Глава 1: http://proza.ru/2021/04/14/1019
После суеты проводов Елизаветы, в которых Юля поучаствовала на правах её приятельницы, жизнь в старой московской квартире не потекла своим чередом, а «понеслась по буеракам». Но об этом потом... Девушке удалось вскользь познакомиться с её владельцем, Николаем Григорьевичем. Мрачный мужчина с брюзгливо поджатыми губами квартирантке не понравился. Хотя, не должен же он всем улыбаться, потеряв свою бабушку (он оказался не сыном, а внуком Елизаветы). Да и сам уже старый, вполне мог замкнуться в себе и стать равнодушным к людям.
Ключ, конечно, подошёл к замку той загадочной комнаты! Вернувшись с похорон и выбрав момент, любопытная жиличка, наконец, открыла притягивавшую её дверь. Кинув взгляд на явную кладовку, взломщица подавила возникшее разочарование. Нет, ну не пещеру же Али-Бабы она тут ожидала увидеть, в конце концов! Для чулана комната великовата, не исключено, что здесь когда-то была людская – помещение для слуг, не в барских же хоромах им было ютиться. Дом дореволюционный, некогда богатый. Сейчас тут вдоль стен самодельные стеллажи из досок, а на них – связанные стопки пожелтевших газет и журналов, устаревшая домашняя техника, в том числе радиоприёмники, несколько патефонов и даже граммофон! Тут же и стопки старых пластинок. «Ух, как интересно! Послушать бы...» Набитые чемоданы башенкой громоздились на окованном старинном сундуке справа от входа. «И порыться бы основательно...»
Не смогла Юля закрыть глаза на уголок фотографа, который вызывающе смотрел на неё с другой стороны. Там вплотную к стеллажу примостился стол с пластиковыми ванночками и фотоувеличителем, странно, что не пыльным. Когда-то в детстве похожий был у папы... Кто-то использовал тёмную комнату, как фотолабораторию. Выше на полке – будто выставка фотоаппаратов. «Ух, ты! Олдскул! Советские фотики! Добротные какие, из натуральной кожи чехлы! А вот эти коробочки подревнее».
В ряд лежало несколько футляров антикварного вида. Юля не удержалась и сняла с полки один старинный кейс. Никогда подобное чудо в руках не держала, только в кино видела. Открыв, проигнорировала коробку с пластинами и достала гладкий анодированный контейнер, в котором ничего не выдавало фотоаппарат, но сбоку приютилась круглая кнопочка. При нажатии на неё от закрытого корпуса медленно откинулась площадка с миниатюрными рельсами. «Какая изящная игрушка!», – восхитилась Юля и с помощью механической педальки выдвинула объектив наружу, наблюдая, как раздуваются прикреплённые к нему гофрированные мехи, а непонятный плоский предмет превращается в самый настоящий объёмный фотоаппарат, не хватало только треноги. «А вот и тренога!».
Девушка представила, как позирует уличному фотографу на фоне ретро-автомобиля. Сама вся такая пин-ап моделька с кудряшками, в ярком платье солнце-клёш и с самой очаровательной улыбкой. Строгий фотограф с усиками нырнул головой под ткань вместе с частью аппарата, чтобы не засветить снимок. «Прикольно! Как фантазия играет рядом с такими вещичками». С сожалением сложила и убрала чудо-камеру на место.
Но ведь это всё не то, ради чего Юля тайком пробралась на секретный склад. Всего лишь допотопная техника, хотя за неё кое-кто душу дьяволу продаст. Наверняка раритетные футлярчики и их содержимое заинтересуют коллекционеров. «Николай Григорьевич тот ещё жук по виду, может вспомнить о хранилище, заодно очистить комнатку, и даже сдать её непритязательному жильцу». Надо было поспешить и понять, что завещала Елизавета именно ей, Юле.
***
«Почему же она не поделилась со мной раньше? С зимы общались, а уже осень на носу… не успела ничего про свой дар рассказать… или раньше не хотела? Может, кого-то другого встретить надеялась...» Девушка обдумывала перед сном все странности, какими бы мелкими они не казались, но пока не могла понять, что за ДАР ей оставила чудодейка.
Почудилось, что интуиция обострилась... Юля стала лучше чувствовать клиентов и с лёгкостью угадывать их желания. «Перспективно для карьеры!» Несколько раз замечала у прохожих лёгкое сияние, будто абрис вокруг головы. Аура? И что это ей даёт? Почему сияние не у всех? И почему в голове нет памяти Елизаветы? Ведь в ту самую ночь девушка явно чувствовала вторжение в свой разум. «Может, какие-то знания ещё придут, надо подождать?»
Показалось, что она может на расстоянии внушать другим некоторые мысли. Сегодня не сдала вовремя отчёт, да с досадой про себя управляющему сказала: «Хоть бы ты обо мне не вспомнил!», как будто он рядом стоял, и как будто могла с ним так панибратски разговаривать. И он про этот несчастный отчёт забыл! Вызвал её как раз, когда она поставила в документе последнюю точку. А ведь обычно совершенно не отличался терпением, сто раз бы позвонил, а то и сам отчитать подошёл. «Какие виды на будущее открываются, если я права! Отвал башки! Надо завтра на других проверить… А сейчас непременно ещё раз наведаться в хранилище!» Как будто ей самой кто-то внушал: «Скорее! Скорее!»
«Чего же я там не заметила? Что там для меня оставлено? А если…»
– Савелий, – робко позвала Юля.
«Должен откликнуться! Чего ему от меня прятаться, видела его уже. Может, ритуал призыва какой-то нужен?» И уже голосом потвёрже повторила:
– Явись, Савелий!
Савелий тут как тут! Важно кивнул головой, вроде как поздоровался, и замер с немым вопросом в глазах.
– Помоги мне, Савелий. Пожалуйста. Ты, наверное, знаешь, что я наследница Елизаветы? Вот, ключ от закрытой комнаты мне оставила. А что искать – понятия не имею... Можешь подсказать?
Савелий почесал голову, погладил бороду, будто раздумывал:
– Подсказать не могу. Могу показать, ежели ведаю, что надоть. Я по другой части…
– Ты согласен со мной дружить? Ты же меня одну в непонятках не бросишь? Столько всего навалилось... Так хочется с кем-нибудь поделиться, а кроме тебя не с кем.
– Ну, дык, Лизавета-матушка тебя мне поручили. Оне тебя выбрали, значица, доверяли. И я, стало быть, доверяю. Ты клёвыя барышня! Сдружимси.
– Странно ты говоришь: и старинно, и совсем современно, как уличный пацан.
– Дык, понахваталси...
– Молодец! В ногу со временем идёшь, – засмеялась Юля, – Поможешь прикрыть меня? Глаза, там, отвести, чтобы никто не заметил? Надо ещё разок в ту комнатку проникнуть.
– Не, я не по этой части, – Савелий с сожалением вздохнул, – я за хоромами слежу. Воздух очищаю. Ни одной пылинки нет! – домовой даже зарделся от гордости, – и яства любые сготовить горазд! Продукты по своим каналам добываю. Что по нраву, то и будешь вкушать. Хоть журфикс собирай. И челядь всю один заменяю.
– Ну, ты и правда, крут! Как же мне с тобой повезло! – домовой снова зарумянился, а Юлю тронуло его горделивое смущение. – Мы ещё поговорим. А сейчас время не ждёт! Тревожит предчувствие, что могу опоздать.
– Лады. Давай, покудова все спят, и наведаемся в кладову'шку! – Савелий лихо подбоченился, видно с охотой помогать взялся, самому интересно было.
На всякий случай девушка послала своим соседям мысленное «спокойной ночи» и нежелание выходить из комнат. Представила, что каждую дверь бревном под ручки подпёрла, как в деревне сараи закрывают. Вдруг сработает?
Когда Юля открыла призывавшую её комнату, Савелий уже был там. Не пошёл, как люди, с ней, а переместился, как привык. Первым делом предложил:
– Могём сундук пошерстить.
– Сундук и чемоданы я ещё в прошлый раз проверила. Там женская одежда, платья и аксессуары. Есть такие вещички, закачаешься! – Юля вздохнула с сожалением, что нет времени на примерки. Если бы она в театре работала или на костюмированные балы ходила, тогда бы не удержалась. Но наследницей этих вещей себя не чувствовала, ничего прибрать к рукам не решилась. – Что же я выпустила из виду? Где-то тут есть действительно МОЁ! Где вот только…
– Не мерекай, – подал голос Домовой, – может оно, то самое, само тебе весть подаст?
– А что значит – не мерекай?
– Приглуши помыслы, не думай. Вдруг сработает?
– Легко сказать – не думай... Это я запросто сейчас, это сколько угодно, – досадливо запричитала Юля, но всё же постаралась ни о чём не думать.
И вдруг руки дёрнулись против воли и сами вытянулись вперёд, да ещё пальцы растопырились! Ощущение появилось, что девушка много раз так делала. Не думая, направила руки на угол третьей полки между двумя стеллажами. И словно морок рассеялся, или пространственный карман открылся, но «строго по курсу» на пустом до этого месте стояла светло-коричневая круглая коробка, как от торта, только выше, больше диаметром и добротнее по виду.
Не картон оказался, а фанера. На крышке круглая, слегка потёртая наклейка – рисунок дамской шляпки, прописными буквами по окружности – ВАНДРАГЪ и буквами поменьше – НА ПЕТРОВК_ ВЪ МОСКВ_.Девушка приподняла коробку – тяжёленькая, точно не шляпка!
– Вот оно, моё наследство! Берём и валим отсюда, что-то мне неспокойно. Савелий, а её ты можешь сделать незаметной? На всякий случай, – Юля поставила коробку на пол, чтобы низенькому напарнику было проще манипулировать с ней.
– Почто'? Мне то'ка прикоснуться, – домовой дотронулся до крышки и пропал вместе с находкой.
***
От волнения сердце зачастило, когда Юля решилась открыть коробку. Рядом, слегка наклонившись к ней, едва не сопя от нетерпения, стоял, оказывается, не менее любопытный Савелий.
«И что же тут такое? Уфф…»
– Ну, ничего необычного – книги. Но что-то есть в них важное, – Юля стала по очереди вынимать лежащие внутри томики, – ой, советская!
– Книжка не толстая, но и не брошюра, из серии «В мире сказок». Издательство Книга, Москва-Петроград, 1928 год, автор Лиля Сорсье. А название – «Мир чудодеев»! Не слышала про такого писателя. Детская книжечка, даже кое-где с картинками, чёрно-белыми. Хорошо сохранилась за девяносто три года!
Следующим лежал толстый альбом в шикарном тёмно-красном сафьяновом переплёте. Обрез золотой, готическое тиснение золотом наверху – Elizabeth.
– Ничего себе вещичка! Изящная. Так, а внутри у нас что?
«Е.А.Г.
<Четверг> 1 апреля. <1915>
Какъ же восхитительно я себя чувствую! Всё благополучно разрешилось, хотя были опасенiя. Протекцiи твоей, Елизавета Алексеявна, нiкто не опротестовалъ, документы сомненiй не вызвали. Теперь я фрейлина их высочествъ княгинь А. и М. Къ сиротке все хорошо относятся, даже гувернантка. Сначала она меня настороженно встретила. Вместе съ княжнами обучаюсь иностраннымъ языкамъ и прочимъ наукамъ, даже музыке и танцамъ. Я способныя ученiца! Не смеюсь. Повторенiя мать ученiя.
Голову скружило, взгляды мужскiя восхищаютъ, въ дворцовые зеркала любуюсь. И любить, я была уверена, что не смогу болея, но сейчасъ въ сердечке надежда на любовь, а не на простое супружество».
– Это же дневник Елизаветы! Сверху три буквы. Шифр какой-то? Так неудобно читать широкую строку... Да ещё «яти» и твёрдые знаки! Хорошо, что только вначале. А исписано почти до конца.
Юля немного полистала дневник:
– А бумага-то не простая, с водяными знаками, – и прочитала, – J. Whatman 1913. Настоящий старинный ватман ручной работы? Да ладно! Этот альбомчик не иначе, как подарок, слишком дорогим он и в то время был, а сейчас и подавно. Надо же, как интересно!
Савелий не комментировал. Однако его любопытство никуда не пропало, он суетился рядом с девушкой, пытаясь разглядеть всё, что приметила она.
Внизу лежал тяжеленный антикварный том в мощном переплёте, тоже кожаном, но выделка грубее сафьяна. С металлическими уголками и застёжкой.
– Ух ты... тяжёлый какой фолиант. Запорчик… открывается... Кру-уть! А титульного листа нет. Бумага-то какая! Пергамент! Буквы старинные, вычурные какие-то, похоже, вручную написаны. Вот это древность! Запросто не прочитаешь, – разочарованно протянула Юля, – ладно, придётся научиться. И всё? Ой, гребёнка для волос ещё у стенки, – девушка резковато приблизила находку к глазам, но рассмотреть не успела.
– Барышня, окстись! Не смей волоса чесать! – не выдержал молчания домовой, дёрнулся так, что чуть не подпрыгнул.
– Не пугай, Савелий! И давай договоримся, я – Юля, а не барышня. Нет, барышня, конечно, но давай без реверансов. Сама понимаю, что не просто так она тут лежит. Я думала, тут какой-нибудь артефакт должен быть…
– А чем тебе гребень не ар...тифакт? Наперёд рукопись прочти, авось Лизавета чего про него бают. Вестимо, чародейский артифакт!
– У моей бабушки была такая же древняя гребёнка. Говорила, что от её бабушки ей досталась… Ой, а её бабку-то на деревне ведьмой прозвали... Ой-ё-ёй... Не от неё ли мне ведьминская способность передалась, которую Елизавета увидала?
– Спать ложися. Утро вечера мудренее. И это… Завязывай со столовкой! Будешь вечерять по высшему разряду! Заморских яств не обещаю, но ежели сама харчи принесёшь, тады изготовлю, аж пальчики оближешь! Вот в море-океяне у меня поставщиков нету... Зато эко..логи...ченской свежей рыбки из расейских водоёмов завались.
– Экологической. Савелий, откуда такие познания? – чуть не засмеялась Юля.
– Дык, старался запомнить. Для Лизаветы-голубушки, – на лице домового проявились эмоции грусти.
Девушка поругала себя за несдержанность и постаралась её загладить:
– Спасибо, тебе, дружочек! По жареной речной рыбке ужасно соскучилась… А зачем тогда тебя Елизавета кашкой подкармливала, раз ты сам такой искусник готовить?
– Ну, дык, оне не кашку... Уважение иной раз оказывали. Так у нас, домовых, принято уж. Конфекты шоколадные с какавой заморской. Не умею я сам такое. До сладкого охоч... А ишшо... – бас Савелия просел до шёпота, – а ишшо я фантики собираю...
– Ах ты, сластёна! Тогда и я тебе буду уважение оказывать, традицию нарушать не станем, – душевно улыбнулась Юля, – я тебе вазочку у себя в комнате на стол поставлю. По секрету скажу, я тоже люблю шоколадки. Буду их на двоих покупать, угощайся без стеснения. Ну, давай, до завтра, что ли…
***
Вечером, когда девушка вернулась с работы, её перехватил сосед Марат:
– Вскрыли твою комнату-то!
– Как это? Ключ же должен быть только у меня! На каком основании?
– Да не, не твою, а ту, которой ты интересовалась. На кухне.
«Вот это чуйка у меня стала!» – подумала девушка и спросила:
– И что там?
– Да рухлядь разная.
Зайдя в кухню позднее, Юля увидела, что в дверь врезан новый замок. «Значит, ключик теперь просто память о пережитом… Замочек жалко, всё-таки старинный. Без ключа его, наверное, выбросили. И тайником больше не воспользоваться... А вдруг можно было его перенести к себе? Эх, не догадалась, может, и получилось бы».
От горестей её отвлёк восхитительный аромат свежепожаренной рыбы! На конфорке плиты стояла сковорода с несколькими румяными окунёчками, даже пар ещё шёл. «Ах, Савелий! Не забыл». Организм требовательно заурчал. Чтобы не искушать соблазнительным запахом соседей, Юля сразу начала есть, да что там – буквально набросилась! Прямо руками, со сковородки, едва поставив её на стол. Такую рыбку ей доводилось есть, когда ещё дедушка был жив, и зачастую тоже не из тарелки. В полной мере вкусив удовольствие, закинула сковороду в мойку, намереваясь поскорее помыть, но та исчезла и через секунду появилась рядом, на столешнице, чистейшая. «Ну и затейник!»
– Спасибо, Савелий! – сказала девушка с чувством и подошла к блюдечку в углу, чтобы положить туда пару шоколадных конфет в красивых фантиках, специально сегодня выбирала. Конфетки так же исчезли, как несколькими минутами раньше сковорода.
Вернувшись в комнату, Юля достала из сумки-рюкзачка и распаковала небольшую винтажную керамическую конфетницу, которую заполнила доверху и поставила на стол. Конфеты, как на кухне, не исчезли, но парочкой Савелий явно полакомился.
***
Старинная книга оказалась нечитаемой… Возможно, Елизавете такое письмо было знакомо, но Юле показалось абракадаброй. Шрифт напоминал кириллицу, но отличался от найденных в интернете образцов славянской вязи. Надо было искать специалиста-языковеда и переводить на современный язык. Только как бы не выдать причину своего интереса. Обнародовать сокровище Елизаветы девушка пока не собиралась.
Непонятно, почему в тайнике хранилась обычная художественная книжка, из-за названия, что ли? Картинки не говорящие. Люди в странных одеждах, то ли шуты, то ли короли... «Но шрифт хороший, после дневника прочитаю», – подумала исследовательница и отложила пока эту находку на кровать.
Дневник следовало прочитать в первую очередь, вдруг там разгадка всех загадок, которые появились с принятием Елизаветиного дара. Но Юля застряла на первой же странице. Не просто оказалось читать рукописный текст в дореволюционной орфографии. Строчки были ровные, как будто по линейке написаны, и почерк у молодой Лизы округлый и разборчивый, но он оказался слишком мелким для комфортного чтения. Без особого сожаления Юля отложила дневник, ведь без внимательного осмотра остался ещё один предмет из тайника, который назойливо притягивал к себе внимание.
Девушка встала с кровати, включила свет, взяла аксессуар в руки и стала внимательно рассматривать. Гребёнка казалась самой обычной, закруглённой. Когда-то это галантерейное приспособление помогало женщинам держать волосы в порядке, чтобы не растрёпывались. Основа гребёнки не восхищала особой красотой, украшенная лишь волнистым краем, но она приятно ощущалась в руке. «Это же не пластмасса, а настоящий черепаховый гребень!» Старинная поделка манила Юлю почувствовать её на своей голове, никогда ведь прежде не пробовала... Не было рядом осторожного Савелия, и девушка, не осознавая своего безрассудства, провела гребёнкой по волосам, пока та крепко не зацепилась за них.
«Ну, и ничего со мной не случилось! Хотя… кажется, или нет… вроде, воздух стал другим, и немного посерело... Или повечерело? Обои другие!»
Привычного плафона на потолке не было, вместо него на небольшом круглом столике, который заменил тумбочку, на скатерти стояла симпатичная пузатая лампа с абажуром. Кровать на том же месте, но другая, с металлическими спинками. Не только тумбочка, пропали стол, гардероб, ещё некоторые вещи – утюг, ноутбук, Юлина сумка и... «Коробки и книг нет!» Юля на миг испугалась за гребёнку, но нащупала её в своих волосах.
Вдруг появилось понимание: «Теневая сторона нашего мира! Елизаветина подсказка, не иначе. Значит, вот так будет приходить память чудодейки? Когда потребуется? А чудодейница – лучше звучит! – совсем некстати подумала девушка. – Ну, посмотрим, как же выглядит эта теневая сторона», – и подскочила к окну. Окно не было пластиковым! По бокам висели собранные на ленточки шторки. Выглянула на улицу.
Москва. Здания, те же самые, которые она видела ежедневно, стали неузнаваемыми. Крыши прежде были покрыты декоративной черепицей, стены покрашены. Сейчас кровли металлические, а на стенах видна кирпичная кладка. Окна дворового фасада Сандуновской бани не разделены на клеточки стеклоблоков! Проход внизу совсем пустой. Но одного проходившего человека Юля сверху заметила, не поняла только, мужчина это или женщина. «Как на изнанку Москву вывернуло! Обзора маловато. А выйду-ка на улицу».
Лифт ни капельки не изменился, но ехать на нём девушка не рискнула, вдруг застрянет, пробежалась по лестнице. Прежде, чем открыть входную дверь, глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду, распахнула створки и очутилась на вечерней улице.
На соседнем здании пропал логотип ювелирной фабрики, и отделка другая. Да в каждом доме виднелись изменения. «Как будто девятнадцатый век!»
«Путешественница во времени» пошла от дома в сторону Неглинной, попутно приглядываясь к немногочисленным людям. Одеты они были вполне современно, но буквально у каждого светился тот самый абрис, но значительно ярче и больше, чем она встречала раньше! Вдруг Юля осознала несерьёзность своей выходки – неподготовленная, ничего не знающая, и в чужом пугающем мире! Это тоже Москва, но совсем другая! Стало казаться, что на неё обращают повышенное внимание. Начала ловить на себе то один взгляд, то другой, не мимолётные, а заинтересованные. И тут по-настоящему испугалась! Быстро выдернула гребёнку из волос и тотчас же очутилась в своей комнате, в своём мире. Происшествие оставило неприятный осадок. Да какое там! Юля не могла ни читать, ни делать что-то другое, ходила по комнате, всхлипывала и, как заведённая, бормотала:
– Больше никогда! Ни за что! Дура любопытная! А если бы...
Ей было тошно сидеть сейчас одной, но видеть соседей не хотелось. «Перед Савелием стыдно...» Когда, наконец, осознала, что находится в безопасности, то смогла успокоиться. Собрала книги в коробку, запрятав артефакт поглубже, и легла спать.
***
А назавтра девушка узнала, что прозевала одно событие – в комнате Елизаветы поселилась новенькая. Пока её не видела. Но за вечерним чаем соседи обсуждали другую новость, уже сегодняшнюю! Оказывается, хозяин привёл ещё одного жильца, шестого.
– Вот ушлый! Не успела мать помереть, как и комнату её сдал, и с нежилого помещения, как с жилого, доход иметь хочет!
– Не мать, а бабушка, – поправила Юля, но удивиться её осведомлённости никто не успел, так как дверь некогда таинственной комнаты отворилась. Вряд ли новый сосед слышал за стеной их разговор, но сплетничать больше никому не захотелось. В проёме двери появился высокий молодой мужчина с отсветом ауры над головой, брюнет, но не настолько жгучий, как Марат. Жильцы начали по очереди знакомиться, а Юля, взглянув на него, от страха чуть не сползла на пол. Сердце взрывалось барабанной дробью, а ноги дрожали, пока она старалась не слишком заметно выбраться из-за стола, и направлялась к выходу с кухни. В голове у неё стучали молоточки: «Это он, это он... Жених!..»
Продолжение: http://proza.ru/2021/04/17/102