Можете ли Вы, уважаемый читатель, назвать слово в русском языке, ёмкое и популярное, выражающее кучу вещей и явлений, как общего, так и частного характера, в том числе связанные с философией, анатомией, физиологией, юмором, приключениями, неудачами и прочим? А в сочетании с другими словами им могли бы обозначить практически что угодно или же доступно преподнести множество мыслей? Что это за такое универсальное слово? Не догадались? Так вот, это слово «задница».
Что вы сказали? Нет-нет, ошибаетесь. Это вполне приличное слово, упоминаемое во всех толковых словарях русского языка, в том числе Даля, Ушакова и Ожегова, и обозначающее часть тела пониже спины. Имеющее, кстати, множество синонимов, как то: зад, попка, подходец, седалище, ягодицы, афедрон, мягкое место, усест, шахта, топка, туз, филейная часть… Однако все эти его варианты имеют более узкое значение и менее благородны по своему звучанию, поэтому и используются значительно реже. В древней Руси словом «задница» называли еще наследуемое имущество ближайшими родственниками в отсутствие завещания. Только вот не пойму, про вошедших в долю и получивших часть наследства, как выражались? Говорили, что они в заднице? Тем не менее, слово это заслуживает более уважительного к себе отношения. А то, что Вы подумали, начинается с буквы «ж». Вот оно и является неприличным, и даже похабным. А «полная ж..а» - это уже катастрофа, апокалипсис. Ай-ай-ай, уважаемый читатель!
Предвижу закономерный вопрос: «Что это доктора потянуло на столь пикантную тему?». Все дело в том, что у нас, докторов, особо трепетное отношение к заднице. Вам-то что? Сказали и забыли. А вот нам приходится расхлебывать последствия всех тех приключений, выпадающих на ее долю и которые ее хозяева ищут с упорством, достойным лучшего применения, сомнительных мероприятий, кличущих на нее беду, регулярных травм, наносимых жаренным петухом и пр. Что реализуется в виде кучи патологий, которые, нам, врачам, нужно не только успешно диагностировать, но и лечить. Вот для этого мы и вынуждены плотно с ней контактировать. Иначе никак. Об этом и пойдет речь в данном повествовании. Однако излагаемые ниже события невозможно полноценно передать без этого чудесного слова, ибо анатомические термины безнадежно слабы, чтобы художественно оформить колорит и драматизм той давней истории. Поэтому «задница» здесь как нельзя кстати.
Итак, далекие 1980-е. Мы на занятии по клинической хирургии, которое проходило в здании республиканской больницы г. Нальчика. Преподавал ее Асламбек Тимурович, жгучий брюнет лет пятидесяти с благородной проседью на висках, подтянутый, стройный. Всегда ходил в тщательно отглаженном костюме и белой рубашке с галстуком. Был он спокойным, но строгим преподавателем. Голоса не повышал, но мы понимали его с полуслова, видимо, обладал силой психологического воздействия. Но в тот день его будто подменили.
Темой того злополучного занятия была хирургические заболевания прямой кишки. Опять-таки объемная, сложная, с огромным множеством симптомов и синдромов. Так что, несмотря на свои пятнадцать сантиметров, прямая кишка - это настоящий лабиринт, из которого не факт, что сама Ариадна с ее волшебной нитью найдет выход. Или вход? Вот видите, сам путаюсь.
В самом начале занятия дверь в учебную комнату неожиданно открылась и дородная санитарка с проклевывающимися климактерическими усиками под руку завела дедушку далеко за восемьдесят. Подвела к кушетке, посадила его и удалилась. Пациент был одет в полосатую больничную робу, худощавый, высокий, с лысым теменем и огромным мясистым носом со складками. Но, пожалуй, наиболее живописными были его брови – два неестественно больших пучка, которые снаружи загибались кверху как ресницы, что делало его похожим на отощавшего филина. Он флегматично оглянулся, но так и не понял, где находится и чего от него хотят.
- Итак, - тишину прервал Асламбек Тимурович, - перед вами пациент, у которого имеется образование прямой кишки. Вам предстоит провести пальцевое исследование и описать топографию, размер, форму и плотность очага.
А вот этого мы никак не ожидали. Нет-нет, мы прекрасно осознавали тот факт, что рано или поздно нам придется прийти в контакт с задницей, но не так неожиданно. Поэтому пришли в замешательство и упали духом.
- Есть желающие? – слова профессора были явно оторваны от реальности.
Здесь сделаем небольшое отступление и расскажем уважаемому читателю о некоторых правилах проведения данного исследования. Перед этим пациенту необходимо провести очистительную клизму. Для чего? Во-первых, копаться в дерьме не совсем гигиенично и приятно. А, во-вторых, вы представьте себя на месте врача, который стоит с погруженными в задницу пальцами и смотрит на нее в упор, а она, соответственно, на него. Представили? И вдруг пациент чихает. Так вот, если ему не сделали клизму, то Вас стоит пожалеть. Идем дальше. Пальцевое исследование прямой кишки проводится в разных положениях больного – коленно-локтевом, на боку, спине и даже на корточках. А теперь опять представьте, что пациент стоит перед Вами в коленно-локтевом положении. Мысленно нарисуйте вокруг его заднего прохода циферблат. Нарисовали? Верхняя его точка соответствует двенадцати часам, нижняя – шести, крайне правая – трем и т. д. Так вот, расположение обнаруженных в прямой кишке очагов или образований тоже описывают временем на часах. Например, выражение «найден узел на полчетвертого» сразу дает представление о его местонахождении.
А теперь, вооруженные кое-какими знаниями по пальцевому исследованию прямой кишки, вернемся в аудиторию.
Асламбек Тимурович подошел к дедушке и что-то громко сказал ему на ухо по-кабардински. Тот покорно лег на бок, спиной, вернее задницей, к нам, с приведенными к животу ногами. Далее профессор спустил с пациента штаны ниже колен и мы увидели объект гипотетического приложения наших знаний - задницу. Белоснежная, морщинистая и дряблая, давно утратившая тонус и тургор, она выглядела частным олицетворением своего флегматичного хозяина. Значительно ниже между бедрами кокетливо выглядывало покрытое редкими вьющимися волосиками, яичко. С просвечивающимися под кожей венами, глянцевое, прям как озорное солнышко. Местонахождение второго яичка было неизвестно. Объект предстоящего исследования не был виден, но полученные к этому времени знания позволяли нам сделать вывод о том, что его надо искать где-то в складке между созерцаемыми лепешками.
- Еще раз повторяю, кто хочет обследовать пациента? – спросил Асламбек Тимурович уже на повышенных тонах.
Наивные люди! Неужели они думают, что кому-то приносит удовольствие копаться в чьей-то заднице? Такого человека можно было бы смело называть извращенцем. Одно дело необходимость, а другое – удовольствие. Естественно, мы понимали, что это надо знать и уметь. Но неужели свет клином сошелся на сегодняшнем дне?!
- Ах, так?! – прошипел он сквозь зубы и, подойдя к столу, стал внимательно изучать журнал, - Это сделает…, это сделает…
Мы плавно переместились в противоположный от задницы угол и столпились там, превративший в конгломерат, из которого торчали ноги, руки и головы с выражающими ужас глазами.
- …это сделает…
Асламбек Тимурович явно наслаждался нашим первобытным страхом и, по-видимому, растягивал себе удовольствие. Тогда еще мы и представить не могли, что очень скоро придумают краску, которая сделает предметы невидимыми?! И что будут красить ею самолеты. К черту их! Ох, как мы нуждались в такой краске в тот момент! Представьте себе, покрасили себя и нас нет! «Аууу, - кричит Асламбек Тимурович, - где вы?». А нас нет и все! И пропади пропадом эта задница! Вот бы было классно!
- …это сделает…
От страха наши сфинктеры угрожающе расслабились. А с учетом того, что нам клизму не делали, а только собирались, перспектива рисовалась не очень радужной.
- Это сделает Алиева Лина!
Конгломерат издал суммарный вздох облегчения, в котором не участвовали только легкие Лины.
- Почему я? – на ее глазах выступили слезы.
- Вы мне еще указывать будете?! Приступайте!
Лина была самой крупной и, вместе с тем, наиболее флегматичной из нас. Мало того, что она была большой, еще и постоянно носила обувь на шпильках. Походка ее была величественной и грациозной, что делало ее похожей на крупную особь антилопы. Ее безграничная флегма и вытекавшее из нее же космическое спокойствие порой поражали. Лина не признавала светофоров и переходила дорогу как попало и где попало, чем вызывала у нас полный ужас. Скрип тормозов, крики и визги высунувшихся из окошек автомобилей водителей ее нисколько не смущали.
Однако в тот день я увидел ее другой – слабой и беззащитной перед лицом задницы. Она никак не хотела отделяться от конгломерата. Повернувшись к нам, стала искать в наших глазах поддержку. Но все было тщетно – судьба выбрала сакральной жертвой именно ее и мы не только согласились с этим выбором, но и были намерены заставить ее исполнить свою роль до конца.
- Что ты, ей богу, Лина?! – первая заговорила Ася, мягко выталкивая Лину из конгломерата в сторону задницы.
- Это же элементарно просто! – присоединилась Лариса, галантно подталкивая жертву плечом туда же.
- «Провести ректальное исследование» - это звучит гордо! Вперед и только вперед! – заявила Джуля, практически удвоив приложенный к Лине и направленный в сторону задницы общий вектор усилий.
- Всю жизнь бы этим занималась! – патетически, но тихо, чтобы это не было услышано Асламбеком Тимуровичем, произнесла Русико.
- Банзай! – крикнула Марина и, основательно упершись руками в массивное туловище Лины, толкнула его и оно, наконец-то, сместилось.
К процессу подключились я с Сережей, и через считанные секунды Лина оказалась возле задницы.
- Одевайте перчатки! – резко приказал профессор.
- Может не надо? – уже рыдая, умоляла Лина.
Асламбек Тимурович подошел к ней вплотную и, еле сдерживаясь, злобно прошипел:
- Вы ничего не путаете, уважаемая?! Вы будущий врач и сами выбрали эту специальность! Для чего?! Для того, чтобы устраивать мне концерты?! Одевайте перчатки, сказал!
Не переставая рыдать, несчастная и опустошенная, Лина попыталась натянуть на руки резиновые перчатки, но у нее так и ничего не вышло. К процессу опять подключились мы с Сережей – он держал вытянутыми ее руки, а я натягивал на них перчатки. С большим трудом была решена и эта задача.
- Вазелин! – весь на нервах крикнул Асламбек Тимурович.
- Зачем?
- Вы что, без смазки хотите это сделать?!
Находясь в прострации, Лина совершенно не понимала, что от нее требуют. Сергей быстро подскочил, взял банку с вазелином и обмакнул в нее правую руку Лины. Она рыдала и вовсю сопротивлялась, а смазанная вазелином рука дрожала как у паркинсоника. И тут мы засомневались, сможет ли она выполнить поставленную задачу.
- Приступайте и не выводите меня из себя, предупреждаю! – уже крича, пригрозил профессор.
Плача навзрыд так, что периодически у нее перехватывало дыхание, Лина с обращенным к небесам взглядом, начала медленно приближать смазанные вазелином и дрожащие пальцы к лежащей перед ней заднице. Уперев его в верхнюю ягодицу, она замерла. Поняв, что ситуация в любой момент может обернуться против нас, я подскакиваю, хватаю хлипкую верхнюю ягодицу дедушки и оттягиваю ее в сторону. В глубине межъягодичной складки стало обозреваемо что-то среднее между подсушенной звездочкой и изюмом с теми же волосиками вокруг. Хватаю руку Лины с оттопыренным указательным пальцем, приставляю его к звездочке и напряженным шёпотом:
- Толкай, Линочка! Ты умничка! Ты можешь!
Однако палец ее сложился и лег крючком на заднем проходе дедушки. Выпрямляю его, вновь приставляю куда надо и умоляю:
- Держи его крепко и не сгибай! Вот так! Умница! А теперь толкай!
К моему огромному удовлетворению, палец Лины, наконец-то, провалился в недра задницы.
- Отойдите сейчас же! – слышу злобный голос Асламбека Тимуровича, - Пусть все делает сама.
С торчащим в заднице пальцем и взглядом, обращенным к небесам, словно молящаяся Мария Магдалина, Лина смотрелась настолько несчастной, будто она только что получила известие о большой трагедии.
- Ну, что Вы там чувствуете? – более спокойным тоном спросил профессор.
- Тепло…
- Какое тепло?! Вы опять издеваетесь?! Что там на одиннадцати часах?
Лина, продолжая рыдать, поднимает левую руку и смотрит на часы:
- Так ведь еще полдесятого…
- Я сейчас сойду с ума! – профессор уже злобно брызгал слюной, - Вы что, с неба свалились?! Барррраны!!!
Зайдя Лине в тыл, Асламбек Тимурович окинул взглядом эпицентр событий.
- И Вы хотите убедить меня, что Ваш палец в прямой кишке?! Да Вы туда только подушечку ввели, даже сфинктер не прошли! Введите палец поглубже! Давайте быстрее, мне некогда ждать!
К нашему удивлению, Лина, стиснув зубы, да так, что мы услышали их скрежет, напряглась буквально всем своим существом, мобилизовала все духовные и физические силы, будто собралась совершить подвиг, или побить какой-то мировой рекорд. И через секунды мы услышали довольный голос профессора:
- Вот! Можете ведь! Когда хотите!
Он еле успел договорить, как события стали разворачиваться самым драматическим образом.
Вы когда-нибудь надували шарик? Помните, как держали его за горлышко, чтобы он не сдулся, а потом резко разжимали пальцы? С не очень эстетичным звуком «пр-р-р-р-р-р» воздух под давлением тут же вырывался на свободу. Именно такой звук и вырвался из задницы дедушки, в которую Лина только что с титаническим трудом погрузила свой палец. Мгновениями позже оттуда уже полилась пузырящаяся жидкость и воздух в аудитории заполнился ужасной вонью, да такой, что закружилась голова, нас стало тошнить. Мы вновь превратились в конгломерат, но уже стоящий лицом к стенке. Но это не помогало. Убийственный запах обходил нас с тыла, заползал нам в ноздри, словно хотел сказать: «А-хаааа!!! От меня прячетесь?! Не получится!».
Увидев случившееся, профессор в буквальном смысле пришел в бешенство. Выпрыгнув в коридор, он стал истошно кричать:
- Всю дежурную бригаду ко мне! Сейчас же! Немедленно!
Естественно, мы, наблюдавшие за происходящим, сделали вывод, что произошло что-то страшное и непоправимое. То же самое, видимо, подумала и Лина с пальцем в заднице. Сделав максимально глубокий вдох, она испустила леденящий душу вопль:
- Ма-моч-каааааааа!!!
На этот раз её голос совершенно не был похож на себя. Грубый, низкий, с хрипом, он буквально навёл на нас ужас.
- Линочка, тебе больно? – из конгломерата послышался испуганный голос Амины.
- Ма-ма!!! По-мо-ги-те!!!
В аудиторию забегают профессор и несколько запыхавшихся медсестер и санитарок.
- Это что за безобразие?! – его крик перешел в визг, - Что за скотство, спрашиваю?! Когда вы научитесь нормально выполнять свои служебные обязанности?!
- Ма-мааааа!!! Ма-моч-кааааа!!!
- Да заткнётесь Вы или нет?! Что орете как резаная?! Уберите к черту свою руку и уйдите с глаз долой! Все свободны! Выйдите из аудитории! Видеть никого не желаю!
К нашему удивлению, ор Лины тут же прекратился, она без проблем вытащила свой палец из задницы дедушки, кстати, целый и невредимый, сняла перчатки, бросила их в урну, помыла руки под краном и с совершенно спокойным лицом направилась в нашу сторону.
- Так тебе не было больно? – прошипела сквозь зубы Заретта уже в коридоре
- Значит, ты обманывала нас? – вопрощающе застыла Индира.
Лина высокомерно проигнорировала вопросы.
- Ничего себе! Мы тут переживаем за нее, а ей хоть бы хны! – возмутилась Амина.
- И как тебе после этого верить?! – сокрушалась Ася.
- Филонщица! У меня чуть сердце не остановилось! – добавила Тамара.
- Так вам и надо! – спокойно произнесла Лина и, надев наушники от плеера, покачиваясь в такт музыке, пошла по коридору на выход. Своей фирменной походкой, от бедра, на шпильках, оставив нас одних со своим возмущением. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Да, чуть не забыл. Дедушке-то клизму в тот злополучный день все-таки поставили, но санитарка что-то перепутала и вместо туалета завела его вместе с содержимым к нам. Вот ведь как оно бывает!
Фото взято из интернета