Искусство мелкой пластики зародилось в незапамятные времена у самых разных народов. Весьма преуспели в нём древние греки и римляне, ценившие объёмные изображения и снисходительно относившиеся к живописи. От них-то и дошли до
нас первые маленькие шедевры, некие эталоны изящества и красоты, выполненные с безукоризненным вкусом и отменным мастерством. В поздние эллинский и римский периоды, когда стремление к роскоши стало непреодолимым, подарили потомкам более изощрённые образцы этого искусства. В том числе великолепные камеи, печатки, вставки для перстней, кулонов и прочее. В те времена камеями украшали себя не только женщины,но и волосатые римские мужики, использовавшие их в виде застёжек, пряжек, заколок для одежды, вместо ещё не изобретённых пуговиц. Для изготовления камеи годится какой угодно материал, но больше всего ценятся слоистые минералы, обладающие высокой твердостью и контрастным цветом слоёв. Например, черно-белые и
пестро окрашенные агаты, ониксы, яшмы, сердолики и другие. Резчики ухитряются использовать свойства камня так, что в тех же портретах волосы могут быть одного цвета, лицо другого, а одежда треьего. Или сделать два совмещённых профиля разных цветов,как на хрестоматийной камее Гонзага. Полюбопытствуйте. Посмотрите при случае эрмитажную коллекцию камей и вы получите несказанное удовольствие. Их надо увидеть “живьём“, при хорошем освещении и только тогда у вас сложится представление о том, что же это такое на самом деле. Не знаю, кому пришло в голову собрать лучшие образцы камей и снять с них слепки. Затем расположить их концентрическими кругами. В результате получилась декоративная тарелка, или даже
блюдо диаметром около полуметра. Гипсовую отливку с этого блюда я впервые увидел у известного ленинградского скульптора и ювелира Р.Харитонова, более сотни работ которого хранятся в том же Эрмитаже, как лучшие образцы современного искусства
(Эрмитаж, как известно, посредственных работ не покупает). Копию блюда изготовил один умелец, работающий в мастерских Художественного училища имени Мухиной. Отвлекаясь, скажу, что здание этого заведения построил в Петербурге вблизи устья
Фонтанки незабвенный барон Штиглиц, великий знаток и покровитель изобразительного искусства. За что ему конечно огромное спасибо.
Как я приобрёл блюдо с камеями – отдельная история.Проблема заключалась в другом. Надо было доставить его в Симферополь. Ибо блюдо с самого начала предназначалось одной замечательной женщине, большой любительнице этих самых камей. Завернул я эту хрупкую штуковину в вощёную бумагу и на вытянутых руках, чтоб, не дай Бог, не разбить, повёз в аэропорт. На регистрации нагло заявил, что везу художественный шедевр. Потому попрошу к себе особого внимания по типу «ви ай пи», то есть как к особо важной персоне. Девушка за регистрационной стойкой заволновалась:" А что? А почему? А зачем?" Ох, и любопытные существа женщины! Заговорщицки шепча о мировых
шедеврах, я приоткрыл вощеную бумагу, позволив заглянуть нее этой фее отдела перевозок аэропорта Пулково. Впечатление,по-видимому, было достаточно сильное, так как ближайшие от неё регистрационные стойки прекратили работу. Ропот недовольных,нервничающих перед вылетом пассажиров был подавлен в зародыше. Налюбовавшись, феи сами погрузили мои сумки в багаж и выделили мне сопровождающего до трапа. Вы когда-нибудь такое видели? Так вот, я тоже не видел. Красота, она,действительно, покоряет мир. А Пулково его неотъемлемая часть.
Всяким там ви ай пи такая посадка и не снилась. В самолёт я вошёл первым и плюхнулся в ближайшее от входа кресло. Видимо, аэродромные феи что-то шепнули стюардессам, ибо они пересадили хозяина кресла в другой салон и через полчаса
стали кружить вокруг меня как пчёлы у блюдца мёда.
– Ладно, девушки, – сжалился я. – Вы такие красивые, что не показать вам это сокровище было бы не справедливо. Только подходите по одной, иначе вы ничего не разберёте.
Девушки смотрели молча и сосредоточенно. Никаких возгласов. Никаких вопросов. Оно и правильно. Истинная красота в них и не нуждается. Через час у моего кресла побывал весь экипаж. В том числе и пилоты. Народу было порядочно – экипаж в
ИЛ-62 не маленький. Да что скрывать, я и сам любовался. На высоте десять тысяч над землёй древние камеи казались ещё прекраснее. Только один из пилотской кабины пробормотал:"Надо же! Сколько лет летаю…"И, не окончив фразу, махнул рукой.
Махину-аэробус в Симферополе они посадили так, что я даже толчка не почувствовал. Хотя готовился к нему и держал злополучное блюдо на руках. Поверьте, я много летал, но эта посадка была суперкласса.
Теперь камеи мирно соседствуют на стене рядом с Аполлоном и танцующими музами Торвальдсена. И в этом я вижу большой смысл, так как именно эти музы вдохновляли неизвестных мне мастеров, умерших две тысячи лет назад.
__