Время за полночь. Стол домашнего кабинета, за которым продолжает работать Валерий Дмитриевич, завален выводами, выкладками и отчетами подчиненных. Хорошо, что жена не тревожит. Понимает, что бесполезно взывать к нему с предложениями отдыха.
— Что тут у нас?— спрашивает себя Шацкий, переворачивая очередную страничку доклада отдела аналитических исследований. — «Перестановка форм собственности в многоквартирном доме». Так. Интересно...
Говорить с собой, оставаясь в одиночестве, было такой же привычкой генерала, как и думать в движении по кабинету.
— Главное, зачем это делают? - Шацкий внимательно отслеживает информацию по своему вопросу в докладе. Оказывается перестановка местами форм собственности у чиновников, управляющих многоквартирными домами — дело обычное.
— Дожили, — мысленно комментирует ситуацию генерал. — Управленцы занимаются мошенничеством! И все же — зачем? - Ага. Вот и ответ. Чтобы через суд общей юрисдикции решить вопрос с ремонтом поврежденных конструкций и устранить аварию в электросети... Какая бессмыслица! - Скажите кому, что в валяном сапоге можно сварить щи — сочтут идиотом!
— Да нет, — спохватился генерал. — Скорее всего, честных людей мошенники принимают за идиотов. Действительно, до-жи-ли! - И ведь, как просто нас можно одурачить!- Спросите — почему просто? Да потому, что никто и ничто этому не мешает! - Части конструкций и их заделка имеют скрытый характер. Жильцы не знают всех мест разграничения форм собственности. Здесь они полагаются на работу и порядочность должностных лиц. Жилищный надзор обману не препятствует. Организационная часть текущего ремонта коммунальных частей дома в документах общего пользования не прописана. Из всего этого следует, что мошенники имеют полную свободу действий.
От таких мыслей Валерий Дмитриевич расстроился и попробовал кружить вокруг стола. Но домашний кабинет был слишком мал. Движение по нему не подпитывало мозг энергией. Пришлось вернуться в кресло.
— Кто обязан помогать людям в таких ситуациях?- Безусловно, органы правопорядка. Их помощь важна в силу двух факторов: норматива времени на устранение повреждений и права граждан на неприкосновенность жилища. Без Протокола правонарушений и акта аварии в коммунальных сетях эти два фактора теряют смысл и либо «отпадают», либо создают неопределенность способа действия. И, тут-то, чиновники начинают вас уверять, что для проведения аварийных работ по месту повреждения «нужно» получить разрешение суда. Лукавят...
Для устранения аварии в доме от суда ничего не нужно получать, если у инженерной службы, обслуживающей организации и управы все в порядке с нормативными документами по ведению ремонта в доме. При повреждении провода, подводящего энергоресурс к квартирам, служба сразу, как это прописано в должностной инструкции для работников электрохозяйств, а инструкция едина для всей страны, заполняет специальный журнал аварий, а для организационных мер воздействия составляет акт аварии в сети. Акт аварии — это ключ, открывающий дверь в квартиру для аварийной службы. Здесь возражение собственника беспочвенно. Но если он упорно не впускает — на помощь приходит служба внутренних дел. Участковый составляет Протокол сопротивления при исполнении служебных обязанностей!- Все это предусмотрено в административном законодательстве и распространяется на жилищно-коммунальный комплекс.
Шацкий подошел к окну и долго смотрел в темное небо, выискивая там хоть одну яркую звездочку...
— В деле о порче дома нет акта аварии в коммунальной сети. И нет акта осмотра поврежденного перекрытия, — констатировал он. — Следовательно, служба главного инженера не исполняет свои обязанности. И так же плохо работает орган надзора.
— Какой у них резон? — задумался Валерий Дмитриевич. — Ну, конечно, резон есть. При отсутствии в доме жилищных проблем исчезает возможность дополнительного заработка. Вот такая связь причины и следствия у бытовой коррупции. Потому и хитрят сознательно. Вместо действий по правилам и исполнения нормативных документов, «плетут паучьи сети». Меняют форму собственности, поврежденной городской недвижимости, и притягивают к делу районные суды общей юрисдикции. «Благо» поводок короткий. Кто догадается о теневом союзе в таком составе. При отсутствии Протокола правнонарушния и акта аварии — никто! Для этого нужны специальные знания и опыт.
- Давай ближе к жизни, упрекнул себя генерал.= Исходи из реальной ситуации. Здесь несколько узловых моментов. Первый — кто должен исполнять нормативные документы ведомств, ведущих ЖКХ. Например, Минэнерго? Тот же акт аварий в коммунальной электросети. Безусловно, его должна оформить обслуживающая организация. Но зачем ей этот акт, влекущий дополнительные хлопоты с руководством из энергосбытовой компанией, а главное — отнимающий у коммерческой организации дополнительный теневой заработок? У управляющей компании нет резона исполнять документы других ведомств. Да нигде это и не прописано должным образом. Все по верхам. Своих служебных инструкций хватает! Кроме того, безответственность фактически ненаказуема. В худшем случае - квалифицируют, как халатность. Не страшно.
Далее. Вместо составления нормативных документов управленцы сознательно идут на служебный подлог, искажая реальные обстоятельства дела и технические характеристики поврежденных электросетей, места их установки и форму собственности. Как хозяева положения, полагают, что могут себе это позволить.
Дальше — больше. Забывают об особом режиме содержания общего имущества дома — оперативном устранении аварий в коммунальной сети. А кому в управлении многоквартирным домом нужен оперативный режим работы? - «Люди терпеливы. Им что три дня, что три года, что — вечность». Послать ко всем чертям оперативный режим работы! - Идея «блестящая».
Волна не бывает одна. С идеей изменения режима устранения аварий в коммунальной электрической сети в управе появляется еще одна — «гуманная» идея направить потерпевших в суд общей юрисдикции для защиты своего права на подведение к квартире энергоресурса. Абсурдная идея! Уложить техническую проблему, решаемую специальными службами в оперативном режиме, в «прокрустово ложе» суда — не что иное, как пересмотр технической и жилищной политики города. При отсутствии документов, предусмотренных законом, дело не имеет перспективы быть рассмотренным в суде. Те, кто обратится в суд общей юрисдикции, а у граждан, при бездействии коллег из прокуратуры, нет иной альтернативы, — рискуют получить отказ сразу по двум причинам, о которых они не могут даже догадываться: отсутствие надлежащих документов и иная подсудность дела. Вот она — мошенническая канва и тупик в деле, — констатировал Валерий Дмитриевич.
Он встал из-за стола и отправился на кухню. Там ему ничто не мешало кружить, ибо площадь кухни позволяла. Смена места работы изменило и направление мыслей.
— А между тем, правовое решение дела о порче дома совсем рядом. Любое вмешательство граждан в конструкции дома, в работу внутридомовых коммунальных систем представляет собой правонарушение. Их самовольное переустройство и порчу можно квалифицировать как нарушение общественного порядка, пресечение которого должно быть также оперативно, как и устранение аварий в доме, что заложено в уставные документы органов внутренних дел. И здесь решающее слово у МВД и Прокуратуры. В арсенале последней есть уголовная статья о порче общего имущества и повреждении электрических сетей. Что еще нужно прокуратуре для открытия преследования нарушителей закона?
Шацкий вернулся в кабинет, сел в кресло и мысленно упорядочил свои выводы. Затем удовлетворенно откинулся на спинку кресла и спокойно уснул.
Разбудил телефонный звонок. Водитель сообщал, что машина подана. Вылезая из кресла, Валерий Дмитриевич обратил внимание на соскользнувший плед. Значит, Варя ночью заходила в кабинет, но будить не стала. - «Спасибо, дорогая», — мысленно поблагодарил он жену. Приняв холодный душ, Шацкий прошел в столовую. Исключая расспросы, чмокнул жену в ушко и взялся за кашу. Через пятнадцать минут, он подошел к служебной машине, а ровно в восемь — открыл дверь в рабочий кабинет. У него был еще час спокойной работы с документами.
Ровно в девять часов утра его кабинет наполнился следователями. Валерий Дмитриевич вышел из-за стола и попросил секретаря периодически всех взбадривать чашечкой кофе.
— Марк Анатольевич, — обратился генерал к Казакову, — изложите нам доступно, в продолжение вчерашнего разговора о судах, предмет спора о праве.
Марк вежливо улыбнулся.
— Извольте. Спор о праве можно определить, как формально признанное разногласие между субъектами гражданского права, возникшее по факту нарушения прав одной стороны другой стороной и требующее урегулирования между ними или разрешения судом. Применительно к нашему делу, из этого определения следует, что заявление, принятое судом от гражданского лица по обеспечению восстановления конструкций и иного оборудования, относимого к общей недвижимости коммунального назначения, не подпадает под спор о праве между соседями. И вот почему. Для спора нужен предмет. А здесь предмета спора нет. Капитальные части дома и инженерные сети, предназначенные для оказания коммунальных услуг, о которых идет речь в заявлениях граждан, не приватизируемы. Предметом трений между жильцами за обладание ими или действия с ними быть не может. Все, что касается технических характеристик поврежденных частей дома, в том числе и особенностей их монтажа, — продумано научными коллективами и защищено законом. Правила изложены в СНиПах. Работы закреплены за специализированными строительными организациями города. Контроль за текущим и капитальным ремонтом возложен на исполнительную власть. Искового производства нет. Все негативное, что происходит с предметами коммунального назначения во время их эксплуатации и ремонта, в том числе при участии должностных лиц, и препятствует обслуживанию жильцов, по характеру устранения относится к оперативной деятельности самой власти, к административным правонарушениям и уголовному Кодексу. Суды не вправе вести дела, правоотношения по которым регулируют органы исполнительной власти. Но вправе поправить власть в защиту государственных интересов. И либо объясняют гражданам порядок разрешения вопроса, перенаправляя жалобу по юрисдикции, либо сами обязывают ответственного субъекта исполнить закон. По катаклизмам в сфере ЖКХ, возникающих при участии должностных лиц, суд, как высшая инстанция, вправе принять жалобу или заявление от потерпевших без шлейфа «исковое» и обязать органы власти исполнить закон. Верховенство Закона, — вот цель и задача суда в таких случаях. Как-то так, — закончил Марк.
— Следовательно, суд все же принимает заявления или жалобы от граждан, но не иски, — переспросил Шацкий.
— Именно.
— И проверяет исполнение закона по сути жалобы, заявления, — выделяя слово «закон» уточнил генерал.
— Обязан.
— И, если закон нарушен, обязывает его выполнить, — подвел итог Валерий Федорович.
— Совершенно верно, — твердо произнес Марк.
— Евгений Федорович, — обратился генерал к Соколову. — Так что же мы имеем со стороны исполнительной власти по жалобам граждан относительно содержания и ремонта коммунальной недвижимости в многоквартирном доме? Покажите на конкретном примере.
— Неприглядную картину. Так, по заявлению Максимовых о повреждении конструкций, осмотр повреждений — плиты, электропроводки, заделки элементов, составляющих систему жизнеобеспечения — в полном объеме не проводился. Оперативно-технические меры, вытекающие из правил по управлению общим имуществом как-то: учет повреждений и вызов аварийной службы, — не исполнены. Документы, определенные законом для защиты дома и потерпевших, не составлены. Административно-надзорные действия проведены частично. Протокол административных правонарушений по фактам неисполнения служебных полномочий — не составлен. Требование на восстановление обязательных документов и вызов авариной службы — не выданы. Штрафы не предъявлены. Сообщение в Энергосбыт о нарушении договорных отношений по эксплуатации поврежденной электросети не направлено. Предписание собственнику квартиры на допуск аварийной службы не вручено, подключение внутренних органов к обеспечению правопорядка — не проводилось. Все по нулям. Полное игнорирование административного и жилищного законодательства! В этой связи, надзорный орган, наряду с теми, кого он контролирует, входит в число соучастников сокрытия преступления. К ним примыкает прокуратура, отказывающая рассматривать и разрешать жалобы от потерпевших. Вал служебных правонарушений указывает на коррупционные связи большого числа должностных лиц. На нарушение административного и жилищного законодательства со стороны должностных лиц исполнительной власти и надзорных органов — суд не отреагировал, вследствие чего конструкции и инженерное оборудование, предназначенное для производства коммунальных услуг, продолжают оставаться в поврежденном и бесхозном состоянии. Квартира нижнего уровня Максимовых потеряла статус жилого помещения. С опасностью для жизни людей ведется эксплуатация поврежденного внутридомового электрического провода. Аналогичная ситуация в той или иной степени проявляется и в других заявлениях, находящихся в разработке нашего отдела.
— Та-а-к. Картина в принципе ясна, — задумчиво произнес Шацкий. — Эрика Карловна, дополните общую картину положением дел в районном суде.
— Суд сознательно неверно определил категорию дела. Голословно и в одностороннем порядке заявил спор о праве. Сам изменил формат заявления. Перевел в исковое производство. Не потребовал у ответственной стороны правоустанавливающие документы на ремонт конструкций. Прошел мимо нарушений требований административного кодекса и жилищного законодательства к проведению ремонта коммунальной недвижимости. Припрятал официальные заключения от организаций, ведущих ЖКХ, из которых всплывают на поверхность нежелательные подробности. Удалил из дела все, что позволяет дать оценку противоправным деяниям. Сравнивать действия должностных лиц стало не с чем. Под напором юристов ответчика изменил предмет и основание жалобы. Правовую мотивацию связал с предметами личного обихода заявителя требований к власти, либо с откровенными фантазиями. Полагаясь на мутные соображения юристов стороны ответчика, судья отвела органы исполнительной власти от жалобы и столкнула лбами гражданских лиц в споре за право, предложив им выяснять, кто из них и где должен провести капитальный ремонт поврежденной городской недвижимости. Дальнейшие события развивались также непредсказуемо, без документов, и сопровождались настойчивыми просьбами потерпевших вернуть жалобу в правовое поле. Дело закончилось отказом заявителю в удовлетворении его требований к власти по восстановлению системы жизнеобеспечения на основании истечения срока давности. Суд применил к заявлению Максимовых норму, не подлежащую применению.
— Марк Анатольевич, — обратился Шацкий к Козакову. — Прокомментируйте ситуацию в контексте спора о праве.
— В судебном законодательстве отсутствуют четко прописанные правила работы с заявлениями граждан публичного характера при отсутствии спора о праве. Неопределенность законодателя в этом вопросе и право судей решать такие заявления на свое усмотрение приводит к переоформлению судьями заявлений граждан в исковое производство. Заинтересованные должностные лица изыскивают предмет спора, находящийся вне контекста жалобы, для создания искусственного спора между ненадлежащими истцами и ответчиками там, где его в принципе нет, с далеко идущими последствиями — вынесением мыльных, простите, оговорился, неправосудных решений, ломающих судьбы людей. При отсутствии спора о праве и реальных потерпевших третьих лиц, работа суда заключается в правильной квалификации дела, в проверке выполнения должностными лицами закона и ведомственных нормативных актов и в выдаче судебного приказа ответственным лицам их исполнить. В суде не должно быть перевода заявлений и жалоб граждан «от лукавого» в разряд исковых, организации судебного производства по надуманным спорам, и затем — отказа потерпевшим в разрешении проблемы на надуманных основаниях. Потерпевшие могут не знать тонкостей судопроизводства по делам, вытекающим из публичных отношений. А судья знает, но по соображениям извне не соблюдает требования закона о суде. Это бич современного судопроизводства.
— У вас есть объяснение поведению судей, помимо давления на них местных органов власти? — спросил Марка Шацкий.
— Основной Закон дает суду полную самостоятельность. Поэтому я не вижу необходимости считаться со ссылкой на давление власти на суд. Это скорее, сговор, возникающий при обоюдном согласии сторон на совершение правонарушения.
Шацкий был весь внимание. Его брови взлетели вверх. Он застыл на ковре. А потом сказал:
— Как вы видите пресечение мыслей от лукавого?
— Я вижу решение в повышении ответственности судей. Беда граждан в том, что они не знают, что на дела, вытекающие из публичных отношений, в суд подается жалоба или обычное заявление. И если судья склоняет их к исковому производству, они не должны на это соглашаться. Хитрость суда не ведет к правовому разрешению дела. В таких делах применимы только жалоба или заявление публичного характера о неисполнение должностными лицами закона, вследствие чего меняются условия жизни граждан. Эти аргументы должен держать суд в поле своего внимания и вводить неправовую ситуацию в рамки закона. На пресечение любых нарушений со стороны суда может повлиять законодатель, если повысит ответственность судей за неисполнение закона о суде.
— Еще кто? Евгений Федорович, пожалуйста.
— Необходимо введение заявлений и жалоб граждан, не имеющих спора о праве, в отдельную базу дел суда, куда свободно может зайти податель жалобы и где за ними должен будет осуществляться общественный контроль. Это оздоровит систему правосудия и сократит число обращений в правительственные инстанции.
— Еще?
— Внесение законодателем в процессуальный кодекс четкого определения спора о праве. Сейчас нет четкого разграничения между исковым производством и другими формами работы судов, — дополнил Марк.
— Это действительно так? — переспросил его Шацкий.
— Да. На самом деле, понятие «спор о праве» только упоминается в судебном законодательстве, но не определяется. Вот и мудрят судьи. Заявление Максимовых о бездействии органов власти в отношении ремонта поврежденных конструкций и устранения аварии в электрической сети, о чем доложил Евгений Федорович, типичный пример произвола суда — внести в дело о порче конструкций отсутствующий там спор о праве и решить его через исковое производство. В результате дело искусственно законсервировано, если не сказать — развалено. Правоустанавливающих документов на ремонт как не было, так и нет, повреждения никто ремонтирует, за порчу дома никто не наказан, собственник квартиры, проводивший ремонт вопреки закону, освободился от скрытых долей общего имущества и получил более комфортные условия жизни, чего не скажешь о третьих лицах Максимовых, проживающих уровнем ниже. Для них надуманный судом спор о праве аукнулся ухудшением условий жизни. Их квартира, зависимая от технического состояния перекрытия и внутридомовой сети, поврежденных уровнем выше, превратилась в нежилое помещение. Особо следует указать на нарушение требований безопасности жизни в доме. Здесь речь идет уже не о заявлении одной семьи Максимовых, а о неопределенном круге лиц. Безопасность жизни людей в многоквартирном доме — забота государства. И если уж суд не защищает граждан по таким вопросам, то кто? Получается — никто! Так от спора о праве в судебной интерпретации тянется ниточка к нарушению конституционных прав граждан и, кстати, этим объясняется рост жалоб в адрес Гаранта Конституции.
— Ваша точка зрения на подключение судов к оперативным вопросам управления деятельностью ЖКХ, — поинтересовался Шацкий.
— Отрицательная, — ответил Марк. — Подключение судов к разрешению коллизий по переустройству жилых помещений вместо специальных межведомственных комиссий и прокуратуры — ошибка законодателей. Этим фактически отменяется оперативное обслуживание граждан при перебоях с предоставлением услуг, ставится под угрозу безопасность жизни в доме, незыблемое право собственности. Иначе говоря, это противоречит большому кругу требований жилищного законодательства. И это помимо внесения хаоса в саму систему правосудия, где базис материального права опрокидывает процедура субъективного разрешения дела с нарушением требований к содержанию и формату судебных решений. Наглые клерки ломают хрупкое древо правосудия везде, где им вдумается, в угоду коррупции.
— Так-так-так, — усваивая сказанное Марком, повторял генерал. — У граждан нет возможности защитить коммунальную недвижимость многоквартирного дома от длинноруких чиновников и иже и от действий судей. Что скажете, Эрика Карловна?
— А чего тут скажешь. Вот, взяли и разрушили ограждающие конструкции в доме. Хапнули большую сумму на их ремонт. Нарушили закон. Ущемили права людей. А наказывать некого. И все потому, что механизм правоотношений в случае порчи дома нигде не прописан. Кто, как, каким образом, в какие сроки должен обеспечить приведение конструкций и сетей в первоначальное состояние — ни в одном рабочем документе по управлению общим имуществом дома пошагово не прописано и не доводится до сведения управленцев и граждан. Потерпевшие остаются один на один с наглыми чиновниками, создавшими проблему. Стороны не равны. И уже по одной этой причине, никакой речи об исковом производстве быть не может.
— Отсюда, пожалуйста, подробней, — попросил Шацкий.
— Достаточно подробно и обоснованно отсутствие необходимости обращения в суд объяснила потерпевшая Максимова. Объяснила, мотивируя свою позицию практической необходимостью и существующим законодательством. Я могу только дополнить ее доводы теоретическим посылом правоведов, которые обратили внимание на то, как вольно в наших судах обращаются с заявлениями граждан, обращающихся в суд по причине бездействия органов власти.
— Что же все так плохо организовано? Права граждан на благоприятное жилище государством заявлены, а обязанности власти на реализацию этого права до сих пор не прописаны, — возмутился боевой генерал. — Неопределенности и двусмысленности в законе. Суд, избегающий публичного производства дел по заявлениям о бездействии органов власти. Органы надзора, покрывающие безответственность должностных лиц во власти, — сокрушенно прокомментировал генерал.
— Не только, — продолжил Марк. — В случае порчи дома, права граждан и обязанности власти искусственно разведены в разные стороны. Ведомства, ведущие ЖКХ, на заинтересованность которых в защите общего имущества многоквартирного дома уповает Верховный Суд, вовсе не спешат реализовать на практике свои разработки. Призрачно связанные узами материальной собственности с жильцами, органы власти и правопорядка не налаживают организационно-правовой и технический порядок в многоквартирном доме. Виновник порчи дома материально не привлекается к ответственности, ибо, как правило, введенный в заблуждение должностными лицами, уже заплатил им за свою ошибку. Теперь они — союзники и не заинтересованы показывать правонарушение. Кроме самой власти это сделать некому. А власть все правоотношения заменила на отношения по понятиям. Тут еще суды с «перелицовкой» предмета жалобы о порче дома в спорные отношения. Что делать людям в суде при отсутствии спора о праве? Что они могут требовать от органов власти при отсутствии равенства между гражданами и властью? Какой помощи просить у органа надзора за соблюдением законности по содержанию жилых помещений после несанкционированного их ремонта, если главный жилищный инспектор заинтересован в сокрытии объективной информации по этому вопросу? Что касается органов правопорядка, то они и пальцем не пошевелят для составления Протокола правонарушений, даже если вас засыпят штукатуркой. Нужна команда сверху. Каждый норовит отправить вас в районный суд независимо от родовой подсудности дела, с заведомо фальшивым актом. В реальности в случае порчи дома имеем идеальную картину небытия права граждан на защиту. Из ничего не рождается объективное судебное решение! Судам общей юрисдикции в оперативно-управленческой деятельности ЖКХ — нет места!
— Какие еще можете назвать факторы, влияющие на рост числа жалоб граждан в высшие инстанции в сфере ЖКХ? — спросил присутствующих Валерий Дмитриевич.
— Неверная трактовка органами власти закона о рассмотрении обращений граждан, — сказал Евгений Федорович. — Данный закон не должен распространяться на ситуации оперативного разрешения и аварии в ЖКХ. А, между тем, его применяют к таким случаям сплошь и рядом. Как будто его создали в качестве громоотвода. Законодатель в очередной раз, совершенствуя этот закон, оставил за бортом особый режим работы обслуживающих предприятий в сфере ЖКХ, чем и воспользовались чиновники.
— Отсутствие контроля за исполнением подзаконных актов органами власти, — дополнил его Марк. — Теоретически это обязана делать жилищная инспекция при участии МВК. Однако статус Межведомственной комиссии и ее функции не продуманы в интересах граждан. Согласно положению Основного Закона, предписывающему ведомственным документам прямое действие в сфере ЖКХ, у МВК должна быть полная и непререкаемая самостоятельность в правовом и организационном отношении и в оперативном режиме работы. Однако в настоящее время МВК не обеспечивает защиту жилищных прав граждан и в отношении них работает с нулевым коэффициентом.
— А как вы видите разрешение заявлений и жалоб граждан оперативного характера? — задал вопрос Шацкий.
— Только через самостоятельную МВК с обязательным исполнением нормативно-правовых актов и обратную связь с населением. Повторное обращение граждан по одному и тому же вопросу к органам власти, а уж, тем более, третье или четвертое, — должно вести к штрафу ответственного чиновника, снятию его с должности, наложению запрета на его работу в сфере управления. Требование ужесточения ответственности за разрешение жалоб и заявлений граждан о преступлении в сфере ЖКХ должно сохраняться и в отношении Прокуратуры, которая, вместо проверки исполнения закона, злоупотребляет отписками, заимствованными у жилищной инспекции и управы. Это наводит на грустные мысли о сговоре. Ведь то, как сейчас отвечают должностные лица на жалобу или заявление потерпевшего от переустройства коммунальной недвижимости, — «Ваше обращение рассмотрено» и далее — «тень на плетень», и просто отсылает людей далеко и надолго. Фантазии хоть отбавляй, а правовой мотивации нет.
— А что, по-Вашему, должны ответить потерпевшему, исправно оплачивающему услуги и содержание общего имущества? — спросил Шацкий.
— Ответ должен быть приблизительно следующий: «Ваше заявление (жалоба) рассмотрено Межведомственной комиссией в составе… Проверены технические документы на проведение переустройства, а также принятие в эксплуатацию предметов коммунального назначения, подвергшихся переустройству. Проверено их техническое состояние и функции. Отсутствующие документы восстановлены. Протокол выявленных нарушений с заключением комиссии прилагается. Результаты доложены начальнику Управления городского хозяйства с планом ремонтных работ. Эксплуатация аварийных участков приостановлена. Сроки разрешения: электричество, вода, тепло — в течение трех дней. Остальные вопросы — в течение месяца. Ответственный за устранение правонарушений… Подпись, число, телефон. Вот как-то так, — сказал Марк.
— Уважаемые коллеги, — обратился Шацкий к присутствующим. — Еще раз внимательно посмотрите нормативные документы ведомств, ведущих ЖКХ и Постановления Верховного Суда, на которые сослалась Эрика Карловна. Используйте их в своей работе и при разговоре с федеральными судьями. Я вас больше не задерживаю.
Эрика Карловна передала Соколову бумагу с грифом «Разглашению не подлежит».
— Это список федеральных судей, приглашаемых на беседу.
— Завтра в семь утра доставить повестки с нарочным по домашнему адресу этих лиц. Поставьте Судебный департамент в известность о вызове судей в СК.
Продолжение следует. https://e-shirokova.ru/