда, я знаю это, и потому волна горячего счастья внутри меня становится многократно сильнее и горячее.
По моим глазам ты отчётливо видишь, какой эффект произвели твои слова, и улыбаешься этому – ярко, плотоядно, самодовольно.
Вновь крепко сжав мои запястья, ты продолжаешь свое приятнейшее занятие, а я наконец растворяюсь в вихре своих ощущений.
Нет, мой милый, есть человек, которому повезло также.
Это я.
***
Мы сидим в пустой кафешке за самым дальним столиком. Где бы мы ни были, мы всегда – в самом дальнем уголке. Мы вдвоем, даже если вокруг толпа людей. Даже если эти люди – наши друзья, у меня возникает непреодолимое желание взять тебя за руку, чтобы ты точно знал: на самом деле я только с тобой.
Но сегодня нам повезло, вокруг нет никого, и даже официанты притихли, стараясь не выдавать своего присутствия. Мы просто вдвоём, просто вместе.
Что делать, что говорить? Да это вообще не важно. У нас не бывает «напряженного молчания» или «неловкой паузы». Нам даже молчать вместе хорошо. Главный ингредиент хорошего дня или вечера – быть вместе.
Когда я смотрю на нас со стороны в такие моменты, мне становится весело: можно подумать, что мы - школьники, не решающиеся друг друга поцеловать. Правда, со стороны мы наверняка выглядим именно так, будто у нас первое свидание, и ты – не решаешься, а я – смущаюсь. Каждое свидание как первое. Интересно, было бы иначе, если бы мы не боялись, что нас увидит кто-то из знакомых? Хотела бы я узнать, какими были бы наши свидания, если бы мы не должны были таиться от окружающих… Ведь когда мы по-настоящему вдвоём – всё абсолютно иначе. Жаль, что первые свидания невозможно повторить.
Ты держишь меня за руку, и мы молчим. Это один из бесконечных и одновременно быстротечных моментов, ради которых стоит жить. Ты когда-то, вот в такой же обстановке, касался моей руки будто случайно (теперь я уже не могу быть в этом уверена), и каждое из этих прикосновений заставляло сердце пропускать удар. Я боялась тогда выдать себя, вдруг ты подумаешь, что… не знаю, что, если честно. Я не могу сейчас найти объяснение этой глупости.
К счастью, сейчас и не нужны никакие объяснения. Сейчас мы вместе. Ты просто держишь меня за руку и смотришь в мои глаза, а я смотрю в твои. Губы мои шевелятся, и я слышу свой шёпот: «Я люблю тебя».
И правда, разве нужно говорить что-то ещё?
Мы прощаемся: как всегда, с трудом, как всегда, с лёгким трепетом от каждого прикосновения и поцелуя, и как всегда – как будто на целую вечность. Весь этот коктейль ощущений, как ни странно, не может испортить настроения. Оно не просто прекрасное, оно – концентрированное волшебство.
Я иду по улице и свечусь от счастья. Вслед оборачиваются люди, и тоже улыбаются. А я с удовольствием делюсь с ними своим счастьем, ведь я полна им, и источник его неисчерпаем. Он – внутри меня, в моём сердце, он – моя любовь, и, чувствуя тебя, твою ответность, твою безграничную и безраздельную нежность, он разгорается с новой силой. Не вспышка, не взрыв, не искра, а теплый костёр, потрескивающий летним вечером, от которого не хочется отходить, который хочется поддерживать, которым хочется делиться.
Слушаю заводную музыку, и готова подпрыгивать ей в такт. Так долго слушала сплошную лирику, что даже не сразу смогла отыскать ей замену в своей библиотеке. Та музыка, что я любила раньше, контрастирует с моим нынешним настроением и состоянием души. Вокруг меня сейчас может быть только доброе и приятное, а если и нет, - я поделюсь своим огнём с каждым, и каждый станет немного счастливее.
Я полна сил и энергии, я могу сдвинуть с места горы, могу поворачивать реки вспять, могу всё невозможное, а возможное – и подавно. Меня хватит на любой подвиг и останется ещё на десяток. Могу писать страницу за страницей, и даже сейчас, на ходу, записываю строчки, которые сами приходят в голову, льются водопадом – только успевай подставлять руки.
Иду по набережной, ловлю себя на мысли, что ушла очень далеко от того места, где рассталась с тобой. И так же далеко мне потом идти обратно, но я просто не могу остановиться и точно не смогу сидеть на месте. Делаю музыку громче, продолжаю идти вперед, смотрю на водную гладь и жалею лишь о том, что тебя сейчас нет рядом. Но это сожаление не такое, каким оно бывает по ночам: оно тёплое, доброе и многообещающее. Будет, всё обязательно будет, и мы будем идти здесь вместе, смеяться и дурачиться, болтать и веселиться, пить шампанское и целоваться, и весь мир будет любоваться нашим счастьем.
Знаешь, сегодня внезапно поняла, что это не я – девчонка, это ты делаешь меня ею. Беззаботной, весёлой, искрящейся. Безгранично влюбленной, бесконечно твоей. Несерьёзной, неподдельной. Юной школьницей, узнавшей, какова любовь на вкус.
***
Я лежу рядом с тобой и непроизвольно начинаю думать, что хотела бы, чтобы каждый вечер был такой, как этот. Хотела бы засыпать и просыпаться с тобой. Хотела бы, чтобы ты всегда был рядом и никогда меня не отпускал.
Когда-то я изрядно веселила маму тем, что, примерно с того времени, как узнала значение слова «любовь», влюблялась каждый раз на всю жизнь. «Ты не понимаешь, мама, это навсегда».
Конечно, «навсегда» заканчивалось через пару недель, причём чаще всего – потому что я передумала. «Повзрослеешь и всё поймёшь», - говорили мне.
Но вот я повзрослела, и не могу отучить себя думать о любви, как о единственной, той самой.
Ты лежишь рядом, гладишь меня по обнаженной спине, я каждым миллиметром кожи чувствую твою близость... Неужели я должна думать, что завтра этого не будет? Неужели я могу допустить, что это когда-нибудь пройдёт?
Нет, извините. В таком случае я отказываюсь взрослеть. Отказываюсь понимать такую любовь, у которой мы сами устанавливаем границы, не позволяем ей заполнить, затопить себя.
Если она такая, эта взрослая, зрелая любовь, то я отказываюсь так любить.
Я хочу быть рядом с тобой каждый день и час, думать о тебе, желать тебя, любить тебя. Хочу оставаться с тобой вдвоём. Выключать телефоны. Задёргивать шторы. Забывать о времени. Не уходить… никогда не уходить. Засыпать с тобой. С тобой просыпаться. И снова быть вместе. Я просто не умею по-другому.
Знаешь, я ведь никогда не хотела быть у кого-то первой. Если человек любит меня, то я хочу быть уверена: это не потому, что он не знает других, а как раз потому, что он других знает, и точно знает – я лучше. Быть первой – очень просто и одновременно грустно, ведь, вкладывая свою душу в отношения, ты предчувствуешь неизбежное: со всем тем, что ты отдаешь другому человеку, он пойдет потом дальше, вперёд, оставляя тебя позади. Я не верю в одну любовь на всю жизнь. Мне бы очень хотелось, чтобы она существовала, но, увы, я не знаю ни одного её примера. Но я верю в поиск такой любви на протяжении многих лет, возможно, всей жизни, - и я не хотела бы быть чьим-то началом.
Как это ни странно для такой собственницы, я совсем не всегда требую и того, чтобы я была единственной. Иногда главное – не единственность, а исключительность. Скажи, вслух скажи, признай, что ты любишь меня одну. Что я самая лучшая на свете, и все твои мысли – лишь обо мне. Мне этого будет на какое-то время достаточно. Я, как никто, знаю, что для некоторых поступков нужно время. Я готова давать это время.
Кто-то скажет: а если не так? Если в сердце мужчины ты – не одна? У меня есть ответ. Я не знаю других женщин, и не могу быть уверена в них, но я уверена в себе: не существует мужчины, в сердце которого я помещусь наравне с другой. Он может обманывать её, может обманывать себя, но у него не получится обмануть меня. Любить другую так же, как меня? Я не уверена даже, что это возможно последовательно. Тем более невозможно одновременно. Если такое вдруг случилось, то можно сказать точно: кто-то из нас ошибся. Это – не любовь. Не совсем она. Только так в сердце может остаться место для кого-то другого.
Но есть всё же одно условие, выполнения которого я бы хотела по-настоящему.
Я очень хочу быть у тебя последней.
***
Мы меняемся постоянно. Дети, подростки... Потом – называем себя взрослыми. Чуть позже – сознаёмся, что все равно были детьми. Из раза в раз признаёмся в детской глупости, в подростковом максимализме, в юношеском романтизме. Наверное, мы не взрослеем никогда.
Нужно ли говорить, что при таком подходе любое знание и понимание – условно? И, тем не менее, мне кажется, что я поняла сейчас одну важную вещь.
Вчера ты спросил меня: «А что, разве сначала ты была другая?» - «Конечно другая», - ответила я тебе, и ты не стал расспрашивать дальше. Но, как это обычно бывает, я сама задала себе позже тот вопрос, который ты задать забыл. Что же поменялось во мне с тех пор, как я встретила тебя? С нашего первого свидания, первого признания?
Всё просто.
С самого начала, с нашей первой встречи, первого поцелуя, первого прикосновения пальцев я знала, я точно знала – ты нужен мне. И всё, что я говорила или делала, всё было для того, чтобы не потерять тебя... Я знала, что мне без тебя будет плохо.
А потом кое-что поменялось. Я стала увереннее, перестала бояться, что ты исчезнешь, перестала сомневаться в том, что происходит между нами. Сейчас я знаю, что нужна тебе, что и тебе будет плохо без меня. Самая приятная из моих обязанностей, моя ответственейшая задача – любить тебя, дарить тебе себя, делать тебя каждый день счастливым. Это странно и даже немного страшно: держать в ладошке чужое счастье, сдувать с него пылинки, беречь от всех... Но в этом – и моё счастье. В том, что ты любишь меня, в том, что тебе без меня – никак.
Всё сложное на самом деле просто. Если бы можно было по набору компонентов определять, буду ли два человека абсолютно счастливы вдвоём, то давно бы уже это все делали. Но никаких компонентов на самом деле и не нужно, нужен лишь один: ты делаешь меня счастливой.
Почему? Потому что это ты, такой, какой ты есть. Всё, что я проживаю с тобой, дарит мне неизменное, неизбежное и несравненное счастье. Концентрированный восторг от того, что ты есть у меня, а я – у тебя. Это магия: сочетание химии, твоего отношения ко мне, твоих правильных качеств, которые я всегда ищу в мужчине – и чего-то ещё неуловимого. Секретного ингредиента. Может именно из-за его незнания некоторые люди так и не находят друг друга?
Меня тянет к тебе магнитом, я чувствую нашу связь физически, на уровне инстинкта, это не объяснимо, не контролируемо, не зависит от меня. Я могу понимать, что надо быть спокойнее, держать себя в руках. Наверное, могу даже запретить себе быть с тобой. Но тянуться к тебе, среди всех присутствующих видеть только тебя – это я не могу контролировать.
Я не знаю, насколько долговечно это волшебство, поскольку никогда его в таком объёме и такой концентрации не испытывала. Не знаю, похожи ли наши с тобой чувства: мы разные, и чувствуем, конечно, по-разному. Я не жду, не прошу, чтобы ты тонул во мне так, как я в тебе, хотя всё же в глубине души надеюсь, что наши чувства схожи.
Ещё больше я надеюсь, что это волшебство всё-таки долговечно. Я получаю несравненное удовольствие от того диапазона чувств, что ты поднимаешь во мне. Мне нравится знать, что я так могу; нравится чувствовать себя живой, влюбленной… Твоей.
Моё главное счастье в том, что я встретила человека, который смог все эти чувства во мне вызвать. Мы ведь могли не встретиться никогда. Или не дать себе шанса узнать друг друга как следует. А могли встретиться на одну ночь и разойтись, не быть вместе.
Столько развилок «если...», которые пройдены правильно – и сейчас я представить себе не могу, как я жила бы, не узнав тебя.
***
В тот день мы убежали от всех.
Это оказалось так просто – выключить телефоны, оставить их в карманах и не вспоминать о них до утра.
– Почему ты это сделал?
– Я не хотел уходить от тебя.
Очень просто. Тебя обязательно заставят пожалеть об этом, но не сегодня. Сегодня мы просто не думали об этом, сегодня мы остановили время, остановили жизнь вокруг нас. Наверное, ты больше никогда не отважишься на такое, но мы должны были попробовать это хоть раз. Хотя бы потому, что мы оба этого так сильно хотели. К чему нужна жизнь, если ты целую вечность будешь жалеть о несделанном?
– Почему ты это сделала?
– Я хотела быть с тобой.
Я здесь могла бы рассказать о том, что нечаянное счастье – самое дорогое. Или о том, что долгое ожидание так подогревает все ощущения, что все самые обычные вещи кажутся невероятными. Могла бы рассказать о том, насколько иначе ведут себя двое в объятиях друг друга, когда хотят все свои накопившиеся желания выполнить за одни сутки.
Это всё было бы мелочами, штрихами к главному, хоть и ничего не объясняющими, но передающими настроение.
Мы были вдвоем и принадлежали лишь друг другу. Без взглядов на часы, без привкуса грядущего прощания. Мы за сутки прожили маленькую жизнь: всё то, чего нам так давно не хватало, чем были переполнены наши фантазии.
Простые радости, которые есть у многих… Которых никогда не было у нас.
Мы так хотели успеть всё. Впервые гулять в обнимку, с бутылкой шампанского в руках, по набережной. Впервые целоваться у разведенных мостов. Впервые встретить рассвет на ступеньках у воды. Впервые проснуться вместе… Впервые надышаться друг другом.
Я здесь могла бы написать тысячу слов - и ничего не сказать ими. Всё, что было сегодня между нами, нельзя передать словами. Оно останется между нами.
И знаешь… После этой пробной версии нашей жизни вдвоём я убедилась: это именно та жизнь, которую я хотела бы жить день за днём. Это деструктивно, эта мысль разрушает меня, но я не могу выкинуть её из головы. Не сейчас, не после того, как я уснула у тебя на груди и проснулась от твоего поцелуя.
Если когда-нибудь меня спросят о самом счастливом дне в моей жизни, я знаю, что я отвечу. Даже если это будет через десятки лет, даже если к этому моменту мы с тобой проживем ещё тысячу событий вместе – мой ответ не изменится.
Лучшие дни жизни – те, в которые исполняются неисполнимые желания.
***
И было возмездие.
Я сидела в пустой комнате и смотрела на экран телефона, а он молчал. Он молчал с того момента, как мы расстались с тобой у дверей. Мои сообщения были не прочитаны. В кровь искусаны губы, мысли разлетаются в разные стороны, а руки дрожат. Я как наркоманка со стажем, мне срочно, непременно, неотложно нужен ты. Это самый настоящий психоз, и никакими средствами его не остановить, кроме одного.
В порыве бессильного безумия я почти набирала твой номер, чтобы позвонить, но вовремя останавливалась.
Сделаю хуже, точно хуже. Ты позвонишь сам.
Но вот приближался вечер, а ты так и не появился. К этому времени я уже не могла совершать элементарных действий, требующих хоть какого-то внимания и сосредоточенности. Только на автомате. Сварить кофе. Открыть ноутбук. Нажать кнопку «Проверить почту». Много, очень много раз нажать… Механически нажимать на «Удалить», избавляясь от спама, отвлекающего внимание.
Дойти до ванной. Холодный душ. Когда уже пальцы немеют от холода – горячий. На плечи накинуть полотенце, лечь в кровать, накрыться одеялом… Смотреть на экран телефона.
Ругать себя за вчерашнюю беспечность. Где был наш, один на двоих, здравый смысл? Я должна была… Отпустить. Попрощаться. Не должна была поддерживать эту затею. Не должна была допустить сегодняшнего дня.
Что сейчас происходит там, в той далекой жизни, где есть ты, но нет меня? Я сижу здесь, бессильная что-то изменить или как-то повлиять. Возможно, в этот самый момент я теряю тебя навсегда. Тебя забирают у меня – а я могу только смотреть на экран и ждать. Все мои опасения, все подсознательные страхи, связанные с потерей тебя, с тем, что ты не принадлежишь одной лишь мне, вылезли на свободу и грызли меня, отрывая по кусочку мою плоть, не давая мне ровно дышать, а моему сердцу спокойно биться в груди.
Одна глупость, которая может стоить нам всего: всего того, во что я только успела поверить, того, без чего я не представляю своей жизни. Когда-то я рассуждала о пустоте, а та пустота, что сейчас стояла за дверью и поджидала оглашения нашего приговора, была в тысячу раз более страшной, удушающей, отвратительной… Бесконечной.
Пару раз я сумела взять себя в руки и почти убедила себя: всё будет хорошо. Я не должна сомневаться в тебе. Ты обещал, что никогда не оставишь меня. Надо просто подождать… Не мучить себя страхом и ждать твоего звонка.
Я всё-таки уснула… Не потому, что захотелось спать – просто у меня кончились силы. От напряжения, от бесконечного прокручивания в голове всех возможных вариантов развития событий там, в далёкой от меня, твоей другой жизни. Пять чашек кофе не помогли. Я уснула, и мне снилось, что вчера утром ты остался со мной навсегда.
***
Ты позвонил мне в полдень.
Те несколько минут, что занимает у меня дорога до места нашей встречи, я шла и не верила, что, придя туда, и вправду увижу тебя. Голова гудела, как будто вчера я выпила не пять чашек кофе, а пять стаканов джина. В висках стучала тревога, я тысячу раз прокручивала в голове сценарий нашей встречи. Я была уверена, что она станет последней. Ты позвал меня, чтобы попрощаться. Наша детская забава, этот глупый побег, обернулись катастрофой.
Я не помню, шёл ли дождь или светило солнце. Я забыла, что у меня высокие каблуки и какую косу я заплетала с утра. Я даже телефон бросила на столе и, едва закончив разговор с тобой, выбежала на улицу. И всю дорогу думала, что следует за ним вернуться, ведь если ты позвонишь, чтобы сказать, что встречи не будет, я не узнаю об этом.
Но ты стоял у дверей и ждал меня. Улыбался, будто мы не расставались с того утра. Ты был чертовски хорош. Все тревоги моментально вылетели из моей головы, едва я увидела тебя, такого парадно-красивого, обезоруживающе очаровательного. Твою улыбку – ту, что только для меня. Я снова едва не упала в твои объятия, как в первый раз… Сколько еще будет это продолжаться, ослабнет ли когда-нибудь магия, что действует на меня в твоём присутствии?
Я даже нашла в себе силы не сразу начать тебя раздевать, а всё же спросить.
– Что произошло вчера?
Но ты не ответил ничего. Будто не услышал.
Ты любил меня... как в первый раз, и как в последний. Как каждый раз, когда мы остаемся вдвоём в этой комнате, на этой широкой кровати. Я задыхалась от наслаждения, от удовольствия, от жара наших тел. Я смотрела тебе в глаза: в них плескался огонь, и от этого я сходила с ума снова и снова.
А потом я лежала рядом с тобой, закрыв глаза, чувствуя, как ты гладишь меня, чувствуя твой взгляд, который повторяет движения пальцев, лаская мою кожу.
И когда я снова спросила, нужно ли мне что-то знать о вчерашнем дне, ты на секунду замедлил движение своей руки и ответил в привычной краткой манере:
– Нам нужно быть осторожнее.
Вот так. Весь мир вчера перевернулся вокруг меня! А ты всего лишь просишь быть осторожнее...
И я целовала тебя снова, хотела насытиться тобой, хотела почувствовать тебя целиком и заполнить себя всю тобою, но эти слова звенели в моей голове.
Быть осторожнее – значит меньше любить тебя?
***
Все было так же. Не знаю, как тебе это удалось, но при той высочайшей степени открытости, что есть между нами, ты умудрился ни разу не дать мне вспомнить о событиях того дня. Было и прошло. «Я все так же с тобой, милая, не бери в голову. Хочешь мороженого? Да, пожалуй, белое вино в такую жару тоже будет очень кстати».
Мы сидели на террасе милой кафешки, смотрели на воду, ты держал меня за руку. Мы даже почти не говорили. Сидели вместе, наслаждались летом, речным воздухом и присутствием друг друга. В такие наши встречи мне казалось, что они нужны тебе просто чтобы отдохнуть. Ты мог бы не приглашать меня, но со мной получалось лучше – по крайней мере, так мне нравилось думать. Думая так, я и правда старалась радовать тебя: быть лёгкой, нежной, улыбаться, смеяться и не позволять ни одной из тем наших бесед развиться в серьёзный разговор. Мне было легко это делать, ведь чаще всего я именно такая. И была уверена, что именно такую меня ты любишь.
Но правда была в том, что ты любил меня любую. Любил мой запах, вкус, голос, любил держать мои пальцы в своих ладонях и целовать их, любил, как я смотрю на тебя влюбленными глазами. Любил говорить мне об этом вслух - не потому, что я хотела это услышать, а потому что ты о любых своих чувствах всегда говорил мне вслух.
Я могла говорить что угодно, и делать – тоже что угодно. На эти короткие целомудренные свидания ты звал меня, чтобы лишний раз увидеть, почувствовать, потрогать… Прикоснуться к той реальности, что мы создали друг для друга. Ощутить себя тем мужчиной, которого я в тебе вижу и которого бесконечно и безгранично люблю.
Ну а я приходила на эти свидания - да на любые свидания с тобой, куда угодно, где могла бы увидеть тебя, - просто потому, что ты был мне очень нужен. Физически необходим.
Ты исчезал из виду, и я переходила в режим ожидания. Не жила, а проживала время от встречи до встречи.
***
До чего же разное бывает ожидание.
Я сижу в кресле и жду твоего письма. Взгляд слегка рассеянный, руки начинают что-то делать и на полпути забывают, что именно. Приходится снова прокручивать все события и действия в голове, чтобы вспомнить и продолжить начатое. Мысли всё время норовят ускользнуть туда, в папку с непрочитанными сообщениями.
Я держу в руках телефон. «Позвоню около 13.00». На часах 12.59, сердце выпрыгивает из груди, я волнуюсь, как школьница перед первым свиданием. Каждый раз – как перед первым. Ещё не слышу твой голос, но уже улыбаюсь тебе.
Шкаф нараспашку, на кровать вывалены полтора десятка коробок с чулками. Красное платье и черные чулки? Зелёное, а чулки с бархатными резинками? Можно подумать, ты вообще запомнишь, какое на мне платье… Шанс есть разве что у чулок. Но нет, надо в каждом повертеться перед зеркалом, убедиться, что хороша!
В ожидании того, как ты это чёртово платье с меня снимешь…
Каблуки стучат по мостовой. Это самое активное из ожиданий, когда я спешу почти бегом, туда, к тебе, и платье – то самое, и губы не накрашены, и коса – самая небрежная. Ожидание встречи, предвкушение, предчувствие… Щёки горят румянцем, а всё вокруг пропитано грядущим счастьем.
Каждое из ожиданий я многократно переживаю с тобой.
Ожидание нашего «вместе» длится в десятки раз дольше, чем само «вместе».
Кажется, из ожиданий сплетена вся наша жизнь.
И вот мы снова вдвоём. Мне кажется, что между нашими встречами проходят недели, но я смотрю на календарь: мы были вместе два дня назад.
Я дрожу от твоих прикосновений, и в предвкушении их - ещё за сутки. Схожу с ума от ощущения тебя рядом, от того, что ты безраздельно мой: пусть и всего несколько часов, но весь в моей власти. Умираю в твоих руках, в них же воскресаю, и от них сгораю. Вся твоя, безраздельно и только твоя…
Где мы встретились? Дверь слева или справа? Этаж третий или пятый? Там были шторы… Я не помню, честное слово, спроси меня, приведи меня туда снова – я не уверена, что узнаю это место.
С того момента, как за нами закрывалась дверь, я видела только тебя: ты расстёгиваешь пуговицы на моём платье, в два движения избавляешь меня от белья, целуешь каждый сантиметр моей кожи, дразнишь меня, заставляешь извиваться от желания, просить, умолять, смотришь мне в глаза, когда напряжение доходит до предела и без твоих движений его уже никак не снять. Стоны срываются с моих губ, и я не желаю это контролировать, ощущение реальности давно потеряно, есть только ощущение тебя, нас; и вот, я прижимаюсь к тебе всем телом, мир вокруг перестаёт существовать, а ты всё смотришь на меня, будто хочешь запомнить, как я хотела тебя за четверть секунды до, и как ты любил меня четверть секунды после. Я сквозь туман вижу этот твой взгляд... и в моих глазах ты читаешь просьбу: не останавливайся. Это может повторяться снова и снова. Я вижу тебя, такого вкусного, дерзкого, хищного, возбуждённого, чувствую твои движения - и сама не могу остановиться. Интересно, есть ли пределы у удовольствия, попрошу ли я пощады когда-нибудь?
Мы вдвоём. Только вдвоём, даже если во вселенной еще есть люди, – мы не знаем об этом. Рядом на столике может надрываться телефон, за стенкой могут стучать чьи-то каблуки, за окном проносятся машины. Их нет, никого нет, потому что мы вместе, и мы – единое целое. Люди, планета, время года или время суток, даже само время не существует для нас.
Ты хочешь встать, но я беру тебя за руку, заглядываю в твои глаза, - без слов объясняю, что я не готова отпустить тебя от себя ни на сантиметр. Ты улыбаешься этому моему непомерному желанию быть ближе. Проводишь кончиками пальцев по моей шее, распускаешь мою косу – закрыв глаза, я наслаждаюсь каждым прикосновением. Волосы рассыпаются по подушке; ты спускаешься ниже, и вот только сейчас, медленно и с удовольствием, снимаешь с меня чулки. Если я спрошу, зачем, ты ответишь: «Мне нравится видеть тебя полностью обнаженной». Но я, конечно, молчу, потому что знаю ответ и потому, что он явственно читается в твоих глазах.
Я смотрю на тебя, и меня переполняют восторг и счастье, огонь и нежность. Это ты наполняешь меня ими, даря мне их с каждой нашей встречей, с каждым своим прикосновением и каждым - вот таким - взглядом твоих обжигающих медовых глаз. Тонны нежности, которые остаются нерастраченными и копятся в моё отсутствие, ты изливаешь на меня и я становлюсь самой любимой, самой дорогой, самой счастливой женщиной на свете. Твоей женщиной.
-Ты - моя любимая женщина, не забывай об этом никогда, - говоришь ты, словно читая мои мысли.
От твоих слов я буквально проваливаюсь в омут тепла и счастья, но, даже закрыв глаза, чувствую, как ты с задумчивой улыбкой проводишь ладонью по моей обнажённой спине, вдоль позвоночника, потом обратно, и вдоль линии бедра... А затем ты просто ложишься рядом и прижимаешь меня к себе, всю: от макушки, вдыхая запах моих волос, до пальцев ног.
...И я чувствую, что от этих невинных, почти детских, ласк ты снова хочешь меня.
Что первично в наших отношениях: желание или эмоции, чувства? На этот вопрос нет ответа, потому что эти два компонента слишком тесно сплетены. Это - притяжение, и между взрослыми людьми оно не может состоять из чего-то одного, это будет лишь половина целого. Наше же взаимное притяжение цельно и безусловно. Желание не близости как таковой, а близости только с этим, единственным, человеком, и только такой близости: глаза в глаза, кожа к коже, с криками и шёпотом... И, напротив, переполняющая нежность к тому, кто рядом, начинает жечь кожу, если нельзя прикоснуться, обнажить, ласкать.
Я отзываюсь желанием на одно лишь твоё присутствие. Ты хочешь меня, едва услышав мой голос в телефонной трубке.
... Так было? У тебя так уже было? Я не знаю и никогда не спрашиваю, потому что это один из вопросов, ответа на который я боюсь. Вдруг у тебя всегда именно так?
Потому что у меня так только с тобой. За всю мою жизнь до встречи с тобой и, боюсь, на всю жизнь после, - только ты даришь мне этот космос.
Я любила тебя, когда знала лишь цвет твоих глаз и случайное тепло твоих пальцев, звук твоего голоса и твою улыбку.
А сейчас я просто не знаю, каким словом назвать то, что чувствую к тебе, потому что слова «любовь» явно недостаточно.
***
Наше лето подходит к концу. Грустно прощаться с ним, и где-то в глубине души грусть эта отзывается невыразимой тоской.
- Ты грустишь?
Ты садишься рядом со мной, проводишь рукой по волосам. Я отрываю взгляд от капель дождя на стекле, поворачиваюсь к тебе. Всем телом тянусь за твоей рукой, за этой, всегда такой желанной, лаской. Невольно вспоминаю, как вечность назад мы впервые вместе пережидали дождь у окна.
Ты улыбаешься мне. Мне нравится думать, что эта улыбка – только для меня, и мне плевать, так ли это на самом деле. Есть много вопросов, которые я хочу тебе задать, но этот мне и вправду безразличен. Что бы ни думал на этот счёт ты, что бы ни говорили те, кто окружает тебя, я знаю: такой ты есть только у меня – когда ты гладишь меня по распущенным волосам, когда после поцелуя смотришь мне в глаза (а что ты там видишь?), когда ловишь мой взгляд на себе (всегда, постоянно, если ты рядом – я смотрю лишь на тебя), и, конечно, когда отвечаешь на мою улыбку.
- Нет, я не могу грустить рядом с тобой, - говорю я, и это – чистейшая правда.
Рядом с тобой я могу быть только такой, какой ты меня делаешь. И когда ты вот так улыбаешься мне – я могу только быть счастливой.
Ты сажаешь меня к себе на колени. Конечно, я не могу просто сидеть, и, глядя тебе в глаза, я начинаю развязывать твой галстук, перехожу к пуговицам на рубашке. Искры в твоих глазах снова вспыхивают, в них просыпается так любимый мною огонь.
- Нам нужен секундомер.
- Прости? – я так растерялась, что даже прервала своё занятие.
- Мне интересно, как долго мы можем находиться вдвоём, без свидетелей, одетыми. Кажется, не больше пяти минут.
Я смеюсь. Ты такой, каким я тебя люблю, каким всегда буду любить. Тёплый, яркий, как луч солнца, как вспыхивающий в костре уголёк.
- Сегодня у меня есть все шансы наконец оказаться раздетой позже тебя.
Огонь вспыхивает в твоих глазах, в долю секунды ты превращаешься в того, кем всегда бываешь, когда я добираюсь до ремня на твоих брюках: в моего обожаемого хищника.
- Ни одного шанса, - отвечаешь ты, одним движением стягивая с меня платье.
И мне уже не жаль этого лета. Я знаю, мы будем вместе, когда оно закончится. У нас будет и осень, и зима, и снова лето… Столько, сколько мы захотим. Столько, сколько мы позволим себе это.
***
Каждое утро я просыпаюсь с одной мыслью. Мыслью о том, что я хочу просыпаться в твоих объятиях. Я представляю это до деталей, и каждый день добавляются новые штрихи к нашему утру вместе.
…Я просыпаюсь и ощущаю себя в твоих руках: ты обнимаешь меня крепко, сладко, по-хозяйски прижимая меня к себе. Ты спишь, а я улыбаюсь тебе. Уже счастливая, с самой первой секунды, потому что рядом – ты.
Насладившись этим приятнейшим из ощущений, я осторожно выбираюсь из твоих рук. Ты, наверное, не проснешься, будешь досматривать свой сон, и если запомнишь его, то расскажешь мне потом.
Нет, не могу удержаться: целую тебя в губы – аккуратно, лишь для того, чтобы снова убедиться в том, что ты со мной. Хочется прикоснуться к тебе: очертить осторожно контур губ, погладить по щеке, поправить взлохмаченную чёлку.
Беру со стула твою рубашку. Как легко создать ощущение уюта: я всего лишь надеваю её и застегиваю пару пуговиц. Акт необъяснимого фетишизма. И я знаю, если сейчас ты откроешь глаза и увидишь меня, то улыбнешься и утащишь обратно в кровать, потому что мы оба такие вот фетишисты.
Иду босиком на кухню. Раздвигаю шторы. Варю кофе, готовлю что-то дразняще-ароматное. Включаю музыку.
Возвращаюсь и чуть более настойчивым поцелуем бужу тебя. "С добрым утром, милая"...
... И больше ничего не надо. Вообще ничего на свете. Каждое утро слышать эти слова, приправленные вкусом поцелуя на губах.
***
На экране телефона я читаю три слова: «Не теряй меня». Читаю и понимаю, что мне нечего на них ответить и, что ещё хуже, ты не ждёшь на них ответа. Ты просто ставишь меня в известность о том, что вновь наступило время, когда меня нужно отодвинуть в сторону. Моё мнение на этот счёт не имеет значения, а если я пожелаю его высказать, то оно может разлучить нас – но не может помочь мне перестать терять тебя.
Если бы я всё же решила написать тебе что-то в ответ, то я бы, наверное, сказала: милый, ты просишь невозможного. Я теряю тебя каждую минуту, пока ты не со мной. Тебя по миллиметру забирают у меня - и от меня это не зависит.
Сейчас я укутана твоей любовью и нежностью, а через сутки – начинаю терять тебя, терять ощущение спокойствия, уюта, беспредельного счастья, - те ощущения, что ты даришь мне так щедро. Я никак не могу этому помешать, я цепляюсь за них отчаянно, - но они всё же покидают меня, с каждым часом всё быстрее.
Ты тоже не можешь помешать этому. Быть может, даже хочешь, стараешься изо всех сил, - но это сильнее тебя. Так и будет, я буду терять тебя вновь и вновь, пока вновь и вновь ты оставляешь меня одну.
Я люблю тебя. Я люблю тебя не меньше, напротив, в неизмеримое количество раз сильнее, чем три месяца назад, когда ты начал приходить в мои сны. Мне тогда казалось, что достаточно будет лишь прикосновения твоей руки, чтобы я стала счастлива – и это была правда. Потом мне достаточно было быть рядом с тобой – это тоже была правда. Потом для счастья мне нужна была взаимность – ты дал мне её, и снова делал меня счастливой. Твоя нежность и твой огонь; твои объятия и твой обволакивающий голос; твоя сила и твоя чувственность; твоя искренность и твоё понимание, - ты всё это время, много долгих незабываемых дней, давал мне всё, чего я только могла от тебя захотеть.
Жаль, так мучительно жаль, что я не умею останавливаться в своих желаниях. Я чувствую, что близка к тому, чтобы оказаться у разбитого корыта… Но не могу отказаться от мысли о том, что желанно мне более всего на свете.
Я хочу перестать терять тебя каждую ночь. Я хочу каждую ночь своей жизни проводить с тобой.
Я так стараюсь, поверь, очень стараюсь не думать об этом! Но так уж устроен человеческий разум: чем сильнее мы стараемся о чем-то не думать, тем больше оно заполоняет собой наше сознание.
После одного из наших, не самых простых, разговоров я начала испытывать страх. Нет, даже не страх, а панический ужас. Я объята им вся, не могу его с себя стряхнуть, не могу себя убедить в том, что это не про меня, этого не случится. Когда тебя подолгу нет в моей жизни, я начинаю ждать твоего звонка или письма, сообщающего, что наша встреча была последней, и больше нас не будет никогда. Тягучее, тяжелое, мучительное предчувствие конца: оно стоит у меня за спиной и не даёт дышать, думать, не позволяет верить и ждать.
Когда-то, после нашего безумного побега, я целые сутки была в объятиях этого страха – и только твоя абсолютная невозмутимость позволила мне выбраться из них.
Но… с течением времени я начинаю сомневаться, что твои появления избавляют меня от него. Пока я с тобой, я не боюсь ничего, но он стоит за дверью. Ты прощаешься со мной, твои губы касаются моих, я выпускаю твою руку из своей… И он снова идёт за мной по пятам.
Он и раньше был где-то рядом, неоформленным сгустком печали и тоски, невнятным необъяснимым беспокойством. Но теперь он обрёл форму, почти телесную, почти осязаемую. Я чувствую, как он сдавливает мне горло, сжимает меня в своих ледяных объятиях. Как он мешает мне чувствовать нашу близость, ту, что спасала меня месяцем раньше. Ту, которая делает тебя единственным, во всём мире одним для меня.
Этот страх… прости, я не могу от него избавиться. Он только растёт день ото дня, и я боюсь…
Боюсь, что скоро он станет мешать мне любить тебя.
Поэтому такие дни, как сегодняшний, так сложны для меня: тебя нет рядом, нет в поле моего зрения. Молчит телефон, не приходят письма. Только эти три слова на экране, отправленные тобою ранним утром.
Когда это закончится? Где ты? Вспоминаешь ли про меня? В каком ты настроении, быть может, я тебе сейчас нужна? Я стараюсь жить своей жизнью, делать какие-то дела, но твоё молчание красной нитью проходит через каждый мой час.
Самое жуткое, что может быть с любовью – безысходность. Посадить её в клетку, пожизненно, без права амнистии. Это всё глупо, я знаю. Глупо – любить тебя. Ты никогда не будешь по-настоящему со мной. Между нами – пропасть. И никогда нам её не преодолеть, не в этой жизни.
Знаешь, ведь, несмотря на эту очевидную истину, на её абсолютную логичность, я всегда буду любить тебя. Ты научил меня безграничности, показал мне, как я умею любить… Дал мне распробовать жизнь, узнать её вкус, увидеть все её цвета. Я могла прожить ещё тысячу лет, но, не встретив тебя, не узнала бы и половины того, что показал мне ты.
Но ты подарил мне и новую боль. Новый тупик, из которого не вырваться, - а я и не хочу вырываться… Мне так сладко в твоём тесном плену. Почему, спрашиваю я себя каждый день, я доверяюсь тебе так безгранично, отдаюсь чувству без остатка? Ведь я всегда помню: ты не мой, чужой, далёкий…
Я всегда любила мечтать. Жила в своих мечтах, ими и ради них. Но ты… Я знаю, чем закончатся эти мечты, и не хочу, чтобы ты сделал мне больно. Только не ты. Ты – самое светлое во мне, и я не хочу тебя терять. Хотя бы в моём сердце.
Ты знай: что бы я ни говорила, что бы ни делала, - ты в нём навсегда.