(Рассказ)
… Весна 1992 года. Шли ожесточенные бои. Звук вражеских снарядов, разрывавших гордое молчание гор, напоминал вой шакалов. Враг по своему подлому обыкновению начинал обстрел в сумерках. После захвата подряд нескольких деревень и поселков, он, подобно вкусившему кровь волку, окончательно озверел. Его главной целью теперь было любой ценой удержать захваченные позиции, сохранить военное преимущество на фронте.
На вооружении у врага числилось несколько танков, боевая бронетехника и дальнобойная артиллерия. Вся эта техника была передана противнику в дар русскими подразделениями при дислокации войск, чтобы ещё больше обострить ситуацию на фронте. Цель была предельно ясна – держать обе стороны в зависимом от себя положении. Врагу удалось, пустив в ход всё своё коварство, заполучить большое количество техники и оружия…
Противостоять хорошо оснащенному противнику силами подразделений, состоявших преимущественно из добровольцев, имеющих в своём распоряжении устаревшее оружие, пригодное разве что для стрельбы по воробьям, было практически невозможно. Но самое страшное заключалось даже не в этом … некоторые «командиры», потерявшие не только офицерскую честь, но и человеческое достоинство, продавали бойцам, сражающимся лицом к лицу с вооруженным до зубов противником, патроны за деньги! Этот ужасающий факт был первым предупреждением к тому, что народ, чьи земли оказались под вражеской пятой, в ближайшем будущем обречён на ещё более тяжелые испытания…
Неопытные, не имеющие должной военной подготовки бойцы из числа добровольцев воевали анархично, отказываясь от единого централизованного командования и объединяясь в отдельные батальоны и отряды. Эти разрозненные подразделения, в свою очередь, становились марионетками в руках некоторых боссов или
чиновников, занимающих высокие посты в правительстве, безоговорочно выполняя только их приказы. Именно поэтому с фронта каждый день, каждый час поступали неутешительные сводки.
Народ же продолжал воевать. С каждым днем росло число желающих добровольно отправиться на фронт. Сколь суровыми и невыносимыми ни были бы условия, люди готовы были сражаться до последней капли крови за каждую пядь своей земли.
… Однажды вечером перед зданием школы, в котором располагался штаб воинской части, остановился грузовик. Приехала новая партия добровольцев. Среди них были не только молодые парни и зрелые мужчины, но и пожилые люди, даже один старик с палочкой.
Добровольцев принимал лично командир батальона Машаллах Алиев по прозвищу «Комутан» (Командир), пользующийся огромным авторитетом на передовой. Пожилых добровольцев, непригодных к боевой службе, он сразу же отправлял обратно со словами «Поезжайте лучше домой, к своим семьям и детям, там вы нужнее. Не мешайте тем, кто хочет и может воевать».
Большинство прибывших знали, что для серьезного боя они не годятся, но горели желанием принести хоть какую-нибудь пользу на фронте – ухаживать за ранеными, чистить картошку, заниматься готовкой, стиркой – словом были готовы выполнять любую работу.
В этот раз среди прибывших в штаб добровольцев выделялся один паренёк, который был ниже всех ростом. Одежда, манеры и внешность сразу же выдавали в нём городского жителя. Когда очередь дошла до него, командир спросил:
- Как зовут?
- Али Джаббаров!
- Откуда прибыл?
- Из Баку.
- Профессия?
- Учитель пения, - браво отрапортавал новобранец, щелкнув каблуками и выпрямив спину, чтобы казаться хоть немного выше.
Командир батальона усмехнулся в порыжевшие от табака усы, бросил ручку на стол и, прищурив глаза, оглядел бойкого парнишку с ног до головы:
- Как это… учитель пения? Кому нужен здесь учитель пения? Ты что – на гастроли к нам приехал? Песни петь? «Карабах шикестеси» будешь исполнять перед врагом?
Не ожидавший таких нападок паренёк растерялся, его белое лицо покрылось красными пятнами. Но он быстро справился с волнением:
- Никак нет, я приехал воевать, командир. Разве учитель пения не может любить Родину? А что касается «Карабах шикестеси», будьте уверены – придёт время, я обязательно спою её на могиле поверженного врага.
Слова Али пришлись по душе командиру, и он улыбнулся:
- На язык ты остёр и говорить, конечно, умеешь, а вот воевать? Ты хоть ружьё-то в руках держать можешь? Здесь ведь не консерватория, а передовая. Так что сначала повоюем, одержим победу, а уж потом все вместе споём. Согласен с такой программой, господин учитель пения? – сказал командир, протягивая новичку руку.
- Конечно, согласен, господин командир! В школе нас учили обращаться с оружием. Я даже пару раз стрелял из пистолета. Будьте уверены, что не подведу вас, - с пылом ответил Али, мальчишеским жестом хлопнув по протянутой ему руке своей по-детски пухлой ладошкой. Его маленькая рука тотчас же потонула в крепкой мозолистой ладони командира. Тот усмехнулся, подумав, что такая нежная рука скорее подошла бы не парню, а девушке.
В скором времени зародившаяся с первой встречи симпатия переросла в крепкую мужскую дружбу. В отряде Али прозвали «Учителем пения». Все любили этого весёлого, неунывающего паренька. В перерывах между боями он выступал перед солдатами с импровизированными концертами. Самой любимой его песней была «Сарышыным» («Моя русоволосая»). Исполняя её, Али забывал обо всём на свете. Он пел, отбивая на столе такт маленькими пухлыми пальцами, и, казалось, что ему аккомпанирует целый оркестр.
До фронта Али преподавал в средней школе и, по его словам, дети просто обожали его и плакали, провожая на фронт. Ему и самому было тяжело расставаться с учениками.
Али записался добровольцем и прибыл на фронт, чтобы защищать родину. 3-4 месяца, проведенные на фронте, полностью поменяли его. В обязанности Али входила доставка солдатам патронов и снарядов. Каждую минуту, перетаскивая по полю боя тяжелые ящики с боеприпасами, он подвергал себя опасности. Были моменты, когда судьба целой роты была в его руках, и малейшее промедление могло обернуться всеобщей гибелью.
На поле битвы жизнь от смерти иногда отделяет лишь один вздох, один взмах ресниц. Шальная пуля может настичь тебя в любой момент. В реальности боец не осознает полностью это, в противном случае он не смог бы держать оружие в руках. Странно, что в бою пуля раньше других настигает трусов, попадает не в тех, кто сражается в первых рядах, а в тех, кто позади.
Шли дни. Али закалялся в боях. Однажды, перетаскивая снаряды, он перепутал направление в пороховом дыму и дополз до позиции противника. Враги окружили Али. Чтобы не попасть в плен, смельчак, не раздумывая вынул гранату из-за пояса и, выдернув чеку, бросил во врага. Раздался взрыв, и трое вражеских солдат, взлетев в воздух, упали замертво на землю.
Как выяснилось позже, убитые Али солдаты охраняли склад с боеприпасами. Таким образом, полный склад оружия перешел в распоряжение наших бойцов, а Али стал настоящим героем. Его полюбили и зауважали ещё больше.
Однажды в бою осколком гранаты Али оторвало палец. Кровь невозможно было остановить. Потерявший много крови паренёк был белым как мел. Его срочно госпитализировали. Но Али пытался не показать, как он ослаб, и шутил: «Вот как теперь объяснить всем, что я ненарочно подставился. Ведь нормальным людям пуля попадает в голову, в сердце, ну не в палец же!»
Кто-то, подхватив шутку, ответил:
- Али, враг не виноват. Ты слишком много грозил ему пальцем, вот он и решил наказать тебя таким способом.
На фронте бои шли не переставая. Захватывая каждый день всё новые города и селенья, враг ещё больше свирепел. Нашим бойцам приходилось с автоматами в руках противостоять тяжелой технике противника. Конечно, удерживать врага долго было физически невозможно. А командир батальона приказал: «держать оборону, противник может пройти только через ваши трупы».
Занимаемая нашими войсками позиция была стратегически очень важной. Её потеря означала бы потерю всего. Бойцы, зная, что находятся на волосок от смерти, тем не менее, не теряли боевого духа.
Как-раз в это самое время добровольцы раздобыли и приволокли в часть миномёт из захваченного склада противника. Зарядив его, произвели выстрел. Он оказался очень удачным – снаряд попал прямо в баки с горючим. Раздался оглушительный взрыв, в воздух взлетели куски металла, пламя пожара вперемешку с пороховым дымом вызвало настоящую панику во вражеских рядах. Враг, поджав хвост, бросился бежать с места пожара. Тем не менее отступать он не намеревался и, укрепив свои позиции, вновь открыл огонь.
Командир дал приказ открыть огонь из миномёта по правому флангу противника. Мины пролетали мимо цели. Командир нервничал. Он выскочил из окопа и стал ползти к расположенному неподалёку холмику. Его целью было дать бойцам точные координаты для правильной наводки. И в этот момент в направлении передвижения командира раздался оглушительный взрыв. Бойцы подумали, что разорвался снаряд. Но кто-то истошно завопил: «Командир подорвался на мине!» Этот крик, казалось, прозвучал громче, чем сам взрыв. Выскакивая из окопов, солдаты бросились к командиру.
Тот лежал ничком на земле. Одежда на нём была разорвана в клочья. Его перевернули на спину - командир не издавал ни звука, его лицо было белым как полотно. Кто-то тихо прошептал: «Погиб наш Комутан».
В этот миг командир слегка приоткрыл веки и еле слышно произнес:
- Не бойтесь! Кажется, я угодил в мину… мои ноги…
Оттащите меня отсюда, а сами… вернитесь в окопы… сражайтесь до последней капли крови…
Когда солдаты тащили командира в окоп, обе его ноги ниже колен повисли на коже, как у тряпичной куклы. Стиснув зубы, чтобы не закричать от боли, командир старался не показать солдатам, как ему тяжело.
Двое солдат уложили его на носилки и отправились в сторону штаба. Тяжелое ранение командира, потерявшего обе ноги, вдвойне усилило ярость бойцов. Они клятвенно пообещали отомстить врагу.
Положение ухудшалось с каждой минутой, боеприпасы заканчивались. Оставалось всего две мины. Обещанная подмога запаздывала. Нужно было продержаться до темноты, затем под покровом ночи можно было бы поменять локацию и найти выход из положения.
Худшим в этой ситуации было то, что боеприпасы были на исходе. Ещё немного – и враг уничтожит их всех…
Али передал свой автомат товарищу, вылез из окопа и медленно пополз обратно, в направлении наших позиций. Это было крайне опасно, кругом разрывались вражеские снаряды, противник стрелял в любую движущуюся точку. Но Али, хоть и с большим трудом, удалось преодолеть значительную часть пути.
Почуяв молчание наших позиций, враг пустил в ход тяжелую технику. Было понятно, что ещё немного – и он начнёт атаку. Бойцы упали духом. Принять такую смерть не хотел никто. Каждый из них мечтал умереть с оружием в руках, сражаясь до последнего патрона. Собравшись в круг, бойцы поклялись, что не отступят ни одного шага, пока не отомстят за командира.
Враг постепенно приближался. Было понятно, что его цель – окружить отряд и захватить пленных. Ситуация накалилась до предела. Нервы начинали сдавать, солдаты кляли на чём свет стоит командование штаба, не отправившего вовремя подмогу.
В это мгновение показалась фигура Али. Он полз к окопам, таща за собой тяжелый ящик с боеприпасами. От радости солдаты кинулись обнимать друг друга. К радости примешивалось удивление – каким образом этому тщедушному пареньку удалось это сделать?
Но неожиданно возгласы ликования заглушил страшный взрыв – всего в нескольких шагах от окопов около Али взорвался артиллерийский снаряд. Взрывной волной паренька подбросило высоко в воздух, затем его обездвиженное тело рухнуло на землю. Бойцы затащили Али и ящик с боеприпасами в окоп.
Парень был весь в крови. Осколок снаряда, попав в шею, буквально насквозь продырявил гортань. Как птица с перерезанным горлом, он бился в конвульсиях на земле. Белки глаз налились кровью, полный ужаса взгляд молил о помощи… Он пытался что-то сказать, но вместо слов было слышно лишь клокотание крови, переполнявшей глотку, и жуткий хрип… От потери крови Али с каждой минутой становился всё слабее и слабее. Было страшно смотреть на его мертвецки-бледное лицо с сузившимися зрачками глаз.
Алая кровь со странным, напоминающим журчанье ручейка звуком лилась из отверстия в глотке. Словно исполняемые по нотам эти звуки напоминали траурный реквием. Казалось, эту музыку сочинил сам Али в последние минуты своей жизни, как протест против войны, против тех, кто сеет смерть.
… Друзья взяли в круг распростертое на земле тело Али. Не в силах как-то облегчить страдания товарища, они лишь украдкой вытирали слёзы.
Али беззвучно шевелил губами… Слов невозможно было разобрать, но друзьям показалось, что на пороге смерти друг поёт им песню «Айрылыг» (Разлука)…
… А где-то неподалёку дымились горящие вражеские танки…
Перевод Лейлы Кадырзаде