Апрельские дожди накрыли город. Молоденькая травка весело полезла из сырой земли, радуя взгляд чуткого к воскрешениям природы человека. В воздухе носились шлейфы прибитых кострищ и ароматной сладости, которые душа через ноздри втягивала внутрь, принимая за ситро или дюшес. На ветвях жасмина наливалась соками свежая листва, обещая распуститься ласковыми мятными леденцами. В солнечные утренние часы всякая пичуга, купаясь в каскадах теплых лучей, восторженно воспевала гимны отряхивающейся со сна жизни. Облака в небесах обрели фактурность и тяжело плыли то на запад, то на юг, обмазывая тенями черные в зеленых веснушках поля.
Богатые звёздами ночи тихо спали в ладонях огромных лун, трепетно стороживших нежную весну от случайных холодов. И по всему городу в эти минуты распускались гиацинты, тюльпаны и нарциссы людской любви. Горели до рассвета окна последних этажей, тяжело гремели в серой мгле двери парадных, освящая расставания страдающих от неизбежности мимолетной разлуки сердец. Шепоты, вздохи и обещания неслись над крышами домов, цепляясь нескладными прозрачными крыльями за антенны и трубы, грозясь разорваться надвое и опасть на асфальт большой перламутровой створкой абрикосового соцветья.
Но они выдерживали цепкие объятия, не разрывались и грациозно фланировали ввысь, смущая отары небесных светил детской красотой, хрупкой наивностью и таинственной искренностью, недоступной тем, кто крепко спал в апрельские ночи, зарывшись под одеяло с головой. И каждая мелочь реальности, каждый водосточный желоб, осколок стеклышка и оторванное надвое объявление на остановке желало тем чувствам, той любви только счастья и удачи. «Неситесь выше» – напутствовали их тополя, «Согрейте холод космоса» – предлагали светофоры, «Передавайте звёздам привет» – просили лужи.
Они неслись всё выше, всё дальше, сплетаясь в стратосфере в одно лоскутное одеяло, затем согревали космос, да так, что тот жмурился довольным котом и, конечно же, передавали приветы веселым звёздочкам от их сестриц-отражений с земли. И вся Вселенная радовалось восхитительной силе любви, ощущала ее в каждой клеточке и веточке, тихо напевая от ее приятности простую мелодию. Что-то сродни чудного симбиоза сердечного биения, плавного падения капли дождя на подоконник с высоты и легкого шороха прикосновения руки к руке, услышать которую могли все, кроме тех, кто спал в апрельские ночи, укрывшись одеялом с головой.